-Стоит начать с первого ареста, который произошел в Венгрии. Любопытно, но фактически в день моего ареста ордер не имел силы. Задержание было незаконным. По сути, я знал, что был объявлен в розыск, но до конца мне трудно было в это поверить. Я свободно перемещался, проводил деловые встречи, в частности, с иностранными акционерами "Красноярского алюминиевого завода", руководителями, но я не думал, что в действительности дела обстоят так серьезно. Еще неделю назад я свободно пересек границу Венгрии, и никаких вопросов ко мне не возникло. Конечно, это было неожиданно для меня. Определенные трудности и опасения были связаны с тем, что я арестован в чужой стране, при этом я не знал всех нюансов судебного законодательства, менталитета народа, даже элементарно не знал венгерского языка. Не скрою, было сложно, но я сумел сориентировать
Полная версия интервью с депутатом Законодательного собрания края Анатолием Быковым для московского журнала "Профиль".
Как прошли Ваши аресты? Расскажите об условиях Вашего содержания под стражей.
-Стоит начать с первого ареста, который произошел в Венгрии. Любопытно, но фактически в день моего ареста ордер не имел силы. Задержание было незаконным.
По сути, я знал, что был объявлен в розыск, но до конца мне трудно было в это поверить. Я свободно перемещался, проводил деловые встречи, в частности, с иностранными акционерами "Красноярского алюминиевого завода", руководителями, но я не думал, что в действительности дела обстоят так серьезно. Еще неделю назад я свободно пересек границу Венгрии, и никаких вопросов ко мне не возникло. Конечно, это было неожиданно для меня. Определенные трудности и опасения были связаны с тем, что я арестован в чужой стране, при этом я не знал всех нюансов судебного законодательства, менталитета народа, даже элементарно не знал венгерского языка. Не скрою, было сложно, но я сумел сориентироваться. Буквально через некоторое время с момента заточения под стражу меня посетил российский консул. Он интересовался условиями содержания, рационом питания и другими вещами. Может, такое привилегированное отношение к моей персоне было связано еще и с тем, что в то время я являлся депутатом краевого Законодательного собрания, руководителем крупнейшего предприятия.
За время заключения в Венгрии я побывал в шести тюрьмах, каждый месяц меня переводили в другое место, но везде тюремная администрация ко мне относилась очень хорошо. Они выполняли действующие инструкции, где были прописаны правила содержания подследственного под стражей. Вплоть до того, что я самостоятельно составлял список продуктов питания, и мне их доставляли в камеру. Меня беспрепятственно посещали адвокаты, жена, которая в это время также находилась в Венгрии.
Я прекрасно понимал, что власть в лице бывшего губернатора Красноярского края Александра Лебедя и его команды имела непосредственное отношение к моему аресту. В то время у нас возникли существенные разногласия в вопросах политического характера.
Как руководитель крупнейшего предприятия я вел независимую политику на заводе. Тогда некоторые чиновники в прямом смысле слова хотели от нас получать некое вознаграждение. Я никогда никому не платил и им не собирался. Я был убежден, и сейчас на этом настаиваю, что эти деньги можно было потратить на действительно благие дела. Я участвовал во многих проектах, в том числе и социальной значимости, как на уровне Красноярска, так и на краевом уровне. Завод финансировал несколько спортивных регбийную и хоккейную команды, боксеров. Мне сейчас обидно, когда слышишь от заводчан, что далеко на западе покупается команда за большие деньги, а я уверен, что этот человек имеет отношение к "Красноярскому алюминиевому заводу" и получает от этого определенные дивиденды, в то время как заводская команда "Металлург" просто погибает.
Я неоднократно заявлял, что преследование меня связано, в первую очередь, с экономическими соображениями, а уже во вторую - с политическими. Это все взаимосвязано. Журнал "Профиль" в свое время очень активно отслеживал эту ситуацию, брал у меня интервью. Я тогда то же самое говорил. Просто заинтересованным лицам нужно было любыми способами отстранить меня от руководства Красноярским алюминиевым заводом, включая судебное преследование. Я не хочу сегодня говорить, что все МВД, Генеральная прокуратура РФ, ФСБ приложили максимум усилий, чтобы сфабриковать против меня дело. Это были отдельные чиновники, которые поддались различным соблазнам и участвовали в этих бизнес-проектах, выполняя заказ. В этом, наверное, отчасти есть вина государства, которое поставило их в такие условия: платят нищенскую заработную плату, поэтому не все выдерживают. Тем не менее, когда с помощью власти, которой наделило их государство, они вершат судьбы неповинных людей, это очень печально.
Что касается содержания меня под стражей в Лефортово, то если сравнивать с красноярскими изоляторами временного содержания, московская тюрьма на порядок выше. Это, наверное, одна из лучших тюрем в России, потому что там сидят иностранцы, политические заключенные. Если же сравнивать с тюрьмами в Венгрии, то я бы троечку Лефортово поставил. Как бы там ни было, в московской тюрьме есть порядок, есть дисциплина, есть правила, которые поддерживаются и администрацией, и заключенными. В Лефортово я просидел 21 месяц, за это время я не чувствовал никаких притеснений. Психологическое давление было, не без этого, но я легко с этим справлялся. Ко мне неоднократно "подсаживали" сокамерников, наверное, меня проверяли, но им пришлось убедиться, что я верен своим позициям и принципам.
А в красноярских тюрьмах мне помогало то, что я хоть и находился за колючей проволокой, но был дома, на своей родной земле. До своего ареста я знал всех руководителей тюрем, неоднократно с ними общался. Когда я еще возглавлял КрАЗ, многие из них приходили ко мне со своими проблемами, я старался помогать: решали вопросы по приобретению продуктов питания, строительные вопросы. А когда я оказался в трудной ситуации и сидел в бункере, так называемой в тюремных стенах спецкамере, никто даже не поинтересовался, как мое самочувствие. Мне не нужна была их помощь, только человеческое внимание. Но никто из них не сделал такого шага.
