Август

1 августа, вторник. Накануне ночью и в перерывах между засыпанием и засыпанием со снотворным начал читать монографию Дональда Рейфилда "Жизнь Антона Чехова". Я уже привык, что все лучшее в этом роде, как в свое время Фаулза издает "Независимая газета". Особенность этих основательных зарубежных биографий в том, что они имеют дело в первую очередь с человеком, наши всегда стыдливо помнят, что это великий писатель. Стыдятся, что у великого писателя есть обычная обывательская жизнь. Я взялся с последней части, где я что-то знаю. Кроме прекрасного, но скользящего литературоведения такое трагическое обнажение жизни. Попытка зачать с Книпер-Чеховой ребенка, кровохаркание, террор семьи, жена, живущая с главным режиссером театра, в котором она работает. Только в таком конгломерате событий, на которые писатель сам шел, как на рожон, и могла возникнуть великая литература.
В самом начали одиннадцатого часа начали собеседование с абитуриентами семинаром поэзии. Ирина Ивановна Ростовцева и Борис Николаевич Тарасов начали торжественную перекличку по поводу русской классической литературы Х1Х века. В этой обстоятельности был своей резон. У поэтов на собеседовании есть одно преимущество перед прозаиками: во время чтения первого же собственного стихотворения все становится ясно. Постепенно этот принцип начал прояснятся и дело пошло побыстрее. Ирина Ивановна относится к делу очень основательно, у нее дар, которому можно и позавидовать, она точно отыскивает лучшие, опорные строки у абитуриента. Хорошо и основательно знает его работу. К сожалению, я очень плохо себя чувствовал, и пришлось уехать уже в шесть часов.
О Ливане и Израйле писать скороговоркой не хочется. В Израйле, видимо, есть люди, которые ощущают, несмотря на сломанные, как спичечные коробки ливанские дома, правду страны. И правду избранного народа, у подножья которого должны быть все остальные. Есть и историческая аналогия: все это похоже на уничтожение индейцев по-европейски вооруженными войсками испанцев.
2 августа, среда. Начинать приходится с трагического известия: умер Саша Щуплов. Вечером позвонил Айрат парнишка-татарин, который жил у Щуплова и занимался хозяйством. Многих людей Саша вывел в люди, многих приохотил к литературе и научил писать. Долгие годы он руководил литобъединением в Жуковском. Он десять или одиннадцать раз побывал на Фестивале в Гатчине, а потом целый год везде шли его статьи. Таки как он люди составляют глубинную основу нашей культурной жизни. Недавно звонил сказал, что подарит мне новую книгу... Ведь писал стихи до самого последнего дня. Так жалко!
К двенадцати часа приехал в институт. Сначала пошла детская литература, где были такой красотой девицы, что можно подумать, будто Александр Петрович выбирал студенток исключительно за красоту. На критике возникла, казалось бы, странная для Литинститута, но все время ожидаемая ситуация. У одного парня оказалась очень интересна работа по критике с точно и даже изыскано сформулированной темой "Романтический герой в декорациях ХХвека". Здесь были примеры из Хименгуэя, Ремарка.. Начали мальчика пытать на общую образованность постепенно стало выяснятся, что есть определенный раскосяк между его знаниями и эрудицией, выраженной в его работе. Пошли по линии "источников". Папа - переводчик, мама - филолог с серьезным обрзованием... Мальчик к нам в институт не попал. Фамилии не привожу, с такой же фамилией у меня лет десять назад уже был ученик из одной писательской семьи, звали ученика Гриша. Во время собеседования с драматургами я обрел еще одну студентку в свой семинар, которая кисло проходила на прозу, а у меня получила три "плюса". Но в последний момент все же ко мне идти струсила.
3 августа, четверг. Утром звонила Галя Кострова. Рассказала о том что сейчас читает дневники Бунина и нашла в них фразу для меня,,,,,,,,,,,,,,,,,,,, Говорили о жизни, Распутине.
Уже несколько дней идет скандал по поводу грандиозных краж в Эрмитаже по поводу пропажи из кладовых Эрмитажа двухсот экспонатов, в основном, это легко транспортируемые ювелирные украшения и иконы в окладах. Сегодня одна из этих икон нашлась и была показана по телевидению. Нашлась она в мусорном баке, напротив управления милиции. Позвонил неизвестный и сказал, где икону в окладе следует поискать. Скандалы, связанные с кражами в Эрмитаже не впервой. Я помню, как гасили и заминали предыдущий. Совсем еще недавно тот же Михаил Пиотровский, нынешний директор, устроил дикий крик, когда в многосерийном фильме "Бандитский Петербург" показали, как из Эрмитажа похищают ценности. Такое не может быть! Но искусство всегда разведчик.
Еще вчера "Труд", которая и при новом редакторе осталась глубинно оппозиционной газетой, дал свой просторный комментарий. Здесь и интервью Пиотровского и других официальных лиц. Директор Эрмитажа говорит о возможной причастности к краже сотрудников. Страстно и принципиально прокомментировал все это знаменитый искусствовед и реставратор Савелиий Ямщиков. Я не могу утерпеть и перепечатываю этот комментарий целиком. "Для меня новая кража эрмитажных ценностей не стала неожиданностей. Когда в конце 90-х Счетная палата РФ устроила проверку Эрмитажа, то обнаружилось, что немало сокровищ, указанных в инвентарных книгах музея, попросту отсутствуют. А несколько выставок, составленных из шедевров Эрмитажа, гастролируют на Западе незастрахованными. А значит, в случае из утери, наша страна не получила бы никаких компенсаций. Меня тогда озадачила позиция директора Эрмитажа Михаила Пиотровского, который заявил, что тогдашний зам. председателя Счетной палаты Юрий Болдырев, дескать, ничего не понимает в музейном деле. На что Болдырев невозмутимо ответил: "Я в музейном деле, может быть, ничего не понимаю, но вы предметы нам отсутствующие покажите. Где они?" Дело тогда замяли. Вскоре Болдырев ушел из счетной палаты.
Могли бы подобную кражу совершить воры со стороны? Чтобы уголовники таскали "ювелирку" в таких масштабах из Эрмитажа - исключено. Это классическая кража "изнутри". Не хочу никого обвинять, но то, что в краже замешаны музейные работники - сто процентов.
Лет 25 назад, когда Эрмитажем руководил отец нынешнего директора Борис Пиотровский, тот же Русский отдел музея уже был основательно обворован. Тогда следственная комиссия установила, что музейный хранитель подменил множество ювелирных изделий на стекляшки и преспокойно эмигрировал в Израиль. Мой приятель, работал в этой комиссии, поэтому я знаю все из первых рук. Пиотровский старший тогда чудом удержался в директорском кресле..." У Саввы здесь свои счеты и резоны, ударным здесь является понятие династии, Эрмитаж становится семейным предприятием. И потом я невольно сравниваю: Антонову и Пиотровского. Последняя занята только этим своим делом.
Дал еще несколько дней назад по телефону интервью для немецкой газеты. Сегодня прислали мне предварительный текст, есть там и острые мест. А чего мне терять? Я не Путин, я хранить тайны не умею.
Кашель у меня не проходит, пора идти к врачу.
4 августа, пятница. Бог меня подвигнул, и я записался к дежурному врачу Артемовой. Здесь была хватка чем-то напомнившая мне Чучалина. Потом еще часа два я ждал рентгена. С вечера начал лечится. Большое нужно искусство, чтобы самому себе вкатить укол антибиотика. Мне прописали сразу пять снадобий. В три руки, потому что у В.С. действует только одна, два часа готовили фаршированные рисом и овощами перцы. Зато еда - блаженство.
5 августа, суббота. В Москве сырость, холод, все промозгло. У метро университет у молодой грузинки купил два куста лилий, чтобы ехать простится с Сашей Щупловым. Вот и закончилось: с того момента, когда я услышал от покойного же Володи Шпака о том, что есть очень интересный парень, поэт, который твердо ведет литобъединении в Жуковском до звонка в четверг: умер Щуплов. Володя умер, так и не передав мне книгу с моим предисловием и не успев сказать мне "спасибо". Сколько потом в институте и в литературе встречалось мне выкормышей Жуковской школы.
У самого сил ехать за рулем не осталось, температура какая-то диковатая, скачками, между 35 и 37 градусов, несмотря на антибиотики, кашель меня сотрясает, везет Толик. В конце дам ему 500 рублей.
Ехали по Окружной, несмотря на субботу, полную машин, долго кружили с заездом на Волгоградском проспекте. Наконец, нашли огромную территорию Госпиталя для ветеранов войны номер 2. Это уже не первый морг, который я вижу в Москве. Приглядываюсь я к ним с подозрительным вниманием. Я уже твердо решил, что ни в церковь, ни на кладбище, ни на поминки в "Российскую газету" я не поезду.
Говорили все минут двадцать. Саша был легкий и внимательный человек. Начала гражданскую панихиду Р.Ф.Казакова, потом говорили я, Ядвига Юферова из "Российской газеты", удивительно теплая и милая женщина, плакал его ученик Айрат. На похороны приехала и его мама, такая же высокая, как и Айрат женщин, сын на нее похож. Кажется, он смог выдавить из себя чрез рыдания только несколько слов, но они были искренними. И пишет Айрат также, наивно, без злобы, очень жалко, что он не стал поступать к нам на прозу, хотя и прошел конкурс. Может быть, лучше всех говорил Леня Колпаков - в "Литературной газете" Саша вел колонку "Станционный смотритель". Фотография, сопровождавшая колонку, была смешной: Щуплов в треуголке. Она сделана была в Выре, на постоялом дворе, описанном Пушкиным, во время Гатчинского фестиваля. Саша был на одиннадцати фестивалях, на всех кроме последнего, когда он уже заболел. Сколько раз он брал у меня интервью! В.С. тоже ему была признательна, мы говорил об этом дома. Когда он работал в "Н.Г", он первым ввел ее в команду экспертов. Саша лежал в сером костюме и белой рубашке без галстука непохожий на себя.
Было много, несмотря на дождь и плохую погоду, его учеников, родственников, знакомых, сослуживцев. Хозяйственной стороною распоряжался Андрей Макаров, ученик Саши. Андрей несколько раз бывал у нас, по поручению Александра Николаевича, в институте, когда что-нибудь происходило, его отчеты я потом читал в газетах. Я удивился, не увидев товарища Саши его тезки Александра Шаталова. Леня Колпаков, отвечая на мою мысль, сказал: "Саша Шаталов звонил, просил: "Если будите ставить на полосу некролог, включите и меня".
Два похоронных автобуса, ушли в дождь, в церковь, потом на кладбище. Прощай, Саша. Поплелся к машине.
Вечером дождался В.С. и впервые за это лето вывез ее в Обнинск.
6 августа, воскресенье. Утром, не вставая с постели, опять принялся читать Мандельштама. Здесь редкое для меня попадание и согласие с чужими мыслями. В прозе, в рецензиях он, может быть, еще больше прозорлив, чем в своих стихах. Кстати, эра "тонкошеих вождей" наступила только сейчас. Читал статью о Чаадаеве, кое-что здесь объяснено по-другому, нежели в книге "Другой Петербург". Здесь о родине и Западе. Мандельштам чувствует себя прикованным к России, как наручниками к батарее. Но он, и так никуда не убежит, скрепы здесь другие. Это через любовь, но слишком пристальный суд. Мандельштам о Чаадаеве. "Он ощущал себя избранником и сосудом истинной народности, но народ уже был ему не судья". Этим странноваты для "нас, демократов", привыкших к собственной демагогии, в которой народ высшее судилище, читать подобное непривычно. О, современный трибун Сванидзе, имеющий ничтожный рейтинг на телевидении! Но вот что в следующем абзаце. "Какая разительная противоположность национализму, этому нищенству духа, который непрерывно апеллирует к чудовищному судилищу толпы". Все это вокруг мысли, почему Чаадаев два года прожив на Западе и, вкусив его Римские ценности, все же улетел в Россию. Среди прочего Мандельштам все время где-то в глубине размышляет, почему он сам-то остался. Сначала идет один пассаж: "Когда Борис Годунов, предвосхищая мысль Петра, отправил за границу русских молодых людей, ни один из них не вернулся". Я специально разделил абзац и мысль, чтобы между двух предложений вставить и сказать, что причины человеческих поступков более сложные, чем мы предполагаем и чем о них думает поэт. "Они не вернулись по той простой причине, что нет пути обратно от бытия к небытию, что в душной Москве задохнулись бы вкусившие бессмертной весны неумирающего Рима". Теперь самый конец страницы, взбудораженной еще не несколькими абзацами. "Но горе тому, кто, покружив возле родного гнезда, малодушно возвращается обратно". Чего я, спрашивается, это выписываю? Это не написанный финал моего интервью для Германии "Профессорский ответ на президентский указ"? Воспоминание о смерти Зиновьева или, зависть к оборотистому Войнович писателю и художнику?
