Писатель Иван Григорьевич Падерин вошел в литературу сразу же после войны документальным повествованием "На главном направлении". "Записки офицера". В записках он рассказал о своем Соевом пути от Подмосковья и стен Сталинграда до Берлина, где со своим полком штурмовал рейхсканцелярию Гитлера. Позже он переведет документальные свидетельства в художественное полотно романа "Когда цветут камни". Потом у него выйдет еще одна беспощадная в своей искренности книга под названием "Ожоги сердца", в которой он поведает о том, как будучи в Кулунде секретарем райкома комсомола приведет четыреста своих комсомольцев под Москву, где почти все они полягут на поле боя, защищая столицу нашей Родины.
После войны Иван Григорьевич работал спецкором в "Известиях", выступая на страницах газеты с очерками о трудовых подвигах соотечественников, восстанавливающих хозяйство страны, строящих новые заводы, города.
Затем в середине пятидесятых годов оказался в журнале "Октябрь", став заместителем главного редактора Федора Панферова. Первым заместителем был известный автор "Записок следователя" Лев Романович Шейнин. Между ними возник "производственный" конфликт.
Шейнин всячески проталкивал роман одной особы, вроде и Панферова уговорил напечатать его в одном из ближайших номеров. Падерин же был категорически против.
И когда на редколлегии Панферов заявил, что роман будет напечатан, Падерин заявил, что роман печататься не будет, Панферов вскинул глаза на Падерина и спокойно сказал:
- Иван, ты же военный человек. И потому знаешь, что могло бы быть за невыполнение приказа генерала. Я все-таки в редакций генерал.
Падерин встал:
- Так что могло быть?
- Могли и расстрелять, - спокойно сказал Панферов. Иван Григорьевич рванул на себе рубаху:
- Стреляй, сука! Немая сцена.
Падерин бросился к двери, хлопнул ею и поехал к себе в Ховрино, где с семьей снимал комнату...
Прошло часа два.
И вдруг возле дома, где жил Падерин, остановилась машина Панферова. Он приехал к Ивану.
Войдя в комнату сказал:
- Слушай, Ваня, ну погорячились. Мало ли что бывает. Ну хрен с ней, с этой авторшей, ну не будем печатать роман. Поехали на работу.
- А теперь вопрос уже стоит по-другому, Федор Иванович, - сказал Падерин.
- И как же он теперь стоит? - спокойно спросил Федор Иванович.
- Или я, или Шейнин.
- Ну, если так, - Панферов поднялся, развел руками, - ты уж извини...
И уехал.
Борис Леонов: История советской литературы
viperson.ru
