обозреватель "Советского спорта" Андрей Ванденко
СОЧИ-2014
ВСТРЕЧА ДЛЯ ВАС
С пятнадцати лет прикованный к инвалидной коляске генеральный секретарь Паралимпийского комитета России Михаил ТЕРЕНТЬЕВ находился среди тех, кто завоевывал для нашей страны право принять XXII зимнюю Олимпиаду. Сегодня Михаил вспоминает, как все было в Гватемале, и объясняет, почему победа Сочи столь важна для российских спортсменов-инвалидов.
ГВАТЕМАЛЬСКИЕ САНИ
- Рассказывайте, Михаил, как готовили сани летом. Гватемальским.
- Происходившее 3 и 4 июля на 119-й сессии МОК - лишь заключительный аккорд, все начиналось значительно раньше. Полтора года назад представители Заявочного комитета Сочи-2014 обратились в Паралимпийский комитет России с предложением о сотрудничестве. Через несколько месяцев вместе с нашим президентом Владимиром Лукиным я встретился с Дмитрием Чернышенко, который, собственно, и координировал шаги по продвижению российской заявки. Мы включились в работу. Уже в ноябре я участвовал в презентации Сочи на европейской ассамблее МОК в Брюсселе, входил в команду, в январе представлявшую заявочную книгу нашего города-кандидата в штаб-квартире Международного олимпийского комитета в Лозанне, а в феврале рассказывавшую о будущих олимпийских объектах Сочи членам оценочной комиссии. Ну и наконец перед решающим голосованием в Гватемале произнес несколько слов от имени российских паралимпийцев.
- Слышавшие эту речь уверяют, будто говорили вы на вполне приличном английском. Где языку учились?
- На самом деле с произношением у меня все не так уж и хорошо, по-настоящему английским я занялся лишь год назад, когда вместе с Сергеем Шиловым, другом и тоже паралимпийцем, поступил на факультет международных отношений Дипломатической академии. Сейчас окончил первый курс. Правда, с "хвостом". В начале июня летал на соревнования в Швейцарию, которые одновременно являлись отборочным турниром перед Паралимпийскими играми в Пекине. Старты, сами понимаете, очень важные для любого спортсмена, ради участия в них и пропустил летнюю сессию. Часть предметов сдал заранее, а политологию не успел, отложил на осень, поскольку уже 24 июня отправился в Гватемалу, где активно готовился к выступлению на сессии МОК.
- С вами там англичане работали?
- И в Брюсселе, и в Сочи - везде. Руководил всем Джонатан Тиббс, который два года назад консультировал парижан, когда те подавали заявку на летнюю Олимпиаду-2012. Я контактировал непосредственно с Бобом Стайлсом. Впервые мы встретились в середине мая в Москве, пообщались, обсудили, о чем стоит говорить перед членами МОК, Боб расспрашивал меня о подробностях биографии, а через несколько дней предложил первый вариант выступления.
- Который вам велели выучить, как "Отче наш"?
- Это было бы слишком просто! Я произносил собственные мысли, но более грамотно оформленные и четко сформулированные. Потом текст неоднократно переделывался, творческая работа шла до самого конца, последние изменения в речь вносились дня за четыре до презентации.
- На что делался упор?
- Главное требование - эмоциональность. Я рассказал, что с детства хотел летать на лыжах, но в пятнадцатилетнем возрасте из-за тяжелой спортивной травмы оказался прикован к постели. Долго считал жизнь законченной. Паралимпийские игры вернули мне веру в будущее, помогли найти друзей и новую семью, а победа заявки Сочи позволит осуществиться мечте, от радости мое сердце взлетит на высоту, на которую я никогда не поднялся бы на лыжах.
- Красиво завернули!
- Мы старались... Речь длилась две минуты пятнадцать секунд, а подготовка заняла чуть ли не два месяца.
- Слышал, нашу делегацию англичане держали в черном теле, заперли в каком-то монастыре?
