Председатель Британской олимпийской ассоциации уверен, что проведение Игр в Китае укрепит демократию больше, чем бойкот
Председатель Британской олимпийской ассоциации Колин Мойнихен - личность легендарная и в "большом спорте", и в "большой политике". Многолетнее увлечение греблей увенчалось главной наградой его спортивной жизни - серебряной олимпийской медалью московских Игр 1980 года. В кабинете Маргарет Тэтчер он занимал пост министра по делам спорта, а затем - государственного министра энергетики (считается "отцом" курса на использование в Британии возобновляемых источников энергии). Будучи активным членом Консервативной партии и членом палаты лордов, регулярно выступает в парламенте по вопросам внешней политики и прав человека. В 1980 году, вопреки позиции правительства Тэтчер, стал инициатором участия британских спортсменов в московской Олимпиаде.
- Сейчас, когда тема бойкота Игр в Пекине становится все более обсуждаемой, ваш опыт 1980 года приобретает особую актуальность. Почему вы отказались тогда выполнить решение своей партии и своего кабинета министров о бойкоте московской Олимпиады? Не считали вторжение советских войск в Афганистан достаточным для этого поводом?
- Для меня и членов нашей команды ситуация была предельно ясна: несмотря на всю безнравственность и противозаконность советского вторжения в независимое государство, правительство Великобритании не имело права требовать жертвы от одних только спортсменов. Ни торговля, ни дипломатические отношения, ни культурные обмены бойкотом затронуты не были. Каждый желающий мог по-прежнему зайти в агентство Аэрофлота на Пиккадилли, купить билет и отправиться в СССР, для того чтобы решить с советскими партнерами какие-то вопросы собственного бизнеса или просто провести там очередной отпуск. И только спортсмены - только! - должны были отказаться от участия в Играх, к которым готовились не один год, и тем самым продемонстрировать советскому руководству наше отношение к его агрессии против Афганистана. Если бы бойкот стал частью других инициатив, я уверен, наша реакция была бы иной.
- И тогда, возможно, вы не оказались бы в Москве и упустили бы шанс стать серебряным призером летней Олимпиады 1980 года
- И до, и после тех Игр я часто слышал от некоторых коллег по Консервативной партии, что пошел на поводу у своих честолюбивых амбиций. Более того, кое-кто в Британии обвинял нас, спортсменов, в том, что, отправившись в Москву, мы поставили спортивные достижения выше морали и тем самым способствовали коммерциализации олимпийского движения. Признаюсь, мне было странно слышать подобные обвинения от людей, продолжавших как ни в чем не бывало по самым разным вопросам контактировать с Кремлем, но считавших, что главное противоборство сил, втянутых в холодную войну, должно происходить не где-нибудь, а именно на олимпийской арене.
- Вы считаете эту позицию лицемерной?
- Скорее недальновидной. Судите сами: несмотря на то что многие страны официально не участвовали в московской Олимпиаде, Советский Союз вывел свои войска из Афганистана только спустя девять лет. Бойкот 1980 года не принес ожидаемого результата - не положил конец советской агрессии против суверенного государства.
- Вы вообще отрицаете спортивный бойкот как средство политического давления?
- В лучшем случае он может считаться дополнительным инструментом ограниченного воздействия, и не более того. Чем, к примеру, объяснялся успех спортивного бойкота Южно-Африканской Республики во времена апартеида? Тем, что был одним из элементов большого комплекса международных санкций. Спортсмены знали, что не только они принимают на себя определенные обязательства, но точно так же поступают политики, представители делового мира, мира науки и культуры, в общем-то, все граждане, независимо от социального статуса. И тем не менее на отмену апартеида ушло три долгих десятилетия. Но мир хотел этого добиться и добился. А призывы к бойкоту пекинской Олимпиады преследуют иную цель - продемонстрировать китайскому руководству наше недовольство его политикой в Тибете. Но будут ли от этого реальные перемены к лучшему? Едва ли.
- Вы считаете, что тему бойкота Олимпиады в Пекине следует закрыть и не отвлекать понапрасну спортсменов от подготовки к ответственным соревнованиям?
