Когда в 1945-м средь разрывов бившей по рейхстагу русской артиллерии судорожно сжигали тело фюрера, казалось, что все может случиться в этом мире, но праздновать в Москве 20 апреля день рождения Гитлера не станут никогда. Однако же находятся любители...
Подчеркнем: речь не об иммунитете от национал-социализма как учения. Случаи, когда победитель заражается от побежденного, в истории нередки. Не говоря о том, что сходные проблемы порождают сходные реакции. Комплекс поражения, утрата земель, хозяйственный кризис, инфляция, соседи, желающие всласть попинать побежденную страну, - через все это с 1918-го по 1933 год прошла Германия, и результат известен. Многое из перечисленного русским стало знакомо теперь, и странно ожидать, чтобы национал-социализм вовсе не проник в чьи-то умы, чтобы весь народ, как один человек, его отвергал.
Случаи заболеваемости тут неизбежны: дай только Бог, чтобы не массовой. Но одно дело - самозарождение идеологии и практики, напоминающей гитлеровскую, совсем другое - почитать Гитлера. В 90-е годы в огне борьбы КПРФ не один раз порождала нечто, сильно перекликающееся с нацистской идеологией, но при этом Зюганов, несомненно, был искренен, когда гневно отвергал всякие указания на такую перекличку: страна-де, столь пострадавшая от нацизма, в принципе не может порождать ничего нацистского. Прививка до скончания века.
В самом деле на нутряном уровне сидела память о войне. Воевавшие если не отцы, то деды, семейные предания о Великой Отечественной ставили жесточайший заслон перед идейными изысками. Чтобы поверить в искренность Зюганова, достаточно вспомнить, что он родился в 1943 году на сожженной Орловщине.
Но все не вечно. Поколения, для которых живо чувство той войны, - это уже уходящая натура, не на ярмарку, а с ярмарки. У племени младого, незнакомого уже совсем другая временная перспектива. Для него времена Гитлера - это уже почти как времена Наполеона. И тут нет ярости благородной, как нет ее к Наполеону. Но если трагедия Великой Отечественной уже не основание для запрета на флирт с именем Гитлера, а с иными запретами - идеологическими и религиозными - и прежде было слабовато, то падает и последний барьер. А уж разъяснить, что Гитлер был великим государственным деятелем, допускавшим отдельные ошибки, что, впрочем, никак не умаляет и т. п., на это охотники найдутся. Апелляция же к светлой памяти павших в борьбе с нацизмом действует все меньше и меньше. И что с этим делать - самое время крепко и крепко задуматься.
20 апреля 2006
Максим Соколов, обозреватель "Известий" - специально для "КП"
ЗАО ИД "Комсомольская правда", 2005
viperson.ru