- Правильнее сказать, в бывшем монастыре, переоборудованном в гостиницу - роскошную и необычную. Идеальные условия, ничего подобного никогда не видел! И место потрясающе красивое - долина в окружении вулканов, в том числе действующих. Мы прожили в Антигуа, бывшей столице Гватемалы, неделю. В конференц-зале отеля соорудили точную копию сцены, на которую предстояло выйти 4 июля, и там репетировали. Что касается черного тела, то для выступавших все-таки сделали послабление: наш рабочий день начинался не в шесть часов утра, как у остальных членов делегации, а в половине восьмого. Никто не жаловался, все прекрасно понимали, что мы приехали за тридевять земель вкалывать, а не отдыхать.
- С Путиным виделись?
- Перед презентацией несколько минут стоял рядом. Правда, поговорить не удалось, поскольку президента оккупировала Светлана Журова, горячо доказывавшая, как важно построить в Питере современный комплекс для зимних видов спорта. Зато в зал заседаний МОК я входил первым, за мной следом шел Дмитрий Чернышенко и лишь затем Владимир Владимирович. Считаю, этим жестом было проявлено уважение ко всем российским паралимпийцам.
- А когда Рогге объявлял итоги голосования, вы где находились?
- Сидел рядом с Потаниным и держал его за руку. До последнего мгновения не решался поверить в удачу. Процедуру оглашения города-победителя безбожно затянули, сил ждать не оставалось, хотелось выйти на сцену и пристрелить ведущих. Если бы, конечно, пистолет под рукой оказался. Потом президент МОК достал из конверта листок со словом "Sochi", и в ту же секунду меня едва не задавили. Весь наш Заявочный комитет вскочил с мест и принялся прыгать на креслах. А я-то в инвалидной коляске...
Незабываемый момент триумфа! Не знаю, удастся ли когда-нибудь испытать нечто подобное.
- Вообще все получилось очень по-русски: зимние Игры на летнем курорте, в Сочи нет катка, зато в Гватемалу привезли, вместо реальных спортивных объектов показали картинки, победив Зальцбург, где хоть завтра можно принимать Олимпиаду...
- Да, изначально все складывалось против нас, но, может, впервые за долгие годы мы сумели недостатки превратить в достоинства, убедив мир, что с Россией стоит иметь дело. Кто за рубежом недавно знал о существовании Сочи? Единицы! А теперь будьте добры, пожалуйте в гости.
СТУПЕНИ, ВЕДУЩИЕ ВВЕРХ
- Главное, чтобы принять смогли на уровне. Смущает безудержная эйфория, которая уже налицо. Невольно вспоминается старая карикатура: футболисты несут на руках счастливого героя, забившего гол, сзади вышагивает военный духовой оркестр. И подпись: "Небольшие торжества по случаю удачно реализованного пенальти". Пыл бы чуток умерить. Мало ведь проекты красивые нарисовать, их еще надо в жизнь воплотить.
- Хочется верить, Игры пройдут достойно. И российские паралимпийцы очень рассчитывают, что все получится. Честно говоря, боялся, что в случае победы в Гватемале корейцев или австрийцев новые спортивные объекты в Сочи построят, поскольку федеральная программа развития региона утверждена, но об инвалидах, как это неоднократно случалось ранее, забудут. Так, еще в 1998 году в России приняли закон, запрещающий ввод в эксплуатацию любых зданий и сооружений, если там есть ограничения по доступности для всех желающих. А что видим на деле? Сами, наверное, знаете... Правда, президенту Международного паралимпийского комитета сэру Филипу Кравену, который в этом году приезжал в Россию, все понравилось.
- Потемкинские деревни ему показывали?
- Почему же? В Подольске функционирует комплекс, полностью приспособленный для занятий спортсменов на колясках...
- Один на всю Россию?
- Встречаются отдельные просветы, хотя их меньше, чем хотелось бы. Но сэр Филип не тот человек, которому можно пустить пыль в глаза, сделав вид, будто у нас нет проблем. Мы ничего и не скрывали. Да и как это сделать, если Кравен много лет передвигается на коляске и прекрасно знает, с чем в повседневной жизни приходится сталкиваться не только паралимпийцам, но и всем людям с ограниченной подвижностью? Например, он никогда не зайдет в здание, если увидит ступеньки, а пандуса не обнаружит. Железный принцип: раз не могу самостоятельно туда подняться, значит, меня там не ждут.
