"Российское правительство поддерживает скорее зарубежных товаропроизводителей, чем своих собственных"
Все последние годы внутри страны ломаются копья вокруг целесообразности нашего присоединения к ВТО. Между тем на высшем уровне, то есть на уровне глав государств, этот вопрос давно решён. За чем же остановка? Об этом мы беседуем с депутатом Госдумы, доктором экономических наук Сергеем Глазьевым, возглавлявшим в своё время Министерство внешних экономических связей РФ.
- Сергей Юрьевич, в прошлом году МИД и Минэкономразвития заявляли, что Россия готова вступить в ВТО уже в декабре 2005 года. Сегодня складывается впечатление, что ситуация отброшена назад и переговоры ведутся опять вокруг тех же вопросов. Что произошло?
- Ничего неожиданного не произошло, за исключением некоторого ужесточения американской позиции, связанной не с экономикой, не с торговлей, а в большей степени с геополитикой. Американцы, как всегда, смешивают политику с экономикой. Это их школа дипломатии: все средства хороши. Сегодня цель Америки - установить контроль над Ираном. Россия заняла самостоятельную позицию по Ирану, поскольку не хочет терять там свое экономическое присутствие, свои контракты. Препятствует Россия - значит, нет поддержки в Европе, так как наша страна играет ключевую роль в противостоянии американской агрессии на Среднем Востоке.
Однако, насколько мне известно, на рабочем уровне все разногласия с американской стороной сейчас урегулированы. Они готовы снять неприемлемые для нас требования.
Американцы снимают свои требования, потому что не хотят оставаться главным препятствием для вступления России в ВТО. Со всеми остальными заинтересованными странами - участницами ВТО, кроме Колумбии, где идет смена руководства, переговоры завершены.
- А мировое сообщество заинтересовано в нашем присоединении?
- Надо понимать, что ВТО - это некий наднациональный механизм, который, конечно, стремится охватить своим регулированием весь мир. В этой организации присутствуют почти все ведущие державы мира, кроме России. И, естественно, они заинтересованы в том, чтобы наша страна присоединилась к общим правилам, чтобы в мировой торговле не было таких крупных исключений, как Россия.
В то же время ВТО - не политическая, а экономическая структура. Здесь идет спор вокруг экономических интересов товаропроизводителей разных стран. И никто не склонен этими интересами жертвовать ради достижения политических целей, идти на какие-то уступки России.
- Насколько серьезными будут уступки с нашей стороны при вхождении в ВТО?
- Надо отдать должное нашим переговорщикам. Они выполнили громадную работу, провели сложные переговоры со всеми сколько-нибудь заметными странами мира. Считаю, что российские переговорщики справились со своей задачей неплохо, особенно если учесть, что они действовали практически вслепую. У них не было стратегических установок со стороны Правительства РФ по защите тех или иных приоритетов экономического развития страны, их задача состояла в том, чтобы не сделать слишком много уступок. Общая идеология переговоров сводилась к тому, что мы не должны брать на себя обязательства, которые выходят за пределы необходимых для вступления в ВТО. В частности, то соглашение по авиатехнике, на котором настаивали американцы, выходит за пределы обязательных. Думаю, наши переговорщики смогут убедить США не выдвигать такие условия.
Евросоюз отказался от своих требований о доведении российских внутренних цен на энергоносители до мирового уровня. Китай снял требования по либерализации доступа иностранцев на наш рынок рабочей силы. Общий уровень уступок по снижению таможенного тарифа в принципе незначительный, хотя отдельные отрасли, такие как микроэлектроника, могут столкнуться с проблемами.
К сожалению, наши переговорщики вынуждены были исходить из оборонительной позиции. Поскольку Правительство не имеет внятной промышленной политики, не ставит никаких приоритетов в инвестиционной политике, в стимулировании экономического роста за счет поддержки отечественного товаропроизводителя, им просто не за что было бороться. Если бы российское руководство приняло решение, что мы будем создавать особо благоприятные условия для развития авиационной промышленности, атомной энергетики, электротехнической, нефтехимической промышленности, тогда у переговорщиков стояла бы задача защитить эти рынки. Но такого решения не было.
- Готова ли Россия играть по правилам ВТО?
- Присоединение к ВТО означает принятие на себя довольно жестких обязательств в сфере экономической политики. Это касается не только таможенных тарифов. Это запрет на субсидии для отечественной промышленности, это требования по государственным закупкам, которые по нормам ВТО должны быть открыты для всех стран. Мы уже не сможем использовать госзакупки как способ поощрения отечественного товаропроизводителя. Поэтому те ограничения, которые мы принимаем на себя вследствие вступления в ВТО, должны быть компенсированы альтернативными мерами экономической политики государства, не противоречащими нормам ВТО.
