Эти тенденции говорят о том, что в период 2010-2020 годов произойдет решительное изменение в соотношении сил в мире. И отнюдь не в пользу США и Евросоюза. Естественно, что вслед за этим произойдет изменение и в соотношении политических и военных сил. В новый конфигурации мировых центров силы неизбежно встанет вопрос о создании новых военно-политических союзов и коалиций как представителей "совокупной военно-политической мощи" идеологии и близкой цивилизации.
Если к тому времени не будет создана эффективная система международной безопасности или существенно улучшилась существующая, в том числе и институты, которые ее обеспечивают, то новые центры силы потребуют очередного передела мира, ресурсов и сфер влияния.
Очевидно, что новые центры силы и вероятные военные коалиции будут во многом ориентироваться на свои идеологии. Мало иметь экономическую и даже военную мощь. Необходима идея и даже идеологическое лидерство, которые смогли бы сконцентрировать и направить ресурсы на достижение поставленной цели.
Именно поэтому необходимо, во-первых, внимательно следить не только за политическими и экономическими, но и идеологическими изменениями, которые неизбежно и динамично будут происходить в 2011-2020 годах в новых центрах силы, а, во-вторых, прилагать все усилия к тому, чтобы попытаться избежать нового противостояния военно-политических коалиций. Альтернативой такому блоковому строительству может стать новая концепция международной безопасности и идея новой архитектуры европейской безопасности.
В России все отчетливее начинают понимать необходимость долгосрочного стратегического планирования, в т.ч. и в области безопасности. Это объясняет новый концептуальный подход России. Как сказал один из старейших представителей российской элиты Ю.Лужков, "Если у социализма и было системное преимущество перед капитализмом, то оно, наверное, состояло именно в системе долгосрочного планирования..."[10]. Но, на мой взгляд, необходимо и стратегическое планирование в области международной и европейской безопасности. Мы должны уже сегодня не только прогнозировать развитие мировой экономики, но и ее последствия для системы международной безопасности. Опыт 2-ой Мировой войны в Европе, на мой взгляд, показал, что старые дипломатические методы, двусторонние переговоры, секретные договоренности и ответные действия против агрессора - малоэффективны[11]. И, наоборот, если бы европейская политика в 30-ые годы прошлого века были более дальновидны и смогли бы договориться о системе коллективной безопасности (а именно к этому сегодня призывает все европейские страны Д.Медведев), то войны и десятков миллионов жертв можно было бы избежать.
Таким образом у новой системы европейской безопасности может быть несколько точек опоры:
- во-первых, международное право и обязательства государств следовать его нормам, а не концентрироваться на "политической целесообразности" и "национальных интересах;
- во-вторых, организация, способная объединить все европейские государства от Ванкувера до Владивостока, стать площадкой для согласования интересов всех государств и диалога для принятия совместных решений;
- в-третьих, общие идеологические и цивилизационные ценности, правила и нормы, учитывающие национальную специфику, по объединяющие европейцев;
- в-четвертых, общее экономическое, таможенное, финансовое пространство, которое не ограничивается рамками Евросоюза;
- в-пятых, общие стратегии научного, культурного и образовательного развития европейских государств. Именно эти области будут определять лицо цивилизации, экономики и общества в XXI веке.
Надо сказать, что если внимательно проанализировать эти процессы, то обнаруживается, что по всем направлениям они развиваются. И развиваются вполне позитивно. Даже не смотря на временные трудности, вызванные кризисом или иными причинами. И эти процессы вызывают нормальное, естественное опасения у Запада.
Но и у России есть свои спасения[12]. Прежде всего в отношении постсоветского пространства. Так, наибольшее недоверие со стороны Москвы может вызывать цель создания сети зон свободной торговли (ЗСТ) между Европейским союзом и странами-партнерами, провозглашенная в платформе "Экономическая интеграция и конвергенция с политиками ЕС". В принципе, согласно многосторонней системе требований в рамках договоренностей ГАТТ/ВТО, переход к свободной торговле должен, - как справедливо считает И.В.Болгова, - стимулировать торговлю между данными странами и не создавать дополнительных барьеров для третьих стран. Региональные соглашения призваны дополнять принципы формирования многосторонней торговой системы в рамках ВТО, а не противопоставляться ей. Также, такие соглашения члены ВТО должны заключать лишь с другими странами-членами, тогда как со странами-нечленами - лишь в порядке исключения, хотя на практике соблюдение этого требования неоднозначно.