Вечером смотрел уже в Москве "Вассу Железнову" Глеба Панфилова с Инной Чуриковой. Поймал себя на том, что в театре ли в кино, когда смотрю вещь калибра подобной, "Ревизор", "Вассы", "Горя от ума" всегда думаю в первую очередь о божестве драматургии. Все остальное, включая, иногда гениальную актерскую игру, кажется мне рукотворным.
После фильма сделал сам себе укол "Клафорана" ( 84.00 руб.) и сел формировать темы этюдов для заочников.

Проза
1. "Пройдите мимо нас и простите нам наше счастье". Ф. Достоевский .
2. "Казнить нельзя помиловать" (где поставить запятую).
3. Особенность границы между городом и деревней.
4. Что значит состояться в России? Или русский успех.
5. Фрагмент 3-го тома "Мертвых душ".
6. Жаворонок и соловей... Продолжи тему и напиши.
7. "Палящий дух врачует песнопенье" Баратынский.
8. История семьи - история страны.
На этот раз формирование списка тем идет очень трудно, предложений, которые должны были сдавать руководители семинаров мало и они не все качественные. У нас много инерции, раньше достаточно было дать тему "уличный переход" и она проходила, нынче все усложнилось, ребята стали грамотнее. Все еще позабыли, что есть две "сессии", для очников этюды и для заочников.
7 августа, понедельник. День расщепляется на две части: потихонечку продвигаю роман, взяв на этот раз не дневники, а именно его за приоритет и составляю список тем. Все это надо приладить одно рядом с другим, убрать смысловые и тематические повторы. Третья глава движется к завершению, потихонечку выстраивается следующая четвертая глава. Если говорить о картинка, то я покойников рассажу с живыми и в какой-то момент героиня увидит, как живые превращаются в покойников.
Поэзия
-- "И дым отечества нам сладок и приятен" А.Грибоедов.
-- "Все во мне и я во всем!.." Ф.Тютчев
-- "Дано мне тело, что мне делать с ним?" О.Мандельштам
-- "...За всех не расплачусь. За всех расплачусь". В.Маяковский. .
-- "Берегите всех зверей внутри природы. Убивайте лишь зверей внутри себя". Роберт Рождественский.
-- "Добро должно быть с кулаками". С.Куняев
7. "Писател, если он волна, а океан Россия, не может быть не возмущен, когда возмущена Россия". Я.Полонский

Критика
-- Почему у Пушкина нет темы матери?
-- Влияла ли философия Л.Н.Толстого на его художественный мир?
-- Гоголь и Булгаков в чем сходство?
-- Памятник А.Н.Герцену в Литинституте, анахронизм?
-- "Пророк" Пушкина и Лермонтова. Что мне ближе? Но постарайтесь быть не банальными.
-- Литературная журналистика "толстяков" современна ли она?
.
Утром ездил сдавать анализы в поликлинику на Гагаринский переулок. Напротив поликлиники висит дощечка с объяснением, что в этом переулке много домов принадлежало этому княжескому семейству. Но и Рылеев мне очень дорог, стоит бояться, что со временем из обихода исчезнет очень много понятий, связанных с культурой. Естественно ли жизнь мельчает или мы искусственно на ее течении ставим плотины.
Обратно долго шел пешком. Что же со мной происходит, как же я прожил жизнь в Москве, сколько не увидел даже в тех местах, где когда-то жил. Прошел Левшинский переулок, где обнаружил памятник Фритьефу Нансену. Много лет назад я был в посольстве Палестины. Еще тогда я обнаружил, что на его стене висит какая-то мемориальная доска. А теперь обнаглел и прямо попросил, охраняющего здание милиционера, прочесть, что на ней написано. Здесь, в этом доме, оказывается, родился Петр Кропоткин. Игра случая или умствование МИДа, его управления дипкорпуса, что именно в этот дом вселили Палестину.
Опять занимался подбором тем к этюдам. Три последних темы в "театре" и вся публицистика моя придумка - вот почему все и получилось.
Драматургия
-- Почему мир поклоняется Чехову?
-- Что я знаю о молодой драматургии?
-- "Документальный театр" - новое изобретение?
-- Скульптура Церетели, как персонаж современной пьесы.
-- Последняя пьеса А.Н.Островского: " Охотный ряд в 2006 году".

Детская литература
1. Бабушкин сундук.
2. Наши дни: Татьяна пишет письмо Онегину.
3.Баба Яга и Карлсон - две теории полетов.
4.Интернет: деловая переписка младенцев.
6 Нужны ли Всероссийские Гуманитарные игры для школьников?

Публицистика.
1. Минздрав предупреждает: размышления опасны для жизни.
2. Израиль и Ливан. Две правды или одна?
3.Телевидение, как зодчий нового общества.
4.Родословное дерево олигарха.
5. Возле "Золотого кольца" сидели...
6. Евроремонт в подъезде
Драматургия
-- Почему мир поклоняется Чехову?
-- Что я знаю о молодой драматургии?
-- "Документальный театр" - новое изобретение?
-- Скульптура Церетели, как персонаж современной пьесы.
-- Последняя пьеса А.Н.Островского: " Охотный ряд в 2006 году".
Доволен собой очень.
Вечером поехал в гости к Андрею Мальгину. Лена опять наготовила много разностей. Андрей рассказывал о некоторых трудностях у себя на работе. Мне, конечно, хотелось бы, как писателю, узнать подробности а и Лены.
8 августа, вторник. К трем ездил в Минкульт на Межведомственный совет по Присуждению премии Правительства Российской Федерации в области Культуры. В повестке дня три вопроса: порядок рассмотрения, образование экспертных комиссий по отдельным видам культуры и искусства и внесение изменений в состав Совета. Последнее я так и не заметил, что там вносили, основной был второй вопрос. Своей задачей я всегда вижу только одно: остановить советскую коррупцию в искусстве, секретарский принцип, групповщину, а сейчас и еще тесно связный с нею и национальный принцип. И здесь от того, как эксперты вещь представят и кто эти эксперты зависит очень многое. В области литературы экспертами оказались некий Юрий Михайлович Мощиц писатель и секретарь Союза писателей России, человек мне совершенно неизвестный и ниому не известный, как писатель и Николай Владимирович Переяслов "прозаик, поэт, секретарь Союза писателей России" известный мне, как руки и уши В.В. Ганичева. Если иметь в виду, что в России 7 союзов писателей, то нет никакой логики экспертизу от давать заведомо ангажированным в пользу одного направления людям. Я назвал еще троих людей, которые по моему мнению, могли бы быть экспертами уже наверняка со своим мнением. Это Павел Басинский, Алексей Варламов и Людмила Сараскина. К счастью, Л.Н. Надирову, который вел совещание, ничего не нужно было объяснять. Моя попытка ввести в качестве эксперта по изобразительному искусству Савелия Ямщикова закончилась неудачной, зато, когда из театра вытеснила Михаила Кабанова под справедливое соображение, что негоже, если экспертом станет артист театра, который выставляется в виде соискателя (выдвинута Доронина и ее "Васса", я сумел вставить туда достаточно объективного и неплохо относящегося к Т.В. Гришу Заславского.
Но на этом мой "премиальный" день не закончился. Пешком, через весь центр, через Ильинские ворота, мимо Политехнического музея, Детского мира, где воочию видел огромную очередь за билетами на концерт Мадонны, по Рождественке, по Рождественскому бульвару в офис Е.В. Богородицкой, где находится и фонд Виктора Розова. Две таблички на дверях смотрятся очень неплохо. Сначала довольно долго занимались с Юрой Голубицким грядущими ежегодными премиями фонда. Здесь тоже свои трудности и политика. Надо соблюсти и внешний представительный ряд и справедливость, я также борюсь, чтобы была молодежь. В искусстве наше времени уже появилась некая коррупция старых людей. Они, конечно, не без заслуг, но как будет пробиваться молодежь и когда. Внес в номинацию связанную с пропагандой искусства, в частности русского, национального и взгляда на историю И.С.Глазунова, в номинацию прозы Антона Тохолоза, в номинацию поэзии Максима Лаврентьева, в театр - спектакль " Героические деятния и речения доблестных Пантагруэля и Панурга". Выставил режиссера Олега Юмова, художницу Марию Вольскую и двух блестящих актеров Глеба Подгородинского и Алексея Дубровского, в номинацию русского искусства за рубежом выставил турнир поэтов Олега Борушко. После этого совершенно замечательно посидели в офисе с Еленой Всеволодловной, приехал еще и Мих. Иван. Кодин. Это было заседание малого Совнаркома.
Вечером в книге о Мандельштаме узнавал те места, по которым я только что проходил утром. Все встает совершенно по другому.
9 августа, среда. Утром поставил себе десятый укол и решил ознаменовать окончание официального лечения поездкой в Донские бани. Иногда пар и хороший веник помогаю последним штрихам выздоровления. Объективно, кажется, мне это помогло.
Вечером к шести поехал в институт. В кафе "Форте", где наш клуб свил себе гнездо, празднуют день рождения Юрия Яковлевича Таранухи. Я по своему обыкновению не очень хорошо помню кем она работает, но мужик замечательного обаяния, спокойствия и редкой доброжелательности. Перед тем как зайти в "Фоте" побывал - без подарка то приходить на день рождения не гоже - в книжной лавке. Купил две своих книжки "Ах заграница, заграница..." и порылся в местном богатстве. Оказалось, что та книга о гибели Маяковского, которую мне показал Андрей Мальгин, в книжной лавке тоже есть, и ее я тоже прихватил с собой.
День рождения проходило, как обычно, играла музыка, и кое-то из присутствующих говорили. Я тоже сказал несколько слов для вновь испеченного "шестидесятника", подарил книгу. Очень хорошо кормили, я ел жареную свинину.
Дома включил телевизор. В знаменитом ЦГАЛИ украли архив Якова Черникова, знаменитого архитектора, о котором я недавно писал.
10 августа, четверг. Еще с вечера взял и утром "добил", буквально проглотил толстенную книгу "Следственное дело В.В.Маяковского. Документы. Воспоминания современников". Ощущение какой-то нечистой игры и сетей, расставленных над птичкой поэтом. Что-то здесь найду к "портрету Маяковского" в свой роман. Хотя бы замечательный момент с лишней, вставленной, видимо, по просьбу Лили Брик запятой в "завещание" Маяковского. Эта запятая сразу увеличивала количество "наследников" Владимира Владимировича на одного человека - мужа Л.Брик. Хороши и сцены "советов" Лилички Полонской. Все здесь не очень чисто: Полонская, шляющаяся с великим поэтом и принимающая его ухаживания, муж М.М. Яншин, закрывающий на это глаза. Интересны детали эпохи и отношений. Вася Гыдов дал мне книжку на "просмотр". В отличии от "Мандельштама", которого я вчера все же купил, эту я, пожалуй, верну. Как только открыл книгу, то в первой же сноске увидел имя и фамилию покойного Вали Скарятина, который долго и упорно, как и подабает ростовскому журналисту, работал над историей смерти В.В. У него здесь была своя историю. Вот теперь Валя умер и я только могу посетовать, что мало его слушало, раздражало меня его однотемье и его водка. А как много человек сделал, пожалуй, один из первых призвал на все связное со смертью В.В. внимательное посмотреть.
Утром же раскрыл "Литературную газету" и прочел большой материал "Пекинский список". Это опять старая тема "Литгазеты" любимцы Сеславинского и Григорьева и книжная выставка в Пекине. Разговор о том "Кто поддет в Пекин?" за счет государства. Любимцы все те же, о них чуть ниже. Определился и "крайний" за формирование списка - это фонд С.А. Филатова. В свою очередь фонд приводит мотивы своих пристрастий "наличие у авторовкниг, изданных в Китае, их популярность в этой стране".Дальше Литературка занятно и не без яда пишет: "Особенно воодушевляет учёт мнения специалистов, в частности авторитетного литературоведа Владимира Агеносова, который, кстати в своих статьях, публикующихся на страницах "ЛГ", почему-то гораздо объективнее представляет современный литературный процесс, нежели это удалось ему в пекинском списке". Писал ли я, что в Яхроме на праздновании юбилея "Дрофы" встретил и Агеносова и его жену проф. Ли из Пекина. Интересно, что именно эта симпатичная женщина в свое время переводила какую-то мою повесть из "Юности". Самое интересное здесь все же список. Не стану ленится, а перепечатаю его полностью: Владимир Агеносов, Василий Аксенов, Максим Амелин, Александр Архангельский, Евгений Бунимович, Равиль Бухараев, Дмитрий Быков, Алексей Варламов, Александр Кабаков, Римма Казакова, Владимир Маканин, Всеволод Овчинников, Эдвард Радзинский, Ольга Славникова, Роман Солнцев, Михаил Тарковский, Эдуард успенский, Михаил Шишкин. Отдадим должное, по крайней мере два пишущих по-русски и на русские сюжеты писателя есть: Варламов и Тарковский.
