Михаил Иванович Пуговкин - любимый артист нескольких поколений россиян. Без него наша жизнь вроде как и неполная.
- Михаил Иванович, с какой картины вас стали узнавать на улице?
- С фильма режиссера Ивана Лукинского "Солдат Иван Бровкин". Я там играл Захара Силыча - роль небольшая, но очень сочная. А после выхода на экраны продолжения - "Иван Бровкин на целине" - меня еще больше стали узнавать. Кстати, эта роль писалась для Бориса Андреева. Но Лукинский не был уверен в правильности выбора и позвонил мне. Сказал, что есть для меня интересная роль, хотя и писалась для Бориса Федоровича. Прошел месяц, другой, режиссер все колеблется. Тогда я позвонил Андрееву, мы с ним были знакомы, правда, не так чтоб очень близко.
- Извините, - говорю, - это Пуговкин.
- Слушаю, Миш, - ответил знаменитый бас, этот голос не перепутаешь ни с каким другим на свете.
- Вот есть роль для вас в фильме, и меня пригласили на нее же. - Ну, Миш, - слышу, - ну какая это роль. Я такие роли уже переиграл. Играй ты, я тебе ее дарю.
- Вы снимались и в отрицательных ролях, в том числе уголовников. А зритель часто связывает персонаж с артистом. Вас потом милиция не останавливала?
- Нет. Раньше играли так, что никто ни с кем не ассоциировался. Долго работали над образами. Это сейчас в сериалах не поймешь: то ли настоящие бандиты мелькают, то ли артисты, играющие бандитов, то ли артисты, всегда готовые стать бандитами в жизни. Мой герой Софрон Ложкин из кинофильма "Дело "Пестрых"" - вор в законе со стажем. И хотя мне никогда не приходилось общаться с уголовным миром, все говорили, да и в рецензиях писали, что образ получился очень достоверным. Поначалу у меня не выходило, мы с режиссером Николаем Досталем долго искали грим, повадки, походку, я делал разные наблюдения, для чего ездил на Курский вокзал. А когда нашли, были счастливы: образ состоялся - роль получилась.
Но однажды действительно вышел курьез с ролью уголовника. Снимался "Визит к минотавру", самые интересные съемки проходили в Бутырской тюрьме. Меня привезли туда рано утром. Как положено, сняли ботинки, ремень. Стою я в сторонке и думаю: надо мне понаблюдать, какая здесь атмосфера, какие люди, как они себя ведут - этого требует актерская профессия. Мимо меня проводили много арестованных, и они все со мной здоровались. Представляете? Они здороваются, а я отвечаю. И вдруг один из них остановился и так радостно-радостно воскликнул: "Ну вот, наконец и Пуговкин с нами!"
- Вы много работали с режиссером лучших киносказок Александром Роу, ваш прелестный царь-батюшка до сих пор у всех на памяти. Как вы в царя перевоплощались?
- Первый раз Роу пригласил меня сниматься в фильм "Огонь, вода и медные трубы". Было это в 1960 году. После съемок он мне сказал: "Миша, как жаль, что мы поздно встретились". Затем мы с ним работали на картине "Варвара-краса". Там впервые снималась Татьяна Клюева-Гагина, очень хорошенькая, глаза огромные. Мужчины ей не давали проходу, и Александр Артурович ее трогательно оберегал.
Роу вообще очень тепло относился к артистам, заботился о них. Он был необыкновенным человеком. Во время съемок всегда накрывали столик, за которым все пили чай. Роу был большим чаевником.
После картины "Варвара-краса" были "Золотые рога", где я сыграл атамана разбойников. Как-то за чаем Александр Артурович сказал:
- Михаил Иванович, знаете, что я вам скажу: разбойники у вас получаются лучше, чем цари.
- Ну правильно, - отвечаю ему, - с разбойниками я встречался, а с царями пока что не приходилось.
Затем Роу начал снимать сказку "Финист - ясный сокол". Сделал всю подготовительную работу, утвердил актеров на роли... Светлая ему память.
- Говорят, что вы сами себя называете крестьянином. Почему? Вы же окончили Школу-студию при МХАТ, москвич...
- До МХАТа у меня было всего лишь три класса сельской школы, я ведь родился в деревне. В Москву приехал 13-летним. Жили в Печатникове переулке. В комнате нас было 12 человек. Я спал под отопительной батареей.
- Как же вас с тремя классами в институт приняли?
- Война шла. Отбор в школу-студию проходил в конце сентября 1943 года. Можете себе представить? Тогда думали о будущем, такой дух был у государства. Иван Михайлович Москвин увидел мои документы и удивился:
- Вы же артист! Уже артист! И хотите учиться?
