Эволюция ВПО и политика «официальной», «публичной» и «новой публичной дипломатии» Запада в XXI веке

На формирование ВПО в мире в XXI веке решающее влияние будет оказывать политика Запада. В частности, в XXI веке можно говорить о появлении в мире нового влиятельного феномена – политики «новой публичной дипломатии» западной ЛЧЦ который стал, с одной стороны, результатом объективной эволюции противоречий между западной и другими ЛЧЦ и соответствующей эволюцией МО и ВПО, а, с другой, – результатом субъективного развития силовой политики западной ЛЧЦ7. Эта эволюция в короткие сроки прошла путь от традиционной «официальной дипломатии», существовавшей до середины XX века в культуре отношений между государствами, до «публичной дипломатии» Запада второй половины XX века и, наконец, политики «новой публичной дипломатии» начала XXI века. Конечной целью этой эволюции было открытое военно-силовое противоборство со странами оппонентами до конца XX века, а с XXI века – противодействие начавшемуся бурному процессу формирования новых центров силы других ЛЧЦ в мире. Иными словами силовая политика Запада прошла две  трансформации, по мере прохождения которых она в возрастающей степени расширяла спектр средств и способов силового воздействия. Такое расширение инструментов насилия способствует повышению эффективности их использования в такой же мере как и расширение видов инструментов хирурга, слесаря или плотника ведет к появлению новых способов и приемов их применения, что в конечном итоге отражается на качестве продукта. Качество – в данном случае – эффективность политики. 

Главное, что отличает политику «новой публичной дипломатии» от политики «публичной дипломатии» это заведомое создание искусственного позитивного и негативного образа, который затем в результате манипуляций и средств силового принуждения превращается в реальный образ. Например, Россия – «империя зла» (КНДР, Иран, другие страны), против которых необходимо использовать любые (эффективные) средства принуждения. Далее происходит эскалация этих силовых средств от политико-дипломатических и экономических, до военных, – которая развивается по этапам, строго контролируемого, под контролем. Цель – результат, – который может находиться в долгосрочной перспективе, но абсолютно реален. 

Можно в этой связи привести простой пример, иллюстрирующий этот тезис. Развитие новых центров силы и создание ЕАЭС, ОДКБ, ШОС и БРИКС встретило не просто негативную реакцию со стороны США и всей западной ЛЧЦ, но и открытое, даже демонстративное силовое противодействие, которое проявилось, в частности, в сознательном обострении различных аспектов (политических, финансовых, экономических, военных и пр.). МО и ВПО в мире и, в частности, вокруг Украины в 2013–2017 годы, а также усиление военно-силового давления на Сирию, Иран и другие страны8. Важно подчеркнуть при этом, что подобная политика США и Запада в целом стала носить явно коалиционный характер согласованных действий всех участников западной ЛЧЦ, во-первых, и системный характер использования всего набора силовых средств и методов, во-вторых. Сочетание этих новых сил и средств в политике «новой публичной дипломатии», особенностей их использования и конечных целей позволяет говорить о новом качестве политики западной ЛЧЦ, которое отличает ее от предыдущей внешней политики субъектов МО. 

Политика «официальной дипломатии» Запада 
(до середины XX века) 

Как видно из этой простой матрицы, традиционная политика великих держав, прежде всего западных, в Европе, сводилась к выбору между военными силовыми, не военными силовыми и просто не силовым средствам (подкупу, позже – газетным кампаниям, формированию общественного мнения и т.д.). Очевидно, что «большие батальоны» играли в такой политике решающую роль, но и дипломатия сводилась не только к оформлению достигнутых военно-политических результатов, но и ловкой игре на противоречиях, интригах, спекуляциях. 

Классический пример такой политики – война против Наполеона (и его коалиций) в конце XVII – начале ХIХ века нескольких коалиций европейских государств, где присутствовал весь традиционный набор средств политического насилия и влияния – от интриг до сражений между коалициями. Но уже в те годы проявилось значение газет, писем, циркуляров и обращений, ставших влиятельным инструментом политики еще со времен Великой французской революции. 

Войны последней четверти ХIХ века между Францией и Пруссией показали возросшую роль общественного мнения и СМИ, которая была замечена уже в ходе Крымской войны, которую широко освещала не только европейская, но и российская пресса, а также Балканских войн. Именно тогда произошло отделение военной силы (и «больших батальонов») от других силовых инструментов политики, получивших позже название у политологов «жесткой силы» и «мягкой силы». 

Политика публичной дипломатии Запада 
(до начала XXI века) 

      Это разделение просуществовало вплоть до конца ХХ века, особенно проявившись в открытой форме во время открытого политико-идеологического конфликта между коммунистической идеологией и политической системой (СССР-ОВД) и капиталистической идеологией и коалицией Запада (НАТО). 

     После исчезновения идеологической основы для конфликта между Западом и другими ЛЧЦ возник интерес (потребность) сохранения такого конфликта на цивилизационном уровне, который уже трудно облечь в идеологическую форму.  

Политика «новой публичной дипломатии» Запала