В администрациях городов и районов республики создаются советы по оказанию содействия главам муниципалитетов в обеспечении прав и свобод человека и гражданина.
О том, какие функции будут возложены на новые структуры, на что чаще всего жалуются жители Чечни и какие проблемы больше всего волнуют самого омбудсмена, на "Деловом завтраке" в Южном представительстве "РГ" рассказал уполномоченный по правам человека в ЧР Нурди Нухажиев.
Российская газета: Нурди Садиевич, не так давно республика получила уникальный документ - указ президента Чечни "О дополнительных мерах по обеспечению прав и свобод человека и гражданина в Чеченской Республике". Получается, что существующее законодательство, в том числе Конституция, уже не справляются со своими основными задачами - защитой прав жителей региона?
Нурди Нухажиев: Прежде чем подготовить и принять этот документ, республика прошла через многое. Там, где была война, нарушения прав и свобод человека встречаются повсеместно. Поэтому, несмотря на прилагаемые усилия и уже достигнутые успехи, мы понимали, что необходимо снова подробно и пошагово разъяснить права и обязанности всех сторон, призванных заниматься правозащитной деятельностью. Новый указ, в частности, предписывает главам администраций городов и районов сформировать советы по оказанию содействия в обеспечении прав и свобод человека и гражданина в Чеченской Республике, которые совместно с представителями уполномоченного, неправительственными правозащитными организациями (НПО), прокуратурой и МВД будут проводить ежемесячные совещания. Кроме того, чиновники обязаны незамедлительно реагировать надлежащим образом на заявления, обращения и письма граждан. Должностные лица теперь несут персональную ответственность за препятствование деятельности представителей уполномоченного, НПО, а также за допущение в своей работе систематических нарушений, приводящих к ущемлению прав человека.
РГ: На днях совет неправительственных организаций при уполномоченном и Общественная палата обратились к президенту Чеченской Республики с просьбой инициировать расследование деятельности бывшего руководителя оперативно-разыскного бюро (ОРБ) Ахмеда Хасамбекова...
Нухажиев: Они просят через прокуратуру расследовать его работу в период с 2000 по 2007 годы. За прекращение творящихся в ОРБ беззаконий мы боролись более двух лет. Обращались во всевозможные инстанции и правоохранительные органы. В итоге удалось добиться главного - начальник бюро был снят с должности.
Сегодня правозащитники выступают за начало уголовного расследования по отношению к нему и другим сотрудникам ведомства, применявшим пытки и другие подобные "методы" следствия. За эти годы мы получали массу обращений от жителей, в которых они жаловались на незаконные задержания, нахождение под стражей и насильственное выбивание показаний от самих задержанных или их родственников. Часто такие признания ложились в основу судебных решений.
РГ: А если говорить обо всей системе исполнения наказаний?
Нухажиев: Нельзя не отметить работу правозащитников в ИК-2 (Чернокозово). Конечно, это и сегодня не санаторий, но тех нарушений закона, которые отмечались в этой тюрьме на протяжении многих лет, сегодня нет.
Осенью в республике будут сданы две новые колонии - женская и детская. Туда по уже достигнутой договоренности с УФСИН этапируют около 600 человек со всей России. В целом во всех тюрьмах страны на сегодняшний день 12 тысяч выходцев из Чечни. Для защиты их прав мы будем продолжать совместную работу с парламентом республики, который, пользуясь своим правом на законодательную инициативу, намерен внести на рассмотрение проект документа о поэтапном пересмотре дел осужденных в постконфликтный период. У правозащитников есть основания полагать, что многие взяли на себя вину под пытками, а кого-то осудили по надуманным причинам.
РГ: Читатель из Санкт-Петербурга Шамиль Акхаев спрашивает: как проходит расследование дел о преступлениях, совершенных военнослужащими на территории Чечни?
Нухажиев: За годы проведения контртеррористической операции военными совершено большое количество преступлений. Однако уголовные дела возбуждены лишь по незначительной их части. Многие злодеяния, такие, как насилие в отношении гражданских лиц (особенно это касается событий 2000 - 2003 годов), так и остались "незамеченными".
При рассмотрении уголовных дел в отношении таких военнослужащих в судебных органах мы видели стремление увести обвиняемых от ответственности. Доказательством тому являются известные громкие дела группы Ульмана, Аракчеева-Худякова и другие.
Пока мы можем констатировать, что (по крайней мере, до последнего времени) оправдательные приговоры в отношении военнослужащих превалировали.
Как известно, безнаказанность порождает новые преступления. Объективное и справедливое расследование уголовных дел по фактам совершения преступлений военными для населения республики - вопрос не только юридического плана. Жителям Чечни важно увидеть, что они в глазах правосудия полноправные граждане России.
