На прошедшей в Гааге сессии конференции стран-участниц Конвенции о запрещении химического оружия Организация по запрещению химического оружия (ОЗХО) под давлением Великобритании и ее союзников по НАТО была наделена расширенным правом предъявления обвинений отдельным государствам или негосударственным субъектам в использовании химического оружия, запрещенного названной международной конвенцией. До этого полномочия ОЗХО ограничивались технической экспертизой инцидентов, в которых применялись химические отравляющие вещества или существовали подозрения об их применении. Это означает фактическое получение этой организацией принципиально новых функций, которые до этого исполнял только Совет Безопасности ООН.
Таким образом, ОЗХО, в которую входят 192 государства, приобрела несвойственные ей прерогативы, которых у нее никогда не было с момента основания в 1997 году. Если раньше она контролировала использование химических отравляющих веществ и работала над тем, чтобы в мире уничтожались их запасы, то теперь приобрела статус обвинителя и право называть виновных даже при отсутствии основательной доказательной базы, указывая на тех, кто с «высокой долей вероятности» несет ответственность за «химические атаки».
Нет сомнения, что продавленное непрофессиональное решение о коренном изменении полномочий ОЗХО, которая осуществляет свою деятельность на территории 98% государств мира и охватывает около 90% объявленных запасов химического оружия, повлечет за собой серьезные международные последствия.
Подобные обвинительные вердикты могут быть политизированы и заведомо искажать факты применения отравляющих химических веществ, что уже не раз демонстрировали страны, всячески способствовавшие их появлению у вооруженных экстремистских террористических формирований, которые реально применяли такие вещества против вооруженных сил и мирного населения или устраивали неправдоподобные шоу об их применении с тиражированием такой «информации» по всему миру с помощью СМИ и социальных сетей.
Есть вероятность, а, стало быть, и опасность, что принятое «гаагское решение» будет стимулировать «химический терроризм». Вооруженные бандформирования увидят в нем индульгенцию на свободное применение химических отравляющих веществ против незащищенного мирного населения, полагая, что в конечном итоге виновными за последующее отравление людей будут названы не они, а назначен кто-то другой.
Одобренное в конце июня в Гааге решение о расширенном мандате ОЗХО привнесет дополнительный дух конфронтации и отсутствие доверия, что и без того наблюдается во многих сферах контроля над вооружениями и нераспространения оружия массового поражения.
Июньское решение гаагской сессии конференции государств-участниц Конвенции о запрещении химического оружия не только создаст первый юридический прецедент подрыва исключительной роли Совета Безопасности ООН в международных делах. Такое дестабилизирующее решение может вызвать самый острый кризис доверия к ОЗХО впервые за двадцать с лишним лет ее существования. Инцидент в Солсбери с семейством Скрипалей, к отравлению которых мог быть причастен кто-угодно, но только не российская сторона, а также реальные или постановочные инциденты с применением химического оружия в Сирии, к которым, в частности, апеллирует Лондон, продемонстрировали, что названная структура, призванная быть сугубо беспристрастной, слишком быстро поддается деструктивному влиянию западных государств. Она может утратить свой независимый и автономный статус. Этот процесс пошел.
Это тяжелый удар по самой Организации по запрещению химического оружия, поскольку входящие в нее государства могут просто утратить веру в непредвзятость ее итоговых заключений. Это мощный опасный удар и по контролирующему механизму Конвенции о запрещении химического оружия, обязанность соблюдать который будет серьезно подорвана.
Попытка наделить новыми «атрибутивными функциями» технический секретариат ОЗХО подрывает фундаментальный принцип режимов нераспространения оружия массового поражения, к которым относится и химическое оружие. Это — суверенное и исключительное право самих государств оценивать выполнение согласованных обязательств, а также принимать во внимание реальные и достоверные факты, а не домыслы типа «как кажется» или «весьма вероятно», что «что-то, где-то и когда-то имело место».
Россия выступала против радикального и необоснованного изменения мандата ОЗХО, заявляя, что такие полномочия подорвут доверие к организации, а стремление придать ей несвойственные функции продиктовано тем, что некоторые страны Запада хотят обойти возможное применение права вето в Совете Безопасности ООН, но теперь с помощью заранее составленных обвинений не в Нью-Йорке, а тех, которые будут «сшиты» в Гааге. Есть опасность, что ОЗХО может превратиться в некую наднациональную структуру с прокурорско-полицейскими полномочиями, а также в орган, который будет санкционировать применение вооруженных сил против какой-то страны, которая, как кому-то покажется, «весьма вероятно» или «с большой долей вероятности» применила химические отравляющие вещества.
Надо также напомнить, что Россия и многие другие государства вместо состоявшегося решения наоборот предлагали ОЗХО расширить технические возможности по проведению ее инспекционных миссий по расследованию фактов химических инцидентов «на местах» и оказанию помощи пострадавшим странам.
Несмотря на крайне опасное решение по мандату ОЗХО Российская Федерация вряд ли поставит вопрос о выходе из нее. Наоборот, при сложившихся новых обстоятельствах потребуется еще более энергичная работа российской делегации по разъяснению пагубности одобренного решения о субстантивном изменении мандата ОЗХО как в самой этой международной структуре, так и вообще российской дипломатии в целом. К тому же надо учитывать, что принятое решение на состоявшейся сессии не вступает в силу одномоментно, поскольку работа по его реализации должна продлиться до ноября текущего года.
Есть время подумать над свершившейся ошибкой и всем тем государствам, которые столь непрофессионально допустили «гаагское решение» о расширенном мандате ОЗХО.
Источник: Портал МГИМО