- Я считаю, что именно присутствие многочисленных средств массовой информации в Китае во время Олимпиады обеспечит скрупулезный международный анализ событий в этой стране, а это со временем, вне всякого сомнения, принесет нам желаемые результаты. Я верю, что спорт и олимпийское движение сами по себе творят добро. Я убежден, что диалог предпочтительнее изоляционизма; что, унизив Китай, мы сделаем символический жест, но вряд ли будем способствовать улучшению ситуации. В конечном счете бойкот себя не оправдает и даже отбросит нас назад.
- И все же угроза бойкота - сильное оружие. Китай вложил в Олимпиаду огромные деньги, и для него немаловажно, чем они обернутся - потерями или приобретениями.
- Представьте, что сегодня мы приняли решение о бойкоте Олимпиады. Как после этого поведет себя официальный Пекин? Уверен, уже в гораздо меньшей степени будет реагировать на протесты по поводу своей политики в Судане и надругательства над правами человека в оккупированном Тибете. Спортивная изоляция Китая не приведет к улучшениям. Бойкот станет яблоком раздора в отношениях между многими государствами, что уже само по себе снизит его результативность. К тому же в отношении Китая никто и не подумает принять политические или экономические санкции. Политика, бизнес, культура, даже китайский спорт не почувствуют никаких перемен. Вы слышали, чтобы кто-то призывал к бойкоту Гран-при в Шанхае? Нет. Все сводится к одной лишь Олимпиаде и только потому, что это самая масштабная акция четырехлетия. И вы думаете, в этих условиях отказ наших спортсменов от поездки в Пекин позволит чего-то добиться?
- Но сторонники бойкота утверждают, что проведение Олимпиады в Пекине, вопреки нарушениям там прав человека, противоречит олимпийскому духу; что спорт без морали подрывает олимпийское движение и лишний раз ставит во главу угла деньги, а не этические соображения. Отказ от бойкота, по их мнению, преподнесет Китаю пропагандистскую победу на костях не только олимпийского движения, но и элементарных прав человека.
- В качестве председателя Британской олимпийской ассоциации я буду внимательно прислушиваться к доводам тех, кто выступает за бойкот. Но если меня спросят, должны ли спортсмены принимать участие в пекинской Олимпиаде, я, не колеблясь, скажу, что должны. И буду всеми силами отстаивать их право на это. В мире спорта мы можем подать пример того, как вести диалог, а не замыкаться в себе. Но это не значит, что мы не должны замечать то, что творится в Тибете. Предавая огласке эту ситуацию, олимпийское движение уже оказывает давление в сторону перемен. Именно потому, что Китай вложил так много сил и средств в подготовку Игр, у нас появился рычаг воздействия на ситуацию с правами человека в этой стране. Возможно, именно по этой причине крупнейшие правозащитные организации, такие, как "Эмнести Интернешнл", "Хьюман Райтс Уотч" и "Хьюман Райтс ин Чайна", не призывают к бойкоту.
- Но у ваших оппонентов свой резон: мол, как можно биться за рекорды, зная, что неподалеку от спортивных арен льется кровь и грубо попираются человеческие свободы?
- Вы ошибаетесь, если думаете, что, приехав на Олимпиаду в Москву, мы старались не высказываться о войне в Афганистане и рукоплескали появлению на трибунах советских вождей. Вовсе нет. Что касается нынешней ситуации, то уже сейчас спортсмены находят способы выразить свой протест. Поэтому они смогут с гордостью смотреть на олимпийский факел, осознавая, что свет олимпийского огня в состоянии способствовать переменам в самом густонаселенном государстве нашей планеты. Если хотите знать, трудности у борцов за гражданские права и свободы в Китае возникнут тогда, когда летним вечером 24 августа олимпийский огонь погаснет в Пекине. Думаю, многие правозащитники согласились бы с тем, чтобы Олимпиады проводились в Китае ежегодно. Во всяком случае, до тех пор, пока у этой страны есть такие проблемы, как Тибет, и ей подобные.
Павел Вощанов
обозреватель "Новой"
Юрий Голигорский
14.04.2008
www.novayagazeta.ru
