Африки боюсь
- Все успели сделать?
- Хотела траву покосить. А тут дождь как нахлынул!
- Чем косите?
- Умею косой. Но там поле не то: для косы размах нужен, а не газон с травкой. Потому - газонокосилкой.
- Кроме дачи, где отдыхаете?
- А где придется. На съемках в красивом месте, в деревне. На гастролях тоже своеобразный вид отдыха - у телевизора посидишь. Его же обычно не больно смотришь, а так можно. Ну, и съездить куда-то хочется. Только выбрать трудно. В прошлом году сын поступал, и мы все лето сидели на приколе, а потом кинулись искать место отдыха. Предложили Африку.
- Поохотились в саванне?
- Не поехала я в Африку. Испугалась. Не мое это - животный мир, букашки. То, что в Европе, ближе и роднее.
- Куда в России тянет?
- Кто не был в Швейцарии, восклицают: "Ах, Швейцария!" Да у нас такие места, что Швейцарии завидовать остается. Горный Алтай, где люди живут по древним традициям. Полярный Урал, Тува, Нарьян-Мар. Россия так богата! Много мест, куда, мне казалось, я обязательно вернусь или где непременно побываю. Жила летом на реке Пинеге. Это Архангельская область, родина Федора Абрамова. Ой, запомнила и село Михайловское - недалеко от Бологого. Там озеро. В центре озера остров, сосны. Мы подплывали и видели лилии - на длинных ножках. Огромные белые лилии. Боялись веслом задеть. Не то что рвать - дотронуться нельзя, такая красота. На остров пробрались, а там брусника - с одного куста в ладонь не вмещается. А домики на холмах!
- Но в Швейцарии-то все же были, для сравнения?
- В Швейцарии была. Да, красиво. Поля, чистенькие коровки пасутся, на сыроварне показывают, как сыр готовится. Здорово. Это красота и природная, и искусственно-природная. У нас же есть такое созданное Богом, такие уголочки, нетронутые никем!
- На родине бываете?
- Когда еду на Алтай на гастроли, боюсь. Боюсь увидеть что-то не то и нарушить детское впечатление - настолько оно сильно, такие в нем краски. Недавно туда ездили. К Шукшину заезжали, к Василию Макаровичу в Сростки. И в школу, где он учился, и в дом его. Сидели на лавочке у баньки - он сам построил матери баню. И на гору Пикет поднимались, и по Чуйскому тракту доехали до Катуни. В Катуни вода, как нефрит, зеленая-зеленая, на перекатах серебрится, бурлящая. По подвесному мосту шли, потом поехали на озеро Ая в горах. Словно в чаше из гор. Приехали к нам мои земляки, привезли мешок арбузов. Ой, сидим и едим арбузы. Сразу детство вспоминается - дыни, арбузы. Ягод у нас было мало - это же степной Алтай, а бахчи необыкновенные. На бахчу с батей ездили на телеге. Арбузов было столько, что и солили на зиму, и так ели. Сначала ранние, а потом вот таки-ие! Полсарая было арбузов.
Одиночество страшно
- У вас все так бурлит. Не устаете?
- Бывает, но не от работы. Только от переездов в машине или автобусе, только физически. А чтобы устать от сцены или от кино - этого нет. Когда чувствую усталость и тянет из города, значит, надо побыть одной. Убегаю за город и общаюсь с букашками. Тогда люблю быть одна, а так мне одиночество несвойственно.
Я вот подумала, как это страшно - одиночество. С ним можно и надо бороться. Но чтобы выйти из него, нужен большой труд. Да всё труд - жизнь, любовь. У кого один ребенок - уже великий труд, а у кого два, труд вдвойне. И всю жизнь надо трудиться, чтобы получить кусочек счастья.
- Что такое счастье?
- Это может быть во взгляде, в секунде! Это - ощущение. Не объяснить, не передать его словами. Вот знаете - задохнулся! И говоришь: "Господи, это счастье!" Кто счастлив день, кто - год. А кто-то всю жизнь. Но это не значит, что на него с неба все валится и валится счастье. Это значит, что он столько отдает. Это же великий труд, чтобы получить секунду счастья - повседневный труд над собой. Как у нас на сцене - чем больше отдашь партнеру, тем больше получишь. Так у нас с Игорем (со Скляром играют спектакль на двоих "Мужчина, постойте!" по пьесе Надежды Птушкиной "Ненормальная". - И.З.). И он каждый раз новое привносит. У нас все до секунды выверено, но все по-новому. Это и удивляет.