РГ: Шамиль Акхаев также интересуется: применяются ли прокуратурой республики меры по фактам совершаемых на территории Чечни преступлений, которые сняты на камеру и "гуляют" в сети Интернет?
Нухажиев: Конечно, более точный ответ на этот вопрос может дать только прокуратура Чеченской Республики или военная прокуратура на Северном Кавказе. И тем не менее по опыту своей пятилетней работы в системе государственной правозащиты могу сказать: если преступления, совершенные военнослужащими за прошедшие годы, расследовались необъективно, работа по ним приостанавливалась, а потом (за редким исключением) формально возобновлялась, то по злодеяниям, запечатленным посредством цифровой техники и размещенным в сети Интернет, практически нет заведенных уголовных дел.
РГ: Сформирован ли на территории республики институт судебной власти?
Нухажиев: Сегодня количество федеральных судей составляет 75 процентов от общей штатной численности. Кроме того, у части судов отсутствуют специальные здания и они расположены в неприспособленных помещениях. Отсюда и длительные сроки рассмотрения дел, невозможность проведения личного приема граждан федеральными судьями и тому подобное.
В целом, несмотря на эти трудности, могу сказать, что судебная власть в Чеченской Республике восстановлена и состоялась. А для преодоления объективных и субъективных причин, мешающих отправлению правосудия, принимаются различные меры - как Верховным судом России, так и Верховным судом республики. При этом большую помощь судебным органам оказывает местная власть.
РГ: Житель Гудермеса Идрис Магомадов спрашивает о проблеме поиска без вести пропавших людей. Есть ли какие-либо подвижки в этом направлении?
Нухажиев: Согласно последним данным в числе пропавших без вести числятся уже порядка пяти тысяч человек. Мы со своей стороны испробовали буквально все, чтобы выработать по-настоящему эффективный механизм их розыска. В результате пришли к выводу: силами местных властей эту проблему не разрешить. Ведь когда в населенных пунктах Чечни проводились повальные зачистки и исчезновение людей было массовым явлением, на территории республики попросту не было легитимных органов местной власти. Не было даже МВД республики, а процесс амнистирования бывших боевиков находился только на начальном этапе. Ответственность же за похищения и убийства людей и за преступные деяния отдельных военных, призванных по долгу службы защищать мирное население, несет государство. Я убежден, что необходимо издать указ о создании специальной государственной комиссии по поиску без вести пропавших и насильно удерживаемых граждан. Предложения по данному вопросу уже выработаны, механизмы предложены.
РГ: Так что сегодня в состоянии сделать правозащитники?
Нухажиев: Сегодня мы продолжаем заниматься формированием единой базы данных людей, которых ищут близкие и родственники. Также составляются карты с расположением мест массовых захоронений - их сегодня в Чечне не один десяток.
Принципиально важным моментом я считаю создание в республике судебно-медицинской лаборатории по идентификации эксгумированных тел. В этом вопросе мы уже нашли поддержку местных властей.
РГ: На должном ли уровне сегодня авторитет уполномоченного по правам человека в Чечне?
Нухажиев: За годы работы нам удалось доказать, что мы не гонимся за славой или другими преференциями - правозащитники в первую очередь призваны помогать людям. Подтверждением моим словам могут служить сухие цифры статистики: в Чечне с миллионным населением к омбудсмену обращаются в 15 раз больше, чем в среднем по России. У нас работают юристы с большим опытом работы, которые раньше занимали высокие должности в судах или прокуратуре.
Что касается отношений с чиновниками, то должность омбудсмена не предполагает конфликта с властями. Он должен добиваться решения вопроса конкретного человека всеми доступными и законными способами. А отсутствие как раз властно-распределительных функций у уполномоченного я считаю большим плюсом. Иначе он стал бы частицей того же механизма, который часто сам и нарушает права граждан.
РГ: Жительница Грозного Мадина Демильханова интересуется, на какой стадии рассмотрения дела можно обращаться к уполномоченному?
Нухажиев: Согласно закону человек должен пройти инстанции и получить решение суда или административное решение, прежде чем обратиться к омбудсмену. Но мы не отказываем в помощи никому. Люди ведь приходят не просто так - у каждого из них какая-то проблема, которая требует немедленного разрешения. Поэтому принимаем всех, кому необходима поддержка. В структуре аппарата работает управление по приему и консультаций граждан - сообщение нам можно оставить как в устной, так и в письменной форме. Затем все заявления поступают ко мне. Я принимаю их на рассмотрение. За исходом дела мы следим вплоть до высших инстанций - Верховного суда и Генеральной прокуратуры.
Мария Мацур, Грозный
Опубликовано в РГ (Северный Кавказ) N4618 от 21 марта 2008 г.
