Передача : Интервью
Ведущие : Сергей Бунтман
Гости : Виктор Литовкин, Эдуард Балтин
С. БУНТМАН - У нас в гостях сейчас военный журналист Виктор Литовкин, Виктор, добрый день.
В. ЛИТОВКИН - Здравствуйте.
С. БУНТМАН - А по телефону мы сейчас, Виктор, мы с вами попытаемся проанализировать ситуацию, но мы сейчас выслушаем мнение еще бывшего командующего Черноморским флотом Эдуарда Балтина. Если можно, Виктор, наденьте наушники, тогда вы услышите.
В. ЛИТОВКИН - Любой?
С. БУНТМАН - Любые абсолютно. Нет связи, судя по всему. Тогда, Виктор, скажите мне пожалуйста, сейчас поступают сведения о все уменьшающемся количестве воздуха там, но он уменьшается естественным путем, но сведения приходят, все меньше и меньше, что хватит, вообще, в принципе, этот аппарат предназначен на сколько-нибудь долгое пребывание в автономном режиме под водой?
В. ЛИТОВКИН - Информацию, которую передал ваш коллега в начале часа.
С. БУНТМАН - Да, со слов Игоря Дыгало.
В. ЛИТОВКИН - Не только со слов Игоря Дыгало, это технические характеристики этого аппарата, они опубликованы.
С. БУНТМАН - А, те, которые, насколько он рассчитан, на сколько человек.
В. ЛИТОВКИН - Экипаж три человека, когда три человека работают, 120 часов они могут находиться автономно, т.е. без замены воздуха и т.д. Если они спасли, а он может спасти 20 человек, т.е. кто-то находится на рулях, кто-то выходит на подводную лодку аварийную и вытаскивает 20 человек через спасательные люки, эти 20 человек если будут находиться в батискафе вместе с экипажем 3 человека, могут находиться там 10 часов.
С. БУНТМАН - Да, 10 часов, но этого хватает для того, чтобы провести регулярную спасательную операцию, нормальную, штатную.
В. ЛИТОВКИН - Да, т.е. спуститься, вытащить 20 человек, подняться и опять спуститься. Сегодня мы знаем, что там 7 человек, делите это, в три раза меньше, чем рассчитано на 10 человек, значит, 30 часов могут находиться эти 7 человек, потреблять этот воздух. Есть еще какая-то аппаратура регенерации, есть индивидуальные дыхательные аппараты, они называются ИДУ, но это очень мало времени, не больше 2-3 часов на каждого.
С. БУНТМАН - Смотрите, как мне задают здесь, сразу первый же вопрос, который задали в Интернете, Валерий Старцев, скажите честно, когда погрузился аппарат, именно погрузился, а не потерялся или потерпел бедствие, исходя из этого, любой может просчитать, сколько еще осталось воздуха.
В. ЛИТОВКИН - Точных цифр никто не называет.
С. БУНТМАН - Говорят о 3-м числе.
В. ЛИТОВКИН - Да, говорят, вечером 3-го числа по дальневосточному времени.
С. БУНТМАН - Почти двое суток.
В. ЛИТОВКИН - Да, это уже двое суток. Так что надежда еще есть, но она крайне маленькая.
С. БУНТМАН - Двое суток - это 48 часов.
В. ЛИТОВКИН - 48 часов, да.
С. БУНТМАН - 7 человек. Понятно, это ужасная арифметика. Скажите, каковы существуют сейчас, почему оказалось так, что он где-то потерялся или насколько, что его туда занесло? Да, учения, да?
В. ЛИТОВКИН - Как обычно, руководство ВМФ многого не договаривает, если не говорить - утаивает или употребить можно более резкое слово, когда проводятся подобные тренировки, учения, то на спасательном судне, КИЛ называется, килейное судно, должно располагаться два батискафа. Вообще по информации, которую передал ваш коллега, было сделано четыре таких батискафа, два на ТОФе, на тихоокеанском флоте, один на северном флоте, один на балтийском флоте.
С. БУНТМАН - Они все одной системы?
В. ЛИТОВКИН - Они все одинаковые абсолютно.
С. БУНТМАН - И все одного времени примерно?
В. ЛИТОВКИН - Да, с 89 по 91, 86 по 91 гг. производства.
