главному редактору "Международных процессов" А.Д.Богатурову
1. Андрей Афанасьевич, Вы являетесь руководителем головного учреждения Российской академии наук по проблемам международной безопасности и признанным экспертом в вопросах контроля над вооружениями.
Как бы Вы прокомментировали ситуацию, которая сложилась в сфере военно-политических исследований, в самом ли деле существует "общий кризис концепций контроля над вооружениями"? Может быть, на самом деле сама идея контроля над вооружениями устарела и усилия исследователей сферы военной политики надо направить по какому-то совсем иному руслу?
- Следуя принципу примата политики по отношению к войне, я предпочел бы говорить о политико-военных исследованиях, а не о военно-политических.
Контроль над вооружениями сохраняет свою значимость, хотя международное сотрудничество в деле обеспечения стратегической стабильности давно уже не может сводиться только к контролю над вооружениями. Сохранение и развитие режимов контроля над вооружениями, созданных огромным трудом за предыдущие 30-40 лет, является одним из важнейших элементов обеспечения предсказуемости международной политико-военной обстановки в обозримой перспективе. К сожалению, в последние несколько лет обозначились ряд тенденций, которые действуют в направлении роста политико-военной и военно-стратегической неопределенности.
После трагических событий 11 сентября 2001 г. в США по распоряжении. Президент РФ при Госсовете России была создана специальная Рабочая группа по международным вопросам, в которую я вхожу. Мы обратили на феномен возникновения новых тревожных тенденций особое внимание и докладывали о своих соображениях высшему руководству. Наши заключения нашли довольно полное отражение в разработке, которую министерство обороны подготовило к совещанию высшего командного состава Вооруженных сил РФ под председательством Президента и Верховного главнокомандующего РФ В.В.Путина 2 октября 2003 г. "на Арбате".
С точки зрения снижения степени политико-военной и военно-стратегической неопределенности важным было заключение в 2002 г. российско-американского Договора о сокращении стратегических наступательных потенциалов - при всех недостатках этого документа.
2. В своих недавних работах Вы говорили о неадекватности понятия "нераспространение оружия массового поражения" задачам сегодняшнего дня, связанным с угрозой появления новых ядерных государств. Вы бы не могли пояснить эту точку зрения?
- Речь идет о реальностях мировой политики в последние 5-6 лет, о "возвращении" ядерного фактора в международные отношения, хотя и не в тех формах, которых он присутствовали в них в 1950 - 1960-х годах в условиях конфронтации двух сверхдержав, грозившей обернуться третьей мировой войной с массированным применением ядерного оружия.
Не отрицая важности сохранения универсального режима нераспространения оружия массового поражения и средств его доставки, следует сосредоточить усилия на решении задач неприобретения ядерного оружия конкретными государствами.
Для этого требуются совместные усилия ряда наиболее дееспособных, в соответствующем смысле, субъектов международных отношений. Речь идет о качественно новом уровне сотрудничества между Россией, КНР, США, Японией и Республикой Корея - применительно к КНДР и между Россией, США и странами Евросоюза - применительно к Ирану.
В последнее время на этом направлении удалось достичь кое-чего в практическом плане. Применительно к Северной Корее важным шагом в связи с тем, что называется "ядерной проблемой КНДР" стало проведение осенью 2003 г. в Пекине переговоров в формате "шестерки" (точнее, встречи по формуле "пять плюс один"). Еще недавно такое казалось недостижимым.
3. В 2003 г. Вы возглавили новый учебный центр подготовки специалистов-международников - Факультет мировой политики в МГУ им. М.В.Ломоносова. По оценкам, в перспективе этот факультет сможет соперничать по качеству подготовки с таким успешным образовательным учреждением, как МГИМО-университет. Как Вы полагаете, какие особенности подготовки на Вашем Факультете позволят его выпускникам успешнее конкурировать при трудоустройстве с выпускниками других вузов ?
- По замыслу тех, кто инициировал создание факультета и создавал его, новый центр будет не соперником, а партнером МГИМО. Я сам не один год веду курс по национальной безопасности в магистратуре МГИМО, а лучшие преподаватели МГИМО, начиная с его ректора члена-корреспондента РАН А.В.Торкунова, читают лекции у нас.
Наш факультет задуман как образовательный и научный центр. Он может использовать все преимущества нахождения в составе МГУ - одного из лучших в мире образовательных учреждений, имеющего собственные авторитетнейшие научные школы.
Исследования на нашем Факультете будут разворачиваться на стыке общественных и естественных наук - в развитие подходов, которые мы закладывали во второй половине 80-х годов вместе с выдающимися учеными-естественниками Евгением Павловичем Велиховым, Виталием Иосифовичем Гольданским, Роальдом Зиннуровичем Сагдеевым, Жоресом Ивановичем Алферовым, Николаем Альфредовичем Платэ и другими видными специалистами естественно-научного профиля в рамках Комитета советских ученых и Академии наук СССР.
На использование возможностей всего учебно-образовательного комплекса МГУ ориентирует приветствие, которое направил факультету Президент России В.В.Путин 1 сентября 2003 г., когда у нас начались первые занятия. Администрацией Президента и руководство МИД РФ ставят перед нами задачу прежде всего подготовки аналитиков.
Интерес к такого рода специалистам проявляют руководители крупных российских компаний, которым нужны специалисты, способные вести работу по оценке международно-политических и политико-военных рисков, с которыми приходится иметь дело бизнесу.
4. Можете ли Вы назвать те теоретические вопросы международных отношений, на изучение которых в последнее десятилетие было обращено недостаточно внимания?
- Подавляющее большинство исследователей увлеклось изучением процессов глобализации, возрастания роли экономических, финансовых факторов, процессов "десуверенизации" государств-наций. При этом недостаточно было обращено внимание на вызревание очередного в мировой истории возрастания роли военных факторов, стремления ряда крупных государств строить внешнюю политику на принципах обеспечения того, что можно назвать реальным суверенитетом.
К таким государствам я бы прежде всего отнес двух азиатских гигантов - Китай и Индию, которые, обеспечивая свой реальный суверенитет, за счет наращивания военной мощи, продолжают сокращать свое отставание в экономической сфере от США, не говоря о Японии, в которой роста производства уже длительное время не происходит, и странах Евросоюза с их тоже невысокими темпами роста. Причем важно, что реальный суверенитет обеспечивается не в условиях автаркии, а на фоне сбалансированной, последовательной интеграции соответствующих держав в мировую экономику.
"Международные процессы"
10 октября 2003 год
viperson.ru