В Красноярске в камере мы сидели по 5-6 человек, но у нас не было никаких трений. Может быть, сокамерники между собой пытались инициировать конфликтные ситуации, но при мне конфликты пресекались на корню.
Как при задержании правоохранительные органы мотивировали цель Вашего ареста. Может, в прямой или косвенной форме Вам объяснили, что необходимо сделать, чтобы оказаться на свободе?
- Конечно, правоохранительные органы проводили со мной беседы постоянно. Мне открыто говорили: "Зачем тебе такие неприятности? Отдай то, что у тебя требуют". Все знали, что и кому от меня было нужно. Причем, эти как бы ненавязчивые разговоры велись и с моими адвокатами. Началось это еще в Венгрии, но я прекрасно понимал, что абсолютно не виновен. Я понимал, что рано или поздно это все закончится. Более того, не в моих правилах договариваться о чем-либо, находясь за колючей проволокой. Я говорил, что когда выйду на свободу, я готов как бизнесмен разговаривать с теми людьми, которые затеяли эту грязную игру. Но я сразу предупредил, что если на меня будет оказываться давление, конструктивного диалога не получится.
Также приходили различные посредники, некоторые напрямую не могли на меня выйти и присылали людей, которых я хорошо знаю как представителей металлургического бизнеса, чтобы они могли поговорить со мной на эту тему. У меня было внутреннее чувство, что не нужно ни с кем ни о чем договариваться и идти на поводу у "доброжелателей".
В Венгрии у меня был очень большой соблазн, у меня была прекрасная возможность остаться там навсегда. Аналогично, как поступил Гусинский. У меня была такая возможность. Но меня сразу предупредили, что в этом случае дорога в Россию для меня будет закрыта навсегда, и мне нужно забыть свою Родину. Я отказался.
Ваши адвокаты предпринимали попытки добиться изменения для Вас меры пресечения?
- Моими адвокатами было очень много предпринято попыток, чтобы добиться для меня изменения меры пресечения, будь то освобождение под подписку о невыезде, либо под залог. Было испробовано много способов и путей для того, чтобы я вышел на свободу. Но все они не увенчались успехом, и ответ был однозначен: все ходатайства и заявление в этом отношении были отклонены.
Тот факт, что Вы остались на свободе, это заслуга Вас и Ваших адвокатов, либо "разрешение" властей, или на это повлияли иные факторы.
Конечно, заслуга адвокатов в этом есть, но исключительно с точки зрения юриспруденции. На процессе по уголовному делу, в котором я выступал в качестве обвиняемого, работали исключительно высококвалифицированные правозащитники, которые досконально знают все подводные течения УПК РФ.
Но, наверное, само время расставило все по своим местам. Таково было стечение обстоятельств. Жизнь идет, все изменяется. Не стало тех людей, которым в свое время я очень сильно мешал. Новые люди, пришедшие к власти, предпочитают не вмешиваться в ту игру, которую затеяла бывшая команда администрации края. Везде замешана политика. Поэтому сейчас я хочу заниматься конкретным делом, которое будет зависеть исключительно от меня, от моих решений.
Ты знаешь, что конкретно ты вкладываешь для развития дела, и в конечном итоге всегда получаешь результат.
Недавно я прочитал статью, которая была подписана Алексеем Тарасовым. Но я думаю, что не он является автором этой статьи. Суть ее заключается в следующем: чтоб Быков опять избежал наказания, были потрачены деньги налогоплательщиков. Я с полной ответственностью говорю, что эти деньги были отнюдь не налогоплательщиков. Это были деньги людей, заинтересованных в обвинительном приговоре в отношении меня.
В России очень мало примеров, когда известные политики и бизнесмены подвергались гонениям как со стороны людей в погонах, так и со стороны представителей крупных ФПГ, и при этом одерживали победу. Сможет ли каждый пройти этот нелегкий путь, легко ли это?
- Это зависит от индивидуальности человека, его физической подготовки и психологического настроя. Большую роль, чтобы не опустить руки и не сдаться, играет поддержка родных и близких людей. Также нельзя забывать и про личностные человеческие качества. Я очень коммуникабельный человек, я могу общаться и с чиновниками разных уровней и простыми людьми. Я никогда не выделял людей по должностному положению или по каким-либо другим критериям.
Когда я сидел в Лефортово, там находились высокопоставленные чиновники, генералы, полковники ФСБ, военные, политические деятели, многие из них были в прекрасной физической форме, но внутренне очень слабые. По отношению к ним не применялись физические меры воздействия, но они до такой степени были психологически сломлены, что иногда по ночам плакали. Мне приходилось наблюдать, как человек на глазах сам себя пожирает.
Я же всегда тренировал себя внутренне, еще до всех проблем. Я был подготовлен к преодолению жизненных трудностей. За границей я сидел в одиночке в хороших условиях, я не впадал в депрессию. Наоборот, я много читал, писал, тренировался. То, что я работал, очень помогло мне и придавало сил. Кроме того, я очень тщательно занимался изучением материалов дела, писал свои рекомендации. Одновременно я ни на минуту не прекращал вести дела, связанные с вопросами бизнеса.
По моим наблюдениям, сейчас опять начинают преследовать состоятельных людей. Они могут мне позавидовать, что я первый прошел этот тернистый путь. Я думаю, им будет труднее, чем Быкову. Я уверен.
16.07.2003
http://bykov.info/in.php?act=site&cat_id=171&start_an=&start=
