Передача : Интервью
Ведущие : Марина Королева
Гости : Руслан Аушев
В прямом эфире радиостанции "Эхо Москвы" президент Ингушетии, член комитета СФ по вопросам безопасности и обороны Руслан Аушев.
Эфир ведет Марина Королева.
М. КОРОЛЕВА - Руслан Султанович, добрый день. Поскольку Вы член СФ, я не могу не задать вопрос о вчерашнем заседании верхней палаты парламента, где обсуждались, как известно, два вопроса. Собственно говоря, никаких особых сюрпризов там не было. Я имею в виду ратификацию договора СНВ-2 и вопрос о Генеральном прокуроре. Что касается СНВ-2, то многие комментаторы, наблюдатели потом говорили о том (собственно говоря, почему не было сюрпризов, что сенаторы готовы были все принять от Владимира Путина. Как в случае с ратификацией СНВ-2, так и в случае с Генеральным прокурором. Вы тоже так считаете?
Р. АУШЕВ - Не совсем от Владимира Путина. Конечно, факт того, что избран новый президент, меняется власть, меняется подход, - это одно. Во-вторых, мы прекрасно понимаем (я член комитета по обороне и безопасности), что для нас представляет этот договор. То есть мы просто вынуждены были это делать. Если сказать обо мне лично, то еще с пионерских времен меня учили еще в пионерском и комсомольском отрядах, что мы за разоружение, за мир во всем мире, и чем больше мы сократим ракет, тем больше будет стабильность в мире. Тем более новый президент, будучи еще директором ФСБ, этот вопрос дает профессионально. Когда такие вопросы обсуждаются на таком уровне, я всегда полагаюсь на тех людей, которые точно и досконально знают этот предмет. Мы их знаем только в общих красках, но мы за мир во всем мире и за разоружение всех армий в мире.
М. КОРОЛЕВА - У Вас нет ощущения, что Россия останется в какой-то мере беззащитной? Об этом, например, говорили коммунисты.
Р. АУШЕВ - Я глубоко убежден, как военный человек, что никогда в жизни ядерной войны не будет. Просто есть экономические, политические и другие задачи, которые решаются с помощью ядерного оружия. Даже если одна ракета останется у РФ, и то ее будут считать ядерной державой, и она будет представлять угрозу для нормального цивилизованного мира, который хочет жить нормальной жизнью. Поэтому разговор о том, что "давайте оставим столько-то ракет" - это удел больных людей, которые хотят с кем-то воевать. Мир не хочет воевать, все хотят жить нормальной жизнью.
М. КОРОЛЕВА - Что касается Генерального прокурора, у меня тоже вопрос, но не о самом Юрии Скуратове. Вопрос с этим уже решен, он закрыт, это понятно. Вопрос по поводу возможных претендентов на пост Генерального прокурора. Что об этом говорят Ваши коллеги в СФ, что Вы сами по этому поводу думаете? Кто мог бы быть оптимальной фигурой на этом посту?
Р. АУШЕВ - Трудно сказать. Это по Конституции обязан сделать президент. Единственное, после того, что произошло с Генеральной прокуратурой, если вдруг сегодня, допустим, будет представлен человек, у которого есть хоть какое-то пятно или пятнышко в личной репутации, то общество не поймет. Потому что сегодня выборы президента состоялись под эгидой принципиальности, честности, стабилизации, борьбы с коррупцией и преступностью. Главный организатор по закону борьбы с преступностью, коррупцией, терроризмом, бандитизмом - это прокурор. Если о прокуроре хоть у кого-то возникнет вопрос, то общество этого не поймет.
М. КОРОЛЕВА - Интересно, какую бы фигуру скорее бы приняли сенаторы в этом случае? Очень известную, на которой нет ни одного пятнышка, или, наоборот, человека совершенно неизвестного?
Р. АУШЕВ - Сенаторы - это люди с опытом. Кого бы ни представил президент, мы все равно докопаемся до этого пятнышка.
М. КОРОЛЕВА - А как Вы считаете, мог ли быть Генеральным прокурором кто-нибудь из Ваших коллег-сенаторов, из губернаторов?
Р. АУШЕВ - А почему нет? У нас в СФ много ярких опытных юристов. Суть не в том, чтобы была известность. Самое главное, чтобы он был человеком государственным, который фанатично предан своему делу и несмотря ни на кого выполнял бы свои обязанности. Кстати, в регламенте (я считаю, что это очень правильно сделано) он будет приносить присягу перед СФ о том, что он будет беззаветно служить закону (не личностям, а закону). Это самый главный критерий, по моим понятиям.