В три часа провел консультацию по этюду для заочников. До этого отдал наметки этюдов БНТу, он в одном случае правил цитату, которую я не верно выписал и добавил в каждую рубрику по поэтической строке. Новых абитуриентов было ощутимо меньше, чем абитуриентов очного отделения. Обедал с БНТ, потом поехал домой, где в почтовом ящике лежала газета "Патриот". Газету эту я почти не читаю, так мельком, но тут не смог утерпеть. Феликсу Кузнецову. Эпиграмма. "Все знают михалковский клон - От Мурманска до Евпатории... Шолохокрад и пустозвон - Так и войдёшь в историю."
Получил небольшое письмишко из Италии. Эту профессора Спенделья помню, года три назад она была в институте, мы встретились во дворе института. Густое лето, студентов почти нет. Милая, самодостаточная и уверенная в себе дама. В этот момент я держал в руках только что купленный том с воспоминаниями Эммы Герштейн. Разговорились. Том я подарил, открыточку. На обороте замок Валентино в Турине и река По.
Многоуважаемый проф. Есин,
Нашла случайно Вашу книгу "На рубеже веков. Дневник ректора" в нашей библиотеке и начала читать, не пропуская свободной минуты. Книга состоит из минимальных моментов профессиональной и личной жизни, которые указывают ясно и точно Вашу ежедневную борьбу за существование Литинститута. Как накормить студентов, как найти спонсоров, как починить крышу... После чтения книги я Вас очень оценила не только как писателя, но и как человека. Почему я Вам пишу? Не могла Вам не написать о моем восторге насчет книги. Всего Вам наилучшего, продолжайте и в будущем так Вашу работу со студентами и с Вашими сотрудниками. Джованна Спендель.
Сегодня же по телевидению показали интервью с Пиотровским. Из большой фразы, где перечислялись многие кражи в крупнейших музеях мира, в том числе и в Лувре я выбрал лишь начало и окончание периода. "Что касается моей лучше отставки.... От меня не дождетесь" Я полагаю, что первое, что надо сделать, это наградить Пиотровского за заслуги перед Отечеством.
11 августа, пятница. Утром был у врача Валентины Васильевны Артемьевой. Это один из тех врачей, которых хочется и называть врачами. Я полагаю, что даже у ненавистника медицины Мольера не было бы к ней претензий. Прописала она мне еще пару дней колоться, но главное - у меня очень неплохой рентген. Удивило меня также собственное давление: 130 на 70. Такого у меня не было последние пятнадцать лет, вот что значит поменять образ жизни и избавится от тотальной ответственности. Из поликлиники заехал в институт. Заочники пишут этюды. Говорил с БНТ, акануне он дал мне для прочтения роман израильского писателя Амоса Оза. Израильтянин будет в начале сентября на Книжной выставке, нам вменяется устроить с ним встречу. Наверное, этот писатель говорит по- русски. Ожидая приема у врача я начал роман читать. Написано грамотно, с подробностями жизни и этнографии, которые я так люблю. Есть описания Иерусалима, его улиц и быта. Смутило меня, конечно, сообщение на первой обложке, что это "Госпожа Бовари" ХХ века". На последней странице еще одно интересное сообщение. "Роман "Мой Михаэль, включенный Международной ассоциацией издателей в список "100 лучших романов двадцатого века", переведен на 28 языков и издавался более 60 раз в разных уголках мира". Мне так интересно, чего здесь больше любви многих издателей к Израилю, который, это не секрет, для многих является их исторической родиной или действительных литературных достоинств. Увижу.
Днем, уже из дома ходил в аптеку и на рынок. Уже пару дней рынок закрыт. Я представляю, как в темных ларьках парятся и портятся продукты, предприниматели не тот сорт людей, которые что-либо выбросят. Университетский рынок начало лихорадить еще раньше. Я помню, как несколько дней назад я ходил за осетриной для В.С., она захотела сварить себе из нее суп, по крайней мере, осетрина единственный сорт рыбы, который она может есть из-за своей болезни. В тот день рынок работал, но несколько рыбных палаток, расположенных рядом были подозрительно закрыты, продавцы отсутствовали, жалюзи не подняты. Я подошел к какому-то парню таджику, местному подносчику, и спросил. С большой готовностью парнишка ответил, что ожидают комиссию, и поэтому продавцы не вышли. Очень специфическая реакция, но откуда узнали о визите комиссии? Сколько и кому заплатили за эти сведения.
Стационарные палатки все были закрыты. Вокруг рынка, небольшими группками стояли хорошо одетые усатые владельцы и нервно беседовали между собой на иностранном языке или по мобильным телефонам. Возмущались. Лишь в середине рынка работал овощной ряд. Проходя мимо, я услышал, взвинченный голос: "Когда будет медицинская книжка, тогда и откроем". Но суть моих наблюдений в другом, она менее романтична. Я выбрал картошку, которую продавала женщина славянского вида, она мне отвесила два килограмма, получила свои 36 рублей. И картошка мне показалась легковатой, и настроение у меня было сегодня склочное. В общем, я не поленился пройти двадцать метров и поставил картошку на контрольные весы. Может быть, и правильно Лужков собирается закрыть эти рынки мелких перекупщиков. Как же они нас грабят. В моем случае не хватало ровно одной восьмой - 250 граммов. Какой упоительный скандал я устроил, вернувшись, продавщице.
Около семи уехал с компьютером, книгами и продуктами уехал в Обнинск. Витя поехал утром на казенной машине с шоферами в Сопова, повезли штук двадцать коробок с книгами и мой архив.
12 августа, суббота. Среди многих мотивов заставляющих меня писать роман есть и еще один: скоро приедет Боря Тихоненко, а что я ему предъявлю? Но как вообще все переменилось с того времени, когда я раздраженный и безжалостный сел писать этот свой новый роман. Но может быть, доброта и покладистость не самое лучшее качество для романиста. В общем, почти весь день занимался романом. Конечно, утром попил какао, потом, якобы для здоровья, пошел обходить свой обычный круг выходного дня, мимо реки, мимо корейских полей, мимо покрашенного нелепой синей краской моста я шел, стараясь дышать своей кашляющей грудью, но на самом деле я выхаживал следующий эпизод в роман, выхаживал его, нянчил, искал варианты. А потом уже в доме долго тянул, занимался кухней, копал чеснок, мыл и сушил его, это я тоже все время себя настраивал. Какая каторга это интеллектуальное письмо.
Погода все время стоит неважная. Корейцы, тем не менее, уже собирают капусту. У меня тоже в теплице есть некоторый урожай и огурцов и помидоров. По крайней мере, уж чеснока я в этом году покупать не буду, и чеснока накопал я уже килограмма два.
К вечеру благодаря мобильной связи стали поступать интересные сообщения. Меня собирается навестить Серега, который все же работает неподалеку в деревне Воробьи и кажется у кого-то из представителей шоу-бизнеса. Потом стало ясно, что Серега и Витя созвонились и Витя из Сопово, на перекладных едет в Обнинск. Первым прибыл часов около девяти Серега. Главная цель у Сереги кроме, конечно, того, чтобы повидаться с Витей, была еще одна: помыться. Тут я порадовался, что вода горячая в бойлере всегда есть, и в водопроводе есть напор. Живут они на месте будущей дачи бизнесмена от шоу-бизнеса скверно: спят на полу, на втором этаже, а на полу на первом спят киргизы, которые строят забор. Пока им на питание, на троих или на четверых выдали только 3500 рублей. Поэтому я сделал вывод, что в конечном итоге, должно быть, обманут. Серегу уже несколько раз вместе с его друзьями обманывали в Ростове, он сменил несколько работ. Но ехать домой, заносчиво он не хочет, потрепавшись в городе: что там делать!
Пока я его кормил на кухне, Серега не переставая болтал. Среди прочего рассказал, как в прошлое воскресенье они ездили в Обнинск и взяли там на троих проститутку лет тридцати. Сегодня его друзья решили тоже таким же образом попраздновать, но Серега решил, лучше заехать к нам, помыться и повидаться с Витьком. Я думаю, что по-настоящему его тянула среда, костер, который наши поселковые ребята разжигают ночью в лесу. В предыдущее воскресенье сексуальное мероприятие "работяги" проводили где-то в местном мотеле. Я опять думал, об этом ужасном и преступном времени, когда парень вместо того, чтобы учиться, мотается по заработкам. И главное, у него впереди никакой перспективы, что будет дальше, какая у него судьба? Я думал о том, что преступна сама постановка вопроса, когда люди со всей стране съезжаются в Москву. Вот где корень нашего кризиса. Правительство и власть не сумела организовать жизнь на местах и люди тянутся под ярем в Москву. А там, за их спиной, их родина малая, черная, лишенная работы и нормальной жизни. Но ведь раньше-то были люди счастливы во многих городах страны. Я думал о русской деревне, которая обречена стать принесенной в жертвы города. А русская жизнь, русская цивилизация может существовать и развиваться только на основе деревенского бытия и быта.
К двенадцати ночи поехали с Серегой, все время видя разе разговоры, встречать на станцию Витю. Дальше все, по заведенному порядку, поели и в два часа ребята побежали в лес на костер. Вернулись где-то в самом начале пятого.
Сегодня Совет безопасности наконец-то принял резолюцию о прекращении огня в Ливане. Это первая война, из тех, которые вел Израиль, которая прошла не так удачливо для израильтян, как обычно. На их долю тоже пришла доля огорчений и страданий. Здесь много уроков, в том числе и грозный урок хорошо организованной партизанской войны. Это при том, у Израиля совершеннейшее тяжелое вооружение. У меня ощущение, что резолюция, на которую Израиль быстро согласился, спасает еврейское государство от затяжной, похожей на Вьетнамскую, войну.
13 августа, воскресенье. Половина девятого напарники позвонили Сергею по мобильному и, даже не попив чая, Серега полетел на шоссе. Я по своему обыкновению пошел на большую воскресную часовую прогулку.
На корейском поле немногочисленные наши дачники собирают огурцы, за каждый килограмм они здесь платят не 30 - 20 рублей, как в городе, а лишь 15. Почти под мостом встретился со своими каким-то, известными мне еще по Радио моими соседями. Они окликнули меня по имени. Помогал им вытаскивать из колее машину. На что люди не идут в поисках дешевизны и качества. Правда, я еще по весне помню: корейцы под каждый кустик выкладывали по несколько гранул химического удобрения. Не многовато ли? Но под каждый, не разбрасывали, осмысленно. Пока вытаскивали машину, из-под колеса меня буквально окатило жидкой грязью. Теперь все придется стирать.
За два дня Витя в Обнинске и Сопово переделал кучу всяких хозяйственных дел, которые меня беспокоили. В Сопово посадил на герметик печные трубы, а в Обнинске вычистил водосборник под душем и перекрыл несколько листов шифера над сараем. Дожди закатывались под шифер и стропила начали гнить. Это меня давно уже беспокоило. Глядя на него, на его сноровку, ухватистось, молчаливое упорство в работе, я все время думаю и о русском мужике, и о сказке Салтыкова-Шедрина "Как мужик трех генералов прокормил".
С костра в лесу Витя принес нехорошее известие. Был один парень, который приходил на эти костры из Обнинска. Он умер, он, оказался, наркоманом. Задолжал цыганом около 50 тысяч рублей, его смертным боем били, а потом, вроде бы ввели наркотик с передозировкой. В одном Мария Арбатова, может быть, права, когда выступает против смертной казни. Она должна по-прежнему существовать только для распространителей наркотиков. Это сознательные, осознанные и упорные убийцы.
В воскресенье Витя вычистил всю квартиру. Качество жизни с его приездом изменилось к лучшему. Для меня он еще и некоторый объект наблюдений: образец молодого человека, который, случайно выбившись из своей заболоченной колеи, теперь осмысленно и упорно строит свою жизнь. Во- первых он очень по-взрослому и по-мужски ведет себя со своей девушкой Леной. Что стоят его ежедневные часовые переговоры по телефону по льготному тарифу. Не болтается и не бегает по бабам в Москве. Он умеет работать, сосредоточен. Во-вторых, конечно, учится, это тоже не мало. Если в этом году институт не заплатит за его учебу, то я твердо решил за него внести деньги в вуз.
