Ноябрь

1 ноября, среда. Я не процитировал, когда приводил данные из "Труда" о нашем вице-спикере, подводку к материалу. В ней иронично говорилось, что во всех правительственных офисах нынче шуршат ксероксы: снимают копии с материалов, которые газеты, публикуют о вице-спикере. Еще бы с такой разнообразный художественный вкус! Я полагал, что это некоторое преувеличение. Ан, нет! В моем почтовом ящике тоже оказался подобный ксерокс - это Ашот, зная мой интерес к подобным вещам. Но дело в том, что мне доподлинно известно, что Ашот "Труда" не читает, значит это информация со стороны. Да, да все та же статейка: "Все, что нажито непосильным трудом...".
Днем крутился со здоровьем, как всегда в среду, заряда, баня, массаж, который дорого, но который прописали. Вечером поехал на дефиле к Вячеславу Зайцеву. Здесь опять нет смысла говорить, как это прекрасно, как сильно его замалчивают, потому что и он, видимо, не входит в основную тусовку, но кое-что отметить стоит. Например, сугубо русское по духу направление его работы и демократическое: он все старается делать из недорогих тканей: итальянских, ярких китайских и шелков с подмосковных фабрик. Целое направление у него построено на тканях из Павловских платков - платья из этих тканей чуд, как хороши. Но и Зайцев служака времени: один из разделов его коллекции - домашняя одежда для богатых. Красиво и нарядно, и как это смотрится на молодых моделях. Если говорить в целом, то здесь есть еще удивительная идеологическая составляющая: этих прекрасных и в чем-то величественных нарядах не могут быть "подъездных" чувств. Дамы в подобных платьях не должны поднимать подол в подъезде. Для меня это было своеобразным открытием.
Теперь самое главное: уже два дня потихонечку читаю тяжелый и трудный текст Насти Тягуновой. Написано это местами замечательно, но все это о любви женщин к друг другу. Самое трудно это расставить акценты в своем представлении этой дипломной работы. Местами это не хуже Берроуза.
2 октября, четверг. Пришла Литгазета - ожидаемой статьи В.С. в ней нет. Я посмотрел номер, раздел телевидения и искусств - в основном, пишет редакция, это уже мне хорошо знакомо, это проходили при крушении интереса ко многим газетам. Возможно, газета стала хуже относиться и ко мне. Я это почувствовал по статье, которая касается Королева, в критической статье есть и прямое утверждение, что эта последняя Московская а премия выдана не совсем тому человеку. Я полагаю, здесь есть некоторая ревность человека, который пишет на эту тему. Вряд ли Королев пишет хуже, чем последние лауреаты. Дело не в том, что Королев не так хорош, а в том, что Есин перестал быть ректором. Впрочем, эти сигналы я приветствую и коллекционирую, они активизируют. Зато в газете есть замечательная статеечка Саввы Ямщикова. Вот это смелость, вот это понимание искусства! К самому Вите Ерофееву я отношусь неплохо, потому что гляжу на его деятельность и с другого берега, беда, что она не уравновешена на телевидении другой точкой зрения. Тем не менее, этот крошечный материальчик, по своей постоянной любви к подобным событиям вношу в собственный текст. Заголовок, конечно, дала редакция, он мельче, чем сам текст, здесь бы иронии не следовало бы.
Новоиспечённый кавалер
Послу Республики Франция в России г-ну Жану Каде
Уважаемый господин Посол, обратиться к Вам заставило недавнее вручение г-ну В. Ерофееву ордена Франции за особый вклад в развитие культуры. Отрадно, что дружественная страна отмечает успехи выдающихся наших музыкантов, художников, режиссёров и артистов почётными наградами, продолжая вековые традиции взаимодействия русской и французской культур. Безусловно, право выбора достойных - прерогатива Вашей страны. Ни в коем случае не стал бы я навязывать свою точку зрения, если речь не шла о явном поругании русской литературы, чьи талантливые представители обогатили человечество нетленными образцами своего творчества, отличающегося отточенным профессионализмом и высокой нравственностью. Нынешний орденоносец не обладает ни одним из этих качеств, зато проповедует вседозволенную пышность, откровенный цинизм позволяет себе надругательства над самыми тонкими материями, касаться которых недостойно его неумелое перо.
