Прогуливаясь по Мюнхену, невозможно пройти мимо этого, не блещущего архитектурными изысками, здания, около которого постоянно толпится публика. Это Hofbraeuhaus, может быть, самая большая, но в остальном обычная пивнушка - biergarden. Таких здесь, в баварской столице, много. Но эта всё же особенная. Здесь нет мемориальной доски, но это место значимо в истории человечества - в этом здании впервые подал голос народившийся немецкий фашизм. Именно Hofbraeuhaus был в ноябре 1923 года эпицентром знаменитого пивного путча - первой вылазки германских нацистов. Тогда у них не получилось, и они пошли другим путем.
Сегодня об этом не модно вспоминать, но аморальную власть третьего Рейха народ Германии получил в соответствии со всеми принятыми в то время демократическими процедурами. В этом историческом факте кроется проблема, не разрешенная в системе современных представлений о власти вообще, и демократии, в частности: является ли демократия гарантией от формирования тотально разрушительной и полностью аморальной власти?
Я предлагаю нам вместе подумать о границах морали в пространстве власти. Или о пределах власти в области морали. Вопрос формулируется так: "возможна ли моральная власть? "
И еще: совместна ли мораль и власть, или властные функции требуют и диктуют отказ от норм морали, а все различие между правителями заключается в разной степени умения маскировать свою властную аморальность?
Напомню, что в свое время именно рафинированно аморальная власть российских большевиков представлялась многим демократически настроенным интеллектуалам образцом государственного управления. Гиганты мысли: Бернард Шоу, Андре Жид, Лион Фейхтвангер… не чурались написать восторженные статьи и книги о советской власти.
И сегодня мы снова видим, как озвучивание лозунгов о приоритете свободы, прав человека автоматически обеспечивает ореол моральной чистоты любому властеискателю. И ему (как ранее Сталину) прогрессивная общественность прощает некоторые "шероховатости", связанные с решением непростых проблем государственного управления в устремлении строительства общества поголовного счастья.
Итак, мораль это существующая в данном обществе система воззрений, охватывающая понятия добра и зла, справедливости, совести, смысла жизни. А власть это право на легитимное насилие.
Уже одно сопоставление этих определений достаточно, чтобы понять простую и достаточно очевидную истину: государственная власть находится вне поля действия общественной морали. Но если всё это так, то почему вообще возникает вопрос о моралите по отношению к власти? Откуда истекает лавина обид на аморальность власти, если мораль свойственна ей как корове седло?
Поскольку власть не абстрактна, а персонифицирована, то и сохранение общества - основная функция государственной власти - отождествляется в обыденном сознании со стремлением властолюбцев (а иных там и не бывает!) к самосохранению в этом качестве. Власть постоянно отражает внешние (по отношению к государству) и внутренние (по отношению к себе) угрозы. Процесс государственного управления, это - постоянный экстрим. Обязательная необходимость достижения результата в экстремальных условиях диктует применение мер, в рамках которых морали, как правило, не остается места. Но реализация властных функций - это поступки конкретных людей, представленных во власти. Совершая деяния в пользу государственного интереса, они могут преступать и фактически преступают нормы морали, т.е. строго говоря, становятся людьми аморальными. Именно отсюда и проистекает известное: "политика - дело грязное".
Таким образом, говоря о морали по поводу власти, мы на самом деле имеем в виду нравственную оценку поведения отдельных людей, представленных в ней. И здесь возникает вопрос - моральны ли эти люди внутренне? Сохраняют ли моральные принципы и соблюдают ли нравственные табу наши властители? Они совершают аморальные поступки только по поводу выполнения властных функций, до этих пределов или всегда и постоянно? Может быть, они подобны трагику, только что принародно задушившему Дездемону: заходят за кулисы и становится обычными людьми? Как нам комфортнее ощущать этот мир: с сознанием того, что у власти находятся моральные уроды или с ощущением того, что они лицедеи?
Вот вопрос!
Общество требует от власти быть моральной, не особо вдаваясь в рассуждения по поводу того, присуща ей мораль или нет. Иногда требует. Поэтому бывает так, что скандалы сотрясают мир.
Великобритания в момент вывода своих войск из иракского города Басра вступила в тайный сговор с боевиками "Армии Махди".
Представители НАТО за спиной афганского правительства вели тайные переговоры с талибами и были пойманы на месте...
Не счесть таких "скелетов в шкафах", расположенных в коридорах любой власти...
Так было, так есть и так будет.
Интересно, что мнение обывателя по поводу оценки аморального поведения демократично выбранной власти, если оно дает в итоге положительный, с его позиций, результат, чаще всего позитивное. Полное ощущение аморальности власти, с возмущениями в её адрес, возникает только тогда, когда под угрозой оказываются наши собственные интересы.
Общество разрешает власти быть аморальной. Но с ограничениями. Власть может быть аморальной, но "на экспорт". И даже в этих случаях, власть обязана найти веские доводы, позволяющие обывателю выдать ей мысленную индульгенцию на совершение аморальных поступков. Зияющая моральная дыра в виде незаконной тюрьмы в Гуантанамо, прикрытая кисеёй рассуждений о пользе для Америки, прекрасный тому пример.
Но и в оправданиях есть предел. Для любой власти (хотя она, как мы выяснили, и вне морали) морально всё, кроме поражения. По большому счету доказательство этого тезиса, начатое в Нюрнберге, продолжается в Гааге.
Из всего сказанного можно заключить, что моралите власти заключается в умении элиты не демонстрировать во всей красе обществу и миру всю зияющую глубину своей аморальности.
И это, наверное, самый главный вывод, который мы можем сделать.