М. КОРОЛЕВА - Когда Вы ожидаете внесения кандидатуры Генпрокурора в СФ?
Р. АУШЕВ - Это зависит от президента. По предварительным прогнозам, на следующий СФ, который будет в мае. Инаугурация 7-го мая. Я думаю, что нельзя больше держать Генеральную прокуратуру без руководителя.
М. КОРОЛЕВА - Теперь давайте ближе к проблемам Северного Кавказа, в частности в вашей республике и соседней Чечне. Отталкиваясь от сегодняшней новости, сегодня на Северный Кавказ отправляется делегация европейских представителей. Прежде всего, это дипломатические сотрудники. В частности это представители Португалии, Франции и Еврокомиссии. Я знаю, что в субботу они будут и у вас в Ингушетии. Вообще, в целом на Ваш взгляд, насколько такие визиты полезны?
Р. АУШЕВ - За последние полгода у нас было очень много этих комиссий. Для меня как для президента Ингушетии главный вопрос заключается в проблемах с беженцами. Где-то 40-50% помощи, которая идет на беженцев, из международных организаций. Один из пунктов всех этих комиссий, которые прибывают к нам в Ингушетию, - это оказание гуманитарной помощи. Они встречаются с беженцами, видят, в каких условиях они находятся. И, как правило, после таких визитов поддерживается этот уровень помощи, который существует.
М. КОРОЛЕВА - То есть, вы реально ощущаете помощь после каждого такого визита?
Р. АУШЕВ - Да, конечно. Она поддерживается на том уровне, на котором сегодня находится. Если бы ни помощь международных организаций, нам было бы очень тяжело.
М. КОРОЛЕВА - В связи с недавней сессией ПАСЕ, на которой, как известно, были несколько ограничены права нашей делегации, потом Россия предприняла своего рода демарш, и российская делегация... Как Вы считаете, ограничение возможных контактов скажется скорее положительно, скорее отрицательно?
Р. АУШЕВ - Я думаю, что и в ПАСЕ, и в других европейских структурах люди, которые не работают на эмоциях Я очень сожалею, что наша группа, которая представляет Россию, во-первых, была, по моему взгляду, абсолютно не профессиональная. Там практически не было ни одного профессионального политика, дипломата. Она работала на эмоциях. Конечно, кто против того, что Россия великая держава, что Россия имеет свои интересы? Но я считаю, что ум не в том, что ты хлопаешь дверью, а в том, что ты умеешь вести цивилизованный разговор. Тем более, мы живем в открытом мире. Мы же сами очень упорно, настойчиво просились в международную организацию. Мы вступили в международную европейскую организацию. Там есть свои уставы, свои правила игры. И нечего привносить какие-то другие взгляды. Если мы согласны с этими уставами, надо их выполнять. А не согласны - надо выйти и объявить, что мы будем жить сами по себе в этом мире, "вы к нам не лезьте, и мы к вам не будем". Поэтому мне непонятно поведение отдельных депутатов, которые еще сырые в плане политики и в плане своего депутатства, действуют просто на эмоциях. Им кажется, что чем больше они там будут кричать и хлопать дверью, тем больше избиратели будут ими довольны. Избирателю нужно, чтобы он мог общаться с этим миром, чтобы избиратель ездил в Европу, встречался с людьми, которые живут в этих странах, чтобы мог торговать, учиться, мог сопоставлять. А это поведение взбалмошных людей.
-
М. КОРОЛЕВА - Мы говорим сейчас прежде всего о проблемах беженцев, потому что именно на вашу республику, естественно, пришелся этот удар. Я на минуту представляю себе эти десятки тысяч людей, которым, в сущности, нечем заняться и пытаюсь представить, какие у них проблемы. Во-первых, прежде всего, уменьшается их количество или увеличивается? Что сейчас происходит с беженцами, какие проблемы выходят на первый план?
Р. АУШЕВ - Количество беженцев зафиксировалось. Это порядка 214 тыс. Они живут в лагерях, как и жили. То есть уезжающие и приезжающие, равное количество, в принципе, один день бывает плюс 100, другой день - минус 100.
М. КОРОЛЕВА - А что это означает? Это какая-то постоянная миграция?
