НЕЛИЦЕПРИЯТНЫЙ ПОРТРЕТ ОТ АНТОНА ПАТЛАТОВА
20 марта 2002 года Виктор Геращенко прощался с публикой. Все, кто в тот день был в здании Государственной думы, шли посмотреть на уходящую финансовую легенду, журналисты просили расписаться на банкнотах, а герой дня улыбался и давал комментарии о будущем Центробанка и всей российской финансовой системы. Вы спросите, при чем здесь Сергей Игнатьев, которому, собственно, посвящена эта статья? Да в общем-то ни при чем, и в этом все дело. Человек, возглавивший ЦБ РФ после ухода Геракла, широкую публику просто не интересовал.
На кухне с Чубайсом
Когда демократическая революция 1991 года перевернула жизнь Сергея Игнатьева, он уже был вполне состоявшимся человеком, собственноручно сконструировавшим свою жизнь. К выбору своего пути Игнатьев подходил серьезно и обстоятельно. Студентом он стал в 22 года, уже после службы в армии и работы на производстве. И вуз он выбрал не родной, питерский, а МГУ. Причем пошел на факультет экономики, диплом которого в начале 70-х годов не предполагал ни сверхвысоких доходов, ни блестящих карьерных перспектив. Значит, решение было осознанным и взвешенным.
Все дальнейшее - поступление в аспирантуру, защита кандидатской и преподавательская работа - было логичным продолжением карьеры типичного советского интеллигента. Скорее всего, не случись перестройки и всего за ней последовавшего - жил бы себе седовласый благообразный профессор-экономист Сергей Михайлович и не тужил, пользуясь заслуженным уважением студентов и коллег.
Была, однако, в образе жизни советского интеллигента еще одна типичная деталь - разговоры на кухне за жизнь и обязательно за судьбы России. В отличие от абстрактных рассуждений кухонного большинства разговоры экономистов были профессиональными и часто заканчивались удивительными выводами: чем более тесными были рамки официальных отчетов и докладов, тем более парадоксальными и экстравагантными становились заведомо нереалистичные застольные умозаключения.
Как у Довлатова в Компромиссе: Экономисты. Калинин, например, утверждает, что безработица - стимул прогресса. А то все знают, что их не уволят. А если и уволят, то не беда. Перейдет через дорогу и устроится на соседний завод. То есть можно прогуливать, злоупотреблять... А Меркин тот вообще. Его спрашивают, что может резко поднять нашу экономику? Отвечает - война. Война, и только война. Война - это дисциплина, подъем сознательности. Война любые недостатки спишет...
Вот и из вдумчивого советского экономиста Сергея Игнатьева получился сознательный и убежденный рыночник-монетарист.
В начале 80-х Игнатьев стал участником кружка питерских экономистов, группировавшихся вокруг Анатолия Чубайса. Идеи участников кружка были достойны довлатовских героев: К числу ближайших социальных последствий ускоренной рыночной реформы относятся общее снижение уровня жизни, рост дифференциации цен и доходов населения, возникновение массовой безработицы. В свою очередь, это повлечет сильнейшее социальное расслоение и возникновение с высокой вероятностью экономических забастовок в базовых отраслях промышленности и политических забастовок в крупных городах... население должно четко усвоить, что правительство не гарантирует работу и уровень жизни, а гарантирует только саму жизнь.
На этом сходство заканчивается. Когда вымышленный Меркин выступал по радио, ему приходилось говорить об экономическом прогрессе в СССР и неотвратимом финансовом кризисе современного Запада. Приведенные выше слова в 1990 году появились на страницах журнала Век XX и мир, через год кружок Чубайса, усиленный Егором Гайдаром и его московской командой, оказался у руля страны.
Твердокаменный интеллигент
Стартовая позиция у Сергея Игнатьева была ничуть не хуже, чем у соратников. Будь он понаглее и поухватистее, стал бы главой Центробанка уже в 1992 году, ведь именно на этот участок работы он был направлен в качестве заместителя все того же Геращенко.
