Журналистское нутро порой заставляет человека совершать
непонятное. Четверть века назад автор этих строк не поленился отыскать в недрах
огромного телецентра в Останкино молодого тогда корреспондента Максима Никулина.
Потому что очень хотелось увидеть и пообщаться с сыном всенародно любимого
советского комика Юрия Никулина. А сегодня наш разговор продолжается уже с
руководителем крупнейшего в стране, уникального зрелищного учреждения - с
генеральным директором и художественным руководителем ЗАО "Московский цирк
Никулина на Цветном бульваре".
* * *
- Максим Юрьевич, а не страшно ли было журналисту взваливать
на свои плечи ношу руководства таким огромным творческим коллективом цирковых
артистов?
- У каждого дела есть две стороны. С одной - было несложно,
поскольку я знаю этот мир, людей, которые работали вместе с моим отцом. Я здесь
вырос, хотя и не типично цирковой ребенок, не "родился в опилках", как здесь
говорят. У отца была комната в московской коммуналке, была бабушка, с которой я
оставался, когда родители уезжали на гастроли. Я вошел в родной мне мир.
С другой стороны, стать генеральным директором было сложно,
поскольку всю свою журналистскую жизнь я привык отвечать только за себя. А тут
коллектив - более 500 человек. Груз ответственности за них снять невозможно.
Единственное утешение - если чем-то заниматься серьезно, то
просто никогда не бывает. Ну а что касается управления, то я уже не раз говорил:
цирк это механизм, швейцарские часы, которые должны хорошо работать. Главное не
мешать и следить, чтобы не было сбоев, заниматься перспективным планированием.
По сути я менеджер. Ведь глупо объяснять или показывать режиссеру или
профессионалу актеру, что они должны делать на арене.
- А каких вы придерживаетесь принципов в организации работы
цирка?
- Есть философское понятие "цирковое искусство". Оно
многоплановое, нужно выбрать свою нишу, навсегда уразуметь, что ты хочешь
показывать людям, неутомимо работать в этом направлении. Такая философия
выработалась у нас в последние 5-6 лет, хотя поиск начался еще при отце.
Мы демонстрируем классический цирк, традиции никто не
перечеркивает. Поиск, авангард, эксперимент должны быть, но очень дозированно.
Иначе мы отпугнем от себя зрителей. Но пока у нас всегда полные залы это
свидетельствует, что мы выбрали правильный путь.
Мы все родом из детства, нужно не забывать, что родители,
приводя детей в цирк хотят показать им и то, что сами помнят. Отставая чуть от
времени, мы будем интересны и детям, и их родителям, и их бабушкам-дедушкам.
Эксперимент хорош в лаборатории, а мы - практики,
показывающие цирковое искусство. Хотя авангардисты есть и в наших рядах, и если
публика "скушает" их блюдо, то мы готовы показывать его на нашей арене.
- Пытаясь сохранить традиции, на что вы делаете основной
упор?
- Критерий один - качество номера. Нам сегодня интересны
артисты а не просто акробаты, жонглеры, эквилибристы. Если они не умеют
двигаться, как требует сегодняшний уровень нашего искусства, если они некрасивы,
"корявы", им не место на арене. Это раньше объявляли о показе "смертельного
трюка", "высшего достижения мира". Сегодня это мало кого интересует, поскольку
присутствует в спорте. А цирк - искусство. И на артиста сегодня работают
режиссер, балетмейстер, педагог, художник по костюму, композитор.
- Может быть, назовете несколько номеров, отвечающих этим
высоким требованиям?
- Да они все отвечают высоким требованиям. Кого-то назвать -
обидеть других. Скажу только, что на последнем фестивале в Будапеште номер
Валерия Родиона "Русская палка" завоевал золотой приз, Андрей Ковгар создал
номер с подкидными досками, который завоевал золото в Париже и серебро в
Монте-Карло. Принципиально новый полет Володи Гарамова сейчас пока
"обкатывается", но он достоин любого манежа мира.
- Ваш цирк их вырастил?
- Мы, самая большая в России цирковая частная компания,
занимаемся не совсем обычным делом - вкладываем очень крупные собственные
денежные средства в процесс творчества. Если этого не делать, то через некоторое
время будет нечего показывать. Мы делаем номера.
- А начинающих актеров вам поставляет цирковое училище?
- И оно тоже. Я член комиссии, которая принимает экзамены у
выпускников. Позавчера училище окончил мальчик-жонглер, которого мы уже
пригласили к себе на работу. Хотя он пока и "сыроватый", но очень интересный и
перспективный, достигнет высот.
В наш цирк приходит много спортсменов, членов народных
коллективов. Проводя отбор, мы из лучших делаем "бриллианты", которые затем наше
агентство "продает" циркам всего мира: в Европу, Америку, Австралию. Это наш
бизнес.
- А в вашем цирке сколько времени такой артист работает?
- До 6 месяцев раз в 3-4 года. Наши артисты свободные люди,
они имеют право выбирать место работы.
- А как ваши артисты восприняли известие о том, что
Конституционный суд РФ отменил закон, по которому на льготные пенсии могли
рассчитывать только сотрудники государственных служб?