Я ведь к тому времени и в кино снялся, и в театре работал.
- Мне нужно, - говорю, - учиться, очень нужно.
Москвин стал смотреть дальше документы и вдруг воскликнул:
- Но у вас же три класса образования!
Пришлось рассказать свою биографию: как жил, работал, как из самодеятельности меня пригласили в театр, как перед войной снимался в кино. Как ушел на фронт, воевал, лечился в госпитале. Москвин выслушал и разрешил участвовать в конкурсе. Меня приняли, и Иван Михайлович сам ходил в Управление высшей школы хлопотать. Он сказал там, что аттестат об образовании утерян мной на фронте.
- Вы работали в театре, а знают вас как киноартиста...
- После учебы в Школе-студии при МХАТ я уехал в театр Северного флота. Был я в Мурманске всего лишь один сезон, но за это время мне удалось сыграть четыре роли, причем в ту пору для меня очень сложные. Например, в спектакле "Молодая гвардия" по роману Фадеева я был Олегом Кошевым. А в "Русском вопросе" по пьесе Константина Симонова играл издателя Макферсона. Приятно осознавать, что все-таки справился. Однажды в нашем театре на спектакле появился Борис Андреевич Бабочкин. Он посмотрел "Русский вопрос", а затем сказал режиссеру, что все артисты играют прилично, но Пуговкин, играя не свою роль, самый живой в спектакле человек.
Потом работал в Вильнюсе. Часто гулял по его улицам и мечтал о Москве. В конце концов вернулся в родной город, стал искать работу в театре. Показывался в Театре сатиры, Театре Красной армии и Ленкоме.
- Вы были знакомы с Аджубеем, знаменитым журналистом и зятем Хрущева. Он мог бы вам помочь.
- Алешка? Да, мы с ним учились в школе-студии. Но потом наши дорожки разошлись. Как-то он пришел ко мне на спектакль, а после зашел за кулисы. Представил молодую женщину:
- Это моя жена, дочь Никиты Сергеевича.
А для меня, что Никита Сергеевич, что Иван Петрович - все одно, я и не понял. Потом только дошло. Аджубей пригласил меня к себе, я приходил к нему в редакцию, но он был занят, и мы не увиделись. Я сделал еще одну попытку - результат тот же. Позвонил разок-другой и прекратил. Как-то встретил его случайно на вокзале, он уезжал в Архангельск по делам. Вокруг него толпа народа - не пробьешься. Кричу ему:
- Лешка!
А он мне:
- Заходи в редакцию!
- А ты ко мне в театр! - я ему в ответ.
И все. Больше не встречались и не говорили.
- Вас взяли в Ленком.
- Тогда главным режиссером был Берсенев, который знал меня еще по студенческим работам. Восемь лет я служил в этом театре, сыграл десять ролей. А затем поступил в Вологодский драмтеатр.
- Как? Зачем?!
- Тогда я был женат на артистке Надеждиной. У нее не складывалась карьера в Москве, и ради ее творческой перспективы я и уехал в Вологду. Но через год вернулся в Москву. Именно тогда я твердо решил посвятить свое творчество кинематографу. С 1960 года при "Мосфильме" работал в Театре киноактера, много снимался.
- Мы произносим фамилию Пуговкин, и тут же в памяти возникает Яшка-артиллерист: танец "в ту степь", знаменитое "бац-бац - и мимо". Как вы им стали?
- Выбрали на роль просто, а вот досталась она мне с трудом. Здесь нет парадокса, если вы знаете киношную кухню. Когда режиссер фильма Андрей Тутышкин организовывал труппу, он объявил, что роль Яшки-артиллериста будет играть Пуговкин. Поручил ассистентам меня найти и сообщить. Что может быть проще? Но вот ассистенты целый месяц меня искали-искали и все никак "не могли" найти, хотя я все время был дома, в Москве. Чудеса да и только. Дело подходило уже к съемкам, а меня все "искали". Тогда Тутышкин сам позвонил мне домой.
- Михаил Иванович, - говорит мне в трубку, - вы что, в Москве?
- В Москве, - удивляюсь я.
- А вы что, уезжали куда-то? - удивляется он тоже.
- Нет, - говорю, - никуда не уезжал.
Тут он все понял и возмутился:
- Да что же это такое!
А я и не пойму, в чем дело.
- Вы завтра должны быть в Ленинграде, - говорит мне, - садитесь срочно на "Стрелу" и приезжайте.
