Здравый смысл
Некоторое взаимонепонимание, возникшее между премьером Фрадковым и министром финансов Кудриным по поводу досрочного возврата российских долгов Парижскому клубу, есть дело пустяковое, временное - и в ближайшие же дни рассеется.
То есть вообще-то эти двое не очень ладят, но в данном вопросе единодушны: оба, как и правительство в целом, убеждены, что досрочно отдавать долги - надо. Несколько дней назад Кудрин договаривался о досрочных выплатах с прочими министрами финансов "большой восьмерки" не по собственной инициативе, а на основе твердого мандата. И когда в пятницу министр финансов Германии, основного нашего кредитора, приветствовал достигнутую договоренность, Фрадков с Кудриным радовались одинаково. Но тут же стало известно, что Россия вроде бы согласилась вместе с 22 млрд. долларов досрочно погашаемого долга выплатить кредиторам еще примерно 1 млрд. компенсации "за досрочность" - за те самые 7,7 млрд., которые мы в предстоящие годы сэкономим на процентах по долгу и которые, стало быть, в известном смысле потеряют они. Фрадков, встретившись в тот же день с Кудриным, попросил его объяснить смысл этой премии, на что Кудрин, говорят, ответил, что объяснить пока не готов, но "схему погашения представили немцы, а остальные кредиторы ее поддержали". Мог ли премьер-министр на такие слова не рассердиться? Ясно, не мог: как это - нам диктуют условия, которых мы даже объяснить не можем! Он и рассердился - и заявил, что без подробных расчетов кабинет не одобрит сделку.
Но все это, повторяю, мелкое недоразумение. Расчеты проведут и сделку, скорее всего, одобрят. Рассчитать-то тут нехитро: выкуп долга по четыре с половиной процента достаточно выгоден. А что прошлую порцию досрочных выплат нам удалось провести без такой премии кредиторам, так раз на раз не приходится: во-первых, тогда канцлером Германии был Шредер, отношения с которым были особенно теплыми, а во-вторых, под ту часть долга, которую мы хотим погасить теперь, немцы выпустили свои облигации - и без компенсации они бы прямо теряли деньги. Так что переговоры не затянутся, и не позднее августа расплатимся мы с Парижским клубом окончательно.
И это хорошо - даже если не разделять уверенности министра Кудрина, что единственным разумным способом использовать нефтяную выручку оказывается выпихивание денег за границу России. Многие не без оснований полагают, что средства, копящиеся в Стабфонде, нужно использовать для модернизации национального хозяйства, но решительно никто не говорит, что их следует истратить сразу все. Это попросту не имело бы смысла: такого наплыва инвестиций наша сегодняшняя экономика не переварит. Вот недавно стало наконец понятно, что нужно срочно вкладывать в энергетику - маячит серьезнейший кризис. Но вывалить по этому поводу кучу денег попросту некуда: наличные строительные и машиностроительные мощности, даже если использовать их все, больше трех, ну пяти миллиардов в год освоить не в состоянии. Так что та примерно треть Стабфонда, которую мы сейчас собираемся выплатить кредиторам, срочно, позарез для той же энергетики не требуется и ее с легким сердцем можно отдать. Тем более что в будущем, когда эти деньги пришлось бы отдавать по графику, наши экспортные доходы и вправду могут оказаться менее впечатляющими, чем сейчас.
Сказанное не означает, что внутри страны не нужно ни на что тратить остальные две трети Стабфонда. Нужно - хотя бы затем, чтобы через какое-то время опять не оказалось, что еще в какую-то сферу, кроме энергетики, нужно было инвестировать еще вчера.
20 июня 2006
ЗАО ИД "Комсомольская правда", 2005