В принципе, каждая из стран-участниц действует именно так - обходит ограничения ВТО. Для этого есть достаточно широкий набор инструментов. Допустим, нельзя оказывать прямые субсидии из бюджета. Но можно создать банк развития, который будет осуществлять долгосрочное кредитование.
- Но у нас уже есть Российский банк развития (РБР)
- Этот банк финансируется из бюджета, он, по сути, является частью Правительства и потому подпадает под ограничения ВТО. Но нормы ВТО не распространяются на денежную политику. В этом смысле мы можем рефинансировать РБР не из бюджета, а с помощью Центробанка, как это делают все другие государства. Ведь повсеместно банки развития создаются не при правительствах, а как самостоятельные государственные структуры, рефинансируемые центральными банками. Деятельность таких банков не подпадает под регулирование ВТО, они являются мощнейшим стимулом долгосрочного экономического роста.
Сегодня в России уже существуют "зародыши" банков развития - тот же РБР, Россельхозбанк, Российский экспортно-импортный банк. Их надо "замкнуть" на Центробанк, с тем, чтобы они получали кредитные ресурсы не из бюджета, а из Центробанка.
- Какие еще есть "обходные" меры против ограничений ВТО?
- Другой инструмент - налоговые преференции. Мы можем освобождать от налога средства, которые предприятия затратили на приобретение новой техники, на модернизацию оборудования. Такого рода льготы могут компенсировать ограничения по субсидиям.
Кроме того, правила ВТО разрешают государству субсидировать научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы (НИОКР). Поэтому нам нужно увеличивать ассигнования на НИОКР как минимум в три раза.
- По оценке Всемирного банка, экономический эффект от вступления в ВТО для России составит порядка 19 миллиардов долларов в год. В то же время главный переговорщик с ВТО, руководитель департамента Минэкономразвития Максим Медведков наши потери оценивает в 0,5 процента прироста ВВП в год. Как соотносятся эти цифры? Чего больше - плюсов или минусов?
- Проблема не в цифрах. В ВТО, как в футболе, существуют правила игры. Одна команда играет хорошо, другая - плохо, хотя правила для всех одинаковы. Баланс плюсов и минусов зависит не от ВТО, а от того, будет ли российское Правительство проводить политику поддержки отечественных производителей или нет. Сегодня никакой поддержки не наблюдается.
Более того, наше Правительство поддерживает скорее иностранных товаропроизводителей. Например, в авиатехнике. Объем субсидий на ввоз иностранных самолетов в виде освобождения от НДС и таможенного тарифа превышает объем субсидий из бюджета на лизинг отечественной гражданской авиатехники. То есть в авиационной промышленности наше государство субсидирует иностранцев, а не своих собственных налогоплательщиков.
Примерно такая же ситуация складывается в секторе ширпотреба.
- А если политика Правительства останется прежней?
- Если ничего не делать, то многие отрасли нашей экономики умрут окончательно и вне зависимости от ВТО. Сегодня уже практически умерло сельскохозяйственное машиностроение, инвестиционное машиностроение, на грани гибели станкостроение. То есть мы потеряли комплекс отраслей, которые обеспечивают воспроизводство экономики. И воссоздать их хотя бы на тех направлениях, где мы конкурентоспособны, можно только при соответствующей политике государства.
Если такая политика будет заявлена, мы сможем говорить о том, что, вступая в ВТО, мы должны уже в бюджете следующего года предусмотреть какие-то инструменты обеспечения экономического роста, не входящие в противоречие с требованиями ВТО. Присоединение к этой организации при отсутствии поддержки отечественного товаропроизводителя будет означать лишь снижение таможенного тарифа и привлечение в Россию иностранных банковских и страховых структур. Возможно, отдельные предприятия получат от этого плюсы, но в целом для экономики это будет минус.
- Но разве вступление в ВТО не будет означать, что увеличится выход наших товаров на мировой рынок?
- Трудно сказать, сумеем ли мы что-нибудь выиграть в плане защиты наших интересов по экспорту. Страны-партнеры заявляют, что никакого снижения действующих барьеров для российского экспорта не произойдет. Речь идет только о новых барьерах. Если после нашего вступления в ВТО какая-то страна будет вводить для нас ограничения, мы сможем оспорить эти действия через ВТО. Вот, пожалуй, единственный плюс, если политика Правительства не изменится.
Если у нас появится новое Правительство (на существующее надежды уже нет), которое, вместо того чтобы выталкивать деньги за границу, займется поддержкой собственных производителей, баланс "плюсов и минусов" будет совсем иным. Мы сможем использовать ВТО для более активной защиты своих экономических интересов. Повторю: все плюсы и минусы зависят не от ВТО, а от того, какой будет экономическая политика самой России.
Наталья Кучер
"Парламентская газета"
16 мая 2006 г
http://www.glazev.ru/print.php?article=1684