С. БУНТМАН - А этот 89 год, собственно, тот, который?
В. ЛИТОВКИН - Это, да, это достаточно старый.
С. БУНТМАН - Один из этой серии.
В. ЛИТОВКИН - Да, они вообще были предназначены для такой спасательной подводной лодки ЛИНОК, это была уникальная подводная лодка, на ней тоже два аппарата должны были находиться. Она могла погружаться на значительную глубину, оттуда выходили эти аппараты, подходили к аварийной подводной лодке, крепились на спасательном люке и должны были вытаскивать людей, перевозить их на аварийную эту подводную лодку. Но ЛИНОК в начале 90-х гг. погиб, погиб в каком смысле, его не обслуживали, не было денег, он, грубо говоря, заржавел, его списали на иголки, как говорят моряки.
С. БУНТМАН - Патефонные, да.
В. ЛИТОВКИН - А на КИЛ тоже размещаются тоже эти два аппарата спасательных. Но, видимо, в нарушение техники безопасности, в нарушение правил проведения подобных занятий, я сегодня разговаривал с адмиралами, которые знают, как это все должно было проходить, на судне был только один батискаф. Второй, как говорят, находится на ремонте профилактическом.
С. БУНТМАН - Второй там должен быть, на тихоокеанском флоте, причем не где-нибудь, а примерно там же?
В. ЛИТОВКИН - Да, он во время проведения занятий, он должен быть одновременно на судне. Но он находится на Камчатке на ремонте, в Ильючинске, в каком состоянии на ремонте, то ли он разобранный полностью, то ли там какие-то, какая-то аппаратура из него вынута, но на момент проведения учений он был не боеготов, как говорят военные. Успеют ли его привести в нормальное состояние, это большой вопрос.
С. БУНТМАН - А счет идет на часы.
В. ЛИТОВКИН - Счет идет на часы. Кроме того, его надо доставить туда, еще не вопрос, что он может сделать, потому что выйти из этого батискафа и какую-то работу провести там, если это трос, обрезать трос, перерубить трос, обрезать сеть рыболовную, в которой запутался якобы винт батискафа.
С. БУНТМАН - Непонятно, да?
В. ЛИТОВКИН - Непонятно.
С. БУНТМАН - Эдуард Балтин у нас, алло, добрый день.
Э. БАЛТИН - Здравствуйте.
С. БУНТМАН - Здравствуйте, мы бы хотели, до вас дошла вся та информация, которая сейчас доходит о том, что по расчетам гораздо меньше остается воздуха у моряков? И то, что очень тяжело подойти сейчас будет вовремя, скажем так, подойти как нашим спасателям, так американским и японским? Как бы вы сейчас охарактеризовали ситуацию, которую вы наверняка сейчас анализируете для себя?
Э. БАЛТИН - Что, надеяться на помощь японцев и американцев не стоит.
С. БУНТМАН - Почему?
Э. БАЛТИН - Во-первых, время упущено, это раз. Мало того, что необходимо время на переход, еще с прибытием в район, в любом случае, подготовительная работа. Это два. Т.е. необходимо делать все своими силами.
С. БУНТМАН - А как делать своими силами, какие существуют реальные, на ваш взгляд, возможности сейчас в этой ситуации?
Э. БАЛТИН - Если считать, что речь уже не идет о повреждении, мелких повреждениях батискафа, которые могут быть нанесены во время спасательной операции, а для спасения людей, остается, исходя из суточного запаса времени, один только вариант. Называется он глубоководный контактный парный трал, два морских тральчика, вооружить эти тралы без резаков, т.е. не в противоминном варианте, на углублении, он на 190 м, подсечку если делать, смотря где трос, звукоподводная связь с экипажем есть, и двумя морскими тральчиками зацепить его вместе или с этими сетями, или еще с каким-то тросом, отбуксировать на глубину 40-50 м, опустить водолазов и освободить его от зацепа. Это единственное, что я сейчас, как вариант, могу предложить.
С. БУНТМАН - Смогут ли подойти к нему, успеют ли подойти, где соответствующие есть корабли, суда, которые могли бы?