Шанс вытеснить Виктора Владимировича и занять его место при правительственной поддержке у Сергея Михайловича, несомненно, был. Но все получилось наоборот: засланный казачок в ЦБ не прижился и был пристроен на работу в правительстве. Ответ на вопрос, почему так получилось - в личных качествах Игнатьева. Ключевым среди них Егор Гайдар называл твердокаменную интеллигентность. Формулировка, конечно странная, по несовместимости составляющих похожая на генерала-демократа, но догадаться о ее смысле можно. Гайдар просто хотел сделать своему коллеге приятное и назвать его настоящим интеллигентом, а про твердокаменность - это уж выплыло из подсознания. Премьер-рыночник Егор Тимурович по образу действий ведь был настоящим большевиком, вот и приходило в голову что-то подобное ленинским твердым искровцам.
Сергей Михайлович большевиком не был, да и во многом другом отличался от соратников. Игнатьев - честнейший человек, который никогда не брал взяток, что делает его редкой птицей среди российского чиновничества, - сказал о нем Борис Немцов. Действительно, иммунитет ко взяткам у минфиновца Игнатьева просто легендарный или, в зависимости от точки зрения, анекдотический. Говорят, в его приемную не приносят даже цветы и подарки в день рождения.
Правда, журналисты однажды все же зачислили его в число взяточников.В 1998 году газета Совершенно секретно назвала его в числе высокопоставленных чиновников, якобы получивших богатые подарки от Мальтийского ордена, добивающегося легализации в России. Не оценивший красоты рыцарской версии, Сергей Михайлович сам (!) принес в редакцию весьма вежливое опровержение: Я не являюсь и никогда не был членом какой-либо масонской организации. Я никогда не был в государстве Лихтенштейн. Я никогда ни от кого не получал в подарок золотые медальоны.
Понятно, что о каком-либо карьерном росте такого человека в российском правительстве 90-х не могло быть и речи - как пришел туда заместителем министра, так и оставался на этом уровне почти 10 лет, лишь недолго побыв экономическим советником президента Бориса Ельцина. Он легко переживал смену министров, премьеров и даже президента, но совсем не потому, что был незаменимым. Просто он ответственно исполнял все, что бы ему ни поручили, никому не мешал, не вмешивался в подковерную грызню группировок и был осторожен в словах, В 1997 году журнал Коммерсант задавал VlР-персонам полушутливый вопрос: Чего еще заслуживает Чубайс?. Ответы были разные, даже полярные, но все по существу. И только Игнатьев с серьезным видом ушел от ответа: Любой мой ответ будет воспринят неадекватно, как комплиментарный, поэтому этот вопрос не для меня. Вроде не отругал старого знакомца, но ведь и не похвалил. Так, на всякий случай.
Отдельный вопрос - каково почти маниакально честному человеку проработать в отечественном правительстве почти все 90-е. Хоть Сергей Михайлович и не участвовал в перераспределении государственной собственности в свою пользу, доля корпоративной ответственности за все сотворенное лежит и на нем, а не видеть того, что творилось, он, конечно, не мог. Пока Игнатьев не занимал первых кресел, эта проблема касалась прежде всего его взаимоотношений с самим собой. С марта 2002 года все по-другому.
В ловких и натруженных руках
Назначение питерца Сергея Игнатьева главой Центробанка России с самого начала воспринималось как конец относительной самостоятельности этого учреждения. В отличие от Виктора Геращенко, Татьяны Парамоновой и Сергея Дубинина он шел в покинутое им в 1993-м ведомство как правительственный комиссар, с заданием включить ЦБ в уже отстроенную без него вертикаль власти и взять на себя ответственность за один из участков общего дела.
Впрочем, в 2002-м такая ситуация уже выглядела естественной. Стать де-факто государственными чиновниками, зависимыми от вышестоящего начальства, не было зазорным даже для большинства народных избранников. Поэтому приход Сергея Михайловича в Центробанк, как и в 1993 году, давал ему шанс выйти на первый план, теперь уже в новой системе. Разразившийся намедни банковский кризис - знак того, что и этот шанс Игнатьеву использовать трудно. Зачем в экономической ситуации, прямо противоположной 1998 году, на месяц был возрожден призрак дефолта - особая тема: то ли власть, оставшись без оппонентов, утратила остатки такта и осторожности, то ли искусственный кризис оказался выгоден отдельным частным лицам, то ли было и то и другое. Для нас важно, как повел себя в этой ситуации главный банкир страны. Он снова оказался ни при чем.