14 августа, понедельник. Утро начал с большого обхода. Это я стараюсь делать по совету С.П. В Москве, правда, делать это почти не удается. На этот раз я выбрал большой маршрут. Через метро Университет, пошел к главному зданию Университета, зашел на Воробьевых горах в маленькую церковку, купил там книжку "Великая заутренняя и Литургия" и пешком же пошел к метромосту. Москва, конечно, по-своему не менее интересна, Чем Париж, но ей, в отличии от столицы Франции, не очень повезло в литературе. Что я по дороге обнаружил, потому что шел в основном по территории Университета. Не так уж отлично, там, оказывается, несмотря на красную строку в бюджете ведется хозяйство. В идеальном состоянии все в парадном центре, у фасадов, но сама территория в большом упадке. Жалко деревья, выросшие на моих глаза, жалко дорогостоящие ограды, каменные фундаменты которых рушатся, а металлические, в основном чугунные, решетки без краски окисляются и ветшают. Так дорого станет все восстанавливать. Особенно долго и дорого придется восстанавливать насаждения. Многие деревья засохли, многие требуют обрезки. Сколько во все это было вложено труда и как мы всем гордились. Боюсь, что прославленный ректор Садовничий не такой уж хороший хозяин, как может показаться вначале и не такой крупный ученый, каким его пытаются выдать его приближенные и зависимы от него люди. Последняя мысль возникла у меня, когда я узнал, что его ранняя самая любимая и известная книжка в "Дрофе" переиздается лишь второй раз. В грустном виде застал я и неизвестный мне ранее памятник юристу Коони (?) Памятник стоит почти рядом с метро, рядом с ним проложена дорожка, по которой идут на филфак и к центральному входу. Ни цветочка рядом, в огороженном партере, где памятник стоит намусорено, корни деревьев вздыбили грунт.
Вечером поехал на еженедельное заседание Фонда Розова. По дороге заехал на Университетский рынок, он еще закрыт, тем не менее, какие-то восточные женщины вытащили мне из "опечатанной палатки, где стоят игральные автоматы какой-то жалкий букет из гладиолусов. Цену, пользуясь возникшим дефицитом, заломили тоже немалую - 300 рублей. Я, как обычно, залупился от этой несправедливости. Так как нечего больше было купить, купил большой десятикилограммовый арбуз.
Лена Богородицкая всегда устраивает эти советы с особой царской выдумкой. Хороша была рыба и сыр похожий на мой любимый "Рокофр". Как обычно приехал Мих. Ив. Кодин, Юр.Ив. Голубицкий, Слава Гуляев. Очень интересно говорили о долларе, о политике, о коррупции. Здесь теория у меня не новая: если бы она не была выгодна новым богачам, ее бы уничтожили в два счета. Мне очень нравится, как наш любимый В.В.Путин, имеющий такой немыслимый накачанный рейтинг, умело от всего дистанцируется, будто бы это его и не касается. Но как хорошо и умно, как правило, по бумажке, об этом говорит. Будто все это его и не касается. К слову сказать, меня надирает еще и понятие "национальные проекты", в главе которых стоит Дм. Медведев. В.С. полагает, что молодой человек с короткими ногами никогда не сможет стать президентом. Что же вы столько лет, демократы, делали с образованием, с медициной, если теперь потребовалось на это насущное, постоянно востребованное, вводить понятие "национальные проекты". Да теперь, сколько медицине не плати государство, она уже развращена. Ни к кому в белом халате без взятки уже, говорят, подойти невозможно.
В этом году номинаций по премии Розова будет меньше. Говорили также и о гран-при.
15 августа, вторник. В десять утра началось собеседование заочников. Это особая группа, все с высшим образованием, им не надо сдавать кроме профильных никаких экзаменов. Было человек двадцать- двадцать пять. Шли осмысленные люди, которые понимали, что, скорее всего, им литература не принесет достатка и славы. Им литература нужна для себя, чтобы реализовать свои мечты, чтобы расширить свой внутренний мир, поучаствовать в ее больших и дерзких полетах. Для многих их собственный потенциал был очевиден, некоторые еще надеялись. Здесь во всем сочетались определенная одаренность и глубокое литературное невежество. Если это был поэт, то читал свои стихи. На одну талантливую строчку падало три банальных, заштампованных, привычных. С этим литинститут справится, по крайней мере, в себе ребята разберутся.
БНТ продолжал свой уже привычный круг интервью, почти не было новых вопросов и ходов. Возможно, в этом зондаже литературы Х1Х века есть какой-то не очень пока понятный мне ход, хотя бы напоминание абитуриенту, как мало он знает из русской литературы. Но некоторая счастливая переакцентировка уже произошла, каждое такое микро собеседование стало как бы предварительным уроком в Лите. В этих расспросах для меня стало ясно, какую низкую в общекультурном уровне из наших вузов выпускают интеллигенции. Даже филологи и гуманитарии в лучшем случае только слышали о Бальзаке и о Гюго ( последнему повезло больше - мюзикл "Собор Парижской Богоматери", представление о современной литературе самое поверхностное: Пелевин, Сорокин, Толстая, Донцова, уже, как эксклюзив, Токарева и Щербакова. Еще хуже обстоит дело с поэзией. Это поколение поэтов читающих только себя.
Около трех часов вместе с БНТом мы пообедали в нашем кафе. Я ел замечательный рыбный суп с кетой. К сожалению, и это впервые, до начала сентября не будут кормить ни наш персонал и рабочих. Шоферов, работяг, уборщиц мне жалко, на это они всегда рассчитывают. Во время обеда говорили, в том числе, и о литературных премиях. Уже пришел факс из правительства Москвы о присуждении королеву премии Москвы. БНТ сказал мне, что вроде бы к нему был подход со стороны премии "Триумф". Конечно, любопытно, кто пытался номинировать сама ли Зоя Богуславская или кто-либо из ее жюри. Тем не менее, ответ БНТа был для меня поучителен: я не могу брать премию из рук Березовского. Это очень серьезное и убежденное заявление. Отказался ли бы я? Но кто предлагал? Тем не менее, сегодня же придумал внести в романе в кабинете ректора две банки с чайным грибом. Гриб не требует особой подпитки, а, знай себе, растет и растет на свету в стеклянной таре. Для каждого из двух грибов у меня есть и название, но я, пожалуй, давать эти названия не стану. В кабинет же проректора я решил поместить воздушного змея с мочальным хвостом. Почему, не знаю. Но эта идея возникла у меня, после того как БНТ рассказал мне, что скромный и тихий Миша Стояновский подходил к нему с идеей: на земле, отведенной под общежитие, воздвигнуть за счет спонсоров пристройку "с квартирами для работников института". Я быстренько прикинул этот списочек, он состоит из пяти-шести человек. Идея эта старая, я ее уже прорабатывал, но мысль у меня была другая: сделать пристройку к гостинице, нужен доход. Несколько квартир - в мансарде. Почему Стояновский не взял освободившуюся комнату в жилой части дома я могу только догадываться. И догадываюсь. Ах, свободно плывущий воздушный змей! Тему эту я дальше развивать не стал, а мысли есть.
Вчера, когда ехал домой со Страстного бульвара слушал по "Маяку" очень интересное выступление Аркадия (?) Привалова по ценам на московскую недвижимость, по ливанской проблеме. Внешне все обставлено было довольно корректно, но внутри по закадровому кипению Привалов очень напоминает меня, те же самые чувства и наблюдения. Весь день я думал о Ливане и противостоящем ему Израиле. Где уже мои мысли, где приваловские отделить трудно, все слилось, но тем не менее фамилию этого острого и принципиального человека оставляю. Проиграл на этот раз Израиль. Выяснилось, что хорошо вооруженным войскам противостоять можно. Выяснилось, что "Хазбалах" организация, которая умеет воевать не хуже израильтян. Израильтяне не получили двух своих пленных солдат, из-за которых, собственно, и начался конфликт. Не сумели они, даже обладая грандиозным оружием, уничтожить и пункты пуска ракет, которые бомбардировали Израиль. Огромными усилиями, когда стало ясен срок перемирия, Израиль, спасая честь своего военного мундира, все же продвинулся до реки Литания (?), но сделал они это только ощущая, что воюют последние дни. Теперь надо ждать хитрости, коварство и пр.
Вечер был посвящен кухне: шарлотка из яблок соседей, мои еще не вызрели, и творожная запеканка.
16 августа, среда. Между четырьмя и пятью часами утра читал Георгия Иванова. А утром, когда проснулся, решил свозить В.С. на дачу к С.П., чтобы она немножко продышала. Ночью шел дождь, даже бушевал ураган, в Москве кое-что подтопило, ночью казалось, что молнии и гром веселились прямо над нашим домом. Но утром опять засияло ветреное солнце. Ехали довольно долго, проталкиваясь между большегрузных автомобилей. Но на участке Сергея Петровича маленьком еще не заставленном бытом, с молодыми яблонями и низкой травой - милый огороженной с четырех сторон рай. Правда, на эту скромную лужайку на маленький бедный, почти кукольный домик, со всех сторон заглядывают огромные особняки. Мне кажется, что подобное строительство производится для того, чтобы отпугивать смерть, есть ощущение, что она к богатым липнет меньше. Пробыли здесь часов пять, пили чай, потом В.С. сидя во дворе в кресле читала ворох газет, я отправился в большую разминочную прогулку. Опять те же мысли о никчемности в жизни больших усилий. За каждым забором торчит по нелепому, не соответствующему летним запросам на этом крошечном участке дому. Ощущение, что целый класс людей, пытается выдать себя за олигархов на шести сотках. Когда вернулся с прогулки, почел, опять же в "Труде" в "деловом вторнике" огромную статью об Эрмитаж. Еще пять или шесть лет назад "Деловой вторник", после ревизии Счетной палаты, предупреждал, что мы еще в ближайшее же время, столкнемся с потерями наших художественных сокровищ. Собственной, зачем экспроприировали именем народа, лишили людей собственности, чтобы потом разворовать? Для меня очевидно, что "хозяин" Эрмитажа занят собой, но не своим хозяйством, представительствовать интереснее, чем самому следить за хозяйством и вникать в мелочи. Тогда Швыдкой защищал Пиотровского и Пиотровский говорил, что Палата в искусстве ничего не понимает. Вскоре ревизор, начавший расследование скончался, Болдырев ушел из палаты. Пишу об этом еще и потому, что во вторник назначали коллегию министерств по этому вопросу.
Вечером, оказавшиеся почти затерянными возле двух первых, отредактированных Борей Тихоненком, главам нового романа нашел разработанный им план собрания моих сочинений в восьми томах. Как человек, много лет занимавшийся журналистикой и ценящий, казалось бы не заметное публике движение мысли, буквально задохнулся от восторга. Он соединил отдельные мои романы и повести с дневниками. Получилось редкостно интересно. Какой замечательный редактор не нашел своего места.
17 августа, четверг. Опять день начал с посещения поликлиники. Поехал без машины. Пользуюсь каждой возможностью, чтобы "разносить" ноги, но, похоже, идут какие-то необратимые возрастные процессы. Не ,мышечная боль накрывает всего, как сеткой. Вера Васильевна Артемова, врач, поэтому прописал что-то еще пить, а вот давление меня удивляет: 130 на 70 такого нормального давления у меня не было и в молодые годы.
Еще накануне я строил планы так: приду от врача и сразу же в машину и на дачу. Но только сварю себе борщ. Приехал из поликлиники рано, В.С. еще не уезжала на диализ, получил у нее консультацию относительно борща, капуста была, а свеклу привез еще в воскресенье с дачи. Как ни странно борщ получился, но тут же уезжать я все же не стал. Так обычно, я целый день кручусь, а потом приезжаю в Обнинск, и сил хватает только чтобы полить теплицу, поесть и дальше уже телевизор или книга. Я уже установил этот "отсроченный" порядок, поэтому решил пока не продвину роман дальше хоть на чуточку некуда не поеду.
Окончание третей главы идет вязко, в этих бесконечных описаниях института я потерял, как мне кажется, нерв, и дальше все ползет не по "новомировскому" . Новомировские тексты, их упругость и постоянность внутреннего действия для меня эталон. Писать стало скучновато, может быть потому, что все уже придумал и теперь эти "политические" придумки, вроде письма Ставского Ежову о Мандельштаме, разбавляю довольно традиционной беллетристикой. Довел все уже до этого самого письма.
Наверное, повторяюсь. Уже несколько дней, точнее с понедельника, когда Инна Ивановна Ростовцева на собеседовании назвала тритий том - воспоминания - Георгия Иванова все время его читаю. Собственно впервые не из лекций, не из учебников, а из этих, представленных в третьем томе текстов, становится ясной картина литературной жизни начала века. Серебряный век, молоды честолюбцы, прорастающий через наследие Блока и Сологуба, акмеизм, футуризм и прочее. Цитировать здесь почти нечего, все интересно, как романы Дюма. Но одну цитату, с которой я, наверное, начну учебный новый году у первокурсников, выписывают. Это как ни странно для индивидуалиста Иванова, цитата о коллективной работе. Но это опять Мандельштам, со статьи о котором я и начал читать книгу.
