Знаменитую актрису театра и кино, героиню "Вечного зова", сейчас можно увидеть в Москве в спектакле "Париж спросонья". Ада Роговцева рассказала "Труду-7" о своей актерской судьбе, семье и близких людях по сцене и жизни.
Вы остались не только всеми любимой актрисой, но и красивой женщиной, выглядящей намного моложе своих лет. Как вам это удается?
- Когда мне задают этот вопрос, я вспоминаю знаменитую украинскую актрису Наталию Ужвий, сыгравшую в фильме "Радуга". Наталье Михайловне уже было лет 90, когда я встретила ее на Крещатике: она была на огромных шпильках, в ярко-розовой блузе с бантом и модном костюме. Когда я спросила, как ей удается так замечательно выглядеть, она образно показала мне упражнение, с помощью которого актеры делают себе лицо. Я выгляжу как черт, не выспалась, не накрасилась, а вы говорите мне комплименты. Да и мои частые разъезды вряд ли идут на пользу моей внешности. Но если надо ехать, я превращаюсь в зомби, съеживаюсь в комочек и собираю вещи. Я и мои дети все деньги тратим на телефонные переговоры и билеты, но не унываем.
- Ваша дочь Екатерина Степанкова - актриса Романа Виктюка, а сын?
- Костя занимается экологией, хотя дипломированный кинорежиссер. А еще он пишет стихи, причем хорошие. Мы все сочиняем стишки - и я, и Катя, и Костя, и этот дух творчества нас очень объединяет. Мы общаемся друг с другом не только как близкие люди, но и как поэты. Когда я думаю, что мои дети не так счастливы, не так реализованны, не так богаты и все не так, я утешаю себя мыслью, что, несмотря на "все не так", они люди редчайшей душевной структуры - тонко чувствующие и ранимые.
- А вы сами довольны тем, как воспитали своих детей?
- Я их не воспитывала. В последнее время дети стали предъявлять мне претензии, что я им чего-то не дала, чему-то их не научила, что-то опустила. На это я им отвечаю: "Вы уже сами родители, а пытаетесь меня судить? Я дала вам музыку, фольклор, привила любовь к серьезной литературе, к театру, к родному языку - разве этого мало? Я всегда брала вас на гастроли и съемки, вы увидели весь мир - неужели это не воспитание?" Раньше, когда был жив мой муж, у нас был дом - уютный, прочный, а с уходом Константина Петровича все мы утратили это чувство очага, родного дома. Мы стали странниками - и с этим ощущением ничего не поделаешь.
- Ада Николаевна, а кто из актрис вам близок по духу?
- Мне кажется, что у нас с Алисой Фрейндлих параллельные жизни, что в чем-то мы двойники друг друга. У нас очень много прямо мистических совпадений, не говоря уж об одинаковых вещах, среди которых мы живем. Многие артисты, которые были в гостях у Алисы и у меня, поражаются тому, что у нас одинаковая мебель, одинаковые кастрюли и одного цвета обои. Алиса для меня как родная сестра, хотя мы почти не встречаемся и редко общаемся, но я ее обожаю.
- Вы считаете свою актерскую судьбу удачной?
- Актерская профессия - эфемерная, и я это хорошо поняла, наблюдая за своим мужем, актером Константином Степанковым, и за своим партнером, великим артистом Олегом Борисовым. Они сжигали себя в каждой роли, были безжалостны прежде всего к себе, а потом уже к другим. И что в результате? Страшная болезнь и преждевременный уход. Говорят, что Бог карает нас, смертных, за дерзновение, за вызов, за неистовый нрав. Олег Борисов был великим артистом, но он так и не смог научиться прощать и понимать. Он не шел на компромиссы и этим погубил себя. Вначале он ненавидел меня за то, что я, тогда 23-летняя актриса, в одно время с ним получила звание заслуженной артистки. Уже в Москве он с радостью давал мне билеты на все спектакли, но осуждение моей "несозревшей" славы не покидало его до конца. А я так хотела заслужить его признание, но увы!
- Говорят, Товстоногов умолял вас стать его актрисой?
- Ну не умолял, а настоятельно и довольно долго предлагал мне переехать в Ленинград и работать в БДТ. Почти все великие режиссеры предлагали мне с ними работать, но я вынуждена была отказывать. Все что-то мешало: то мама была парализована, то отец тяжело болел, то дети маленькие, то карьера мужа... Признаюсь, после моего ухода из родного театра я не раз пожалела о том, что не оставила Киев. Ведь можно было сделать гораздо больше, а потерять гораздо меньше.
- Известно, что в Киеве у вас очень сильный покровитель - Виктор Ющенко. Это так?
- Я всегда была на передовой общественной жизни. Мои коллеги нередко подходили ко мне с просьбами. И я шла, просила, защищала. Бывало, что попадала при этом и в идиотские ситуации, как в 1998 году на выборах в Верховную раду, где я выдвигалась от партии каких-то чудаков. Правда, эти чудаки потом стали олигархами. Я шла в политику, чтобы продвинуть столь необходимые законы о меценатстве, о спонсорстве, да, видно, тогда было не время. Я пока не очень хорошо поняла, что такое "оранжевая революция" и каковы ее плоды, но точно знаю, что нельзя впадать в эйфорию. Я восхищаюсь Виктором Ющенко как человеком, как талантливой личностью, но при этом я прекрасно понимаю, что он идеалист и максималист, а я больше не верю в чудеса, так уж получилось!
- Правда ли, что Ющенко помогал вам в лечении мужа?
- Однажды Виктор Андреевич навестил моего уже неизлечимо больного мужа. Мы его не ждали, и у нас в доме не оказалось даже хорошего чая. Ведь когда болел Константин Петрович, мы почти ничего не ели. Я сказала Виктору Андреевичу, что наш холодильник пуст не потому, что у нас нет денег, а потому, что мы забыли о еде. Ющенко приходил на похороны Константина Петровича и плакал у его могилы. Он всегда был почитателем таланта артиста Степанкова, как, впрочем, и моим поклонником. Виктор Андреевич - заядлый театрал, не пропускающий ни одной премьеры. Когда у меня был юбилей, Виктор Ющенко подарил мне машину, ну не то чтобы он лично, а через каких-то спонсоров. Это была первая машина в моей жизни. Я бы охарактеризовала наши отношения с Ющенко как добрые, уважительные, но не более того. Точно знаю, что он - мужик настоящий, а вот какой политик - сказать не берусь.
- Брак с Константином Степанковым был удачным?
- Прожить в браке с человеком 40 лет, поверьте, очень непросто. Наши отношения и наша жизнь не укладывалась в категории "удачная" - "неудачная", "благополучная" или "сумасшедшая". Были и радость, и горечь, и боль, и надежда, и отчаяние. Но я всегда бесконечно уважала своего мужа и преклонялась перед его талантом. Я была его ученицей, а он - моим учителем. Константин Петрович был не только гениальным артистом, но и мудрым человеком, что крайне редко в нынешнее время. Но при этом мой муж пил, и это отравляло нашу семейную идиллию. Все шесть лет болезни Константина Петровича я и наши дети Катя и Костя вели дневники, которые мы решили издать отдельной книгой. Правда, один уважаемый писатель мне сказал, что о таких грустных вещах - как угасает человек - писать не принято.
