Интервью гендиректора `Объединенных машиностроительных заводов` Кахи Бендукидзе корреспонденту `Коммерсантъ-Daily`
-- Как обстоят дела с тендером в Финляндии?
-- Должен заметить, что победитель тендера еще не объявлен. Поэтому шансы его выиграть, как я считаю, у России сохраняются. И вот почему. Я сам только что вернулся из Финляндии, где был вместе с премьер-министром Михаилом Касьяновым. Так вот, 18 ноября мы сделали финской стороне новое предложение, ощутимо снизив цену и на 10% увеличив предполагаемую мощность станции. Напомню, Россия участвует в финском тендере вместе с французской компанией Alstom (производитель турбин, а также судов и скоростных поездов): Россия в случае победы будет делать `ядерный остров`, а Alstom -- турбинную часть. Мы вместе с Alstom еще раз тщательно выверили все параметры проекта, поэтому финны получат возможность приобрести большую мощность за меньшие деньги. Кроме того, проект признан наиболее безопасным -- это официально подтверждено финским надзорным органом. То есть самые строгие и придирчивые критики остались довольны. В отношении безопасности вообще оказалось, что наши российские стандарты строже даже европейских. Доходит до смешного: согласно нашим требованиям, все двери на станции должны быть герметичными, а это дополнительные издержки.
-- Если еще не все потеряно, то откуда взялась информация о том, что победу в тендере одержали французы?
-- В отличие от нашего решения на 1000 МВт, французы с немцами предложили решение на 1600 МВт (даже на 1650 МВт). И все же если французы выиграют, то это будет просто чудо, потому что проект 1600 МВт существует пока только в чертежах. По сути, в Финляндии может быть построен прототип. Для концерна Framatom это сыграло свою положительную роль: поскольку это прототип, то его решили субсидировать в маркетинговых целях. По нашим оценкам, французы могут получить на этом проекте убытков в несколько сотен миллионов евро. Мы же сделали финнам очень экономичное предложение: себестоимость одного киловатта электричества в нашем проекте может оказаться дешевле, чем у наших конкурентов. А поскольку заказчик -- финский концерн TVO -- в некоторой степени похож на наш потребительский кооператив (только пайщики в нем в основном -- крупные потребители электроэнергии, как производители, так и перепродавцы на рынке) и электричество они будут получать от концерна по себестоимости, то для них вопрос снижения себестоимости -- главный.
-- Когда же будут подведены окончательные итоги тендера?
-- Надеюсь, все выяснится к середине декабря.
-- Конкуренты предлагают самый современный проект. Почему мы не можем предложить ничего похожего?
-- Остро стоит вопрос о создании конкурентоспособной бизнес-модели функционирования атомной отрасли и прежде всего атомного машиностроения в будущем. Я вообще не сторонник больших организаций. Я считаю, что небольшие организации решают вопросы намного лучше. Но если в мире сложилась такая конфигурация, когда в атомной отрасли работают крупные концерны, нам бессмысленно придумывать иную структуру и конкурировать друг с другом внутри страны. Это нерационально. Вы знаете, я сторонник минимального вмешательства государства в экономику, но никакой принцип не нужно доводить до абсурда. Если строительство ядерных объектов в России и за рубежом связано как с энергетикой, так и с ядерной безопасностью, то здесь по определению будет проявляться участие государства. Просто надо этому придать нормальные формы. Вот говорят, в России нет денег на науку. Но только `Атомстройэкспорт` (АСЭ) за несколько последних лет выплатил за научные и проектные разработки $250 млн. Это четверть годового бюджета РАН! А вот отдачи не видно. Проблема не в отсутствии денег, а в их превращении в научно-технический капитал.
-- Вы против того, чтобы возвращать часть акций `Атомстройэкспорта` государству?
-- Дело ведь не в том, сколько процентов у государства, дело в том, осуществляется контроль или не осуществляется? А у нас государство не находит сил, чтобы объяснить существование трех проектных институтов, и аргументов, чтобы внятно ответить, почему они не должны быть объединены. Вот я стал президентом `Атомстройэкспорта` (компания много лет находилась под контролем государства) и обнаружил, что многие вещи там могли бы вестись значительно лучше -- например, финансы. А что же раньше государство не контролировало все это дело? Если возникнет необходимость государству иметь контрольный пакет в АСЭ, то мы готовы пойти на это. Сегодня и так ясно, что ни один крупный иностранный контракт в области атомной энергетики не заключается без участия государства. Например, американский посол в Финляндии только и занимался тем, что лоббировал интересы General Electric, и структура капитала General Electric никого и не волновала.
-- Какая перспектива у `Атомстройэкспорта`?
-- Думаю, АСЭ может выйти на темп один блок в год за рубежом. И этот опыт можно было бы распространить и на Россию.
-- А как вы считаете, если Россия проиграет финский тендер, будут нове заказы?
-- Шанс получить новые заказы есть, потому что если финны выберут прототип (а не другой тысячник), то никто больше его строить не решится -- будут ждать, пока французы его не построят. Угроза для нас возникнет к 2010 году, когда будет видно, что он построен и запущен. Поэтому задача в том, чтобы мы как можно быстрее завершили НИОКР полуторамиллионника и начали его строить.
-- Вы возглавили компанию, которая возводит атомную станцию в Иране. Вы не боитесь негативной реакции со стороны Америки?
-- Не вижу никакой проблемы в том, что мы строим АЭС в Иране -- военного значения у этой стройки никакого. Считаю, что мир сегодня устроен так, что было бы выгоднее, если бы мы с США договорились о взаимодействии при строительстве АЭС в третьих странах. Это было бы самое правильное решение.
-- Поделить рынки?
-- Можно и совместно строить. Мы можем использовать часть поставок из России, часть -- из США. Это очень маленький рынок с очень небольшим количеством игроков. И ограниченным количеством клиентов. А сейчас есть опасность -- как бы все не начали строить в Иране.
`Коммерсантъ-Daily` 21.11.2003
http://nvolgatrade.ru/