"Я не профессиональный критик, я член "Цеха", ближайший сотрудник "Аполлона", товарищ Гумилева, Ахматовой, Лозинского и того же Мандельштама. Читая его "Собрание сочинений", я вспоминаю сотни подробностей, как его стихи создавались, впервые читались, обсуждались в "Цехе" и перерабатывались. Вот эта строфа "Адмиралтейства" целиком сочинена Гумилевым, а первоначальная - "Так музой зодчества вскормлен мудрый лебедь", - по общему цеховому согласию уничтожена. Вот эти строки оды "Бетховен" забракованы Ахматовой. А здесь Мандельштама вывел из тупика наш общепризнанный арбитр вкуса Лозинский. И поэтому я, более чем кто либо в наши дни, знаю, какое значение для вечно сомневающегося, вечно колеблющегося Мандельштама имела окружающая среда"
Наверное, я позднее опять буду что-то цитировать, но рискну повториться: "Петербургские зимы" мемуар о начале века и начале литературе это совершенно необычный вид подобного изложения. Надо обязательно взять себе на вооружение эту якобы дробность, это летящий стиль. Даже холодную ясность прозрения по отношению к близким и любящим людям.
18 августа, пятница. Около десяти все же выехал из Москвы. По дороге опять заехал в недавно открывшийся на Старо Калужском шоссе огромный супермаркет "Перекресток". Это уже традиционно, я покупаю продукты во время поездки на дачу на всю неделю. Здесь есть и некоторые удобства - на машине и к собственному подъезду. Но дело еще и в том, что за последнее время появилась боязнь продуктов на московских рынках. Сплошь смуглые хозяева палаток, целая гурьба, которую я увидел, когда закрыли на несколько, видимо, дней Университетский рынок, их недовольные презрительные выкрики, меня очень насторожили. Хотя в запечатанных палатках урчат холодильники, но я представлю эти продукты, которые все же наверняка будут проданы. Много пишет и пресса о рынка, о качестве продуктов, о мясе, с соей, о своеобразии колбасы. В больших супермаркетах за качеством все же следят. Потом я заметил, что и цены здесь, особенно если прикинуть все рыночные недовесы, здесь часто на овощи и фрукты ниже. Взял картошку, лук, помидоры, купил нулевой кефир, пельмени и много другое... Я уже стал, как и в прошлое лето, молоко, масло и творог брать на даче, с машины, которая приходит откуда-то из Калуги.
Без телевизора.
На даче читал Георгия Иванова и роман Амоса Оз. Роман израильского писателя постепенно затягивает, это, конечно, очень неплохо и близко к бытовому стилю наших шестидесятников. У Георгия Иванова поразил анализ творчества Кузмина и Есенина. Поразила мысль о всеобщем понижении уровня восприятия и задач публики. Вслед за этим упал уровень и поэзии. Никогда не веря в то, что Есенина убили, я тут, прочтя Иванова, впервые задумался, как сильно он начал мешать именно не евреям, как часто пытаются намекнуть, а власти, которая не знала, что с ним делать. Кузмин, как выразитель, аполитичной, внесоциальной и эстетствующей публики. Есенин - олицетворение нового народа, без интеллигенции, без водительства церкви. Все, конечно, значительно сложнее. Оба фантастически талантливы. Если было не так, разве говорили бы о них и читали сегодня. Но дневники Кузмина читаются сегодня с не меньшим интересом, чем воспоминания Георгия Иванова, а его стихи - гениальны.
19 августа, суббота. В шесть часов вечер приехал из Москвы С.П. к этому времени Витя натопил баню. В Обнинске затарились пивом, даже я взял себе маленькую баночку сидра, иначе веник и пар идет плохо. Замечательно и блаженно заснул в маленькой комната опять с размышлениями о текстах Георгия Иванова. Он так умен и наблюдателен, что читать его всего опасно, невольно начинаешь подражать. Я иногда завидую чужим находкам и чужому движению мысли, но еще больше боюсь незаметно уйти в чужой лес, начать подражать. Стиль это то, без чего писатель снова превращается в ученика.
Без телевизора.
Практически откомментировал все письмо Ставского. Но чего-то здесь, повторяю, не хватает. Действие остановилось. Без комментария осталась лишь одна последняя строчка. Оргсекретать СП СССР пишет министру внутренних дел: "коммунистическим приветом". Здесь я, наверное, попляшу. Некоторые мысли есть. В том числе, и такая - а не "материализовать" ли Ставского возле сейфа бывшего партбюро?. В диалог можно включить и мысль о "письме 42-х".Завтра вечером загляну в словарь Казака и поговорю с И.Л. Вишневской - он знает все.
20 августа, воскресенье. Ночью шел дождь, а утром небо серое и низкое. Витя уехал на своем мотоцикле сразу после обеда - а вдруг снова пойдет, тогда он не выберется. Я к несчастью, решил задержаться и попал в жестокую часовую пробку пред постом ГАИ у Вороьбев. Навстречу машины уже не шли, а со стороны области, к Москве машины полезли по обочине, по встречной полосе. Я был раздражен и плохо думал об этих людях, которые в наглую старались во чтобы то ни стало, как правило, на огромных вездеходах и иномарках обойти других. Время прокламируемого индивидуализма. Как мне хотелось, легкое ружье, чтобы бить по колесам. Но я не предполагал, что очень скоро захочу миномет.
Через десять минуть машины все оказались в джеме, бампером одна у другой, двери открылись, кто-то, воспользовавшись остановкой, побежал в лесок, на дороге начались разговоры. Нашлись знающие люди. Оказалось, что в десяти километр от поста ГАИ есть некий поселок Борсуки. "Заборы выше неба" Связывают его с именем Черномырдина, но, вроде, там и другое начальство. Произнесено было слово "правительство". Я вспомнил, кто владеет молокозаводом в Жуково, на родине маршала. Молоко и молочные продукты видимо идут от туда. Оказалось, что я просто в эти пробки не попадал, а они случаются довольно часто, когда начальство выезжает с отдых. В этих случаях закрываются два шоссе: Калужское и Киевское - кортеж идет по лучу, пересекает Калужское шоссе и без помех поворачивая на опустевшее Киевское мчится в свои пенаты, возможно прямиком и прямо на Можайку. Я думаю, сегодня, припозднились с грибами, ходили, наверное, в лес. Как я мечтал в этот момент о миномете с навесным огнем. Я долго не мог понять, зачем держат на этом луче ГАИ. Я замечательно представлял себе, как минометный огонь накроет кого-нибудь из этих слуг народа. Я отчетливо представлял и наших доблестных милиционеров, наглых и подобострастных, браво стоящих. Втянув животы, когда лакированные с бабами, невинными детьми и кухарками машины пролет мимо них. Им тоже мину. Я призывал на голову этих слуг-господ разные, вплоть до геморроя каждому члену семьи включая малолетних детей и невинных младенцев. Ах, слуги-господа. Ах, мой любимый, инертный народ. Во Франции из-за такого часа стояния начались бы волнения. Полагаю, что мои мысли о минах и геморрое в течении этого часа посетили не одну голову.
Дома, приехав, замариновал шесть банок огурцов.
21 августа, понедельник. Последний рентген показал остеохандроз. Ездил делать массаж , дорого. Вернулся, сидел за компьютером, потом долго занимался кухней: большая запеканка и большая шарлотка. Не смог поехать к Лене на традиционный совет.
22 августа, вторник. Отправил на машине Витю в институт, а сам на метро поехал в министерство культуры - там сегодня внеочередная коллегия. Поехал бы на машине, но там ставить ее некуда или очень трудно. А просить машину у Вл.Еф. и оскорбительно, потому что наткнешься на отказ, и бесполезно - с машинами он все равно дело наладить не сможет. Руководить - это всегда предвидеть последствия и собственного решения и неисполнения решения. Коллегия
Пришел еще до начала коллегии, в зале пусто, потом пришел Пиотровский. Все в том же "знаковом" черном шарфе на плечах. Поздоровались, я внимательно за ним наблюдал, достал собственную, непривычным казенным "карандашиком" пользоваться не стал, авторучку. Потом все собрались, министр без тени неуверенности начал заседание. Коллегия, объявил Соколов, не плановая, проводится по поручению Президента. Но сначала поздравил с 70-летием Алексея Ильича Комечуа. Потом была информация о бюджете. Здесь основное некоторое укрепление позиций министерства, финансирование в следующем году будет увеличено на 30%. Судя по рассказу на правительстве Соколов держался уверенно и представил недостающие позиции. Министр и не производит впечатление боязливого человека. Записываю все почти подряд именно потому, что придаю своим дневникам гласный характер. Публике не так уж часто приходится заглядывать на такие собрания. За этим и позиция государства часто конкретно публике не видимая. Министерство еще получит дополнительный миллиард на организацию вещания в Таджикистане, на фестивали оркестров мира, - здесь, конечно, показательная тенденция выйти на арену самых первых по культуре стран мира, - на переезд в связи с ремонтом Маринке, на случай аварийного отключения электричества в театре. Я тут же вспомнил дневник Теляковского и электрическую машину в Большом театре, которая, как оказалось потом, несколько лет не работала. Соколов много также говорил о комплексной ревизии музейных ценностей РФ.
Очень аккуратно Соколов перешел к последним событиям в Эрмитаже. Но, в принципе, судя по списку выступающих, вопрос берется шире - сохранность национального художественного достояния. Случившееся волнует не только музейное сообщество, но и всё общество. "Трагический инцидент" - так определено произошедшее на Совете музеев. Еще когда совет собирали, я подумал, что это умелая амортизация. Соколов говорит об розданных к коллегии справках, в том числе и об утратах, просит не повторяться и не повторять сказанное в справках. Говорит чт о предварительное обсуждение состоялось. 1. Решение материально-технических проблем. В музеях, если говорить об общих цифрах, на каждом кв. метре 8,5 тыс. предметов. О готовящейся программе поиска и электронной фиксации предметов искусств, поиска, контроля. Деньги на нее Кудрин не утвердил. 2. Кадровая работа. Низкий уровень оплаты, хранитель - кладовщик. Ответ правительства: нельзя повышать зарплату отдельным категориям. Надо всем, дескать, всем.. Приходит новое поколение, которому недостаточно только чувства эстетического владении предметом искусства. 3. Улучшение нормативно-правовой базы. Стихия рынка антиквариата, подхлеснутая отменой лицензирования. 2-х недельная "доработка" по кодексу на любом месте. За это время ценности не сдашь. Трудовой кодекс входит в противоречие с возможностями передать дела.
Занятная максима: "Любая проверка в сфере культуры воспринимается с обидой".
М.Е. Швыдкой - первый докладчик. Начал с реакции прессы, которая по его мнению неадекватна. Произошедшее, можно определить как, как частный случай. В самом инциденте для меня многое непонятно. Непонятна и коллективная истерика. Не кону, дескать, репутация корпорация. В 91-м, когда упал железный занавес, музейщики оказались в иной сфере. На сколько я понимаю, эта открытость несла с собой и соблазны? Говорит, что в настоящее время при работе с персоналом, принимая их на работу нужно заводить на них "базу". Фигура заместителя по кадрам в музее - это должна стать ключевой. Здесь лично меня, передернуло. Дальше очень разумный тезис, у нас хорошие инструкции, но их нужно выполнять. А кто, собственно, говоря, за этим должен следить? В Эрмитаже мы обнаружили, продолжает М.Е.Швыдкой, что инструкции не выполняют. Если человек работает в музее 30 лет, в сумку к нему охрана не полезет. Конструкция житейской случайности была нарисована М.Е. прекрасно. Он очень опытный докладчик, информированный, умеет создать настроение. Второе: в стране за все время простроено всего два специальных фондохранилища. (Третьяковка и Эрмитаж). Это серьезно, потому что это отношение государства к ценностям и культуре и неготовность самой культуры требовать что-либо от государства. Фондохранилища - это не специально построенные и оборудованные здания, а церкви и памятники культуры. За все последнее время было построено и введено в действие не больше 10 музеев. В охране мы сосредоточены на периметре, а внутри охраняемой зоны вещь перемещается свободно. Методика учета и хранения такая же, как во Франции и Германии, и не хуже. Но музейный хранитель сейчас получает по 6-му разряду, как кладовщик. Поэтому всех хранителей сделали научными работниками (14 разряд). Дальше очень важный тезис: художественная вещь, попавшая в музей, теряет свою денежную стоимость.
То, что говорит Швыдкой, казалось бы, точно и справедливо, но есть ощущение и другой правды. Я полагаю, что реакция прессы, на которую Швыдкой жаловался это понимание вилки между тем что гладко много лет говорит этот "головной" чиновник от культуры и культурой. Точно также пресса интуитивно начла относится и Пиотровскому. Здесь тоже есть зазор между его жизнь с выставками по всем странам мира рутинной работой, которая идет в самом Эртмитаже.