Таким образом просматривается избирательный интерес ЕС к странам на постсоветском пространстве.
Место Белоруссии в этом процессе пока не определено. Существуют дополнительные трудности, связанные с вступлением страны в ВТО, отсутствие четкого перечня отраслей, которые могут быть подвергнуты либерализации торгового обмена. Между тем у России в целом есть основания для опасений, исходя из опыта таможенного союза с Белоруссией. Как признает российский эксперт из ВШЭ А.И.Суздальцев, "...таможенная зона в рамках Союзного государства России и Белоруссии продемонстрировала свою неэффективность. Структура зоны и ее договорная база способствовали односторонней выгоде белорусской стороны, что в итоге привело к остановке экономической интеграции между Минском и Москвой"[13].
В долгосрочном плане Евросоюз намеревается создать "Экономическое сообщество соседства" ("Neighbourhood Economic Community"), которое должно обеспечить условия для участия постсоветских стран в едином европейском рынке.
Адаптация государствами-партнерами европейских норм и стандартов заложена в основание и другой тематической платформы "Энергетическая безопасность", задачами которой являются развитие транспортной инфраструктуры и диверсификация поставок энергоносителей. Реализация этой платформы осложняется в первую очередь тем, что единый энергетический рынок ЕС находится только на стадии становления, и перспективы его развития зависят от исхода внутриевропейской борьбы в сфере либерализации рынков газа и электричества в ЕС.
В энергетической платформе "Восточного партнерства" заложен ряд противоречий на двустороннем уровне. Так, Европейский союз напрямую увязывает заключение с Арменией "Меморандума о взаимопонимании по энергетическим вопросам" с закрытием Медзаморской АЭС. При этом от Украины в обмен на подписание такого же "Меморандума" не требуется закрыть атомные электростанции, хотя там стоят реакторы того же типа, что и на Армянской АЭС[14]. В качестве причины для закрытия Медзаморской АЭС европейские эксперты приводят сейсмическую опасность региона. Критики позиции ЕС в этом вопросе указывают на тот факт, что Спитакское землетрясение 1988 г. станция пережила с достаточным запасом прочности; кроме того, не ясно, где Армения возьмёт до 40% электроэнергии, которую обеспечивает нынешняя АЭС, если она будет закрыта.
Как написал известный российский эксперт, профессор МГИМО (У) Игорь Томберг, "В Копенгагене в апреле 2010 года Д. Медведев напомнил о российской инициативе по совершенствованию международной правовой базы энергетического сотрудничества, включая новую версию Энергетической хартии"[15]. Эта инициатива имеет под собой самое серьезное основание. Энергетика сегодня стала не только объектом политики, но и предметом серьезных спекуляций, которые во многом определяют состояние экономики, фондовых и валютных рынков. Россия, может быть, больше, чем любая другая страна заинтересована в стабильности и защищенности этого рынка надежными международно-правовыми механизмами. Как подчеркивалось ведущими энергетиками мира весной 2010 года, "Мы глубоко озабочены тем, что мировой энергетический рынок сегодня не защищён от спекулятивности, нестабильности и системных рисков, способных нанести серьёзный ущерб мировому экономическому развитию. Развитие мировой энергетики по-прежнему сдерживается геополитическим соперничеством и политическими противоречиями глобального масштаба. Эти противоречия не могут быть устранены ни отдельными странами, ни в рамках двухсторонних отношений"[16].
Особенно явно зависимость России от состояния мирового энергетического рынка проявилась в период кризиса 2008-2010 годов, когда цена на углеводороды во многом, если ни в главном определяла доходы российского бюджета. Подсчитано, что увеличение стоимости барреля нефти на один доллар дает приблизительно увеличение дохода российской казне на 1 млрд. долл. в год. Но волатильность такова, что, например, весной 2010 года цена на баррель менялась в течение одной - двух недель на 15-20 долл. Причем факторы, влияющие на цену, могут быть самые неожиданные - от активизации вулкана и аварии на нефтяной платформы до информации рейтинговых агентств о состоянии бюджета Португалии.
Вопросы энергетической политики прямо связаны с проблемами международной и европейской безопасности, более того, являются их следствием. Дело в том, что страны-импортеры и страны-экспортеры взаимодействуют сегодня в рамках биполярной модели, нацелены на достижение разных, а, порой, прямо противоположных стратегических целей. Поэтому вопрос принципиальной важности заключается в достижение политического, стратегического компромисса и баланса интересов, следствием которого стало бы уже обеспечение энергетической безопасности, включая главные проблемы: транзит, ценообразование, инвестирование.