Р. АУШЕВ - Цифра в 214 тыс. зафиксировалась, она не ползет ни вверх, ни вниз. Ингушетия стала для них базой. Допустим, житель Грозного живет у нас в Ингушетии, потом у него появляется возможность поехать посмотреть свой дом, он выезжает, посмотрит свой дом, день-два там побудет, потом приезжает назад. Или Ачхой-Мартан, Урус-Мартан. А проблема у них всех одна. Они, конечно, устали физически и морально от нахождения в таком подвешенном состоянии. Конечно, они хотят стабильности, вернуться домой, восстановить свои дома, трудиться, вернуться к своим очагам. Но, к сожалению, ситуация в Чеченской республике крайне тяжелая: нестабильность, в любое время в том или ином районе или населенном пункте могут возникнуть боевые действия. Поэтому люди сохраняются на нашей территории и отслеживают ситуацию внутри Чеченской республики.
М. КОРОЛЕВА - Высшее военное руководство России сейчас говорит о том, что военная операция в Чечне завершена. Это, строго говоря, может означать то, что люди могут вернуться в свои дома. Понятно, что база - это не родной дом. Как Вы правильно говорите, Ингушетия для них - это база. Значит, это не так? Война идет, получается?
Р. АУШЕВ - Во-первых, никто же не объявлял военное положение и боевые действия. С самого начала мы объявили об антитеррористической операции. Задача антитеррористической операции - это поймать, ликвидировать террористов. А как могут военные об этом говорить? Об этом могут сказать, допустим, спецслужбы, другие политические деятели, но военные, даже по закону о борьбе с терроризмом, - как бы сопутствующие этому делу. Они должны где-то блокировать, где-то охранять, помогать тем действиям. Мы пока не слышали там, чтобы кто-то ликвидировал те фамилии, которые у всех на устах. Я не знаю, о чем идет речь. Но, по моей информации, там очень нестабильная ситуация и говорить вообще о какой-то стабильности, о том, что какие-то отряды ликвидированы, какие-то сложили оружие, уничтожены, пока рано.
М. КОРОЛЕВА - То есть Вы как президент Ингушетии, которая стала базой для беженцев, не можете рекомендовать людям возвращаться в свои дома (по чести, по совести)?
Р. АУШЕВ - Рекомендовать они могут сами себе. Моя задача только помочь им находиться у нас, обустроить, чтобы они сводили концы с концами в этой тяжелейшей ситуации в лагерях. Мы помогаем питанием, пытаемся как-то обустроить. Яркий пример того, что не убывает количество беженцев - это то, что они имеют достоверную информацию о положении дел в своих районах, населенных пунктах. То есть они не хотят себя подвергать риску. Было несколько таких моментов, когда люди хлынули Помните, был момент? Освобожден Ачхой-Мартановский район, потом освобожден Урус-Мартановский район. Люди рванули туда, только начали налаживать жизнь, и вдруг с Нового года боевики входят в Шали, в Аргун, в Гудермес, другие населенные пункты, и они опять убегают. Поэтому для меня такое устойчивое наличие количество беженцев - это факт того, что они прекрасно информированы о том, что там все еще может быть впереди.
М. КОРОЛЕВА - Но Вы, наверное, можете как-то прогнозировать ситуацию, представляете себе проблему этого всего региона? Как долго все это может продлиться?
Р. АУШЕВ - В таком варианте - очень долго, потому что действия приобрели партизанский характер.
М. КОРОЛЕВА - Месяцы, годы, десятки лет?
Р. АУШЕВ - Годы, если не перевести в политическое русло, если не сделать то, что сказал Путин на Украине. Помните очень разумные слова, которые сказал президент? Что Россия вместе с Чеченской республикой, чеченским народом против терроризма и экстремизма. Это нужно взять на вооружение, и эти слова, этот лозунг нужно сделать делом.
М. КОРОЛЕВА - Мы с Вами представляем, как трудно у нас подчас бывает лозунг сделать делом. О необходимости переговоров говорят все. Говорит Европа, российское руководство в какой-то мере сейчас уже заговорило об этом. Говорите Вы уже несколько лет о том, что переговоры необходимы. Дело не сдвигается с мертвой точки. В частности, в том, что касается переговоров с Асланом Масхадовым, здесь в чем загвоздка? Почему эти переговоры не начинаются, на Ваш взгляд?
Р. АУШЕВ - Я уверен, что до президента не доводится полная информация о том, что там происходит. Это раз. Военные взяли на себя обязательства перед обществом, перед политическим руководством, что они решат эту проблему. Нельзя эту проблему решать уже девятый месяц. Скоро будет уже год решения этой проблемы.
М. КОРОЛЕВА - То есть, в каком-то смысле военные - помеха? Они боятся, что у них как бы отберут победу?