Э. БАЛТИН - Эти корабли в Петропавловске-Камчатском, а сама бухта Березовая - это к югу от Петропавловска-Камчатского, где-то порядка 110 км всего. А то количество кораблей, которое собрано, которое докладывают, количественный состав сил еще не говорит об их эффективности, потому что там, я уверен, корабли, которые ничем не могут помочь. Эффективность должна именно конкретными силами обеспечена.
С. БУНТМАН - Т.е. сейчас, по вашему мнению, должны быть специально оснащенный тральчики, которые должны выйти к месту как раз, они там есть?
Э. БАЛТИН - Там есть.
С. БУНТМАН - Есть они, да?
Э. БАЛТИН - В мою бытность, когда я там был командующим, и тралы эти были, я знаю, и учения мы проводили нормальные, все. А траления, которые сейчас проводятся рыболовецким тралом, они все пружинят, капроновые троса - это очень опасные, очень опасные для подводного мореплавания вообще. У нас были случаи попадания атомных лодок на Севере и в норвежские тралы, и в Атлантике такой случай был. И на валу 10 тыс. лошадиных сил, а винт не проворачивается.
С. БУНТМАН - Потому что именно синтетический, да, трос? Именно капроновый?
Э. БАЛТИН - Они плавятся, попадают между ступицей и линией вала, винтом и ступицей, ступицей винта и линией вала, при вращении он от трения плавится и как сварка прямо.
С. БУНТМАН - Запаивает все это, да?
Э. БАЛТИН - И кончилось тем, что подводная лодка на аварийных двигателях вспомогательных месяц добиралась до Полярного.
С. БУНТМАН - Понятно, у меня Виктор Литовкин, военный обозреватель, пожалуйста, вопрос.
В. ЛИТОВКИН - Эдуард Дмитриевич, такой вопрос. Ведь есть балластные камеры на батискафе, неужели нельзя их продуть и при помощи этой выталкивающей силы вытянуть батискаф наверх? Или они такие маломощные, что они не могут порвать эти сети, порвать трос и всплыть?
Э. БАЛТИН - Смотрите, элементарный трос дрифтерных сетей, которые применяют особенно японцы, в том числе и для браконьерства там у берегов Камчатки, его чтобы порвать, надо усилия 13-15 тонн в секунду, мгновенный такой импульс. Аппарат в самом благоприятном состоянии своем, исправный, все, при продувании он не может создать мгновенную положительную плавучесть 15 тонн, потому что он сам меньше по водоизмещению.
С. БУНТМАН - Понятно, т.е. он просто для этого слаб.
Э. БАЛТИН - Не хватает усилий.
С. БУНТМАН - Да, просто слишком маломощный.
Э. БАЛТИН - Да, мало того, что он не порвет, он и не поднимет. У него положительная плавучесть незначительная.
С. БУНТМАН - Понятно. Вы знаете, у меня такой вопрос по организации этих учений. Почему без такой страховки вторым батискафом, судами, вышел туда, в эту точку батискаф? Как это могли допустить?
Э. БАЛТИН - Я не знаю цель выхода и не могу вам сказать ничего, какая цель выхода была, но то, что говорят нижегородцы, что у него ремонтный срок в ноябре месяце, к данному случаю этот ремонтный срок не имеет никакого отношения. Это чисто, если так говорить, навигационное подводное происшествие, так же, как посадка на мель надводного корабля. Он не имеет к этому отношения, к техническому состоянию. Другое дело, организационная сторона, подготовка района к погружению должна была быть, т.е. он должен быть обследован гидроакустическими средствами, траление проведено, потому что эти аппараты, они используются только как спасательные и для исследовательских работ, больше ни для чего.
С. БУНТМАН - Понятно.
Э. БАЛТИН - Они не погружаются часто, он может один раз в два года обмакнуться.
С. БУНТМАН - Ясно, спасибо большое, мы будем к вам обращаться, когда будут поступать разнообразные данные, надеюсь, что все-таки.
Э. БАЛТИН - А бухта эта действительно хорошая, закрытая от ветров, глубоководная, там спокойное всегда состояние моря. В то же время она притягивает браконьеров.
С. БУНТМАН - Да, понятно, спасибо большое, спасибо.
В. ЛИТОВКИН - Спасибо.
