АКТЕРУ ОЧЕНЬ ТРУДНО ПРИВЫКНУТЬ К НОВОЙ ЖИЗНИ
Константин Крюков - один из самых узнаваемых молодых актеров. Почти каждый день он появляется на Первом канале в сериале "Любовь как любовь", где играет одну из главных ролей. А скоро выйдет еще один сериал с его участием - "9 месяцев". Но еще раньше зрители полюбили его за Джоконду из "9 роты". Константин Крюков - внук кинорежиссера Сергея Бондарчука и актрисы Ирины Скобцевой, сын театральной дивы Алены Бондарчук и крупного бизнесмена, племянник режиссера, актера и продюсера Федора Бондарчука. К 20 годам окончил несколько учебных заведений. Активное освоение актерского ремесла не мешает ему писать картины, стихи и заниматься редкой профессией - геммологией.
- Каждого из ребят, участвовавших в "9 роте", съемки в этой картине, по их словам, сильно изменили.
- Это произошло и со мной. После первых съемочных дней нам дали выходной, и мы с Темой Михалковым поехали в Ялту. Мы сидели в ресторане, и я заснул, у меня выпала из рук сигарета, прожгла одежду, но я ничего не почувствовал, настолько был уставший. И в тот момент я понял, что такое кино.
Второе потрясение я испытал, вернувшись в Москву после экспедиции. Мы все за полгода съемок привыкли жить большой командой, не думая ни о чем, кроме картины. И вдруг - совсем другая жизнь, к которой надо было заново привыкать. Но главное, конечно, что после этого фильма я начал по-другому смотреть на войну, смерть, жизнь, на людей. Не дай Бог пройти всем нам то, что прошли наши герои... Теперь я понял, насколько ценна жизнь. И когда сейчас я слышу в выпуске новостей, что, скажем, в Чечне погибли двое солдат, то понимаю, что это две оборванные жизни. Целых две!
- Насколько я знаю, даже снимаясь в "9 роте", ты не собирался становиться актером.
- Это правда. До съемок у Федора я не хотел быть актером. Наверное, потому, что ничего толком не знал об этой профессии. Но мне понравился съемочный процесс. Очень увлекательное действо.
- А твои отношения с Федором, родным дядей, как-то изменились?
- Да, я стал воспринимать его абсолютно по-другому. И я Федору очень благодарен. Не уверен, что на его месте я бы поступил так же, ведь он очень рисковал, когда брал меня в команду. До съемок мы никогда столько времени не проводили вместе.
- Мама приезжала на съемки?
- Да, она была несколько дней на площадке. Для мамы это был вообще шок. Она уехала в полной прострации. Она и меня здесь в другом качестве увидела: прежде я, ее сын, всегда был, что называется, под боком, а тут сам по себе, живу где-то отдельно, и все время занят каким-то рискованным делом. Ее однажды чуть не снесло. Она сидела в режиссерском шатре перед монитором. Над ним пролетел вертолет и снес этот шатер. А мама у меня фантастический человек: вместо того чтобы выскочить оттуда, она встала в такую позу, чтобы, не дай Бог, не повредился монитор, и несколько минут держала этот тяжеленный шатер на своих плечах.
- Ты вырос в семье известных кинематографистов. Расскажи о том, как тебя воспитывали?
- Бабушка заложила в меня определенное понятие эстетики. Своим вкусом и манерами я обязан ей. Она в этом плане очень категоричный человек. Огромное влияние в свое время оказала на меня моя прабабушка - Юлия Николаевна, мама Ирины Константиновны. Это был святой и великий человек, который меня воспитывал. Она, пожалуй, больше всех повлияла на мое развитие. Все ее обожали, она была невероятно добрым человеком. В дом приходили какие-то посторонние люди, поклонники творчества деда, и она принимала их, сажала за стол, поила чаем.
- Константин, каким ты запомнил деда, великого Сергея Федоровича Бондарчука?
