12 октября 2004
261

Александр ЯКОВЛЕВ:КУПИТЕ МОИ ДОЛГИ

Исполнился год, как в России действует Федеральный долговой центр при Правительстве Российской Федерации. Страсти вокруг центра кипят немалые. Почему так происходит, проясняет беседа с директором центра Александром ЯКОВЛЕВЫМ.
- Кому пришла идея создать Долговой центр? Есть ли такие центры в мире, почему именно сейчас появилась в России необходимость в таком учреждении?

- В большинстве развитых государств, например в Америке, Франции и других странах, такие учреждения существуют. У нас в стране появление центра было продиктовано насущной необходимостью.

Представьте ситуацию, что есть имущество, которое изъято за долги. Не имеет значения, перед кем долг - государством, коммерческими структурами, физическими или юридическими лицами. Такое имущество необходимо продать с наибольшей выгодой для получателя. Естественно, здесь должны работать профессионалы, связанные с оценкой, реализацией, понимающие рынок, знающие что почем, куда должна уходить продукция.

Важнее спросить другое: почему у нас такой центр появился так поздно? Почему до сего дня он не достиг нормального развития, несмотря на поручение Президента, постановле-ния Правительства? Долговой центр берет на себя функции даже не реализатора конфискованного имущества, а создания системы, которая позволяла бы гласно и открыто торговать им.

- Но таких ведомств, с правом торговать конфискованным, у нас хватает. Среди них - Служба судебных приставов, налоговая, пограничная службы, МВД, ФСБ, таможня, Госкомитет по рыбоводству...

- Все они работают через коммерческие структуры, у которых нет цели получить большую ликвидность для государства. Каким образом отбираются коммерческие структуры? Если не на конкурсной основе, то главные критерии тут - близость к кому-либо, знакомства. Самым `продвинутым` в этом направлении были Государственный таможенный комитет и фирма `Ростек`. Об этом много писали - про демпинговые цены, про непонятную оценку имущества... В некоторых ведомствах такая ситуация сохраняется и сейчас.

- На своем посту вы, наверное, наживаете себе врагов?

- Но и союзников у меня достаточно. Есть люди, которые свои личные интересы ставят выше государственных. Почему не ведомственные? Там, где происходят взыскания, кроме ФСБ, идут отчисления ведомству. И при ведомственных интересах выгоднее продать конфискованный товар подороже, чтобы определенный процент попал в их фонды на развитие ведомств.

- И сколько же это?

- Семь процентов у Службы судебных приставов, пять - у налоговой полиции на поощрение полицейских, пятьдесят - у пограничников на развитие границы, больше пятидесяти - на развитие таможни, сто процентов - МВД. Надо более ликвидно продавать, и тогда будет выгодно каждой службе. Пока же большинство служб противодействует этому.

- Каким образом?

- Есть такое понятие: `итальянская забастовка`. Вот именно так и происходит. Вместо того чтобы помогать и совместно двигаться вперед, не выпускаются нормативные и ведомственные акты. Говорят, надо согласовывать, посмотреть, как будет дело идти... Тогда мы ставим вопрос по-другому: ладно, нет ведомственных актов, но на этот момент идет продажа имущества. Давайте передадим все центру, и пусть он работает. Нам возражают: нет, по существующей практике мы будем продавать через свои коммерческие структуры. Но эти структуры отобраны в нарушение Указа Президента!

- Поставим вопрос по-другому. С кем вам проще работать, а с кем труднее из организаций, которые по закону считаются вашими партнерами?

- Проще всего иметь дело с ФСБ и МВД. Там есть понимание. Сложнее всего - со Службой судебных приставов. Там иногда на десятки процентов занижается стоимость. При этом мы знаем, наверное, лишь вершину айсберга, который существует.

- Что нужно сделать, чтобы противостояние не перешло в хроническое заболевание и растянулось на годы?

- Есть постановление Правительства РФ N 459 `О реализации конфискованного и арестованного имущества`. Над ним долго работали. И вот теперь месяцами тянется процесс передачи... Главные наши несчастья - безнравственность и низкая исполнительная дисциплина. Должна быть единая сеть долговых центров в регионах. Она должна быть прозрачной для каждого. Об этом говорят документы, Правительство, Президент. А я ни одного конфиската в глаза не видел. Мы создаем информационную систему, которая охватывала бы все регионы, чтобы было видно, где, что и по какой цене продается. Самое главное в борьбе с коррупцией - гласность. Надо выходить на публичные продажи.

- Какие долги вы берете? Допустим, рыбоохрана конфисковала развалюху лодку и старую сеть. Это тоже к вам?

- Все к нам. В законе разделяются конфискат и арестованное имущество, которое возврату не подлежит. Если старую лодку даже за рубль никто не купит, то мы ее уничтожим. Но есть километры сетей, корабли. Здесь проще - есть спрос. Кстати, у нас есть регионы, где склады просто затарены сетями. А они пользуются спросом.

- Что больше всего пользуется спросом, а что менее?

- Самое ликвидное в стране: нефть, газ, драгметаллы. Самое неликвидное: фирмы-должники, где, кроме стульев и столов, уже ничего нет. Но здесь тоже возникает вопрос. Если стулья продать сложно или невозможно, то надо найти механизм передачи таких вещей в дома престарелых, интернаты, беженцам. Уничтожать ничего не надо. Но главное сегодня - создать российский рынок долгов. У нас 240 полномочных структур в регионах. Почти везде идет блокада передачи имущества на реализацию со ссылкой на свои центральные аппараты.

Моя задача - сохранить Долговой центр. Многие ведомства коллективно выступали за его ненужность. Потому как им не нужна публичность продаж, так не нужны деньги в бюджет.

Вот официальные данные налоговой полиции: в год они накладывают арестов на 100 миллиардов рублей. А реализуют все это на 7 миллиардов, ссылаясь на неликвидность. Большая цифра у судебных приставов.

- Ведомства сопротивляются центру, а те, кто за ними?

- Противодействуют ведомства на пустом месте при отсутствии юридической базы. Надо на все смотреть открытыми глазами. Рядом с конфискатом всегда присутствует криминал. В основном торги идут на комиссионных началах. Означает это: я сегодня наложил арест на нефть, сам оценил и тут же в течение получаса сам продал кому хочу. Мы собирали информацию. Наш сбор за продажу - пять процентов, из которых четыре идет нашим структурам в регионах. Эти проценты налогооблагаемые. А уполномоченные структуры других хозяев конфиската получают до 30 процентов вознаграждения. Главное - кто оценивает, как, кому продать - это ли не раздолье для коррупции?

А центр будет работать на страну. Я в это верю.

Беседовала Наталья Козлова


`Российская газета` 31.07.1999http://nvolgatrade.ru/
Рейтинг всех персональных страниц

Избранные публикации

Как стать нашим автором?
Прислать нам свою биографию или статью

Присылайте нам любой материал и, если он не содержит сведений запрещенных к публикации
в СМИ законом и соответствует политике нашего портала, он будет опубликован