Мы даже проб не делали, я приехал и начал сниматься. Очень жалко, что Андрей Петрович Тутышкин рано ушел из жизни, у нас с ним было много планов. Я снялся у него в "Свадьбе в Малиновке" и "Шельменко-денщике".
- А с Гайдаем как работалось?
- На столе у Гайдая под стеклом лежали фотографии артистов, всегда у него под рукой. Он время от времени смотрел на них, обдумывал, кого на какую роль взять. Но при этом у него имелась такая манера - спросить у самого актера. Вот он мне однажды позвонил и говорит:
- Михаил Иванович, я вам дам сценарий, прочтите, а потом скажете мне, какую роль хотите играть.
Было это в 1964 году, Гайдай начинал работу над картиной "Операция "Ы"". Но я ему ответил:
- Лучше вы мне скажите, кого вы видите во мне.
Выяснилось, что он видит меня в роли Верзилы. Мы сделали пробы, показали директору "Мосфильма" Ивану Пырьеву, и тот сказал:
- Лень, не то. Верзила должен быть с юмором, добродушным.
Тогда Гайдай предложил мне роль прораба. Фильм снимался на экспериментальной студии, которую возглавлял отец журналиста Владимира Познера, а художественным руководителем был Григорий Чухрай.
В свое время Гайдая в кинематографической среде ругали, говорили мне:
- Как?! Ты снимался у Гайдая?! Но это же юмор ниже пояса!
А я отвечал:
- Когда-нибудь вы будете говорить, что Гайдай - классик советского кинематографа.
Так оно и вышло. А зрителю всегда нравились и будут нравиться его фильмы.
- Сейчас вы смотрите какое-нибудь кино?
- Я смотрел недавно "Овода" - старый фильм. Смотрел и плакал. Гениальный актер Олег Стриженов! И гениальный актер Николай Константинович Симонов!
- Старая, блистательная школа...
- Школа... Кроме всего прочего у актера должно быть обаяние. Вот у Стриженова оно было, и у Симонова - было.
- Михаил Иванович, а современный МХАТ вам нравится?
- Я счастливый человек: я видел, как играют "великие старики" МХАТа. "Вишневый сад", "Три сестры", "Мертвые души" - в первом составе артистов! Я имел честь быть знакомым с этими колоссами и даже играть в массовых сценах во время учебы в школе-студии. И когда увидел теперешнюю постановку "На дне" во МХАТе им. Чехова, то просто схватился за голову: куда все девалось? Словно и не было знаменитого МХАТа.
А между тем по телевизору говорят, что эта постановка - большая удача. Что тут скажешь? В роли Луки - Олег Табаков. А я видел "На дне" в старом МХАТе. Был такой персонаж - Актер, играл его Александр Павлович Шатов. В конце спектакля Актер уходил из ночлежки; он уже понял, что уходит навсегда, что повесится, и, прежде чем уйти, он брал уголек и этим угольком рисовал себе усы, словно гримировался, и произносил последнее слово: "Ушел". Гениальная сцена, зал рыдал. Или Барон, играл которого Качалов... Игра актеров вызывала трепет. А сейчас? При том что актеры хорошие есть...
- Вам не приходилось жалеть о сделанном жизненном выборе?
- Полностью удачной свою актерскую судьбу я бы не назвал. Конечно, зрительским вниманием я не обделен, и это делает меня счастливым человеком. Не перестаю повторять: все, сыгранное мною в кино, сыграно для них. От зрителей я всегда получал в свою очередь громадный заряд энергии, и продолжаю получать. Без этого артисту жить нельзя. Низко им за это кланяюсь. И все же сделать в кино я мог бы и больше.
- На мой последний вопрос можете не отвечать, но все-таки задам его. Почему вы делаете все, чтобы не встречаться с журналистами?
- Я не хочу, чтобы писали обо мне или снимали. Чуть ли не каждый день звонят, хотят взять интервью, но я отказываюсь.
- Почему?
- Меня выкинули из кино. Теперь такие, как я, оказывается, не нужны. Если я кончился для всех как артист, тогда я кончился и как человек.
- Но вас же любят!
- Вот и хорошо. Пусть приходят на могилку.
- Да будет вам, Михаил Иванович! Вы же веселый, остроумный. Я помню, как мы с вами однажды вместе оказались в мхатовском лифте, он не хотел трогаться и вы обронили: "Лифт держит паузу".
- А мне не весело. Я стал саркастическим человеком. Я плохо сплю по ночам, практически не сплю. И сам с собой беседую целыми днями...
Беседу вел Юрий АНДРИЙЧУК
Босс No07 (2005 г.)
