РТ Минтимер Шаймиев отметил актуальность для России проблемы религиозного образования, в первую очередь мусульманского. Глава республики назвал базовым в этой области казанский Российский исламский университет (РИУ, на развитие которого он потратил часть полученной в прошлом году Международной премии имени короля Фейсала). Упомянул он, впрочем, и существенную помощь в подготовке специалистов, полученную от Саудовской Аравии. Президент Шаймиев также предложил провести в Татарстане международную конференцию, посвященную обсуждению роли ислама в современном мире, где, по его мнению, искусственно насаждается напряженность между религиями.Праздничный формат встречи в Эр-Рияде не предполагал жесткой критики саудовской "помощи", которая, тем не менее, далеко не в первый раз прозвучала в самом Татарстане. Поволжские мусульмане озабочены привнесением на российскую почву чуждых религиозных традиций, сформировавшихся в условиях моноконфессионального общества, и задумываются о пропаганде по всему миру собственных достижений.
"Мы должны дать студентам полноценное религиозное образование, опираясь на дореволюционный опыт функционирования мусульманской общины, — заметил на прошедшем в Казани круглом столе "Экспорт российского ислама" ректор РИУ Рафик Мухаметшин. – Может быть, это единственный в мире опыт, когда мусульманское сообщество, живя в поликонфессиональной среде, сумело выстроить полноценную структуру со своей системой образования, СМИ и книгоиздания, а также общественно-политическими организациями".
Сегодня исламское возрождение в России должно перейти в новое качественное состояние, что подразумевает полноценное исламское богословие, считает он. Российской умме (мусульманской общине) нужны собственные учебники и научные труды. Тем более что от переводных книг — все больше неприятности. После "громкого" запрета московским судом русских переводов четырнадцати книг турецкого богослова Саида Нурси в конце прошлого года Бугурусланский районный суд запретил распространение в России еще более десятка наименований исламской литературы. Это вызвало неудовольствие руководителей российской уммы, считающих запрет в такой форме, по словам Рафика Мухаметшина, "абсолютно неприемлемым". Однако возмущение мусульман вызвала главным образом именно форма, а не содержание. "Обратите внимание, вся запрещенная литература – иностранного происхождения, — подчеркнул зампред Духовного управления мусульман РТ Валиулла хазрат Якупов. – Пока, слава Богу, не было прецедентов запрета собственной, автохтонной литературы".
Положительным примером "автохтонного" труда является произведение проректора РИУ по научной работе Рустама Батрова "Абу-Ханифа: жизнь и наследие". "Традиционный ислам применительно к татарам означает приверженность ханафитскому мазхабу (богословско-правовой школе), однако в течение долгого времени в России не предпринимались попытки популяризации наследия Абу-Ханифы", — пояснил автор книги. Трудности при ознакомлении с ним ожидают и англоязычного читателя – существует всего одна работа Хади Хусейна, при знакомстве с которой Рустам Батров, по его словам, "пережил культурный шок" — настолько она слаба.
"Поэтому несколько лет назад мне пришлось взяться за сбор материала, итогом чего стала книга об Абу-Ханифе, — рассказал проректор РИУ. – Обращение к этой традиции имеет не одно лишь, так сказать, националистическое измерение – мы делаем это не только потому, что ханафитскому учению следовали наши отцы и деды. Абу-Ханифа жил в сложное время и призывал оставить богословские разногласия на суд Всевышнего. Актуально это и в поликонфессиональном обществе, поскольку может стать основой для межконфессионального диалога". В среде простых верующих, напомнил Рустам Батров, мысль о нем принимают далеко не все, поскольку полагают ее сопряженной с идеей экуменизма: мол, я должен провести некую ревизию своей веры и тогда изменить свое отношение к иноверцам, что для большинства неприемлемо. "Идеи Абу-Ханифы позволяют обойти эту сложность, — пояснил исламский богослов. – Всевышний разберется, а мы должны творить добро и учить людей истинным ценностям. Это очень актуально и востребовано".
"Вместо того, чтобы импортировать чуждые взгляды извне, мы имеем право обращаться к собственной традиции, — резюмировал Рустам Батров. – Мы должны показать ханафитский ислам всему миру – это призвание, возложенное сегодня на российских мусульман. У нас, в Татарстане, найдена модель мирного сосуществования различных конфессий – ее ищет весь мир, а мы уже нашли". "Татарстан – пограничный регион, где встречается христианская и мусульманская культуры, и где мы видим соработничество этих цивилизаций", — вторил Батрову Валиулла хазрат. Эта модель, заключил проректор РИУ, может быть воспринята во всем мире, в противном случае его ждет катастрофа. "Мы находимся в одном из центров мира, где решается его судьба", — пафосно завершил свое выступление Рустам Батров. "Если мы будем идти по пути, намеченному у нас в Татарстане, проблемы столкновения цивилизаций удастся избежать", — поддержал его и председатель совета по делам религий при кабинете министров РТ Ренат Валиуллин.
Однако и в РТ не все просто: татарстанский вариант толерантного ислама испытывает давление со сторон нетрадиционных для региона его форм, привносимых в Поволжье мигрантами с Кавказа и Средней Азии. Как отметил Ренат Валиуллин, проповеди "не на татарском языке", звучащие в некоторых казанских мечетях, вызывают беспокойство. Его коллега по совету пожелала членам ДУМ РТ "более внимательно отслеживать кадровый состав мусульманских учебных заведений", указав, что, к примеру, в Альметьевском медресе продолжают работать преподаватели, ранее обучавшиеся в Саудовской Аравии, государственной религией которой является ваххабизм.
Большинство тафсиров (толкований Корана), стоящих на полках республиканских книжных магазинов, отражают ваххабитское видение мира, добавили другие участники круглого стола, в то время как библиотеки многих татарстанских религиозных учебных заведений крайне скудны. Решением проблемы могло бы стать выделение грантов для перевода "проверенных" мусульманских книг. Верно и обратное – по мнению одного из участников дискуссии, "следует познакомить арабов с наследием наших богословов – Шигабутдина Марджани, Мусы Бигиева". Пока эти труды, изданные на русском небольшим тиражом, труднодоступны и для самих татар. Упоминавшаяся книга Батрова переведена на английский, но говорить о систематической работе по ознакомлению иностранного читателя с татарскими исламскими классиками и современниками пока, безусловно, преждевременно.
Валиулла хазрат Якупов изменил бы себе, если бы, подводя итоги беседы, не прибег к столь любимому им очередному парадоксальному сравнению. "Понятно, что человек без рук, без ног – тоже гражданин России, — ответил он на вопрос шакирда об отношении ханафитов к приверженцам иных мазхабов. – Но если у него есть руки-ноги, то он – лучше. Ханафизм – самое праведное и самое лучшее вероучение. Мы признаем остальные мазхабы, но понимаем, что их благодатность – гораздо меньше". И эта оптимистическая нота нашла живой отклик в сердцах слушателей зампреда ДУМ РТ.
Яна Амелина, Казань
