Казалось, его никогда не заменят. Потому что он был всегда. А именно - 22 года бессмено рулил Калужской областью. В самые ее динамичные годы. Когда строились оборонные заводы, открывались новые НИИ, когда возводилось жилье, появлялись новые мосты, прокладывались современные дороги, сооружался аэропорт.
Он был вроде как из простых, с крестьянской хваткой, мал ростом, лыс, как Хрущев, напорист, говорлив, горяч, с дипломом ветврача, с партийной биографией - где ясной, а где и не совсем. Пишут - воевал, но где и как - история смолчала. В 1961-ом возглавил областной обком. В 1983 его покинул. Двадцать два года область несла на знамени его имя. И неизменно равнялась только на него - Андрея Андреевича Кандренкова.
Он регулярно появлялся на людях два раза в год - 1 мая и 7 ноября. Когда на улице Кирова в Калуге сооружали переносную трибуну, с которой этот круглый лысый человечек помахивал себе шляпой в адрес шествующих мимо ликующих колонн. Проходящие мимо всякий раз отмечали среди плотно стоящих на трибуне секретарей его широкополую шляпу и обогченно вздыхали: всё в порядке - хозяин на месте.
Партийцы его побаивались, но вроде бы уважали. А как иначе, если первый секретарь, казалось, на века. Пресса (точнее, то, что ей тогда называлось) тоже вытягивалась в струнку, пришелкивая каблуками главных редакторов. Те назначали самых ответственных газетчиков на сочинение отчётных докладов первого и написания его трудов по подбору партийных кадров.
За двадцать лет Кандренков стал синонимом области. Ее иконой. Почти Циолковским. Все знали, что без него Калуга никуда не полетит. И счастья ей никогда не будет.
Кандренков исчез за один день. В декабре 1983 первого вызвали в ЦК. Ничто не предвещало плохого. Да и ничего плохого не произошло - просто Кандренкова вычеркнули из калужской истории. А история эта пошла своим чередом. С подготовленным Кандренковым отчётным докладом успешно выступил его зам. Ни словом не обмолвившись, что ещё неделю назад текст этого доклада для себя правил сам Андрей Андреевич.
А его в Калуге больше никто не видел. И не вспоминал. Только через четверть века повесили доску на здании, где он проводил бюро обкома и выступал с призывами поднимать село. Кое-кто вспомнил его относительную скромность, отсутствие хором и прикопов. Кто-то - человеческие качества. Но об этом больше в курсе была местная партийная верхушка, которая предпочитала молчать.
Вечный вождь ушел в небытие. За несколько часов. С багажом 22-летних достижений. Ни интервью, ни мемуаров. Ни улиц в его честь, ни скверов, ни мостов. Последователям это оказалось не нужным. Потому что те, очевидно, верили, что они-то точно останутся на века...