Р. АУШЕВ - Понимаете, их нельзя тронуть, потому что выданы какие-то дивиденды. Они говорят: "Не останавливайте нас, как останавливали в первый момент". Их уже восемь месяцев никто не останавливает. Но и конца не видно. Но не может быть общество, экономика, страна... Я президент республики. У меня полностью блокирована республика. В каком плане? Коммуникации. Это все сказывается на экономике, на положении дел. Пусть мне объяснят, когда все это закончится. Ведь должен же военный придти, сказать президенту (или министр обороны, или начальник Генштаба, или руководитель спецслужб), что "мы эту задачу, которую перед нами поставило общество, решим к этому времени". Но этого же нет. Теперь уже девятый месяц идет война в Чечне. Но я Вам официально говорю, что нет там силового решения. Нужен лозунг, эти красивые слова, которые сказал Владимир Владимирович Путин на Украине, сделать делом. Президент не должен расшифровывать эти дела. Президент сказал, и это должны расшифровывать те люди, которые имеют навыки этого расшифровывания. То есть что, другими словами, сказал президент? Давайте вместе (я об этом всегда говорю) сделаем чеченский народ союзником в борьбе с терроризмом, бандитизмом и всеми остальными экстремистскими явлениями. Почему мы чеченский народ сделали своим врагом?
М. КОРОЛЕВА - Каким образом его сделать союзником? Что конкретно Вы можете предложить?
Р. АУШЕВ - Кто страдает сегодня больше всех оттого, что происходит в Чечне? Что, страдают те несколько террористов, о которых говорят? 214 тыс. только на территории Ингушетии. За это время пришло 300 тыс. Разрушены населенные пункты, нет света, газа, люди не видят перспективу. Они же не террористы, не бандиты. Почему они страдают? Надо сделать их союзниками в борьбе против этого. Многие же говорят: "Давайте мы сами разберемся с некоторыми". Я знаю, и у меня есть предложение Масхадова, президента Чеченской республики, где он предлагает ряд вариантов, где действительно можно было эту проблему стабилизировать. Мы работаем в этом направлении, и я просто надеюсь, что после того, что ситуация в России все-таки уже имеет новое направление, новый характер, разум
М. КОРОЛЕВА - То есть Вы надеетесь на положительные перемены в этом плане?
Р. АУШЕВ - Я думаю, что слова, которые сказал президент России в Киеве, он сказал искренне.
М. КОРОЛЕВА - Я знаю, что какое-то время назад Вы и Александр Дзасохов контактировали с Асланом Масхадовым по поводу возможных переговоров. Вообще контакты с Масхадовым, как я понимаю, происходят на самом разном уровне. Последний вопрос, очень короткий. Как Вы считаете, все-таки на каком уровне и кто должен разговаривать от России с Масхадовым? В каком случае переговоры будут эффективными?
Р. АУШЕВ - С чеченской стороны это должен быть только Масхадов и его члены правительства из парламента, который был избран в 97 году. Со стороны федерального центра - те структуры, которых определит президент. Должны быть четко поставлены задачи.
М. КОРОЛЕВА - Это могут быть военные, представители ФСБ? Если их определит президент?
Р. АУШЕВ - Я думаю, что там должны быть и военные, и ФСБ, но в первую очередь должны быть политики. Потому что в политических делах все-таки силовые структуры немножко ангажированы. Они должны помогать переговорной группе информацией. Допустим, врет чеченская сторона, - положить факты, что они врут. Если нет искренности со стороны федерального центра, то они должны помогать и тем структурам, которые будут вести переговоры. То есть они должны быть сопутствующими. А генеральную линию должен проводить президент, поручить правительству и этой рабочей группе, которая в принципе сегодня есть. У меня есть предложения, их надо сейчас согласовать, и можем выйти на вполне приличный вариант.
М. КОРОЛЕВА - А как Вы считаете, реальны переговоры Владимира Путина с Асланом Масхадовым напрямую?
Р. АУШЕВ - Я думаю, что да, после того, как поработает эта группа. Конечно, сейчас, сходу нельзя это делать, нужно какие-то предложения согласовать. Я бы видел так. Допустим, создали две рабочие группы, согласовали (сердцевиной этого согласования должна быть борьба с терроризмом и экстремизмом) и решили. Это первый этап. А на второй этап, когда уже люди начали возвращаться, кончились боевые действия, идет совместная борьба с преступностью, президент, как более мудрый и более дальновидный человек, должен пригласить Масхадова и обговорить один на один все вопросы, которые волнуют сегодня РФ и нас на Кавказе.
В прямом эфире радиостанции "Эхо Москвы" был президент Ингушетии, член комитета СФ по вопросам безопасности и обороны Руслан Аушев.
20.04.2000
http://echo.msk.ru/programs/beseda/10391.phtml