С. БУНТМАН - Всего доброго. Такая ситуация. Виктор, вы согласны? Да, я хотел бы сказать, если у наших коллег из информационной службы есть новости, пусть мне тогда сюда просто принесут, если есть какие-то новости именно об этом происшествии, о батискафе. Пусть мне тогда принесут, чтобы не устраивать сейчас выпуск новостей, потому что мы краткие выпуски, мы посвящаем исключительно этим событиям. Если есть новости какие-нибудь важные, то пускай просто мне принесут, я их тогда доведу до слушателей. Виктор Литовкин у нас. Так вот, вы согласны с этой оценкой, что здесь можно было бы таким способом помочь батискафу, первая оценка?
В. ЛИТОВКИН - Безусловно, Эдуард Дмитриевич Балтин - видный специалист, даже очень хороший специалист, он прекрасно, у него огромный опыт и проведения спасательных работ, и организации учений и на тихоокеанском флоте, и на Черном море, и в других местах. Поэтому это очень точная оценка, которую мы услышали. Он, конечно, деликатно сказал об организации этих учений, но мне кажется, что наши военные моряки, к сожалению, не сделали никаких выводов из трагедии, которая произошла 5 лет тому назад, 12 августа 2000 г., и не научились подходить к проведению подобных занятий, тщательно их подготовив, продумав и создав всяческие условия для того, чтобы не случилось ничего неприятного. Это главное, это русское авось, надежда на авось, вышли, чего там, пару часов макнемся, выйдем, вернемся назад. Это всегда приводит к таким трагедиям.
С. БУНТМАН - Нельзя ли использовать якорные механизмы для подъема батискафа, здесь спрашивает Юрий у нас. Но здесь система-то примерно такая же, но здесь, наверное, не хватит усилия никакого.
В. ЛИТОВКИН - Проблема в том, что это глубина 200 м.
С. БУНТМАН - 200 м, да.
В. ЛИТОВКИН - Вы можете представить, якорная цепь, протянутая на глубину 200 м, она сама под своей тяжестью уже представляет огромный вес. Еще батискаф, Эдуард Дмитриевич не сказал точно, сколько он, но можно представить, 13.5 м в длину, 6 м в диаметре, помножить это, предположим, 14 помножить на 6, это 48, это где-то 100 тонн водоизмещения, это 100 тонн надо поднять вместе с якорной цепью, это очень большой груз. Я не знаю, какая якорная цепь может выдержать это все. Другое дело, порвать сеть, порвать трос, который, есть ножи траления, которые должны подрывать минрэпы так называемые, мины донные, которые крепятся тоже на тросах, на якоре, на дне стоят. Может быть, это поможет, но не знаю, это зависит от ситуации, которая там на дне 220 м.
С. БУНТМАН - Все-таки интересно, конечно, сейчас не об этом надо думать, но все-таки интересно, каким образом, если это, скажем так, браконьерские капроновые сети, он их зацепил при погружении и с собой потащил? Или там зацепился?
В. ЛИТОВКИН - Он мог и так, и так зацепить.
С. БУНТМАН - Что там на глубине 200 м, что там, где там что браконьерствовать?
В. ЛИТОВКИН - Это тоже вопрос, насколько они правду говорят, не исключено, что на такой глубине они не проводили учений, они могли проводить учения на глубине, предположим, 50 м, потому что когда опускается лодка на глубину 200 м, это потом ей подниматься достаточно долго, потому что есть компрессионные какие-то сложности. И лодка должна медленно подниматься, и поэтому не исключено, что она должна была работать на глубине где-то около 50 м, потом что-то случилось, и лодка провалилась просто на эту глубину. Мы просто об этом не знаем, поэтому я не могу судить ни о чем твердо, к сожалению, информация, которая поступает из тихоокеанского флота, из штаба ВМФ, из Москвы, об этом ничего не говорит.
С. БУНТМАН - Сергей спрашивает, какова вероятность того, что батискаф унесет течением на несколько метров и сеть порвется?
В. ЛИТОВКИН - Это маловероятно.
С. БУНТМАН - Маловероятно?
В. ЛИТОВКИН - Хотя Охотское море, где находится батискаф, это очень серьезное море, очень бурное море, оно что зимой, что летом может внезапно налететь шторм, но на глубине 220 м там я не думаю, что могут быть какие-то.