- А с другими партнерами?
- Такое совпадение, понимание профессии - редкость. Один чувствует, видит что-то сразу. Другому не дано. И надо конкретно нарисовать ему в облаке это.
- В каком облаке?
- В детстве мы на облака смотрели. Ложишься на озере и в облаках та-аки-ие фигуры видишь: "Медведь! Медведь!" - "Точно медведь!" - "Где-где?" - "Вон-вон, уже расплывается!" Так и здесь - есть картины, которые кто-то видит, а кто-то нет. Тогда надо рисовать. Это умеют музыканты.
- Вы на чем-то играете?
- Нет, это у меня щемящее упущение детства. Я училась на гармошке играть, на баяне, а потом педагоги уезжали, уезжали, и не к кому было ходить. И я думаю: "Как жалко!" Ну, вот смотрите (показывает на шкаф, где стоит коробка с картинкой - на ней снежная баба с гармонью ), я про гармошку говорю, а она сидит и играет на гармошке, паразитка! Я люблю музыку.
- Что слушаете?
- Никогда не любила громкую музыку. Я глохну, мне плохо. Слышу и воспринимаю только тихую. А сегодня, когда ехала, слушала Макаревича - сын дал его диск. И я влюбилась в Макаревича по второй волне. Потому что за тот период жизни, когда целое поколение выросло, он все равно интересен, хоть и стал другим.
У печки хорошо
- А вы изменились?
- За какой период? За те 18 лет, что страну колбасит? Это потом будут говорить историки, как большое им видится на расстоянии, как время лечит или меняет вкусы, оценивать. Но у нас есть преимущества. Мы перешли из той эпохи в эту и можем с собой оттуда и все хорошее взять, и что-то новое, хорошее укрепить. А так: мол, я этого не приемлю - так нельзя.
Я всегда сначала пытаюсь понять. Поначалу у меня было негативное отношение к новому телевидению. Думала: "Какой кошмар! Разве это можно показывать?" А потом думаю: каждый берет то, что ему близко. Я вспоминаю себя в молодости. Я в разных компаниях бывала, но отсеивала. Я знала, куда больше не пойду, потому что - не мое.
Ну, а характер мой изменился. Сложный стал. Управляемый, но противный. Вот как обрастает ракушками днище корабля, которое надо постоянно чистить.
- Чистите?
- Гигиена - это хорошо, гигиена тела и души.
- А полетать?
- В юности думаешь: вот крутая гора - а ты разбежишься и полетишь. И это всегда удавалось - мечта была сильнее. И пусть полет длится как можно дольше. Каждый день ставлю себе план - на день, месяц. Это у меня всегда было. Хотя с позиции опыта рассуждаешь вроде бы здраво: "Нет, это не нужно. То отбрасываем. А это вообще ни к чему - даже дотрагиваться не хочу".
- На кино это распространяется?
- В этом году не было съемок. Предлагают один-два дня и в каком-то пустячке, и роль пустяшная, и не хочется размениваться. Отказываюсь. Жду предложений от хороших режиссеров.
- Как относитесь к сериалам?
- Можно видеокамерой с одного угла наснимать десяток крупных планов и говорящих голов и назвать это сериалом. А у меня сериалы все хорошие: "Зал ожидания", "Next", "Закон", "Дело о мертвых душах", "Гибель империи".
- Не тянет сесть в кресло на даче и просто покачаться на лаврах?
- Ой, у меня там есть кресло, его надо обтянуть. А посидеть я люблю у печки, на скамеечке, а не в кресле. И глядя на огонь, просто ни о чем не думать. Главное удовольствие - просто смотреть. И слушать, что там природа тебе шепчет. А потом люблю вернуться в Петербург.
Инга Земзаре
08.10.2006
http://www.peoples.ru/
