ВНУЧКА ЗНАМЕНИТОГО АРТИСТА СТАЛА ХУДОЖНИКОМ
Ее картины можно увидеть в художественных галереях Москвы и Санкт-Петербурга. Они выставлялись в Чехии, Голландии, Франции, Швейцарии, Испании... Дочь известной актрисы Марианны Вертинской и внучка знаменитого шансонье, поэта и композитора Александра Вертинского, она продолжает традиции своего славного рода.
- Александра, почему вы носите фамилию деда, а не своего отца, архитектора Ильи Былинкина?
- Потому что знаменитая дедушкина фамилия продолжается в моей семье единственно по женской линии, а по мужскому родству - пропадает. Смотрите, сын моей тети Анастасии Вертинской Степан - Михалков, и все Степины дети тоже Михалковы. А моя сводная сестра Даша носит фамилию своего папы, известного актера Бориса Хмельницкого. Вот моя мама Марианна Вертинская и назвала меня в честь своего отца, записав на его фамилию. Против этого мой папа не возражал. Кстати, и моя маленькая дочка Василиса - тоже Вертинская, ее папа и мой муж Емельян Захаров тоже к этому отнесся с пониманием.
- Громкая фамилия мешает или помогает в жизни?
- По-разному. В школе, например, учителя иногда занижали мне отметки, чтобы не возгордилась, а также требовали, чтобы мама непременно мыла в классе полы. Не дождались - она сыграла спектакль на школьном вечере, на этом все закончилось. В Суриковском институте, наоборот, было легко и приятно общаться, поскольку преподаватели оказались бабушкиными однокурсниками. Во Франции, где я три года стажировалась, до меня никому не было дела. В России же фамилия добавляет интереса к моим выставкам, но судят все равно по тому, что видят на картинах.
- Как получилось, что вы пошли по бабушкиным стопам?
- Однажды бабушка Лиля увидела мои детские рисунки и настояла, чтобы меня отдали в художественную школу. Тогда у нас в семье было плохо с деньгами и она оплачивала моего педагога, а позднее помогла получить мне первую мастерскую прямо в нашем доме. С Лилей, как все у нас в семействе называют бабушку, мы часто вместе рисовали пейзажи, она и поныне всегда с удовольствием смотрит мои работы и ходит на мои выставки. Еще не так давно Лиля, глядя на мои работы, заводилась и даже вытаскивала краски: `Я тоже хочу попробовать в твоей манере!` Правда, и быстро остывала. Она красавица с необычной внешностью, и так интересно проявила себя в кино. Помните ее сказочную птицу Феникс в фильме `Садко`. В `Новых приключениях Кота в сапогах` она была очаровательной колдуньей, в `Королевстве кривых зеркал` - злобной придворной дамой. Дворянское происхождение моей бабушки позволило ей с блеском сыграть роль Герцогини в `Дон Кихоте`.
Мой отец заведует кафедрой скульптуры в Московском архитектурном институте. Он часто брал меня с собою в Суздаль, Владимир, помогал, учил, как строить композицию, `ставил` мне натюрморты. Первую свою картину я продала, когда еще училась в художественной школе. Тот натюрморт купили папины друзья. Причем вместо денег подарили мне модную в то время дутую желтую куртку. Я была счастлива. Правда, через три дня куртку украли.
- Вы себя причисляли к `золотой молодежи`?
- Я воспринимала все происходящее вокруг меня совсем с других позиций. Дома у нас всегда было много интересных людей. Для меня театральный художник Борис Мессерер, поэтесса Белла Ахмадулина, художник Михаил Ромадин и другие друзья родителей всегда были просто хорошими знакомыми. Но я знала, что они - большие таланты. Из детства мне запомнился забавный случай. Боря Хмельницкий привел под Новый год Леонида Ярмольника и еще кого-то в костюмах клоунов. Хотел, наверное, нас с Дашкой порадовать. А я так испугалась, что весь вечер просидела в туалете.
Покойный Влад Листьев когда-то пригласил меня на запись телепрограммы `Тема` и усадил среди детей известных родителей - Алики Смеховой, Антона Табакова, Федора Бондарчука, Кристины Орбакайте. Мы сидели в одной половине студии, а зрители - в другой и задавали нам вопросы. Если бы не Листьев, отделивший нас от раздраженной публики, встреча, наверное, закончилась бы потасовкой. Потому что в наш адрес в основном звучали упреки, вроде этого: `Из-за таких блатных, как вы, моя дочка не поступила в институт`. Сейчас общественное мнение, кажется, изменилось. И актерские дети уже не считаются `золотой молодежью`, живущей исключительно за счет родительской популярности.
- А не было искушения попробовать свои силы в актерском ремесле?