Кризис начал раскручиваться с 13 мая, когда была отозвана лицензия у Содбизнесбанка. Целый месяц обстановка нагнеталась: появлялись слухи о черных списках, о тотальной зачистке банковского поля, появлялись новые подтверждения этих слухов (крушение Кредиттраста, отзыв лицензии у менее известного новочеркасского городского банка, крупные проблемы у банков Павелецкий и Диалог-Оптим"". Фамилия заместителя главы Центробанка Андрея Козлова звучала на разные лады, а Игнатьева как бы и не было.
18 июня, через месяц после начала банковских нестроений, он, наконец, появился на публике и взял на себя ответственность за действия Козлова. Однако стабилизировать ситуацию он и в этот раз даже не попытался, просто сказал, что Козлов действует с его ведома, а что до кризиса, то с ним не надо бороться, потому что его нет.
И только после того, как крах Гута-банка поставил под сомнение само существование российской банковской системы, Центробанк сделал то, что мог и должен был сделать давно.
Если во время работы на второстепенных должностях в правительстве непричастность Сергея Михайловича казалась скорее достоинством, то первому лицу она явно не подходит. Проводнику государственной политики лучше работать ладно и эффективно, да и держать все под контролем как минимум желательно.
Ответит за все
Впрочем, ответственность главы Центробанка перед вкладчиками банков - это еще полбеды. В самой сложной ситуации он окажется, когда отвечать придется перед государством, которое именно с Игнатьева будет спрашивать за выполнение одной из двух ключевых экономических задач, поставленных в президентском послании, - снижение инфляции. О том, что эта задача прямо противоречит другой, тоже ключевой и тоже поставленной президентом (то самое двукратное увеличение ВВП), знают все, но оправданием для Игнатьева это не будет. Такова уж особенность работы бюрократической системы: пусть дело в экономических или даже физических законах, ответственный все равно должен быть. Уволил же Туркменбаши руководство Гидрометцентра за плохую погоду!
Перекладывать вину на другого и выдумывать какие-то оправдания Сергею Михайловичу будет сложно из-за особенностей характера. Он уже честно сказал на заседании правительства, что заложенные в бюджете параметры инфляции соблюдать трудно, и получил от премьера логичный бюрократический ответ: Помимо того, что параметры бюджета утверждены и их необходимо выполнять, главе Центрального бака рекомендовано заняться поиском инструментов, которые позволят эффективно использовать возможности, высвобождаемые на рынке. В общем, ищи, где хочешь, но чтобы завтра все было"
И ответ подразумевается только один: идти, искать и вне зависимости от результатов рассказывать на радио об экономическом прогрессе в Российской Федерации, позволяющем совместить сокращение инфляции с ростом ВВП.
Ситуация в общем-то не новая, знакомая поколению Игнатьева еще по 70-м годам. По идее, твердокаменного интеллигента неминуемо должно опять потянуть на кухню.
ЛИЦЕПРИЯТНЫЙ ПОРТРЕТ ОТ КОНСТАНТИНА ФРУМКИНА
Новый глава Банка России Сергей Игнатьев совершенно не похож на крупного российского чиновника, да и вообще на чиновника. Скорее, его внешность с худым морщинистым лицом и огромными очками с толстыми линзами можно назвать профессорской. Да он, собственно, и есть профессор. Вернее, доцент.
По прозвищу Доцент
Правда, первоначально молодой Сергей Игнатьев закончил энергетический техникум и работал электромонтером. Но это был лишь разбег. В 1975 году Игнатьев закончил экономический факультет МГУ и стал преподавать в Лениградском институте советской торговли. Затем был доцентом Ленинградского финансово-экономического института по кафедре ценообразования. Казалось бы, пределы его служебного роста - быть профессором того же института. В крайнем случае - зав. кафедрой. Но человек предполагает, а Бог, судьба или случай располагают.
