"Я защищаю интересы русского человека - здесь и сейчас"
Семга для Терешковой
В нашей семье было шестеро детей - три мальчика и три девочки. Родители были простыми рыбообработчиками. Жили мы в маленьком поселке с красивым названием Умба на южном побережье Кольского полуострова. До ближайшего города Кандалакши - 120 километров. Дороги не было, летом приходил корабль, зимой прилетал маленький АН-2. Мы занимались заготовкой дров, сбором ягод, грибов. Жизнь была трудной, но семья - крепкой, и родители очень нас любили. Получая небольшие деньги, помогали, как могли, только бы мы имели возможность учиться...
Когда мне было лет 12-13, мы поехали по Терскому берегу на велосипедах, проезжали по деревням, где знали еще моего деда, моего прадеда. Существовал такой специальный, самый лучший, "крутовский" засол беломорской семги, которую поставляли на государственный двор. О нем снова вспомнили, когда выходила замуж космонавт Валентина Терешкова. Родители получили команду засолить на свадьбу Терешковой две бочки семги... Учился я хорошо, был отличником, школу закончил с двумя или тремя четверками. К нам часто приходили иностранные суда - неподалеку был лесоперерабатывающий завод. Смотреть на эти корабли, другие флаги, других людей было очень интересно. Они создавали представление о том, как велика Земля, как велик мир, и его очень хотелось посмотреть. Я решил: поеду в Москву, в университет, на факультет журналистики. Так в 1966 году я оказался в Москве и с тех пор живу в столице, хотя не прерываю связь с родиной.
Я выбираю радиоотделение
В нашем поселке при маленькой местной редакции было и местное радиовещание. Я работал там и поступил в МГУ именно на радиоотделение. Потом - практика в "Последних известиях" на "Маяке", многочисленные радиопередачи...
После окончания МГУ я пришел работать в "Последние известия". Через год-два меня стали приглашать вести самые ответственные программы - например, праздничные трансляции с Красной площади 1 Мая, 7 Ноября, репортажи об официальных мероприятиях. И хотя мне было уже 22 года, я считал себя мальчишкой в смысле журналистского опыта. Ведь я сидел в студии рядом с Юрием Левитаном - выдающимся диктором и очень хорошим человеком, Ольгой Высоцкой - диктором, известным всему миру... Я бы не назвал это волнением - скорее, накатывало тревожное чувство: получится - не получится? Наверное, получалось, раз приглашали...
"Шинэль" не может быть плохой...
Как-то я вел вместе с ними репортаж с Красной площади о параде 7 Ноября. "По площади проходят шеренги офицеров в серых шинэлях", - сказал я, очень довольный собой, а Ольга Сергеевна мягко поправила: "Саша, не в шинэлях, а в шинелях". Все во мне упало, сердце заколотилось... Юрий Борисович, или ЮрБор, как мы все его называли, поняв мое состояние, сказал: "Ольга, но ведь если это хорошая шинель - так она же шинэль!" Все засмеялись, обстановка разрядилась.
Приходилось очень много ездить по стране. Постепенно я становился специальным корреспондентом, потом меня поставили заведующим общественно-политическим отделом. Я довольно быстро прошел все эти ступеньки, а потом отправился учиться в Академию общественных наук. После ее окончания пришел в программу "Время".
Телевидение вчера и сегодня
В программе "Время" я проработал до 1992 года. Репортажи тогда создавались по всем законам драматургии, и требования были гораздо выше, чем теперь. Материалы вроде тех, что сейчас показывают в рубрике "специальный репортаж", мы делали в течение суток. Сейчас это считается высшим пилотажем, и времени тратится гораздо больше. Правда, и класс журналистов был тогда гораздо выше - и по подготовке, и по образованию, и по масштабу. Мы создали в 1987 году "Прожектор перестройки" - первую из перестроечных программ. Рейтинги ее зашкаливали.
За телеперекличкой Москва - Владивосток, похоже, следила вся страна. Уже было ясно: ЦТ вышло на новый высокий уровень гласности. В одном из выпусков "Прожектора" я сказал, что "Прожектор перестройки" будет регулярно сообщать о принятых мерах, а о молчальниках - особенно.
Мы высвечивали серьезные проблемы, а самое главное - по ним принимались решения, люди несли ответственность. Сегодня все ушло - говори, что хочешь, реакция почти нулевая... А ведь влияние на происходящее было важной составляющей журналистики того времени.