О выставках, упреки в обилие которых пресса бросила и Пиотровскому ,Швыдкой тоже говорил правильно: это, дескать, мониторинг, подтверждение подлинности произведений. Но если хорошо смотреть и хранить, чего подтверждать. В заключении М.Е.,Швыдкой нажал на цифры: раньше, дескать, в музейном отделе Минукульта СССР работало 70 человек, а вот теперь в агентстве у него только - 4. Но это было 15 республик, где, наверняка, был у каждой куратор и потом ты столько лет этим занимаешься, борись. И - признавайся, если не можешь.
Я умышленно переношу выступление Б.А.Боярского руководителя Росохранкультуры в самый конец, потому что здесь поиск других причин.
Козлов Д.П, руководитель Росархива. О множестве решений по защите архивов, которые не были выполнены. Говорит о парламентских слушаниях, рекомендации, которых тоже не выполнены. Все рассматривалось, но ничего не делается, потому что не финансируется. За минувшие пять лет - 11 краж. Три кражи совершили сотрудники. Но до суда, до производства доведены только два дела. Что крадут - раритеты, открытки, имеющие устойчивую цену. Говорит, что еще не все факты краж выявлены. Причины этих краж. а) не все работники боятся потерять свое рабочее место. Кадровая необеспеченность, бедность и не пристижность. На федеральном уровне начался процесс мобилизации работников архивов. Сейчас средняя плата 5,5 тысяч. Козлов, как руководитель Росархива получает письма с периферии от местного руководства: почему Росархив начисляется свою зарплаты ниже прожиточного уровня региона? б) Чтобы компенсировать низкую зарплату, директора вынуждены расширять деятельность, это не всегда обеспечавается сохранностью. в) Административные преобразования. Я бы сказал: рост бюрократизации. В 2,5 раза увеличился объем использования архивных материалов, запросов. В это же время кадры уменьшились. Курьез: из читальных залов кражи редки - везде видео наблюдение. Но тем не менее был случай, когда иностранная исследовательница похитила документ. Как раз в этот период не было средств у архива купить емкий носитель видеоинформации. Идет постепенная проверка дел. За последнее время проверено 20 % от всех, причем это один миллион дел, которые проверенны полистно. Попутно, в связи с кражами решили проверить все архивные дела бывшие за последние десять лет на выставках.
Все стало затягиваться. А.И. Комеч иногда засыпает, но спит, как орел: лишь шорох и он встрепенется.
Замечательную реплику бросил А.С.Соколов: Сегодня нам нужна выборочная проверка: "Ей Богу, мы знаем, что и где проверять".
Все дальше подробно мне стало записывать скучно. В.Ю.Дмитриев заместитель директора Госфильмофонда. У кино два родовых проклятья: одно - оно механическое искусство, это искусство тиражированное. Как его хранить? Копию или негатив? Негатив "Потемкина" - это раритет, он рассыпается. Похоже, у Госфильмофонда очень верная тенденция - давать меньше. Дмитриев рассазывает, как пошли на обострение, не отдав во Францию негативы фильмов Тарковского. Вспомнил требование еще недавно звучащее раздать все по республикам. Все советское кино - в Госфильмофонде. Тем не менее, 80% немых картин русского производства не сохранилось и 50% фильмов, вышедших до 1950-го года - пропало.
Второе родовое проклятье - кино это коммерческое искусство. Я пропускаю развитие этой мысли. Как я понимаю Дмитриев выступает, чтобы отвести от Белых Столбов надвигающееся на них строительство Кирпичного завода - все равно построят! И оптовой базы
Пиотровский М.Б. Делать хранение приоритетным. До этого приоритетом была доступность. Хорошо защищаем вход, но забываем про выход. Нужна помощь: строить фондохранилище. Не хочет проводить тендер - долго - не видеонаблюдение и пр., лучше заказчик, выбранный Роскультурой. Нужны внебюджетные средства, государства мало.
Был лаконичен до изумления, ощущение, что сам музей, его содержание его не интересует.
Осколков..............................
Больше всего меня изумило выступление Т.М.Горячевой директора бывшего ЦГАЛИ - Российского государственного архива Литературы и Искусств. Сначала все было очень верно: о потребительское отношение общества к архивам, говорила об исчезновении атмосферы. В процессе ее выступления выяснилось, что некоторое время назад пропало 8 страниц оригинала, подлинника поэмы Блока "Возмездие". Из хранилища. Куда закрыт доступ, это притом, что подобные рукописи не выдаются. Значит свои, кто-то из работников. Говорила о хищении фонда Чернихова. Опять прозвучало очень сомнительная тенденция: превратить архив в архив-музей. И дальше невероятно: это привлектельная и с виду вполне интеллигентная женщина предложила при приеме на работу применять детектор лжи. Чувдовищно! А почему бы тогда снова не ввести смертную казнь? Это из одно ряда.
В выступлении Ирины Александровны Антоновой у меня сложилось ощущение скрытого наезда. На кого только? На Соколова или на Швыдкого. Для всех очевидно, конечно, что ничего подобного, что случилось в Эрмитаже в музее изобразительных искусств произойти бы не могло. Я записал: "Необъяснимое событие приводит нас к определенным выводам. Вещи могут пропадать не только потому, что они украдены, они теряются. Почему не применяются меры при наличии огромного неблагополучия. О Грефе и Фрадкове - а к ним не входят с вашими проблемами. Назрело заседание правительства, на котором мы сами поднимем эти вопросы. Наши права недостаточно активно отстаиваются". Рассказывает о письме Президенту. Мы получили ответ, что деньги вы получите. Но мы их не получили. Я про себя вспомни, как тоже писал в Администраию президента и оттуда мне звонили, а потом все заглохло. Имитация и ее распознание - это моя специальность.
У меня сложилось ощущение тихого наезда на Швыдкого.
Комеч о пропажах в храмах. Я бы в ............., сказал Комеч, вложил бы и эту часть. Общая ситуация трагична. 20% находится в уходящем состоянии.
Б. Боярский. Мое выступление станет диссонансом к выступления Михаила Ефимовича. Говорит о ином видении этой же проблемы сохранности. За 2 года Агентство провело ревизию в 168 местах, надо также сказать, что подобные ревизии последние 10-15 лет не проводилось. Сразу отмечает и, весьма категорически, основное - администрация большинства музеев не знает нормативных актов и законов, регламентирующих музейное дело. Привел в пример в пример, в частности, Саратовский музей. Вообще Боярский о директорском корпусе говорит очень жестко. Органы МВД раскрывают от 50 до 70 краж в год в музеях. Две категории преступников - откровенные бандиты или второе - бандитские сообщества, работающие вместе с хранителями. Боярский отмечает общий рост преступности, рост неоправданной выставочной деятельности, которая часто ведет к потерям. Очень часто бороться преступностью мешает отсутствие законов. В качестве примера: 180 предметов, в основном оружия, были похищены в Петропавловской крепости, но наказать никого не смогли - нет соответствующего закона. Боярский не может - это почти прямая речь - согласиться с Мих.Ефим., что все у нас в музейном деле и охране хорошо. Также отмечает, что при сопоставимом размере в Росархиве, в отличие от музеев, подчиняющихся Роскультуре, проверки проходят своевременно. Центральная мысль, опять почти прямая речь: убежден, что происшествие в Эрмитаже это следствие. разложения всего дела работы музеев от директора до хранителя. Тут же Боярский вспоминает об усадьбе Мураново, в которой только что прошел пожар. Но этот факт интерпретируется с ведомственной стороны: центральные архивы страны тут же взяли на временные хранение мурановские книги, а вот музеи, - подтекст: подчиненные и воспитанные Швыдким, до сих пор торгуются о материальных условиях. Боярский требует ужесточения контроля за финансовой деятельностью. Музеи увлекаются выставочной деятельностью, в ущерб иной работе. Предлагает внести систему плановой ротации для хранителей. Дальше Боярский привел систему предложений по регламентации работы.
Его фраза "Надо прекратить использование залов музеев для всяких праздников, завтраков на "Авроре" прозвучала для присутствующих прозрачно. Боряский в этом зале сказал то, что никто и никогда еще не говорил.
В целом, как бы все приняли положение дел к сведению. И хотя внешне все выглядит, как своеобразное замазывание, но полагаю, что позиционная война вышла на новые рубежи.
Приехал в институт около часа и попал прямо на перерыв в обсуждении. Что-то даже поел за казенный счет. Шла проза студентов Алексея Варламова, а потом мелкие семинары: дети, проза, критика и публицистика. Все прошло благополучно, хотя и медленно. Как всегда, зондаж: что вы ждете от института? и круг чтения? Варламов вел свою линию уверенно, спокойно и абсолютно доброжелательно. Мне почему-то кажется, что в институте ему уготовлена долгая и удачная жизнь. Как все говорят, интуиция меня обычно не подводит, хотя все же определяют и те три случая, когда я ошибся с людьми. В инициалах это выглядит так: М.В., М.Ю. и А.В. О последнем персонаже, со мной очень интересно говорил Алексей. Еще когда персонаж поступал в аспирантуру, то сидя с Алексеем на бульваре и немножко разогреваясь, А.В., показывая на здание, сказал: когда-нибудь я там буду ректором. У меня вообще есть ощущение, что должность ректора Литинститута для каждого четвертого, работающего в институте, кажется вполне подходящей для него. У троих из этих "каждых четырех" хватает ума это не декларировать.
На собеседование произошел занятный эпизод, когда не очень молодая абитуриентка-заочница на вопрос "круг вашего чтения?" вдруг стала рассказывать о коллективном чтении в общежитии книги Есина "Попутные мысли". Может быть, для него они и попутные, а для нас это так важно. Мне, естественно, было приятно, все остальным на данном этапе пришлось сжевать. Закончилось собеседование около восьми, и сразу же поехал к Копыловым.
Тоня Копылова написала новую книгу о своей семье и ее друзьях. На этот раз она ограничилась временем, когда они жили в Навои. В книге есть и фрагмент, связанный со мною. Здесь две проблемы: во-первых, само по себе это знаковое явление - книга о семье и молодых годах родителей. Во-вторых, Навои, атомная промышленность - это знаменательный фрагмент когда-то секретной эпопеи. Секретность закончилась, и все пропало. Хорошо, что Тоня все это опять восстановила.
Был еще один повод поехать в гости. Прилетел с Коморских островов Дима Копылов. Пока они кормили меня дыней, я поговорил об его вместе с немалой семьей переезде туда. Невероятно экзотическое место, куда самолет летит с несколькими остановками и первая в Дубаях. Я восхитился здоровым чувством авантюризма младшего Копылова. Как переменилось время. У меня уже другие суждения по поводу людей легко переезжающих на другой конец света, в конце концов, в душе они всегда остаются русскими. Обязанность человека перед собой быть счастливым. Я загорелся туда как-нибудь, ЕБЖ, слетать.
23 августа, среда. Расчетливо приехал на последнее собеседование на три часа позже. Для себя, после того, как я оставил пост ректора, я решил: пусть хоть земля лопнет, но сначала я посижу час над романом у компьютера. Чуть-чуть продвинул вперед сцену со Ставским. При упорной работе всегда что-нибудь интересное возникает. Кстати, вчера я задал вопрос о Ставском, не знает ли он что-либо об этом герое 37-го года, и он припомнил его отношения с Пришвиным. Я об этом тоже читал: Пришвин, Ставского не любил, но последний помогал ему с не очень ясным разводом. Вот и этот маленький штрих лег в роман. Кстати, когда
После обеда заканчивали семинар И.И.Ростовцевой и сразу же перешли сначала к поэтам Красикова (?), а затем и к абитуриентам заочного семинара М.П.Лобанова. Было несколько интересных будущих студентов. Открытием здесь стал очень не молодой поэт из Ленинграда Несколько
Приехал домой около десяти, а может быть, и позже и еще долго, поставив машину, дослушивал передачу по "Маяку". Военные специалисты говорили о войне Ливана и Израиля. Это для меня, как попутное действие любовной истории Михаэля и Ханы, которую я сейчас читаю. Кажется, это, действительно, очень неплохой роман, по крайней мере, в не умении очень точно держать женскую психологию - роман написан от лица героини - автора не обвинишь. И вообще, это настоящий роман. Другое дело, все время отрываюсь на что-то документальное, которое захватывает сильнее. Но возможно это особенность времени. Сначала это был Георгий Иванов с его воспоминаниями, а вот теперь вылезла прекрасная ЖЗЛовская книжка о Франсуа Виньоне. Гениально построенный сюжет: комментарий к персонажам, событиям и "предметам" "Большого завещания". Но я увлекшись, ушел от темы. Итак, дослушивал передачу. Теперь уже в прямую говорят, о проигранной Израилем войне. Выводы у специалистов такие: а. Исчез миф о непобедимости израильской армии. б. Лопнул миф об израильской разведке, как лучшей разведке в мире. в. Оказывается, не всегда лучшее вооружение современной армии гарантирует ей победу. Арабы подбили 40 израильских танков. Говорили также о советском оружии, которое, видимо, действовало на стороне арабов.