- Полагаю, Михаил, вам пришлось изрядно поломать голову, прокладывая гостю маршрут по Москве?
- Мы сделали все, чтобы сэр Филип не испытывал затруднений. Только с Кремлем возникли сложности, там, как оказалось, не все заточено под инвалидов, но и с этим в итоге справились. Деталей, правда, не знаю, поскольку на встрече не присутствовал. Видимо, какими-то окольными путями провели, не через парадный подъезд...
- Настоящие герои всегда идут в обход.
- Тема на самом деле серьезная, нешуточная. В России свыше десяти миллионов инвалидов. В одной Москве нас около миллиона.
- Каждый десятый житель?!
- Трудно поверить, да? Только так называемых колясочников двести с лишним тысяч. Часто вы встречаете их на улицах? Попрошаек, караулящих дорогие иномарки на перекрестках оживленных магистралей, в расчет не берем, это особая категория граждан. Остальные инвалиды, как правило, вынуждены сидеть по домам. Жизнь в Москве сама по себе не слишком проста, а для людей, испытывающих проблемы с передвижением в пространстве, вдвойне. Я вот все мечтаю сходить в Театр на Таганке к Юрию Любимову, а просить никого не хочется... Мелочь? Для кого-то - да, но, как говорится, не хлебом единым...
Замкнутый круг получается: когда начинаешь говорить о проблемах инвалидов с теми, кто принимает решения, на тебя смотрят с недоверием. Мол, не надо драматизировать ситуацию, где вы видите эти миллионы нуждающихся в помощи? Какое-то время назад колясочники планировали провести масштабную акцию в центре Москвы, что-то вроде мирной демонстрации, но элементарно не смогли собраться, доехать к месту встречи...
В "Лужниках" каждое лето традиционно проводятся соревнования для инвалидов. Знаете, сколько человек обычно принимает в них участие? Около трехсот. И это на огромный город! Наверняка желающих было бы больше, но в столице почти нет адаптированных спортивных сооружений, к существующим не добраться. При этом в 2006 году в Турине российская команда паралимпийцев, в которой был тридцать один спортсмен, завоевала тридцать три медали! Правда, мы по-прежнему не представлены в Международном паралимпийском комитете, штаб-квартира которого располагается в Бонне.
- Непорядок!
- Согласен. Собственно, поэтому и поступил в Дипакадемию...
ВЗЛЕТ ПОСЛЕ ПАДЕНИЯ
- ...хотя в юности вряд ли задумывались о дипломатической карьере, Михаил?
- Жизнь перевернулась в один день. В январе 1986 года участвовал в соревнованиях по лыжному двоеборью на первенство ДСО "Буревестник" в Кирове, где собирался подтвердить звание кандидата в мастера спорта. Неудачно прыгнул с трамплина, точнее, попросту свалился головой вниз со стола отрыва и получил тяжелый компрессионный перелом позвоночника. Очнулся в больнице. Сначала лечился в Кирове, потом самолетом санитарной авиации был доставлен в Горький, оттуда - в Крым, затем в Сестрорецк под Ленинградом. В декабре родители увезли в Красноярск, где мы тогда жили.
За то время, что провел вне дома, успел понять: надежд на восстановление нет. К лету 86-го только научился садиться, до этого лежал пластом. Поначалу даже коляски не имел, год ползал по квартире на коленях. Очень помогали мама с папой, бабушка. Кстати, и "Советский спорт" оказал посильную поддержку, напечатав статью о моих мытарствах. Местный спорткомитет не хотел платить компенсацию за травму, полученную на соревнованиях, и газета выступила в защиту. Не в обиду нынешней прессе скажу, что тогда на публикации обращали больше внимания, оперативно реагировали. После выхода газеты вопрос решился в мою пользу.
