Аринбасаровой три человека предсказали, что она будет киноактрисой. Наталья посчитала эти предсказания абсурдом, ей казалось, что в кино могут сниматься только красавицы. [...]
В ответ на предсказания о своей артистической карьере она пренебрежительно фыркала, но где-то в самой глубине сердца молоденькой девушки теплилась надежда, что когда-нибудь она станет театральной актрисой. От этой мысли ей было страшно. Страшно, но сладостно.
В феврале в училище приехал молодой режиссер Андрей Кончаловский со своим вторым режиссером Изей Ольшанецким. Андрей Сергеевич пришел посмотреть девочек на роль Алтынай для своего дипломного фильма "Первый учитель" по повести Чингиза Айтматова. [...]
Андрею Сергеевичу нужна была девочка лет двенадцати-тринадцати, но он понимал, что роль очень трудная и в таком возрасте девочка не справится с ролью. Поэтому он и пришел в балетную школу, где девочки постарше, выглядят моложе своего возраста. Но в выпускной класс Натальи он даже не заходил. [...]
Спустя несколько дней в интернат позвонили с "Мосфильма":
- У вас есть девочка из казахской группы - худенькая, симпатичная? [...]
- Это, наверно, Наташа Аринбасарова?
- Да-да! - воскликнули на другом конце провода. [...]
Начались съемки и с ними Наташины мучения. Она ничего не понимала в кино, не знала, как работать. Психологические, молчаливые сцены давались ей гороздо легче, чем проходные со словами. Балетная девочка не могла справиться со своей пластикой- вывернутыми ножками, прямой спинкой, шеей столбиком. Наталья все время следила за собой, стараясь сделать Алтынай угловатой, неуклюжей, некрасивой.
- Не морщись, когда плачешь! Ты делаешься безобразной!
- Когда человек страдает, он уродлив.
Режиссер хотел много репетировать, а Наташа, моментально приходя в нужное состояние, не умела распределять силы, закреплять удачно найденные нюансы. К каждому кадру она относилась, как к последнему в жизни. Андрей Сергеевич ужасно злился, постоянно орал:
- Ты мне делаешь все назло, упрямая ослица!
Наталья действительно обладала фантастическим упрямством. У нее было собственное видение образа, совсем не совпадавшее с режиссерским. Кончаловскому хотелось, чтобы она играла более характерно, жестко, а Наташа любила и жалела Алтынай. Неопытная артистка могла делать только так, как чувствовала. [...]
Кинозал был почти полон. [...]
Просмотр начался. Постепенно в зале нарастало напряжение, в середине картины раздались хлопки- что предвещали эти звуки, они не знали. Когда фильм закончился и вспыхнул свет, весь зал поднялся и, стоя, безудержно аплодировал. Андрон был счастлив, а Наташа была счастлива за двоих- за мужа и за себя. [...]
Успех оглушительный. На следующий день была большая пресса о новом советском фильме. Газеты бранились друг с другом. Одни писали, что русские привезли картину с революционной пропагандой, другие называли Кончаловского русским Куросавой. Последнее было особенно приятно для Андрея Сергеевича, ведь именно у этого великого режиссера он многому учился. Андрон был уверен, что "Первый учитель" получит какую-нибудь награду. [...]
В том году почему-то было только три приза - за женскую и мужскую роль и "Золотой лев" за лучший фильм. Ни серебряного, ни бронзового льва не присуждали.
При голосовании международное жюри разделилось на два неравных лагеря. В одном был Кулешов с проамериканским настроением - Льву Сергеевичу очень понравилась Джейн Фонда, пленившая его в картине Роже Вадима "Добыча", а остальные члены жюри проголосовали за Наталью.
Аринбасарова Н., Двигубская Е. Лунные дороги. М, 1999
http://www.russiancinema.ru/template.php?dept_id=15&e_dept_id=1&e_person_id=3462
