Неожиданно в купе зажегся яркий свет. И Донцов, как бы возвращаясь в реальную обстановку, повел плечами, разминая суставы; затем достал термос и, налив себе стакан чаю, любезно предложил и мне:
– Не желаете, Андрей, ароматный чай с добавками своих домашних трав?
– С удовольствием, спасибо.
Кроме нас двоих, в купе никого не было, и все располагало к хорошей дружеской беседе в долгой зимней дороге. Очень скоро выяснилось, что, по роду выполняемой работы, мы почти коллеги, только за плечами Михаила Ивановича огромный опыт работы. Мы обменивались мнениями о технических новинках, как вдруг Донцов неожиданно спросил:
– А часто ли приходилось вам, Андрей, любоваться – фонтанами?
– Когда как, – ответил я. – Одни фонтаны запоминаются на всю жизнь, – они просто великолепны. Другие – так себе:
Журчат, шумят, но воздух свеж;
И вдруг, когда приходит грусть,
У фонтана лучше отдохнуть.
– Даже стихи…, - улыбнулся Донцов, – вот и я, когда приезжаю к брату в Петербург, всегда посещаю в Петродворце изумительный ансамбль фонтанов. Их бесконечно льющиеся струи успокаивают, отодвигают на задний план бурные, старые мысли и дают энергию другой жизни с новыми идеями.
– Я иногда, где это было возможно, – продолжал Донцов, – подходил к фонтану, протягивал руку, и упругая струя воды била в ладонь, разлетаясь на массу брызг. Я ставил ладонь под углом, поворачивал на ребро, и все время думал: неужели такое возможно? Почему наука молчит, не говорит об этом реальном явлении?
Тут инженер замолчал, но я, заинтригованный его словами, нетерпеливо спросил:
– Интересно, Михаил Иванович, почему вы обратили внимание на действие струи водомета, а таковым является фонтан, действие которого можно объяснить основываясь на фундаментальном физическом законе сохранении энергии.
– Да, этот закон царит везде, – кивнул инженер, – но в природе существуют явления, связанные с этим законом, которые в научных кругах не видят, или не желают видеть.
– Интересно, это какие природные явления? – еще больше проявляя интерес к своему собеседнику, спросил я.
– Дело в том, что несколько лет тому назад, – начал свой рассказ Донцов, – я был очень удивлен, когда обратил внимание на существующую теорию одного известного явления. А начиналось все банально просто: люблю в свободную минуту повозиться с мототехникой. Однажды, катаясь на лыжах, в морозный солнечный день я выехал на берег застывшей реки Волги. Идеально ровная поверхность заснеженной реки поражала своими огромными расстояниями, уходящими справа и слева. Неожиданно первозданную тишину нарушил приближающийся рокот мотора – мимо меня быстро и легко промчались аэросани. Не равнодушный ко всем техническим идеям, я не мог отделаться от мысли – самому построить легкие аэросани, и вот так же лихо промчаться по заснеженным Волжским просторам. А раз задумано, тогда за дело: стал подбирать соответствующую литературу, прикидывать узловую компоновку аппарата.
Донцов медленно отпил из стакана уже почти остывший чай и, улыбаясь, посмотрел на меня: на моем лице, видимо было любопытство и удивление. Мои конструкторские идеи и мечты только расправляли крылья, а тут передо мной, как говорится, сама техническая энциклопедия.
– А что же дальше, Михаил Иванович? Вам удалось воплотить свою идею в реальность?
– Да, повозиться пришлось изрядно, но желание свое осуществил – мои аэросани уже пробежали не одну сотню километров. Но самое удивительное в том, что я получил удовлетворение не столько от быстрой езды на них, сколько от сознания того, что каждый мой выезд – это практическое подтверждение доказательства существования ранее неизвестного физического явления. Вот, так-то, мой друг, вот такие бывают в жизни зигзаги, которые приводят инженерную мысль в научную область познания природы.
Юрий Бадьин. Продолжение следует/
| 465 |