Заверяю вас, господин Посол, что под этими строчкам могут стоять подписи многих моих соотечественников - с подлинных мастеров нашего искусства и литературы и простого читателя.
Ко всякого рода орденам и медалям я отношусь безразлично, понимая, что высшая награда для человека - дарованная Богом жизнь и незапятнанное на протяжении этой жизни собственное имя. Понимая, что всякое награждение являете частью политической и культурной деятельности, не могу оспаривать, скажем, увенчание французскими лаврами г-на Bенедиктова, главного редактора "Эха Москвы". Когда же речь идёт об оценке литературных опусов гражданина стран! давшей миру Пушкина, Гоголя, Достоевского, Толстого, Чехова, Пастернака, Шолохова и Распутина, само приравнивание к их творчеству господ, подобных новоиспечённому кавалеру, заставляет вспомнить толстовское "Не могу молчать!"

С почтением,
Савва ЯМЩИКОВ, искусствовед-реставратор

Практически дочитал всю повесть Насти и сделал целую страницу разных мыслей для вводного на защите материала. Полагаю, что это очень талантливая девушка, которая завоюет право писать и в своем стиле и на свою тему, по крайней мере - это писательница.
Вечером был на вручении премии "Хрустальная роза" Виктора Розова". Все происходило в Театральном центре на Страстном, в том же зале, где два дня назад я был на вечере Лавровского. На этот раз все здесь перестроили, ряды кресел были убраны, осталась только сцена со ступеньками из зала, а в, свободном от стульев зала, были расставлены круглые столы с едой и напитками. В сравнительно небольшом зале было кроме членов клуба очень много гостей, преимущественно лауреатов из провинции. С удовольствием встретился с Шаргуновым, Лановым, был Трошин, Катюков, Гриша Завадский, естественно не обошлось без Сережи Сибирцева с его постоянным оруженосцем Сашей Гриценко. Саша с радостью мне сособщил, что хотел бы написать что-то о моих романах в сборнике "Ах, заграница, заграница", но В.Огрызко ему это не разрешает. Не очень поверил ни тому, ни другому. Чуть поговорил с Володей , который рассказал, что мои "Дневники" в "Современнике" читают и кто-то из чиновников, дескать, сообщил Миронову, что Есин его похвалил. Обсудили еще и дело Слизки, Володя сказал, что обычно, когда происходят такие кражи, никто из крупных чиновников или вип-персон об этом в милицию не сообщает. И правильно делают.
В роскошном алом платье была Лена Богородицкая, которая на все это достала деньги. Все у этой женщины получается легко и сердечно. Лауреатов я всех уже знал, возможно, по меркам искусства кое-кто и оказался уровнем ниже моих представлений, но я еще раз подивился социальной мудрости М.И.Кодина. Это уже партийная и аппаратная закалка. Премия постепенно превращается в очень важный инструмент российской культурной жизни - здесь в первую очередь рассматривается давно заброшенная московской тусовкой провинция. Для Улан-Удэ или Омска это целое событие. Лауреатом, кстати, стал и В. К.... М.И. был по своему обыкновению чрезвычайно щедр на слова, чтобы не сказать, что многословен, но речи его, тем не менее, были содержательны. В частности он не постеснялся сказать, что премия "Триумф" была организованна на краденые деньги Брезовского и вспомнил Зою Богуславскую, которая взялась эти деньги распределять. Вспомнилось здесь и словечко, придуманное Виктором Сергеевичем Розовым, - "холуяж". "Наступят времена, когда люди будут стесняться, что когда-то были лауреатами подобного "Триумфа".