- С огромным воодушевлением. Ведь что такое цирк? Артист,
выступающий в силовом жанре, в 40 лет уже инвалид. Порванные ахиллы, разрушенные
мениски, травмированный позвоночник.
- О каком же тогда здоровье артистов цирка можно говорить?
- Без здоровья у нас невозможно работать. Но ведь речь идет
не об обычных людях: они на арене выступают и с температурой 39оС, и с
новокаиновой блокадой, и с прокусанной хищником рукой. Преодолев себя, побеждают
боль, это уникальные люди. У них не отсутствует внимание к своему здоровью, а
срабатывает приоритет профессии. Для поддержания хорошей здоровой формы в нашем
цирке проводятся каждодневные репетиции в физкультурном зале, где замечательный
тренер Саша Ходаков по несколько часов занимается с ними. Наши артисты,
наверное, единственные в мире, кто в обязательном порядке посещают балетный
класс (так записано в контракте). Наш балетмейстер Наталья Маковская помогает им
развивать гибкость, изящество.
- А есть ли в цирке собственный врач?
- Конечно, Ольга Гордиенко. Она дежурит во время спектаклей,
оказывает первую помощь при необходимости. Но в любом случае мы везем
пострадавшего в родной для нас Московский НИИ скорой помощи им.
Н.В.Склифосовского, где проводят полную диагностику. У нас очень теплые связи и
с ЦИТО, где работают лучшие врачи по спортивным травмам.
- А у вас лично какие связи с медиками?
- К сожалению и счастью, очень тесные. Знаком со многими
выдающимися врачами из-за состояния собственного здоровья. Было несколько
операций, даже клиническая смерть - во время операции в 1-й Градской
остановилось сердце. Замечательный доктор, наш друг семьи Толя Доренков, с
сожалению ныне покойный, сделал много для восстановления моего здоровья.
Я полностью согласен с отцом, когда он говорил, что в мире
две самые важные профессии - врач и учитель. Горжусь тем, что корни нашей семьи
связаны с медициной - моя, прапрабабушка по материнской линии, была первой в
России женщиной, получившей диплом врача. Правда, в Германии вместе с мужем -
земским врачом она работала под Воронежем фельдшером (тогда женщинам врачебная
практика не разрешалась).
- Уж если речь зашла о вашей семье, грех не вспомнить Юрия
Владимировича Никулина. Расскажите, пожалуйста, о его контактах с медиками.
- Был смешной эпизод, когда отец находился в больнице, где
ему вырезали грыжу. Лежал в одноместной палате, и все врачи заходили к нему
справиться о здоровье. Когда навестил его я, то он встретил меня смехом. Говорит
мне: "Только что у меня были доктора, желали мне здоровья, а один даже пожалел,
что я лежу тут, а не у них. А когда я поинтересовался, в каком отделении он
работает, то узнал, что в реанимационном".
- А вообще он часто болел?
- Нет, он не любил болеть. Но многое осталось от войны -
последствия контузии, туберкулез. Отвоевал две войны - финскую и Великую
Отечественную, демобилизовался старшим сержантом, командиром отделения
артиллерийской разведки.
- Максим Юрьевич, думаю, что задаю заезженный для вас вопрос:
а почему вы не пошли по стопам отца, не стали артистом?
- Тут две причины. Подсознательно я понимал, что второй
Никулин никому не нужен. А вторая - как не было, так и нет потребности в этом.
Ведь в актеры идут в погоне за успехом, славой, популярностью и из желания
что-то сказать людям. У меня это последнее было в какой-то степени, почему я и
пошел на журфак МГУ, стал журналистом. Работал в "Московском комсомольце", на
радио "Маяк", в "Последних известиях", потом в телепрограмме "Время".
- Как пришли в цирк?
- В 1993 году был убит заместитель директора цирка, и на отца
свалились дополнительные административные нагрузки, решение финансовых вопросов
и прочее. А он по натуре не был администратором, сильно уставал, по вечерам
жаловался. Я предложил свою помощь и сначала работал бесплатно, а с 1994 года
был зачислен в штат цирка на должность заместителя директора. Когда в 1997 году
отец умер, то на общем собрании коллектива был выбран директором.
- Помогает ли ваша фамилия пробиваться к "сильным мира сего"?
- Контакты сохранились, хотя многие, кто называл себя
друзьями отца, бесследно исчезли. Истинные друзья остались и многие из них
занимают высокие посты. Например, мэр Москвы Юрий Лужков, который много раз нам
помогал или честно говорил, что бессилен это сделать. В одной очень серьезной
ситуации, когда за помощью обратилась мама, он сказал: "Татьяна Николаевна, у
меня такая позиция - я живых не предаю, а уж мертвых-то..." И помог.
- И наш традиционный вопрос - что бы вы пожелали медикам?
- От многих своих друзей-врачей я знаю, как им нелегко
сегодня живется. Хочу пожелать терпения, не хлопать дверью и не уходить с
любимой работы. Ведь главное - путь, который они сознательно выбрали для себя.
Нужно пожелать им мужества и удачи.
Леонид ПЕРЕПЛЕТЧИКОВ
Медицинская газета