20 апреля 2009 г., во время своего визита в Финляндию, Президент России поднял вопрос о необходимости радикального совершенствования правовой основы мировой торговли энергетическими ресурсами. Речь шла о том, чтобы совместно с "восьмеркой", "двадцаткой", Евросоюзом, СНГ, ШОС и другими международными и региональными организациями выработать универсальный, юридически обязывающий документ. При этом Россия призвала к тому, чтобы участниками договоренности стали как все основные страны-производители, так и страны - транзитеры и потребители энергоресурсов.
Именно об этом российское руководство говорит начиная с саммита "Большой восьмерки" 2006 года. И этой же проблеме посвящен "Концептуальный подход к новой правовой базе международного сотрудничества в сфере энергетики", который претендует на то, чтобы заменить "Энергетическую Хартию" или войти в нее составной частью.
Напомню, что Договор к этой Хартии Россия так и не ратифицировала, не желая допустить ущемления своих интересов, т.е. Хартия не соответствует национальным интересам России. И прежде всего потому, что ключевые проблемы энергобезопасности - транзит, ценообразование, международное регулирование, инвестиции, т.е. все то, что затрагивает интересы производителей, остается вне ее ответственности. В области энергетики наблюдается то же, что и в области безопасности - изменение реалий не затронуло существующих механизмов, более того, делает сотрудничество и взаимодействие неравноправным. Как и в случае с проблемой европейской безопасности, необходим фактически тот же комплекс мер и те же принципы: совместных действий, международного права, диалога всех заинтересованных сторон (в случае с энергобезопасностью, - экспортеров, транзитеров, импортеров). Соответственно, как и в случае с евробезопасностью, нужен и новый механизм сотрудничества, учитывающий интересы всех сторон и преобладание норм международного права. Суть новой концепции: распространить ответственность за "глобальную энергетическую безопасность" как на поставщиков, так и на потребителей и транзитеров энергоресурсов. Вытекающее отсюда требование к Европе: в обмен на безопасные поставки газа, во-первых, обеспечить безопасность спроса, под которой понимается прозрачный и предсказуемый сбыт, а во-вторых, открыть и гарантировать недискриминационный доступ к международным энергетическим рынкам[17].
Также как и в области европейской безопасности не удалось продвинуть российский "Концептуальный подход к новой правовой базе международного сотрудничества в сфере энергетики" как альтернативу Энергетической хартии. Это значит, что на европейском углеводородном рынке отсутствуют единые правила игры, которые бы устраивали и производителя, и потребителя, и транзитера. Другими словами Россия предлагает выработать единые юридические правила игры, но большая Европа эти предложения фактически игнорирует.
Как и в случае с европейской безопасностью, Россия в области энергобезопасности прямо заинтересована в предсказуемых и долгосрочных отношениях с европейскими государствами. И понятно почему: сегодня рынок цен на нефть и газ в основном формирует потребитель, т.е. европейские государства. Но Россия уже инвестирует огромные средства в строительство новых и модернизацию старых трубопроводов. Вопрос в том, не напрасны ли эти инвестиции? Окупятся ли они. Ответить на него можно только в случае обладания долгосрочными (стратегическими) контрактами и эффективными международными механизмами их обеспечения.
"К сожалению, - справедливо отмечает И.Тамберг, - стремление российского руководства создать прочную юридическую международную базу энергетической стратегии страны не находят поддержки не только в западных СМИ, но и в российских и даже в экспертном сообществе. Без широкой поддержки, разъяснительной работы, пропаганды, наконец, российских предложений в этой сфере проблема так и будет озвучиваться лишь высшим руководством без особого отклика в стране и за рубежом"[18]. Очевидна прямая аналогия с усилиями России в области евробезопасности последних лет. И хронологически, и политически, и методологически Россия придерживается строго создания механизма диалога для участия всех партнеров, международно-правовой и политической базы такого диалога. Европа -игнорирует.
Подытоживая, можно сослаться на старую формировку современного внешнеполитического курса России, из которого вытекает и наше видение системы европейской безопасности, сформулированного Ан.Торкуновым: "Внешнеполитический курс РФ далек от идеалистических представлений. В частности, он свободен от иллюзий относительно подлинного характера отношений с Западом, в которых сотрудничество в одних областях - там, где интересы совпадают, - сочетается с соперничеством и конкуренцией. Последняя, впрочем, типична далеко не только для отношений России и ее западных партнеров. Взаимоотношения на мировой арене в целом характеризуются острой конкуренцией за рынки, инвестиции, экономическое и политическое влияние. В итоге, место России в мировой системе определяется и будет определяться ее способностью преодолеть нынешнюю слабость, модернизировать общество, политическую систему, экономику и вооруженные силы"[19].