Незадолго до падения с трамплина я поступил в железнодорожный техникум, хотел выучиться на машиниста, но об этом пришлось забыть. Вернулся в школу. Точнее, преподаватели приходили ко мне на дом. Десятилетку окончил без троек и сдал экзамены на заочное отделение экономического факультета Красноярского госуниверситета. На установочные лекции и сессии отец и дядя приносили меня на руках. Мы ведь жили на четвертом этаже дома без лифта... Собес выделил коляску - импортную, бельгийскую, но жутко неудобную, громоздкую и маломаневренную. Потом родители купили другую, более современную.
Мне хотелось двигаться, меньше обременять окружающих. Шесть лет я по сути безвылазно провел в четырех стенах. Это трудно, когда тебе двадцать и за окном кипит жизнь. Чтобы не впасть в депрессию, учился, занимался по системе Валентина Дикуля.
Все изменилось после знакомства с тренером Ириной Громовой. Это было уже в Москве, куда я перебрался после университета. Хотел вырваться из заколдованного круга, оставаясь же в Красноярске, сделать это было бы сложно.
На первых порах в столице приходилось несладко. Вместе с Сергеем Шиловым, таким же инвалидом-колясочником, снимал жилье в коммуналке, научился подниматься на третий этаж без посторонней помощи, используя силу собственных рук. Каждый день ездили с Сергеем на тренировку. Сначала спускались по ступенькам, потом добирались на колясках до платформы "Бирюлево-Западное", где, по-моему, до сих пор нет никаких пандусов, на электричке отправлялись на Павелецкий вокзал, где нас встречал тренер на машине. И так из недели в неделю, из месяца в месяц.
- Первые соревнования помните?
- Забавнее другое. Зимние сборы проходили в том самом Кирове, где я получил травму. Так судьба распорядилась.
- Наверное, в сторону трамплина смотреть не могли?
- Это ведь все равно ничего не меняло... В 1994 году дебютировал на Паралимпийских играх в норвежском Лиллехаммере. Участвовали с Сергеем в лыжных гонках и соревнованиях по биатлону, на всех дистанциях уверенно занимая первые места с конца. Проигрывали соперникам очень много, были записными аутсайдерами. Оставалось утешаться тем, что новичкам простительно уступать более опытным спортсменам. Мол, мы только учимся. Действительно, на следующих Играх в Нагано мне удалось завоевать две серебряные медали и одну бронзовую, а Шилов и вовсе стал чемпионом. Из Солт-Лейк-Сити и Турина я тоже возвращался с наградами. Пробовал себя на летних Играх в Сиднее и Афинах, но там подняться на пьедестал не сумел. Может, в Пекине получится.
После успеха в Нагано московские власти выделили нам с Сергеем отдельные квартиры в Южном Бутово, где сейчас и живем.
- А там как с пандусами?
- Жилье специально приспособлено под колясочников - отдельный вход, подъемник. К сожалению, таких домов пока мало. Скорее, это исключение, чем правило...
- Хорошо хоть чемпионов Паралимпиад не забыли, не обидели.
- В общем-то стараюсь никогда не жаловаться, но справедливости ради скажу, что был момент, когда на фоне олимпийцев мы чувствовали себя бедными родственниками. Допустим, если победитель Олимпийских игр получал от государства премию в пятьдесят тысяч долларов, то нам приходилось рассчитывать тысяч на пять, не более. Ситуация изменилась с приходом Владимира Путина. За Турин нам впервые заплатили столько же, сколько и олимпийцам. Как я слышал, по личному распоряжению главы государства. Спонсоры машины, правда, не дарили, но денежный эквивалент выдали. Я получаю президентскую стипендию. Это серьезное подспорье.
- В Сочи-то выступить рассчитываете, Михаил?
- В Ванкувер точно поеду, а до 2014 года далековато, мне будет сорок четыре, вряд ли смогу сохранить хорошую форму, чтобы бороться за медали. Впрочем, на старт все же постараюсь выйти.
- Главное - не победа, а участие?
- Ну да. Это ведь и паралимпийский девиз тоже...
http://www.sovsport.ru/gazeta/default.asp?id=264090
17.07.2007