2 ноября, четверг
3 ноября, пятница. У Максима Лаврентьева при всей его мягкости и деликатности есть решимость, которой позавидовать могут многие. Дело с современными поэтами, вернее с вечером "100 минут поэзии" в Политехническом музее, на который я его пригласил, не закончилось так просто. Не даром этот гвардеец выскочил из зала. Максим, оказывается, написал короткую, но злую, я бы даже сказал, злобную заметку в "Литературную Россию". На эту заметку Максим получил массу откликов. Это естественно, потому что "современный стих" писать похоже легче, чем как по мысли Максима, добиваться точности и адекватности формы и содержания. "Поэты" восприняли заметку как явное ущемление своих прав писать так, как пишут они. Интересно, что прослушав всю в отличии от Максима программу, я не помню ни одной строчки из нее, хотя стихи были разные, в том числе и очень напряженные. Это стихи Дмитрия Плахова и стихи покойного Рыжего. Предъявить мне, что меня раздражало, было буквально нечего. Но вот Максим отыскал где-то стихотворение того самого Шиша Брянского и то самое стихотворение. Около сорока строк.. "Когда я был микробом, Меня е...и крупным ё ..м"...; "Мной Иегова дорожит, Черт
Ё .....й бежит"; "Но когда совсем уже х...о, помогает мне не Иегова, А волшебный брянский мальчик Вова, которого я изредка е.." "И растет из глаз моих трава, Когда Москва сгорела и ё.......сь Рязань"; "И прямо в Ж....у себя ткну..." . Основная мысль Максима заключена в следующем близком мне абзаце. Совершенно очевидно, что мы живем в эпоху тотального непрофессионализма, разъединяющего все сферы общества - от его властных структур до организации системы образования. Средняя школа плодит дилетантов, полагающих, что их ущербного знания вполне достаточно, чтобы судить профессионалов". Мысль о школе, о том, что гибель нашей культуры идет с ее тайно попустительства, мне особенно близка. Я об этом же писал раньше.
Эти свои листочки с заметкой и статьей Максим дал мне, когда я уже после семинара уходил из института. До этого вел семинар, где довольно подробно говорили о том, что сделать с работой Насти Тагуновой. Если она меня послушает, то все получится.
Но и это еще не все. На дачу уехал только в одиннадцатом часу. К семи надо было быть на презентации в галерее Шилова новой книги покойного А.А. Зиновьева. Показали фильм-монолог покойного ученого. Меня все время показал не оставляла мысль, что этот человек, организовывая свою судьбу все же бросил наше Отечество и многое сделал, чтобы потом начать его спасть. Увиделся с Володей Луковым, моим руководителем. Замечательный человек, замечательный характер, умница, как многим я ему обязан.