- Деда я помню спокойным, задумчивым. Это был период "Тихого Дона" и его болезни. Он понимал, что происходит, чем закончится история с картиной, и это очень плохо сказывалось на его здоровье. Он был человеком с огромным и глубочайшим внутренним миром. Тогда он очень много рисовал. Я смотрел, наблюдал за ним. Он учил меня, как нужно кисть держать, как правильно класть краску. Шутил.
- То есть это дед повлиял на то, что ты стал художником?
- Да, конечно. Я вырос среди красок и холстов. Один из самых счастливых дней в моем детстве был тогда, когда дед дал мне порисовать маслом. Он посадил меня на стульчик и сказал: теперь тебе можно рисовать маслом. Ничего у меня, конечно, не получилось, но я был горд, что мне оказана такая честь.
- А потом ты где-то учился живописи?
- Да особенно нет. Год я в детстве походил в какую-то школу, изучал там технику. А потом уже развивался сам. Но в какой-то момент я понял, что знаю, что именно хотел бы сделать, но у меня для этого не хватает навыков. Как раз в то время я познакомился в Праге с художником-миниатюристом. И полгода занимался у него, потому что учиться рисовать любую вещь в маленьком размере в точных пропорциях - это очень хорошая школа.
- Как художник скажи, какой должна быть женщина?
- Идеальной женщины нет. Женщина-жена - это одно, женщина-любовь - это другое, женщина-подруга - думаю, такого вообще не бывает. И какой бы ни была женщина, в какой-то момент мои отношения с ней сойдут на нет...
На мой взгляд, идеальные отношения между мужчиной и женщиной описаны в рассказе "Солнечный удар". Мужчина и женщина встречаются на каком-то корабле, влюбляются друг в друга, проводят одну ночь и после этого она уезжает. Он уговаривает ее не делать этого, но она все-таки уезжает. Он ищет ее повсюду, не находит, и только потом он понимает весь смысл происходящего. Это была единственная в их жизни ночь, не отягощенная бытом и реалиями жизни, божественная и откровенная. И она исчезла для того, чтобы у них обоих именно эта ночь осталась самым ярким впечатлением жизни. Наверное, это лучше, чем жить с одним человеком много лет, имея двух любовниц, одну секретаршу и ссориться из-за немытой посуды.
- Одна из твоих профессий - геммолог, специалист по оценке драгоценных камней. Почему ты вдруг решил заняться таким редким и необычным делом?
- Когда-то мой отец этим занимался. И я, видя, как он "творит", решил приобщиться... Это очень интересный и очень закрытый бизнес. Вся романтика, связанная с красотой камней, куда-то уходит, когда ты начинаешь относиться к этому как к работе, просматривая камушек за камушком. Для меня красивых камней уже не существует. Главное помнить о том, что ошибка на одну градацию - цвета, чистоты несет за собой очень большую разницу в стоимости камня. И ты понимаешь, что на тебе лежит огромная ответственность. Я довольно рано получил диплом об образовании в этой сфере - в 16 лет.
- Любимый камень есть?
- Жемчуг. Он бывает любых раскрасок. А самое главное, что если бриллиант - это рудный материал, по сути дела, не живой, то жемчуг - это органика, что-то одухотворенное, живое. Он растет в раковине. И для того чтобы жемчужина стала большой, требуется нереальное количество времени. Найти идеальную круглую жемчужину очень трудно. И изысканно ограненных бриллиантов гораздо больше, чем настоящих жемчужин идеально круглой формы.
Обычно, когда смотришь на жемчужину, у нее бывает либо красноватый отлив, либо зеленоватый. И редко жемчужина дает синенький отлив. Так вот: однажды я держал в своих руках черную жемчужину с Таити, у которой был синий овертон. И это было фантастическое зрелище!
Безрук Мария
Trud.ru No 55 за 30.03.2006
