Лица (19 сентября - 5 октября 2004 года. Выпуск No17 (156))
Виктор Иванович ЧЕРЕПКОВ родился в 1942 году в селе Калинка Скопинского района Рязанской области в многодетной семье. Работать начал с девяти лет. Школу окончил экстерном. По комсомольской путевке в 1959 году был направлен на строительство Братской ГЭС, откуда в 1962-м призван в ВМФ, служил на первой атомной подводной лодке. Проходя срочную службу получил офицерское звание (редчайший случай). Через семь месяцев после демобилизации вновь призван на военную службу, где дослужился до звания капитана первого ранга, готовил специалистов для атомных подлодок. Получил звание заслуженного рационализатора России и был переведен в ПИИ начальником научного отдела. Избран депутатом Краевого совета. В 1993 году стал мэром Владивостока, первым в России избранным, а не назначенным. Тринадцать раз незаконно снимался с должности и неизменно восстанавливался. Выиграл судебный процесс у президента России. Депутат Третьей и Четвертой Государственной Думы (вне фракций). Член Комитета по безопасности. Женат, имеет взрослого сына.
Неподсудные птицы
Мое детство прошло в последние военные и первые послевоенные годы. Я был старшим среди восемнадцати детей в семье. Жизнь была тяжелейшая. Голодным восьмилетним мальчишкой я вместе с девятилетней соседкой собирал в поле колоски, что считалось уголовным преступлением. Нас заметили объездчики. Мне удалость удрать, а здоровье девочки не выдержало, от изнурительного бега, как говорят в народе "запалила" лёгкие и вскоре умерла, избежав таким образом кары гуманного советского правосудия.
Когда девочку хоронили, я плакал. Вокруг летали птицы, которые, в отличие ОТ голодающих людей, могли безнаказанно таскать колоски.
О том, что такое сахар, я узнал в тринадцать лет, а что такое белый хлеб - в четырнадцать.
Крепостному вуз ни к чему
Как лучший ученик, я после окончания школы получил направление в пединститут, но, находясь, как и остальные сельчане, на положении крепостного, я не мог без паспорта уехать из родных мест.
В семнадцать, по пути на строительство Братской ГЭС, я впервые спал на простыне, которую выдали в вагоне.
Братскую ГЭС вместе с нами строили заключенные, их было не меньше половины. Из вольных, не вынеся трудностей работы и быта, многие разбежались. В числе оставшихся оказался и я, - к суровому существованию мне было не привыкать. Через две недели работы монтажником меня сделали бригадиром, потом - начальником участка. Несмотря на руководящую должность, я трудился наравне с рабочими. А в 1962 году меня призвали в ВМФ.
Мэр по совместительству
На атомоходах и в центре подготовки, где я проходил службу, соблюдался очень строгий режим секретности, который поначалу показался мне излишне суровым, чуть ли не диким. Лодку я знал досконально, поэтому, когда спустя десятилетия произошла катастрофа "Курска", ее причины были для меня сразу ясны. Впоследствии моя версия подтвердилась.
Без ложной скромности скажу: благодаря исключительной памяти и уникальной работоспособности, на то, что студенты пять лет осваивают в институте, мне понадобилось... полтора месяца. А в вузе я успешно учился сразу на двух факультетах экстерном. У меня в жизни ни разу не было отпуска, и ни разу мой рабочий день не оканчивался раньше двух часов ночи.
В те годы атомный подводный флот только начал входить в состав ВМФ, кадров для новой техники не хватало. Мне освоение этой техники давалось легко, вскоре я знал ее лучше многих офицеров, и меня начали ставить на офицерские должности. А во второй половине службы присвоили офицерское звание.
После окончания срочной службы я не хотел больше служить, но вскоре меня, уже как члена командного состава, призвали еще на три года. Адмирал дал мне очень высокую должность, и мне первое время было неудобно командовать офицерами, которые помнили меня матросиком.
Потом меня, капитана первого ранга, назначили на должность начальника научного отдела единственного на Дальнем Востоке НИИ Минобороны. Казалось бы, все складывалось хорошо. Но мне не по нраву была организация службы, я никогда не надевал свои награды и до сих пор стесняюсь их.
Последнее время службы я умудрился девять месяцев быть "по совместительству" мэром Владивостока.
Бороться приходилось с властью
Я активно занимался правозащитной деятельностью, люди постоянно обращались ко мне за помощью. А когда я стал депутатом Краевого совета (еще до того, как меня выбрали мэром), возглавил Комиссию по правам человека. С тех пор я принимаю по сто-сто пятьдесят избирателей в день.
Когда в 1993 году началась приватизация, и государственную собственность начали растаскивать за бесценок, во Владивосток со всех концов страны бросились бандиты, многие имели в городе свои представительства. Все лакомые куски эта криминальная компания пыталась подмять под себя. Городские депутаты попросили Ельцина разрешить во Владивостоке избрать на демократической основе мэра, чтобы он прекратил начавшееся разграбление. Ельцин разрешил, и я стал первым в России избранным мэром, хотя на эту должность претендовали восемнадцать кандидатов, в том числе и нуворишей, ставших к тому времени предпринимателями и банкирами. Их поддерживал губернатор Наздратенко.
Перед выборами я понимал, что взвалить на себя такую непосильную ношу мне, военному человеку, будет трудно, и дважды отказывался. А когда до конца регистрации оставалось три дня, в половине двенадцатого ночи ко мне пришли депутаты горсовета: "Виктор Иванович, вы защищаете права сотен граждан. Бороться приходится, в основном, с властью. Вот мы и предлагаем вам стать той самой властью, но только справедливой". Это явилось для меня решающим аргументом, и я согласился.