Действительно, история дипломатии учат, что справедливые договоры не выпрашивают, бесконечно убеждая в их объективной необходимости. Справедливые и эффективные международные договоры заключаются лишь в том случае, когда все стороны в них заинтересованы не только по объективным соображениям, но и по соображениям вполне субъективным, определяемым соотношением сил в мире и отношением элит. Сегодня, справедливые объективно договоренности, предлагаемые Россией, не встречают поддержки не потому, что они плохи или необъективны, а потому что Россия, ее позиции слабы. Слабы в технологической, энергетической, экономической и социальной областях. Там, где они относительно сильны (как, например, в области стратегических ядерных вооружений), - соглашения с трудом, но достигаются: пример тому СНВ-3.
Отсюда следует с неизбежностью и другой вывод: заключение всеобъемлющих договоров о европейской безопасности, в которых прежде всего нуждаются слабые (как Россия), и которые ограничивают произвол сильных, - невозможно пока обе стороны не станут занимать "позицию силы", которая в сегодняшних международных отношениях означает, не позицию слабости".
Что же должна делать внешняя политика в этих условиях? Каковы ее приоритеты? На мой взгляд, ответ очевиден: во-первых, содействовать укреплению позиций России в социально-экономической и научно-технической областях, т.е. формировать условия для опережающего развития, а, во-вторых, развивать международное сотрудничество по всем азимутам, укрепляя российские позиции в мире везде, где это возможно. Эту стратегию ректор МГИМО (У) Ан.Торкунов описал следующим образом:
"В свете этого внешняя политика России должна быть нацелена на содействие решению общенациональных задач. К их числу относятся повышение конкурентоспособности нашей экономики, кардинальное увеличение ВВП, дальнейшая интеграция России в мировую хозяйственную систему. В качестве приоритетов внешней политики названы защита национальных экономических интересов, повышение инвестиционной привлекательности России, противодействие дискриминации на внешних рынках".
И такая позиция отражает настроение большинства российской элиты, которая не хочет слишком активной внешней политики, особенно сопряженной с экономическими затратами. Элита желает, чтобы с ней считались в мире, не игнорировали открыто ее интересы, не заявляли публично о недостатках. Не более того. Других амбиций сегодня нет. И так все понимают, что основная внешнеполитическая проблема России это сама Россия, эффективность ее власти, элиты.
Отсюда во многом и стремление расширить круг внешнеполитических партнеров России. Вплоть до непопулярных режимов в Латинской Америке. Как справедливо отметил Ан.Торкунов, - "К ключевым элементам внешнеполитической линии относится положение о многовекторном характере российской внешней политики. По сути дела, речь идет о том, что Россия должна выстраивать конструктивные отношения со всеми теми государствами, которые представляют для России интерес, решая в каждом конкретном случае конкретные важные для России проблемы. Ключевыми элементами внешнеполитической стратегии России стали прагматическое восприятие внешнего мира и национальных интересов страны с точки зрения ее безопасности; адекватное представление о необходимости коренного пересмотра архитектуры международной безопасности; геоэкономическая ориентация и замена "однополярной" стратегии многовекторной. Актуальной задачей сегодня является полное претворение в жизнь обновленных стратегических установок с тем, чтобы в максимальной мере использовать открывающиеся международно-правовые возможности в интересах России"[20].
Эта позиция России объективно уменьшает ее слишком большую зависимость от Европы - и как политического, и как экономического партнера. "Разные вектора" позволяют не только диверсифицировать экспорт и импорт, но и продемонстрировать европейским странам глобальный характер внешнеполитических интересов российской элиты, которая не собирается ставить себя в зависимость от позиции и настроений Европы.
Надо сказать, что для этого у российской элиты есть определенные основания. И прежде всего объективное ослабление позиций европейских стран в мире, экономика которых постепенно уступает первенство не только Японии, но и Индии и Китаю. Огромные перспективы развития взаимоотношений у России и со странами Юго-Восточной Азии. Здесь у нее есть большие геополитические и транспортные преимущества наряд европейскими странами.
