Сводный диагноз нашему времени: мир переживает не просто этап изменений, а глубинную смену парадигмы. Мы живем в условиях того, что социолог Зигмунт Бауман назвал «жидкой современностью» — эпохой, где все социальные формы, институты и связи теряют твердость, растворяются и не успевают застыть. Классические карты больше не работают. Аналогов такому состоянию в истории человечества нет. Ключевая характеристика эпохи — чудовирная неравномерность и разнокачественность развития при гипервзаимозависимости. Одни общества создают квантовые компьютеры, другие живут в аграрном укладе, третьи служат «цифровыми пролетариями». При этом все они связаны в единую, хрупкую и напряженную систему, постоянно генерирующую непредсказуемые риски, о чем предупреждал Ульрих Бек в своей концепции «общества риска».
Мир движется к состоянию, где не останется места прежним «измам». Возникает новая реальность, комбинация из осколков всех прежних форм. Мы вступаем в эру Адаптума (от лат. adaptare — приспособлять). Это не идеология, а системное условие, новая экзистенциальная среда. Будущее принадлежит не приверженцам «единственно верной» модели, а тем, кто овладеет максимальной адаптивностью — способностью считывать контекст, менять тактику и гибко комбинировать даже взаимоисключающие подходы в перманентной импровизации. Главный ресурс власти — уже не нефть, мегаданные или даже знания, а скорость и точность реакции, способность действовать по ситуации, не теряя из виду конечную цель — выживание системы.
Почему рухнули старые правила?
Почва под старыми системами размывается совокупностью вызовов, которые не умещаются в прежние рамки.
Ресурсно-экологические тиски. Вода становится оружием, климат — источником миграционных кризисов. Долгосрочное планирование в духе XX века невозможно. Пятилетние планы рушатся из-за засухи или пандемии. Требуется не жесткое следование плану, а перманентная адаптация к «черным лебедям» — высоковероятным событиям с колоссальными последствиями, описанным Нассимом Талебом.
Социальный распад. Атомизация общества в странах «золотого миллиарда» и «Великое переселение» с Юга взрывают изнутри концепцию национального государства классического образца. Управлять атомизированным индивидом и мигрантом из страны третьего эшелона одинаковыми методами нельзя. Власть вынуждена применять ситуационный набор инструментов: для одной группы — тотальную цифровую слежку, для другой — базовый доход, для третьей — риторику традиционных ценностей.
Кризис легитимности и новые сообщества. Старые классы (если они существовали в марксистском понимании) распались. Группы теперь формируются ситуативно, вокруг общих практик или нарративов, а не общего отношения к средствам производства. Политика тоже становится максимально ситуативной и перформативной. Кто бы мог предположить еще недавно возможность визита маргинального лидера в Белый дом или объятия монарха с нелегитимным, по меркам прежней дипломатии, лидером? Это — новая ситуационная норма.
Кто и как уже играет по новым правилам?
Разные центры силы не строят «окончательный строй». Они импровизируют, создавая невообразимые ранее гибриды, действуя в логике прагматичного ситуационизма.
Китай не «строит коммунизм», а практикует тотальный адаптивный прагматизм, сочетая марксистско-ленинскую риторику, госкапитализм, цифровой контроль конфуцианского типа и гиперконкурентный рынок. Это не идеология, а прагматичный инструментарий Адаптума.
США и Европа отходят от догм «свободного рынка», применяя ситуационную смесь протекционизма, зеленых субсидий, элементов социального государства и тотальной цифровой слежки. Их идеология сегодня — это адаптивная демократия, где правила меняются под влиянием возникающих угроз, а легитимность держится на способности на них оперативно реагировать.
Крупные корпорации (платформы) — чистые адепты Адаптума. Их модель управления — перманентный A/B-тест, где общество служит полигоном для экспериментов. Их этика — это этика эффективности и роста, а риторика гуманизма и коммьюнити — лишь адаптивный интерфейс.
Россия, при всей риторике о суверенитете и традициях, также действует в логике Адаптума. Страна применяет отвергаемые ею же на словах правила, когда этого требует ситуация, демонстрируя высший прагматизм.
Суть Адаптума: новая логика существования
Адаптум — это не отсутствие стратегии, а стратегия нового типа. Она больше не заключается в движении из точки А в точку Б по нарисованной карте. Она — в качестве и объеме информации, скорости ее обработки и реакции, позволяющих оставаться на плаву в условиях турбулентности. Это воплощение принципа «антихрупкости» (Талеб) на уровне мега-систем.
Это не беспринципность, как может показаться, а новый принцип — принцип эффективной адаптации. Этика смещается от следования догмам к ответственности за последствия принимаемых гибких решений. Кризисы обнажают изменившуюся суть системы. Заметьте, масштабные вливания ликвидности — это уже не классический капитализм. Жажда наживы никуда не делась, но ей приходится маскироваться под «зеленые» или социальные инициативы. А то, как это приходится делать, зависит… от ситуации.
Главное противоречие эпохи — это уже не борьба труда и капитала, а глобальное противостояние между способностью управлять сложностью и неспособностью к адаптации, между волей к гибкому реагированию и адаптационным нигилизмом.
Заключение: Карта погоды вместо карты маршрута
Картина мира Эпохи великой трансформации — это не традиционная карта для разработки маршрутов. Это скорее карта погоды в режиме реального времени — с ураганами, подводными течениями и непредсказуемыми штормами. В таких условиях выживает не тот, у кого самый большой корабль, построенный по чертежам прошлого века, а тот, кто лучше всех оснащен датчиками, обладает навыками навигации в условиях нулевой видимости и готов мгновенно менять курс, следуя логике Адаптума.
Мир не идет к новому всеохватному «изму». Он уже живет по законам, данным Адаптумом — законам перманентной, прагматичной и тотальной адаптации. Осталось это осознать и научиться на этом новом, постоянно меняющемся паркете танцевать. Потому что Адаптум уже реально рулит. И вопрос теперь не в том, что мы строим, а в том, насколько хорошо мы учимся адаптироваться.