"Не голосуйте за экстрасенса!"
В период предвыборной кампании меня обложили со всех сторон, травля шла нешуточная. Простреливали двери моей квартиры, постоянно резали автомобильные шланги. Жена ставила в церкви свечки, прося Всевышнего, чтобы я не стал мэром. Но я твердо решил не отступать. Особенно после того, как в день выборов местное телевидение прервало очередную передачу, и на экране высветился заместитель прокурора нашего флота, который обратился к гражданам города: "Среди других кандидатов на пост мэра баллотируется Черепков. Он хороший офицер, поэтому, если вы за него проголосуете, адмирал его все равно не отпустит, так что распорядитесь своим голосом более разумно". Вслед за прокурором слово взял священник и трагическим голосом изрек: "Черепков - экстрасенс, то есть занимается богопротивным делом, голосовать за него - великий грех". Из населения обрадовался этим выступлениям, думаю, только один человек... моя жена.
Мудрые горожане плутоватому прокурору и ложью осквернившему сан священнику не поверили. В результате я набрал больше голосов, чем все мои конкуренты вместе взятые.
Мэр в бронежилете
До избрания меня пригласил Наздратенко и вроде бы миролюбиво сказал: "Виктор Иванович, ты человек, который занимается наукой, тебя называют ходячей энциклопедией. Зачем тебе эта головная боль - коммуникации, отопление и масса других обязанностей? Мы дадим тебе должность вице-губернатора по социальным проблемам и трех заместителей, будешь заниматься любимым делом - защищать людей". Я ответил: "Не пойдет. Вы через две недели вышвырнете меня, ведь я не вашего поля ягода" "А что тогда тебе нужно?" "Бороться с вами, бандитами".
Наздратенко стер с лица благообразную мину, а его заместитель многообещающе предупредил: "Ну, смотри, тебе жить..."
То, что началось потом, назвать жизнью можно с большой натяжкой. Защита прав людей и борьба с коррупцией чиновников оказалась такой ожесточенной, что мне приходилось носить бронежилет и оружие: "На войне как на войне". Тем более, когда милиция, прокуратура, криминал и власть - одно и то же. Об этом свидетельствует и последнее покушение на меня во время предвыборной компании во Владивостоке, которое местная прокуратура, вопреки очевидным фактам, не стала квалифицировать как терроризм. Виновные, естественно, не найдены и найдены не будут.
Мне радостно ощущать народную любовь и поддержку. А ведь я никогда не распространял листовок, не выступал с лозунгами и даже не имел опубликованной программы. Меня двадцать девять раз снимали с выборов, и тогда большинство избирателей голосовало против всех, неоднократно, пытались уволить, трижды фабриковали уголовные дела, подвергали репрессиям моего сына.
Мэрию брали штурмом
Два раза народ отбивал меня от ОМОНа. Я стал единственным, кто выиграл судебный процесс у президента страны и был восстановлен в должности мэра. Я убедился, что если бы жулики и бандиты так нагло не воровали, народ России жил бы минимум в десять раз лучше. За мою непричастность к расхищению государственного имущества люди относились ко мне как подлинно своему представителю, и это бесило высоких коррумпированных чиновников. Если мне и разрешали выступить в СМИ, то только затем, чтобы в комментарии оболгать мои слова.
Однажды мне сказали: "Виктор Иванович, езжайте в Москву, там обещали решить ваши проблемы". На второй день после моего отъезда штурмом была взята мэрия, всех моих заместителей выкинули на улицу. В Верховном суде мне сказали: президент своим Указом обязал Наздратенко назначить исполняющего обязанности мэра. А что делать с вами, в Указе не сказано". "Но ведь у меня в Трудовой книжке записано, что я мэр" - ответил я. "Правильно. Но все претензии - к ОМОНу". И когда меня избрали депутатом Государственной Думы, я три месяца не получал зарплату, как работающий мэром Владивостока. С моим увольнением с этой должности не спешили, знали, что я тут же восстановлюсь.
До сих, пор в моей Трудовой книжке две записи: мэр и депутат. Думаю, если когда-нибудь откроют музей произвола власти, моя Трудовая книжка станет его достойным экспонатом.
Дума может погубить авторитет Путина
В сегодняшней Думе принять многие необходимые законы невозможно. А заниматься мелочевкой типа - как должен по-другому называться участковый, я не буду. Я подаю на рассмотрение проекты базовых документов - об избирательной системе, о борьбе с преступностью и коррупцией. Но они не проходят, потому что депутатов, заботящихся о пользе государства очень мало, в основном народные избранники думают о благополучии отраслей, с которыми связаны, об интересах отдельных олигархов и различных номенклатурных кланов.
Однобокая Четвертая Дума не представляет интересы населения и в конце концов может погубить, к сожалению, авторитет Владимира Путина. У нас нет гражданского общества, а есть искусственно созданные объединения, руководимые чиновничьими приводами. Имея практически безграничный административный ресурс, люди, считающие себя представителями народа, создали непререкаемое большинство в парламенте.
Архив
Назвать увлечением то, чем я занимаюсь помимо работы, было бы кощунственно. Я собрал огромный архив: 268 тысяч фотографий, более двух с половиной тысяч видеопленок, массу магнитофонных и письменных записей. Этот архив, свидетельствующий о том, что в течение жизни творилось вокруг меня, должен со временем войти в книги.
05.10.2005
http://asnv.ru/article/detail.php?ID=1116