На мой взгляд, эти обстоятельства следует учитывать в европейских столицах, где необходимо радикально пересмотреть политику по отношению к России и совместимости российско-европейским проблема. В силу процессов, которые в ближайшие два десятилетия изменят геополитическую картину мира, объективные тенденции сближения Восточной и Западной Европы неизбежно станут общепризнанными, даже неизбежным. И чем раньше правительства стран Евросоюза это поймут, тем это будет лучше и выгоднее для всех стран Европы. Всех без исключения.
Пока же в европейской элите господствуют настроения, которые бывший премьер-министр Австралии Пол Китинг назвал "губительным высокомерием Запада"[21]. И это высокомерие мешает лидерам Евросоюза понять, что мир стремительно меняется и наряду с США, Евросоюзом и Японией на мировую арену выходят новые глобальные игроки и даже региональные лидеры. Как справедливо отметил американский исследователь И.Валлерстайн, "Мы имеем дело еще не с полной анархией, но с массовым геополитическим беспорядком ..."[22]. И у Европы, и у России в этом геополитическом беспорядке гораздо больше совпадающих интересов безопасности, чем противоречий.
_______________
[1] Т.Грэм. Взгляд поверх геополитических баталий. Россия в глобальной политике, 2008 г. Т. 6, N 5, с. 169.
[2] Ан.Торкунов. Дефицит демократии и международное сотрудничество // Международные процессы, N 3 (21), 2009 г.
[3] В.Билан. Европа: откат к национализму? / http://www.stoletie.ru. 05/04/2010.
[4] Антикризисные программы зарубежных стран и роль институтов развития в их реализации. М.: Внешэкономбанк, 2009 г., с. 5-7.
[5] Ан.Торкунов. Дефицит демократии и международное сотрудничество // Международные процессы, N 3 (21), 2009 г.
[6] Программа эффективного использования на системной основе внешнеполитических факторов в целях долгосрочного развития Российской Федерации / Url/http://www.runenewsweek.ru.
[7] А.В.Лукин. Внешняя политика Китая - новый поворот? / Россия в глобальной политике, N 2, март-апрель 2010 г.
[8] О.В.Буторина. Еврозона на вираже кризиса / Россия в глобальной политике, N 2, март-апрель 2010 г.
[9] О.В.Буторина. Еврозона на вираже кризиса / Россия в глобальной политике, N 2, март-апрель 2010 г.
[10] Ю.Лужков. Капитализм и Россия. Выпадение из будущего? М.: Московские учебники и картография, 2009, с. 79.
[11] Очень подробно этот процесс показан в фундаментальном исследовании, снабженном огромным количеством документов, 65 лет Великой Победы: в 6 т. / под общ. ред. С.Е.Нарышкина, акад. А.В.Торкунова. М.: МГИМО-Университет, 2010 г.
[12] И.В.Болгова. О влиянии программы ЕС "Восточное партнерство" на интеграционные процессы на пространстве СНГ. М.: МГИМО, 2010 г., с. 3-4.
[13] А.Суздальцев. Политика впереди экономики. Россия в глобальной политике. 2010 г., т. 8, N 1, январь-февраль, с. 84.
[14] Помимо этого, для характеристики нынешнего этапа восточной политики ЕС необходимо напомнить, что Литва, Болгария, Словакия в середине 1990-х гг. согласились с закрытием АЭС фактически в обмен на полноправное членство в ЕС.
[15] И.Тамберг. О новых правилах игры на энергетическом поле. Фонд стратегической культуры / http://www.fondsk.ru. 30.04.2010.
[16] Итоговая совместная Декларация. Московский международный энергетический форум "ТЭК России в 21 веке". 10 апреля 2010 г. Москва.
[17] И.Тамберг. О новых правилах игры на энергетическом поле. Фонд стратегической культуры / http://www.fondsk.ru. 30.04.2010.
[18] И.Томберг. О новых правилах игры на энергетическом поле / http://fondsk.ru/article.php&id=2987
[19] Ан.Торкунов. Мир становится другим. Мир и политика, N 1 (28), январь 2009 г.
[20] Ан.Торкунов. Мир становится другим. Мир и политика, N 1 (28), январь 2009 г.
[21] П.Китинг. Шестнадцать потерянных лет. Почему не сложился "новый мировой порядок". Россия в глобальной политике, 2008 г., т. 6, N 5, с. 13.
[22] И.Валлерстайн. Куда идет наш мир? Многополярность и относительный закат американской мощи. Россия в глобальной политике, 2008 г. Т. 6, N 5, с. 9.
Алексей Подберезкин - профессор МГИМО
02.06.2010
www.mgimo.ru