С. БУНТМАН - Еще вопрос от Геннадия, совершенно справедливый, на мой взгляд. Он его формулирует так, почему не существует какого-нибудь стыковочного модуля, по которому извне можно подвести кислород и электричество?
В. ЛИТОВКИН - Дело в том, что на глубине 200 м никакой кислород, шланг, представляете глубину 200, продавливает любой шланг, плотность воды, давление, которое, 1 метр воды - это 1 тонна вес, значит, на лодку давит более 200 тонн тяжести, поэтому никакой шланг с воздухом туда протянуть нельзя. И когда мы, "Курск" помните, 5 лет тому назад говорили, первое сообщение было, что лодка легла на грунт 100 м, ей подали воздух, связь с ней была организована, специалисты сразу начали возмущаться, они знали, что воздух подать на глубину 100 м невозможно.
С. БУНТМАН - Теперь о связи, перед новостями, нет, вы знаете, здесь ничего принципиального, кроме того, что сказал Игорь Дыгало, в новостях у меня сейчас нет. Единственное, что он подчеркивает тоже, что это не имеет никакого отношения, то, что произошло, к состоянию его и предремонтному, состоянию батискафа. Со вторым батискафом, у него просто ремонтное, а не предремонтное, в этом большая беда. Теперь два слова о связи, что это за связь, о которой говорят, что установили?
В. ЛИТОВКИН - Акустическая?
С. БУНТМАН - Да.
В. ЛИТОВКИН - Это в воду подают сигналы специальные, которые вода пропускает, она очень хороший проводник звука, она, на лодке ее должны слышать, грубо говоря, стучат молотком по металлу, который опущен в воду, это я грубо говорю, это примитив, да.
С. БУНТМАН - Понятно, да.
В. ЛИТОВКИН - Там существуют другие.
С. БУНТМАН - Но система эта?
В. ЛИТОВКИН - Система примерно такая.
С. БУНТМАН - А ответ?
В. ЛИТОВКИН - Ответ тоже также.
С. БУНТМАН - Тоже также, они стучат по корпусу изнутри?
В. ЛИТОВКИН - По корпусу и отвечают, да.
С. БУНТМАН - Отвечают?
В. ЛИТОВКИН - Существует специальная морская азбука, которой перестукиваются.
С. БУНТМАН - Понятно, да, понятно. Значит, это существует. Остается только верить в это, то, что существует.
В. ЛИТОВКИН - Да, то, что они перестукиваются.
С. БУНТМАН - Да, потому что, вы знаете, можно понять, я думаю, всех нас, вообще всех людей, я думаю, что нет такого человека, который бы не следит за тем, что происходит, или без беспокойства это делал. Но у всех у нас есть на памяти события 5-летней давности хотя бы, те, которые мы так страшно переживали, то, что происходило, поэтому мы очень осторожно все, я думаю, относимся к любой информации, которая поступает о состоянии аппарата затонувшего. Мы через 5 минут, мы вернемся, я хотел бы задать вам вопрос, единственно возможный в этой ситуации, никаких вопросов ни технического, ни организационного, ни политического характера задавать я не собираюсь, а также и предположения строить, совершенно это безобразие. Просто за обращение, за немедленное обращение за помощью к США и к Японии, как вы считаете, это правильно сделано или это просто жест? Но это вы, Виктор, вы не отвечайте, пожалуйста, потому что вы чуть позже, я думаю, ответите, наших слушателей, поскольку это у нас будет такое электронное голосование. Через 5 минут мы возвращаемся в студию к нашей беседе.
НОВОСТИ
РИКОШЕТ
С. БУНТМАН - По многим соображениям, наверное, правильно, Виктор, что обратились, но меня сейчас интересует техническая сторона дела, насколько это практически может быть осуществлено, по всем параметрам, и дальности, и совместимости аппаратуры?
В. ЛИТОВКИН - Насчет дальности это очевидно, что ни те, ни другие не успеют моряки, потому что командование тихоокеанского флота США, ВМФ США находятся на Гавайях, можете представить, сколько это тысяч километров от Гавайев до Камчатки. Японцы находятся чуточку ближе, на Хоккайдо, но от Хоккайдо, до Камчатки ходу, самым быстрым ходом, если даже давать 30 узлов, что военные корабли могут, конечно, давать такую скорость, то это около 2 суток. И раньше понедельника и воскресенья вечера японцы там не окажутся. То, что можно сбросить с самолетов.