Может быть, Игнатьев продолжал бы свою преподавательскую карьеру и поныне, но в 80-х годах он примкнул к легендарному уже питерскому кружку либерально настроенных молодых экономистов, неформальным лидером которого был молодой Анатолий Чубайс. А еще к этому кружку в разное время имели отношение такие люди, как Егор Гайдар, Александр Шохин, Андрей Нечаев, Андрей Илларионов, Сергей Васильев (сенатор от Ленинградской области), и некоторые другие ныне известные экономисты и политики. Дальше все получилось само собой. Егора Гайдара пригласили возглавить правительство. Гайдар вызвал из Питера Чубайса. Анатолий Борисович привез с собой Сергея Михайловича писать экономическую программу.
О личных качествах доцента Игнатьева стоит сказать особо. По его воспоминаниям, когда он учился в Московском университете, то опоздал только на одну лекцию -самую первую - и больше себе этого не позволял. Студенты сочиняли байки про его дотошность. Сергей Михайлович, кроме прочего, был соавтором учебника по макроэкономике, который, как говорят, до сих пор является одним из лучших учебных пособий.
Первоклассный зам
В чубайсовском семинаре Игнатьев не проявил никаких лидерских качеств, но зато обращал внимание своей начитанностью. Человек с такими исходными даными может быть прекрасным ученым, но для него ли государственная служба? Однако в госаппарате Сергею Михайловичу не пришлось последовательно проходить все ступени служебной лестницы. Егор Тимурович сразу предложил ему пост своего заместителя в Министерстве экономики и финансов.
С тех пор прошло 12 лет. Все это время Игнатьев уверенно находился на уровне заместителя министра, не двигаясь ни вниз, ни вверх. Он побывал последовательно в ролях заместителя министра экономики и финансов, зампреда Центрального банка, заместителя министра экономики и последние 5 лет -первого заместителя министра финансов. За время своей службы он не приобрел врагов и практически не стал известен широкой общественности. Однако репутация, заработанная Игнатьевым среди профессионалов, совершенно уникальна. Можно с уверенностью сказать, что ни об одном крупном российском чиновнике такого не скажут.
Сенатор от Ленинградской области Сергей Васильев говорит, что за его внешней сухостью скрываются качества, позволяющие иметь преданных друзей. По словам Васильева, спортом новый глава Центробанка не увлекается, и хобби у него нет. Он фанатик работы, целеустремлен и педантичен на зависть, а для хобби нужно иметь как минимум свободное время. Директор питерского Леонтьевского центра Ирина Карелина называет Сергея Игнатьева очень порядочным человеком, живущим на одну зарплату.
Где вы найдете еще более разностороннего человека, который при этом абсолютно бескорыстен и честен? - задает риторический вопрос бывший министр финансов Борис Федоров. Едва ли какой-либо другой российский чиновник известен больше своей честностью и неподкупностью, чем Игнатьев. Он выдающийся трудолюбивый государственный служащий и хороший реформист, - утверждает сотрудник Фонда Карнеги Андерс Ослунд. Наконец, министр финансов Алексей Кудрин после одного из последних раундов переговоров с МВФ сказал о нем: Один из самых профессиональных экономистов мира.
Преемник Геракла
Самое удивительное, что высокий профессионализм Игнатьева оценен даже самим Виктором Геращенко, которого Сергей Михайлович сменил на посту главы ЦБ. Он был далеко не единственным кандидатом на пост главного банкира страны. Помимо Игнатьева в качестве преемников Геракла рассматривались главный экономист ИК Тройка-Диалог, бывший зам. министра финансов Олег Вьюгин и председатель Внешэкономбанка Андрей Костин. Но при обсуждении в Кремле возможных преемников нынешний глава ЦБ согласился на кандидатуру Игнатьева. Причем сделал он это, несмотря на то что именно Сергей Михайлович разрабатывал те положения реформы Центробанка, против которых возражал Виктор Владимирович.