СМИ сейчас играют огромную роль в оболванивании человека, принижении его уровня. Они не заставляют человека думать, зачем он пришел на эту землю, для чего он существует. Попить, пожрать, заняться сексом, как теперь говорят, или его предназначение совсем другое? Ведь человек создан по образу и подобию Божию и должен стремиться хоть немного походить на своего Создателя. Однако эта составляющая убирается, остаются животные инстинкты... "Ты создан для того, чтобы удовлетворять свои физиологические потребности, и из этого состоит вся жизнь", - именно так строят свою политику средства массовой информации.
"Я прощаюсь с вами..."
18 августа 1991 года я вел последнюю программу "Время" и сказал: "Я прощаюсь с вами. В следующее воскресенье мы увидимся с вами уже в другом государстве". Утром, после объявления о ГКЧП, мне начали звонить и спрашивать, что я вчера наговорил...
Меня отстранили от работы. Пришли новые люди. Программу "Время" возглавил Егор Яковлев. Демократам я не понравился сразу: и журналистом, и депутатом СССР я отстаивал интересы России и русского народа. Естественно, вести программу мне уже не дали. Мы выступали против развала СССР, против Беловежских соглашений - но это уже другая история.
Защитить интересы русского человека
Я давно задумывался, почему государствообразующий народ живет хуже всех? Русская история заставила меня обратиться к Богу. Я был крещен, но, будучи уже в возрасте, понял, что русский человек может быть только православным. Православная вера, христианские ценности сдерживают человека, бушующие в нем страсти.
В 1988 году, в тысячелетие Крещения Руси, я пробил на телевидении десятиминутную передачу, которую вел целую неделю в 23.50, рассказывая об этом великом событии.
После отстранения от ведения программы "Время" в январе 1992 года Анатолий Тяжлов, губернатор Московской области, пригласил меня к себе и предложил руководить телекомпанией "Подмосковье". Делать то, что творили на телевидении "новые люди", меня абсолютно не устраивало, а Тяжлов пообещал, что не будет вмешиваться в редакционную политику. У нас не было финансов, но мы рассказывали о том, что действительно волнует людей.
Нас так и называли - "другое телевидение". Вскоре появился свой зритель, а я начал выпускать собственную полуторачасовую программу "Русский дом". Она сразу завоевала зрительские симпатии. Тогда о русском человеке никто, кроме нас, не говорил. Главным в программе были вера, народ и земля.
Угроза уголовной ответственности
А потом был октябрь 1993 года. Все происходило на моих глазах - расстрел людей у студии телевидения... Мы сами уходили оттуда под пулями. Это была заранее спланированная провокация. В годовщину событий американцы привели последние слова из моей передачи о тех событиях: "Свершилось самое страшное - русские снова стреляют в русских". После этого программу закрыли и по указанию тогдашнего главы Администрации Президента Сергея Филатова создали комиссию, чтобы привлечь меня к уголовной ответственности. Ее члены просмотрели все мои передачи, выискивая в них антисемитизм, шовинизм, призывы к свержению конституционного строя, но ничего этого не нашли. Мы никого ни к чему не призывали - мы говорили не "против", а "за". "Демократы" никак не могут понять, что, когда я говорю о русском человеке, я говорю за него, а не против кого-то. Я защищаю интересы русского человека - здесь и сейчас. Сделать со мной ничего не могли, но Ельцин звонил Тяжлову и просил, чтобы меня уволили. Я до сих пор благодарен Тяжлову за то, что он не поддался этому давлению: "Я назначал Крутова, я его и буду увольнять". Это был поступок. Передача набирала силы и популярность. Нам часто говорили: выходите на центральные телеканалы! Но "Русский дом" не брали ни на один канал.
Чернобыль. Избрание в Думу
В Чернобыль я поехал добровольцем, через несколько дней после аварии. Мы были первыми журналистами, прорвавшимися туда и увидевшими, что это такое. На моих глазах падали мертвые голуби, умирала мышка, у которой отказывали ноги... Страха я не испытывал, но ужас от того, что происходит, временами накатывал. А вокруг - прекрасное голубое небо, солнце, яблони цветут... И все это отравлено..Потом я приезжал в зону катастрофы еще несколько раз. За Чернобыль мне дали орден Мужества.
В декабре 2003 года я был избран депутатом ГосДумы. С 1989 года по мере своих сил и возможностей старался объединить патриотические силы, была создана "Родина". Люди нас поддержали - и мы оказались в Думе.
14.07.2007
http://www.kroutov.ru/content/press64.shtml