24 августа, четверг. Сегодня день траура по погибшим в невероятной авиационной катастрофе нашего самолета, летевшего из Анапы в Ленинград. Погибло 170 человек, и так как Анапа, - очень много детей. Детский курорт. Версий несколько и главная версия - самолет попал из-за грозы в плоский штопор. Ни одного спасшегося. Как всегда: материальная помощь родным и близким покойных, все ленинградцы, их около 50 будут похоронены на одном из центральных кладбищ, Путин подписал указ о дне траура. МЧС работает - это все время показывает телевидение - четко и слажено. Такое ощущение, что почти ждут ожидаемую катастрофу. Все отлажено, сбор трупов, автобусы для родственников, поиск черных ящиков, генетическая экспертиза. Может быть, у МЧС и план есть на частоту подобных катастроф?. Такое ощущение, что только одно МЧС и работает благополучно, а все остальные допускают катастрофы и чрезвычайные ситуации.
Утро работал над дневником, потом поехал в "Наш современник". В 8-м номере появились "Выбранные места за 2005 год". В тот же день я все и прочел. Отредактировано Женей Шишкиным, с которым мы раньше припирались, довольно неплохо, нет резкостей, хотя, если бы они мне показали гранки или верстку, то кое-что я бы подубрал: в частности одно не очень справедливое суждение по Кирееву, навеянное книгой Яковлева, и одно суждение о Волгине. Вопрос с его двойным профессорством уже давно решен, он "исправился" и пора уже мне помолчать. В редакции поговорил с Сережей Куняевым. Он сейчас пишет книгу о Клюеве Николае и, в связи с этим, кое-что рассказывал мне об Яре-Кравченко, с которым он был знаком. Но главное Сережа расширил искомый мною список литературных предательств. За Люсечевским(?) , оказывается, не только экспертиза на Заболоцкого, но и экспертиза на Бориса Корнилова. Вроде бы в 90-х годах это печаталось в "Литературной России". Но возможно, это все есть в словаре В.Огрызко.
Встретился с Юр.Авдеевым, обедали с ним японской едой в кафе "Терра" возле его дома. Я делал вид, что японская кухня для меня привычна. Дома пили чай, говорили о живописи и разглядывали прекрасную акварель Семена Кожина - пейзаж Ирландии. Если бы у меня были свободные деньги, я бы, пожалуй, эту акварель купил. Что могло бы быть лучше, чем во время работы, сидя за компьютером, поднимать взгляд и видеть эти фиолетовые холмы, озеро, схватку облаков над землей. Тут же вспомнил о Саре Смит и Стэнфорде. Если бы я был человеком очень богатым, то купил бы для них.
Вечером разбирался с Витей, который где-то долго гулял и выпил пивка. В качестве его лечения предложил ему арбуз, который купил, возвращаясь из редакции. Безусловное достоинство Вити: во хмелю не агрессивен, и чувствует себя виноватым.
25 августа, пятница. Утром вывез В.С. на воздух - на дачу к С.П. Пока не пошел дождь косил траву, потом, лежа на верху, занимался дневником, пока не устала спина. Разговаривал по телефону с Ильей Кирилловым и Максимом. У Максима стихи пошли в "Новом мире" и в "Дружбе народов" - как я не ошибся в нем и когда его только брал в институт, и когда после первого его сборника назвал его выдающимся будущим русским поэтом. Будущее превращается в настоящее.
Но не так-то легко закончился день. Когда вернулись домой, я не смог отговорить В.С. от самостоятельной поездки в Дом кино, где сегодня начинается фестиваль кино, сегодняшнего. Все начиналось с "Живого" Велидинского. Это фильм о как бы материализовавшейся тени солдата убитого в Чечне. Но ничего подобного, особенно о Чечне, я смотреть не хочу, за этим всегда, даже если делает очень талантливый человек, стоит какая- либо историческая, либо этическая неправда. В.С. пошлее сама, упала уже по дороге, потому что не может, чтобы еще что-нибудь не купить, потом звонила мне из Дома кино. Я был готов сразу же за ней приехать, но сказала, что она все же пойдет на фильм. Кончилось тем, что все-таки я съездил за нею, бинтовал разбитую руку, утешал. Весь день почти постоянно читал роман Амоса Оза "Мой Михаэль" - надо согласиться, что здорово это написано, вне привычной сегодня конструкции и это очень привлекает и затягивает. Мне интересно будет встретиться, с этим автором, это, видимо, произойдет в начале сентября во время книжной ярмарки.
Россию и Ленинград преследуют катастрофы. Я полагаю, что это связано исключительно с тем, что начальство все занимается "глобалкой", решением общих вопросов, имитацией свой заинтересованности в общем деле, а дела мелкие, повседневные - все уходит на задний план. Сгорел знаменитый Троицкий собор, построенный Стасовым. Выгорел огромный деревянный купол. Даже в Советское время остался живым и целым, а тут открыли, начали ремонтировать, во время реставрации - сгорел. Боюсь, что так обстоит и у нас в институте, за институт боюсь. БНТ, похоже, все хозяйственные дела передоверил Колобку, а тот живет лишь сегодняшним днем и исполнением желаний начальство. Сейчас ремонтирует кабинет Стояновского. Из института ушел Слава- маляр, которого я долго берег. Я знал об его запоях, но когда он работал - он работал замечательно, упорно и быстро. Теперь уже даже мой бывший кабинет, по рассказу Максима, ремонтирую какие-то смуглые пришлые люди с юга. Может быть, так и стоит жить, легко и непринужденно. Гони "видуху". Я все время думал о том, что раздав институтские деньги пришлым, на сторону, их меньше останется у нас самих, на зарплату преподавателям. Платим ведь из общего котла.
26 сентября, суббота. Витя вчера улетел, как ветер на мотоцикле в Сопово, он потихонечку делает там отопление и наводит порядок после ремонта Толика. Сегодняшней день ознаменован днем рождения С.П. Наверное, проводив В.С. на диализ, поеду вместе с ним на дачу, жарить шашлык и смотреть кино. Утром передали по ТВ, что горит угловой дом на Петровке, я его хорошо помню, модерн начала века. По привычке, я все время думаю, как бы не случилось чего-нибудь в институте.
Вчера же передали, что некий Игорь Тарасевич, мэр Пятигорска, на вседорожнике врезался в Жигули с "простыми людьми". Пять человек пассажиров Жигулей погибло. Какая-то неясная история, с пропавшим шофером и испарившимися пассажирами джипа, видимо и в нем ехало начальство. Попытка гаи и врачей скрыть происшествие. "Труд" сегодня поместил огромную статью на первой странице. "Власть на встречно полосе. Продолжается неравный бой на дорогах страны: сановные авто таранят машины простых россиян". Здесь же и списочек этих безнаказанных трагических наездов. Много не только губернаторов и сенаторов, но и их родни. Безнаказанные убийства за рулем и сына Сергея Иванова и сын Руцкого. В каждом таком случае доблестный и справедливый наш суд находит оправдание и губернаторам, и их сыновьям и сыновьям министров. И какие формулировки! "Когда в Москве Александр Иванов, сын министра обороны России Сергея Иванова, на автомобиле "Фольксваген" на регулируемом пешеходном перекрестке сбил 68-летнюю пенсионерку Светлану Боридзе, в результате чего она погибла, уголовное дело было прекращено. Поскольку "водитель Иванов А.С. не имел технической возможности предотвратить наезд на пешехода Боридзе С.К.".
27 августа, воскресенье. По телевидению передали, что к девяти года в США все же приговорили бывшего премьера Украины Лазаренко. Надежда, как я уже неоднократно писал, у России только на правосудии Америки.
Читаю сразу несколько книг. Я, кажется, уже писал, что читаю жзловскую биографию "Франсуа Вийона". Ее написал Жан Фавье. Какой блеск, какие подробности и какой литературный талант. Не даром академик. Интересно, что в России мы подобную академию создать бы не смогли, ее состав немедленно был бы опознан, как узко клановый. Соседство Солженицына и Быкова со Славниковой не возможно.
Теперь - к книге. Поражает - сохранившееся, в архивах судов и церквей той поры. Сама непререкаемость их постановлений. Хотя есть и то, что роднит наших ученых юристов и судейство и французских. Те же самые ученые юристы и судьи, которые присудили к сожжению ведьму Жанну д, Арк через два года, посмертно ее оправдали, во Франции принято говорить об "аннуляции осуждения". Меня при чтении восхитило "королевское прощение", которое давалось очень широко. Здесь и прагматизм, и понимание, что всех в тюрьму не пересажаешь. А и тогда, как и у нас сейчас, надо бы через одного.
28 августа, понедельник. Утром хочешь- не хочешь, пришлось поехать на работу. Здесь две причины: именно в этот день закончился отпуск и вдобавок ко всему уже с воскресенья у меня вдруг распух и покраснел левый глаз. Еще утром, когда я проснулся, то почувствовал, что-то не в порядке. Зеркало тоже показало лик не самый веселый, глаз затянулся в щелочку, веко распухло, придав взгляду не свойственную мне торжественность. Уже вечером в Москве по дороге домой заехал в аптеку и купил "Альбуцид", думал, как всегда при конъюнктивите, все быстро пройдет. Но не тут-то было. Утром де решил ехать на прием к врачу-окулисту в глазной институт на Мамоновский переулок. Там всегда, хотя и не очень быстро, но все про глаза говорят качественно. До того, как отправился к врачу, успел продиктовать Е.Я. поправки к моему вступлению на конференции в галерее И.Глазунова. В общем, после всех уточнений, получилось так:
ЕСИН Сергей Николаевич
Профессор Литературного института
Заведующий кафедрой литературного мастерства.

Счастье мифа.
Мое знакомство с Ильей Сергеевичем Глазуновым состоялось много лет назад. До этого были легенды, разговоры в обществе, очередь на его выставку, два раза окрутившая Манеж, утверждающееся в большом искусстве имя, рождающийся миф; сохранилась и дата этого знакомства - 2 сентября 1979 года.
Глазунов уже тогда был фигурой столь легендарной, что на это знакомство я никогда не осмелился бы пойти сам - крупный мастер, художник, которому портретировали уже венценосные особы, и - начинающий писатель. Кое-что у меня тогда появилось в журнале "Юность", но "Имитатор" не был даже задуман.
Я шел на это свидание вместе с космонавтом Джанибековым, с которым был знаком, так как занимался космическими делами. Мы пришли в огромный дом Моссельпрома, в знаменитую башню, дом-музей, дом-картинную галерею. Играла тихая музыка, хозяин был мил и обаятелен. Хорошо помню - напоил чаем и покормил, была "отдельная" колбаса, которая тогда пахла как сейчас пахнут деликатесы... Когда мы уходили, И.С.Глазунов подарил мне большой рисунок, сделанный фломастером тут же, при мне, т. е. я как бы вынудил его, принеся с собой огромную гостевую книгу. Здесь всё было символично, хотя, полагаю, что символы были уже "наезжены", уже привычны. Огромная лестница, на которой где-то в середине обозначен точкой человек; дерево, небосвод, церковь. Человек поднимается к храму. Лестница обозначает задачу каждого, наверное и самого Глазунова, подняться на самую вершину. Судя по всему, задача выполнена.
Сегодня мы собрались на Конференцию, посвященную творчеству И.С. Глазунова, в залах Галереи. Пока я сидел в нашем центральном зале, я разглядывал картины, висящие на стенах. Практически, это удивительное состояние и удивительное чувство - оказаться в центре обступивших тебя со всех сторон лиц нашей истории. В этом смысле место это какое-то волшебное, заставляющее думать и о нелегком пути русской истории и о самом художнике, дерзнувшем этот путь определить. Но сегодня мы говорим совершенно о другом - о выставленных в соседнем зале этой галереи замечательных рисунках к произведениям Ф.М.Достоевского, 8 рисунках, уже бесспорно вошедших в классику, в галерею портретов героев русской литературы. Я невольно вспомнил, разглядывая их, одно из соображений В.Набокова, сказавшего, что человек должен быть счастлив, если история только прикоснулась к нему полою своего плаща. В этом смысле уже даже как автор только этих рисунков И.С.Глазунов - тот самый счастливец. И в этом его огромная заслуга перед нашим искусством. На этой Конференции уже неоднократно и очень точно говорилось о том (и это вполне естественно для каждой эпохи), что существует огромное количество писателей, артистов, художников, которые активно действую в наше время. И тем не менее, имена их очень слабо известны широкой публике. Имен "на плаву", имен первого ряда в каждой эпохе немного. Обычно о таких именах говорят. Приведу пример.