Надо заметить, что Игнатьеву досталось от античного уже Геракла тяжелое наследство. Геращенко грамотно руководил денежно-кредитной политикой, но при этом ревностно оберегал ЦБ от какого бы то ни было контроля со стороны. Он сохранял Центробанк России в виде мрачного бюрократического монстра с 80 тысячами сотрудников. Сегодня по количеству работников Центрального банка на тысячу граждан Россия находится на первом месте в мире. Американская федеральная резервная система, к примеру, имеет в своем штате только 10 тысяч сотрудников - в 8 раз меньше, чем у ЦБ.
Геращенко, как мог, блокировал все банковские реформы - такие как реструктуризация банковского сектора, приватизация Госбанка, либерализация валютного регулирования и, самое главное - приватизацию принадлежащих ЦБ банков. Неясно, что будет делать дальше Игнатьев с этим наследством. С одной стороны, все наблюдатели уверены, что Сергей Михайлович в своей политике будет абсолютно лоялен президенту и правительству. Однако новая должность может заставить Игнатьева посмотреть на все с новой, центробанковской точки зрения.
Либеральный консерватор
Игнатьев производит впечатление человека интеллигентного и даже, может быть, либерального. Но, думаю, жизнь заставит его жестко отстаивать интересы Центробанка, - полагает председатель Национального банка Татарстана Евгений Богачев.
Сам Игнатьев в своих газетных интервью всегда утверждал, что политика, проводимая ЦБ за последние два года, была совершенно верной. Не следует изменять ее, во всяком случае, в ближайшем будущем. Это высказывание Сергея Михайловича вполне укладывается в характеристику, данную своему бывшему заму Егором Гайдаром: Игнатьев - человек очень квалифицированный, порядочный и вместе с тем консервативный, то есть от него не надо ждать никаких революций.
Но надо также учитывать, что Игнатьев - выходец из Минфина, давнего соперника Центробанка. Вообще у Игнатьева - уникальный опыт, он работал в обоих финансовых ведомствах, что для председателя ЦБ, видимо, является идеальным вариантом.
И кроме того, Сергей Михайлович человек принципов. Он, в частности, является убежденным либералом, сторонником невмешательства государства в экономическую жизнь. Прямое регулирование экономики со стороны государства - всегда большая беда, - сказал Игнатьев в одном из своих интервью. И если он почему-то решит, что Центробанк в его нынешнем виде мешает развитию экономики или интересам бюджета - его не остановят никакие ведомственные интересы.
Стоит обратить внимание на слова депутата Мартина Шаккума, который, сравнивая Геращенко и Игнатьева, сказал: Игнатьев более академичен, он более мягкий человек. Но если Сергей Игнатьев занял принципиальную позицию, то изменить его мнение будет сложно. Он умеет отстаивать свою точку зрения.
***
Из досье:
Сергей Михайлович ИГНАТЬЕВ родился 10 января 1948 года в городе Санкт-Петербурге. До службы в армии закончил Ленинградский энергетический техникум.
В 1975 году окончил Московский государственный университет имени М.В.Ломоносова, еще через три года аспирантуру МГУ. В 1978 - 1988 годах преподавал в Ленинградском институте советской торговли.
Затем, с 1988-го по 1991-й также работал преподавателем, но уже в Ленинградском финансово-экономическом институте. В 1991 году был назначен заместителем министра экономики и финансов РФ, а в 1992-м -заместителем министра финансов РФ. С 1992-го по 1993-й -заместитель председателя Центрального банка РФ, а с 1993-го по 1996-й - заместитель министра экономики РФ. С сентября 1996 года по апрель 1997 являлся помощником президента РФ.
С 7 апреля 1997 года -первый заместитель министра финансов РФ.
20 марта 2002 года утвержден на должность Председателя Центрального банка России Сергей Игнатьев -кандидат экономических наук, доцент. Имеет более 20 научных трудов. В 1997 году награжден медалью В память 850-летия Москвы, в 1998-м - Почетной грамотой правительства РФ, а в 2001 году Сергею Игнатьеву была объявлена благодарность президента РФ. Женат.
"Русский курьер"
16.07.2004
http://www.chubais.ru/cgi-bin/cms/smi.cgi?news=00000002719