С. БУНТМАН - По воздуху.
В. ЛИТОВКИН - По воздуху, мне трудно представить, что бы это могло быть. Какие-нибудь, может быть, тралы для того, чтобы зацепить, какие-то спасательные лодки и круги и т.д., я не знаю, я очень плохо осведомлен о возможностях японцев и американцев по спасению. Но я не думаю, что это может оказать технически решающую роль. А то, что мы обратились к ним, безусловно, правильно. Уже давным-давно пора прийти к единым каким-то техническим параметрам, чтобы мы могли оказывать им помощь.
С. БУНТМАН - Технические параметры, здесь такой вопрос, технические параметры, если бы они, предположим, оказались рядом, мало ли что, не так далеко ходили бы, маневрировали, могли бы они оказать помощь нашим морякам?
В. ЛИТОВКИН - Если трал, то да. А если переходные какие-то люки, то нет, потому что наши переходные спасательные люки не совпадают. Здесь мы можем вспомнить замечательную историю 30-летней давности, когда в космосе "Союз" и "Аполлон" состыковали, для этого специально были сделаны, переходной такой.
С. БУНТМАН - Как для розетки переходник, такое было сделано.
В. ЛИТОВКИН - Да, кольцо переходное замечательно было.
С. БУНТМАН - Замечательно было сделано, и смотрите, вроде бы тогда кривились, корчились многие, что рекламная акция, дружба-дружба, а оказалось через 30 лет такие последствия, о которых мы в какой-нибудь другой передаче, я думаю, поговорим. Практические и важные последствия.
РИКОШЕТ
С. БУНТМАН - С другой стороны, значит, у нас нет все-таки совместимости средств. Но при такой истории, как сказал Эдуард Балтин, наверное, могли бы все-таки, именно если оттралить его на какую-нибудь меньшую глубину?
В. ЛИТОВКИН - Не оттралить, а оттянуть.
С. БУНТМАН - Оттащить.
В. ЛИТОВКИН - Сначала оттралить, а потом потащить.
С. БУНТМАН - Оторвать его и оттащить.
В. ЛИТОВКИН - Потом оттащить, да, безусловно, могли бы. Но меня огорчает то, что за 5 лет разговоров о том, что мы создадим совместную аппаратуру для оказания помощи друг другу на море, с НАТО, с США, мы пока кроме разговора никуда не продвинулись.
С. БУНТМАН - За 5 лет после "Курска"?
В. ЛИТОВКИН - За 5 лет после "Курска", да.
С. БУНТМАН - Что было сделано практически?
В. ЛИТОВКИН - Практически пока идут разговоры, идут совместные комиссии натовцами, мы разговариваем на эту тему, мы пытаемся договориться, по каким параметрам будем создавать эту аппаратуру, кто будет это делать, кто нет. Пока прошли тренировки и на Балтике, и на Северном море, мы можем доставать людей, терпящих бедствие на море, на море - я подчеркиваю, это на море. Вертолеты могут доставать, манекены, спасательные круги и т.д., мы договорились о совместных командах, о совместных сигналах. Мы можем вместе маневрировать, но как спасать подводников, мы пока еще не договорились.
С. БУНТМАН - Что сами сделали?
В. ЛИТОВКИН - Сами сделали, мы в Ярославле спустили на воду и перегнали на Северный флот одно спасательное судно, больше у нас ничего нет после 2000 года. И то спасательное судно очень небольшое, и если, не дай бог, потерпит какую-то катастрофу серьезный, большой корабль типа "Курска", то я не знаю, сможет ли оказать помощь это спасательное судно.
РИКОШЕТ
С. БУНТМАН - Все-таки, вы знаете...
В. ЛИТОВКИН - Можно я еще добавлю?
С. БУНТМАН - Да, пожалуйста.