Сначала несколько слов о том, что моему роману "Имитатор" достаточно искусственно приписали прототипы. Но прототипы для писателя почти всегда неинтересны, его больше интересуют т и п ы, они более величественны, они возвышаются над мелочами быта и ежедневными ассоциациями. В свое время я писал, отвечая любителям, желавшим связать в "неразрывную цепь" меня, моего героя и знаменитого русского художника. Но вернемся к первоначальной мысли. Во время моих встреч с читателями, в тот момент, когда вышел роман "Имитатор" и когда интеллигенция судорожно искала в своих рядах протитипов, мне неизменно задавались разные коварные вопросы, и каждый раз, почти в любой аудитории я проводил один и тот же наглядный эксперимент. Я спрашивал у аудитории: поднимите руки те, кто знает художника Глазунова, кто может представить себе хотя бы одну его картину, кто в своей памяти держит хотя бы одно лицо с этой картины или портрета. В таких случаях руки поднимала вся библиотека (как правило, такие конференции происходили в библиотеках). Я шел дальше. Теперь поднимите руки те, кто знает художника Шилова и кто знает его картины. Рук поднималось значительно меньше, что-нибудь около половины. Теперь поднимите руки, кто знает одного из таких художников - и я называл Осовского, Нисского, братьев Ткачевых. И тогда поднимались в лучшем случае две-три руки, или даже одна рука. И после этого я обращался к фантазерам, так хорошо придумавшим, с их точки зрения, прототип моего героя: "Получается так, что если вы не обладаете знанием большого количества ассоциаций, не знаете имен многих художников, которые могли бы стать героями моего романа, вы, в принципе, привязываете моего героя к первому знакомому вам имени". Понятна моя мысль? Как я уже сказал, Набоков писал о счастье любого художника остаться в истории. Продолжая его мысль, можно говорить о высшем ранге жизни в искусстве, о человеке, создавшем в искусстве свой собственный мир. Такие люди есть всегда, они существуют в науке, в литературе, в живописи.
Сегодня мы говорим о Глазунове как об иллюстраторе Достоевского. И я со всей ответственностью заявляю, что существует Достоевский Глазунова. Что бы мы ни читали из великой классики, какие бы внутренние картины в этот момент ни стояли перед глазами, - наши память и воображение играют с нами по точным законам психологии: перед глазами встают всегда иллюстрации, виденные, видимо, раньше, которые создал Глазунов. Конечно, искусство неостановимо, и, возможно, придет новый художник, который предложит нам другую систему видения. Но что поделаешь, пока, когда мы говорим о Гоголе - мы видим рисунки Баклевского, когда о Библии - вспоминаем знаменитого иллюстратора Библии Гюстава Дорэ, когда говорим о Кола Брюньоне Ромен Роллана - всегда думаем о знаменитой "вишенке" Кибрика. Как ни грустно, но с этим приходится считаться. Миф создан, и нужна невероятная сила художественного прозрения, чтобы его разрушить и вместо него предложить свой.
Один из самых счастливых моментов жизни художника Глазунова, исторического живописца и портретиста, это рисунки к творчеству Достоевского, ставшие мифом искусства, мифом Достоевского, мифом Глазунова, й, как я уже говорил, образы Достоевского мы теперь не видим вне этих рисунков. Причем феномен этот распространяется и на другие виды искусства. Я хорошо знаю театр, отчетливо представляю себе достижения кинематографа, разбираюсь в том, что "варится" в каждом художнике и трудно сказать: кто у кого что взял и что с этим делать (в этом одна из особенностей искусства). Но мы всегда можем оценить результат, выделить его из хаотическиго нагромождения влияний, мотивов, зависимостей, и можем сказать кому этот результат принадлежит: "миф" Достоевского в русском изобразительном искусстве принадлежит И.С.Глазунову.

С.ЕСИН

29 августа, вторник. К уже давно запланированному вручению премии Москвы вдруг внезапно прибавился экспертный совет по наградам Минкульта. На этот раз решил отправить машину с Витей в институт, а сам вызвал институтскую машину. По дороге из дома шофер Миша пожаловался на свои житейские трудности. Живут они в самом центре, чуть ли не на Трубной площади, выселяют из старого дома, но людям, привыкшим к этому району, чего-то дают не то. Идет знакомая мне бюрократическая возня, при которой всегда проиграет не чиновник. Это коммунальная квартира, здесь свои особые сложности. Начальство угрожает, понукая соглашаться, что может заселить в свободные комнаты таджиков или узбеков дворников.
Интересно, что Москва в коммунально-рабочем смысле оказалась поделена. Об этом мне рассказывал еще Андрюша Мальгин, когда я был у него в гостях. Район Трубной - это таджики, в других районах татары и узбеки. Бедная пришлая молодежь обязательно, приносит своему старшему- смотрящему чуть ли не половины зарплаты, оставляя себе на проживание копейки. В том числе и отсюда кражи, разбои, нападения. Раньше здесь лидировали азербайджанцы, теперь, судя по телевизионному ящику, лидируют армяне. Опять показали какого-то армянина афериста. Наших русских ребят показывают реже, но сегодня отличился один семнадцатилетний удалец. Попытался ночью изнасиловать одиннадцатилетнего пацана. Негодника милиция отбивала от разяренных жителей. Но это все, так сказать, попутно.
Утром дочитывал "Моего Михаэля". Делал это уже с некоторым трудом, характеры давно обрисованы, дальнейшее действие практически известно. Книга сильная, здесь ясно обрисовано сумасшествие еврейской женщины и ее "духовный" адюлтер. Здесь много замечательных частностей, например этюд Иерусалима. Москву еще никому так, как следовало бы, описать не удавалось. А с какой поразительной оглядкой на русскую литературу все это составлено. Но я не критик, как следует, описать не смог. Здорово, но чего-то не хватает. Это не русский роман ясной метафоры, здесь прелестные частности.
Совет в Минкульте прошел довольно быстро, хотя претендентов было много. Вспомнил Наполеона, который говаривал, что, давая солдату или чиновнику крест, он человека привязывает к себе на всю жизнь. Скинули из обширного списка пару чиновников от искусства, желающих стать заслуженными и народными, кое-что из "заслуженных" и "народных" перенесли в ранг "заслуженных работников культуры" или "заслуженных деятелей искусств". Некоторое раздумье вызвал Филипп Бедросович Кирковров, вспомнили его распрю с милой армянской девочкой-журналистской из Ростова, но потом вспомнили все подобные случаи с влиятельными и "любимыми народом", решили, что администрация президента все равно все сделает, сдастся под гнетом телефонных звонков. Для того, чтобы решать по существу нужен царь или ЦК КПСС. Там с этим было строже. В том же списке, той же страничке, на такое же звание выдвинута балерина Диана Вишнева. Звание-то одно, а уровень космически разный.
В мэрии, куда я приехал почти к началу праздника, было все знакомо по прежним разам. Также, как и год назад, зал, публика, телевидение. Только Лужков постарел и говорил немножко хуже. Долго "въезжал" в тему искусства, не получалось, но все заиграло, когда заговорил о городе, восстанавливаемом Царицине, о театре Немировича-Данченко. Здесь не только любовь к городу, но еще и хобби подобное строить. Лужков любит большие проекты, но думаю, когда он уйдет с должности, за многое другое, за трагическое изменение облика Москвы, его подвергнут критике, и не всегда честной, а постараются еще и ошельмовать. Говорил Лужков и о бюджете, который - и это немаловажная заслуга, но ведь как только проедеят, так и забудут, - который и в этом году "социально ориентирован".
Список лауреатов получился интересным, хотя все люди не очень молодые. Даже, я бы сказал, старые. Здесь и главный архитектор Москвы - за реставрацию Манежа, и Вл.Трошин, и Зельдин, и Уварова очень не молодая искусствовед. Большинство выступали с ответной речью и неуклюже, а со стороны и стыдно, говорили о Лужкове. Естественно все хвалили. Мед тек и растекался по огромному ковру Все это напоминало советское время, когда тоже никто ни кого не обязывал и не просил, но часто на новый год первый тост пили, порывом, за здоровье Сталина. И Сталину это было не нужно и Лужкову ни к чему. В области литературы за книгу "Быть Босхом" получил премию Толя Королев. Он тоже выступил, говорил о литературной географии Москвы: говорил об отсутствия в Москве памятника Твардовскому, о памятнике Булгакову, который все же пора возвести . Высоцкому, с которого началась духовная криминализация страны, памятник уже, Окуджаве, лирическому поэту интеллигентной кухни тоже памятник есть, а вот русскому классику - пока не построили.
Кормят в мэрии каждый год все более скромно, но букет были хорошие и дорогие. Красная икра на этот раз давалась в порционном виде - порция на столовой ложке. Лежали ложки на тарелке, изображали своим рисунком солнечный кругу. Так солнце изображали при Людовике Х1У. Каждая ложка была не полной, икру ели ложками, но не полными.
Дошел пешком до института, взял машину и приехал, усталый и совершенно разбитый, домой.
30 августа, среда. К вечеру все же закончил третью главу. Тот кто пишет, поймет, как трудно создать и выписать общую канву. Дальше уже дело техники подзаполнить оставшиеся лакуны - тем более, они у меня и помечены. Например, несколько слов о Михойлесе, и кое-что другое, Клочков, Корнилов, их предатели и доносчики. Эти места я выделил жирным шрифтом, сделать их можно быстро и качественно, материал и внутренняя интонация есть, но еще надо посмотреть надо ли. В целом глава даже выписана, почти без общих мест, без эпизодов, которые меня бы не удовлетворяли. Мне ведь, когда я почти все закончил в воскресенье и даже похвастался С.П., казалось, что надо написать лишь несколько фраз "подслушанного" на кафедре диалога, но оказалось, что можно - и это органически получилось - еще "войти" на кафедру, описать круглый стол, застеленный зеленым сукном и встретить несколько новых теней. Еще раз убеждаюсь, надо идти за интуицией. Как все это обогатило эпизод, вот оно столь любимое мною "замедление". С другой стороны, я всегда буду говорить свои ребятам, ученикам: не пишите под меня. Это особый, часто мучительный взгляд на жизнь, особый метод ее обработки. По большому счету, иначе, т.е. быстро и беллетристично, как сам я люблю читать, я писать не умею. Как прав был для сегодняшнего дня Дима Быков: пишите быстро.
31 августа, четверг. В два часа уехал из дома: в три на Радио России у меня часовая передача, которая идет на несколько десятков стран. Особенность передачи в том, что ее, кажется, еще снимали и на телевидении. Я-то со своим распухшим глазом. Но я помню: из тележки легко выпасть, но трудно в нее снова забраться. Телевизионная версия пойдет и по Интернету. О самой передаче не говорю, ее вел директор компании "Русское радио" Армен Оганесян. Меня сначала привели к нему в кабинет. Это оказался кабинет помощника С.Г. Лапина. Сам бывший кабинет председателя Гостелерадио перестроен. Каждый раз, когда я бываю в этом здании, столько воспоминаний наваливается н меня! Кстати в одном из вопросов, который задали мне слушатели, оказалось и упоминание моего старого рассказа "При свете маленького прожектора". Боже мой, люди помнят еще и это! Вопросы были довольно стандртные, при чем много про институт. Когда я упомянул об "оловянных глазах министра Фурсенко", - цитата из учительского письма в "Труде" - в студии повисла пауза. Не вытерпел, подарил девушкам два тома "Власти слова" и "Марбург", Кстати, был еще и вопрос о дороговизне книг. Мой "Марбург" в институтском книжном киоске стоит 280 рублей.
В связи с началом нового учебного года обострилась дискуссия: вводить ли хотя бы опытным путем основы православного вероучения в средней школе. Уже несколько дней слежу, как талантливо многочисленные ведущие "отжимают" от эфира всех защитников этой православной идеи. Дело здесь, конечно, не в религии, а в нравственности и в стране. По аналогичному поводу по радио или по телевидению выступал кто-то из военных. Здесь свои проблемы: вводить ли в армии полкового священник или ротного муллу. При этом ехидно выступающий подчеркнул, что ни одного солдата, которому требовался бы раввин, в современной армии он, этот военный не видел. Некоторый, конечно, пересол, но по существу верно. Теперь и за это замечание меня снова сочтут антисемитом.
Выступая по случаю начала учебного года по телевидению, Людмила Алексеевна Путина очень интересно сказала: "Родителям я бы пожелала: быть всегда на стороне своего ребенка". И по-женски и очень точно.
Но есть дни, которые тянутся "дольше века". Уже поздно принялся смотреть: американский фильм "Капоте" - про знаменитого американского писателя, автора "Завтрака у Тифани" и "Хладнокровного убийства". Слава "Иностранной литературе" мы все это почли еще в юности. Фильм очень сильный и я еще раз убедился, как гадкий и мерзкий человеческий тип писатель вообще.
Поздно ночью пришлось развозить по Москве ребят, которые в гараже, в институте, решили отметить уход с работы Володи Рыжкова. Володька парень щедрый, выставился. Володя говорит - изменилось отношение к работягам, раньше они, ребята работали, именно из-за того, что было комфортно, был коллектив, платили всегда мало, когда надо работали, когда было время, гуляли.




http://lit.lib.ru