- Мама всегда говорила, что профессия актрисы очень зависимая, а художник - совершенно свободен. Но мне предлагали несколько ролей в кино. В `Интердевочке` Петра Тодоровского я должна была играть девушку `легкого поведения`, которую ловят у гостиницы `Интурист`, приводят в милицию и находят у нее в сумочке пачку презервативов и фотографий с неграми. А моя героиня объясняет, что она скрепляет дружбу между народами. Когда меня уже утвердили на эту роль, мама и Настя не разрешили сниматься, дескать, негоже с этого начинать кинокарьеру. Элем Климов звал меня в картину `Иди и смотри`. Тоже домашние запретили. Потом я все-таки снялась в одной картине, где играла молодую императрицу Екатерину Вторую. Но фильм не вышел на экраны. Второй раз я появилась у Карена Шахназарова в `Цареубийце` в образе царицы Савской, но этот эпизод в картину не вошел. Так что мой роман с кино можно считать несостоявшимся. Но я об этом не жалею. Я нашла себя в другом.
- А телевидение вами не интересуется?
- Скоро я появлюсь на телеканале СТС в качестве ведущей новой воскресной программы о моде. Это будет что-то похожее на популярную передачу `Квартирный вопрос`. Но если там показывают, как затрапезному жилищу дизайнеры придают стильный облик, то мы будем переодевать людей, помогая им находить свой стиль.
Я считаю, что творческий человек должен уметь многое. Мой дедушка, например, писал стихи, музыку и сотворял из этого целый спектакль. Вот и я многим занимаюсь. Как декоратор и дизайнер участвовала в проектах телепередачи `Квартирный вопрос`, сделала несколько интерьеров московских ресторанов. Но главное для меня, конечно, живопись. Я участвую в художественных выставках с 1989 года в различных галереях России, а также в Чехии, Голландии, Франции, Швейцарии, Испании. Летом 2003 года моя персональная выставка прошла во Флоренции в Палаццо Гвельфов XIII века...
- Не было желания остаться на Западе?
- Я много лет училась в Европе. Но жить за границей постоянно не могу. Хотя, признаюсь, ностальгии не чувствовала. Для художника родина там, где есть работа. Но в России меня крепко удерживает семья. В последние годы мы с моим мужем-предпринимателем и дочкой проводим лето в Италии, недалеко от Пизы. Вообще я люблю Италию, от этого и родилась серия моих шелкографий `Венеция`.
Венеция - поразительный город: просто переноси на холст готовые сюжеты. Правда, всем почему-то видятся солнечные блики, гондолы - абсолютно арбатский китч. А я вижу этот город глазами Висконти, каким он показан в фильме `Смерть в Венеции`. Туман, дамы в шляпах, приглушенная музыка, горбатые мостики или кривые пустынные улочки-переходы от одной нитки канала к другой, уставленные глиняными горшками с цветами, запах кофе из крошечных кафе, стаи жирных голубей на площади Святого Марка... Я как бы ищу в зыбкой Венеции постоянство. Это же настроение в дедушкиных строках: `Скоро будет весна. И Венеции юные скрипки / Распоют Вашу грусть, растанцуют тоску и печаль, / И тогда станут слаще грехи и светлей голубые ошибки, / Не жалейте весной поцелуев, когда расцветает миндаль... `
- Вы рисуете для себя или все-таки в расчете на зрителя?
- Я не верю утверждениям художников о том, что они работают только для себя и не продают свои картины. Каждый художник должен выставляться, продаваться и время от времени общаться с миром через журналистов, искусствоведов... Я, например, стараюсь бывать на всех приемах и вечеринках, куда меня только зовут. Например, на мамином дне рождения я познакомилась с одной женщиной, которая купила много моих картин и устроила их выставку в Швейцарии.
Мне нравится, что на Западе нет разделения на русское, французское или, скажем, итальянское искусство. Там люди покупают то, что им нравится. Им вообще нет дела до моей фамилии, они даже не знают, кто я. У нас в России галерейное дело поставлено из рук вон плохо. Все свои выставки здесь я делаю сама - от первого мазка на холсте до последнего гвоздя в стене.
- Неужели в Европе имя Вертинского уже позабыто?
- Нет, конечно. Как-то мне в Париже позвонил приехавший туда Никита Михалков. Мы пошли в ресторан `Распутин`. Никита там знаменитость, но когда он сказал музыкантам-цыганам, чья я внучка, те потеряли дар речи. Оказалось, что двое из них выступали с Вертинским еще в конце 1930-х годов! Цыганку звали Зина, имя цыгана не помню, он потрясающе играл на скрипке. Их ансамбль тут же поменял программу, они стали перед нашим столиком и весь вечер играли дедушкин репертуар.
Хорошо, что фамилия Вертинского продолжается, и на всех нас лежит оттенок, отголосок таланта деда. Это обязывает и заставляет все время находиться в хорошей творческой форме.
Владимир ЧЕРКАСОВ-ГЕОРГИЕВСКИЙ.
Труд No171 за 10.09.2004
http://nvolgatrade.ru/