В. ЛИТОВКИН - Я забыл, мы после трагедии "Курска" на 40 млн. долларов закупили аппаратуры для водолазов, ее разбросали по всем флотам. Но это только аппаратура для водолазов, должна быть техника, должны быть суда, должны быть глубоководные аппараты, которые способны работать на такой глубине, должны быть колоколы, из которых водолазы могут выходить и работать на этой глубине, возвращаться, спасать людей.
С. БУНТМАН - Даже на такой, как 200 м?
В. ЛИТОВКИН - Что такое даже? Это огромная глубина.
С. БУНТМАН - Я говорю - даже на такой, даже так глубоко, я имею именно в виду это.
В. ЛИТОВКИН - Да, именно это, это очень большая глубина.
С. БУНТМАН - Да, поэтому и сейчас невозможно просто водолазам сейчас спасти и что-то сделать, отрезать эти сети или тросы. Все-таки вы знаете, остается вопрос, Виктор, остается вопрос, что их было там 7 человек, какова была все-таки задача, что он там один был, этот батискаф, кого он спасал?
В. ЛИТОВКИН - Это непонятно, потому что если, действительно, они хотели...
С. БУНТМАН - Что отрабатывал?
В. ЛИТОВКИН - Действительно, если хотели отработать, условно говоря, спасение экипажа подводной лодки, которая потерпела аварию, то, как минимум, должна была быть подводная лодка или хотя бы ее подобие какое-то, к которой можно было бы пристыковаться, открыть спасательный люк, вытащить этих людей, как это в прошлом году было на Балтике. И этот аппарат не сработал, потому что у него не работал насос. Он не смог присосаться к корпусу подводной лодки. Но здесь не было даже...
С. БУНТМАН - Там вакуум должен быть.
В. ЛИТОВКИН - Да, вакуум, да, чтобы можно было раскрыть эти, но здесь даже не было подводной лодки. Поэтому оставляет это много вопросов. На Камчатке, в районе бухты Березовой недалеко находится подразделение военно-морских разведчиков, я не могу исключить, что они отрабатывали какую-то свою задачу на этом батискафе. Потому что всего остального не было. Но об этом никто ничего не говорит, мы можем строить любые догадки. Так что это все вопросы, которые требуют ответов.
С. БУНТМАН - И конечно, я бы вспомнил, что в начале нашей передачи мы говорили с адмиралом Балтиным, мы говорили, и конечно, и у него вызывала очень много вопросов именно организация такого рода и подготовки учений, и если они были проведены, то почему об этом как-то никто не знает? Я не к тому, что мы все должны все знать до одной сажени морской, где кто ходит, где насколько погружается, но мы должны знать одно, все ли было сделано для того, чтобы излишней опасности, излишней именно, не подвергалась жизнь моряков, которые участвовали в этих учениях, излишней. Потому что опасность всегда какая-то существует, а излишней.
В. ЛИТОВКИН - Глубина - враждебная для человека среда, но я думаю, что святой долг и обязанность руководства ВМФ, руководства проведения учений сделать все, чтобы это было безопасно для людей. К сожалению, как показывает опыт, этого не было сделано.
С. БУНТМАН - Виктор Литовкин, военный журналист. Я подвожу итоги нашего опроса, 95% считают, что правильно обратились за помощью к иностранным военно-морским силам, 5% считает все-таки, что не надо было этого делать, не знаю, по каким соображениям, могут быть разные. Всего нам позвонило 2 046 человек за это время. Если бы говорили, Виктор, что должны сделать все, чтобы не подвергать, это мы каждый раз говорим, но сейчас в эти часы необходимо сделать что-то такое гениальное, чтобы спасти моряков.
В. ЛИТОВКИН - Да.
С. БУНТМАН - Больше сейчас не о вообще, ни о чем...
В. ЛИТОВКИН - Я думаю, простую работу надо сделать, сделать все, чтобы спасти людей, не говорить об этом, а работать.
С. БУНТМАН - Да, но потом не забывать, что была такая ситуация, сделать из этого, действительно, хоть сейчас, наконец-то сделать выводы. Спасибо, Виктор.
В. ЛИТОВКИН - Спасибо вам.
С. БУНТМАН - Спасибо всем тем, кто принимал участие в передаче и кто участвовал в голосовании.
05.08.2005
http://echo.msk.ru/programs/beseda/37984.phtml