4, 5, ноября, суббота, воскресенье. Витя уехал в Пермь к своей невесте Лене, С.П. в Воронеже хоронит мать Клавдию Макаровну, я взял с собой на дачу в качестве телохранителя и помощника Пашу Быкова своего бывшего ученика. За два дня с ним я узнал о современной молодежи больше, чем за последние пять-шесть лет. Это особый мир, уже пять лет после окончания Литинститута Паша, учится в Гнесинском училище по классу вокала. В этом мире он многого достиг, у него сильный, энергичный и привлекательный голос, вот о своих товарищах, о системе обучения Паша и рассказывал. Он открылся еще с одной стороны, как общительный и очень откровенный парень. Последнее я ценю особенно сильно. Мы ходили гулять и гуляли долго и славно. Погода была прекрасная, ходили вдоль реки. Топили баню, много и упорно ели. И все время вели какие-то легкие, свободные разговоры. Но разговоры все были о искусстве, о литературе, о моих учениках, которых я помнил или уже забыл, а Паша помнил всех. Паша доброжелателен, не ленив, готов всегда сделать часть работы, а не только быть гостем. Замечательно сам истопил баню. Живет он трудно, в Москве приходится снимать квартиру, подрабатывает преподаванием русского языка, без этого на одни свои "певческие" пока низкие гонорары он никогда бы и не прожил. Готовит себя упорно и настойчиво к большой судьбе, к работе где-нибудь в Германии или Франции, где много сейчас русских певцов. От него я узнал многие точные характеристики наших самых известных певцов, особенно тех кто сделал карьеру на Западе. Там небольшие по сравнению с Большим и Мариинской театры, даже, кажется Ла Скала заметно меньше. Всего, что рассказывал, что тут же возникло в импровизациях и разговорах пересказать трудно, но все это пригодится. Телевизор почти не смотрели, но тем не менее все время ожидали по телевизору покажут "Русский марш". Его запретили, куда-то перенесли, пресса, естественно, помалкивала. Я все время думаю, что может быть, следующий свой роман я напишу о молодом человеке нацболе. Много говорили о Василине Орловой, молодой писательнице, на которой Паша года два был женат. По моим впечатлениям Паша любит ее и до сих пор, но понимает, что жить им вместе почти невозможно: крайний эгоизм, диктуемый литературными амбициями у обоих. Мне также кажется, что у Василины сейчас роман и с Максимом, другом Паши. Впрочем, кажется, никто ни от кого и ничто не скрывает.
К сожалению, мы вынуждены были выехать уже рано утром в понедельник, потому что днем у Паши репетиция и концерт на закрытии фестиваля "Русский витязь". Утром в понедельник он дал мне два билета, днем ходил приехавший из Воронежа вместе с сестрой Олей С.П., рассказывал потом, что пел Паша под оркестр прекрасно.
Два дня в Обнинске, пока Паша отсыпался от своей трудной Московской жизни, от своей учебы, работы, проблем с деньгами и квартирами, от своей литературы, потому что она тоже его тянет, я упорно и методично, фраза за фразой добивал роман.
6 ноября, понедельник. Л.К. Слизка становится одним из основных персонажей моего дневника. Но и, кажется, не только моего интереса. Не успел приехать с дачи, как у меня в почтовом ящике новый огромный, чуть ли не на пол полосы, материал, который положил Ашот. На этот раз это "Советская Россия". Здесь опубликован полный список украденного у вице-спикера, с ее же комментариями. Сам материал "Советская Россия" перепечатывает из "Комсомольской правды", но делится и своими соображениями. Я не смогу удержатся от соблазна, и обязательно эти замечанию помещу в дневник, но сначала мое собственное соображение. Воистину, надо действительно быть настоящим чиновником, чтобы просто составить этот список из девяноста пунктов. Ведь это надо было все помнить, и про "Монету 1899 года, царской чеканки", и про "Брошь в виде изогнутого стебля одуванчика, украшенная по краю стебля тремя бриллиантами и жемчужиной". И так вот на протяжении целых девяноста пунктов. Если мы так любим мелкие побрякушки, если помним каждый крошечный бриллиантик и знаем цену почти на каждую брошку, то откуда время на законодательную инициативу. Теперь две цитаты. В начале публикации. "В прошлом номере "Советской России" напечатано даже коллективное обращение группы сочувствующих граждан с предложением Константиновне убытков. Однако после того как в средствах массовой информации появился перечень украденных у Слиски вещей, составленный с ее слов следователями, стало понятно, что для компенсации утраченного не хватит средства никакого фонда за исключением, пожалуй, Стабилизационного". Вторую цитату я взял из небольшого комментария в конце материала. Судя по всему, Любовь Константиновна опомнилась, после того, как исчез шок первых известий о пропаже и возникла мысль, что должность, на которой так славно дарят подарки, стоит дороже, чем временные издержки. Поэтому в газетных интервью появляется и мысль о незначительных материальных утратах, и философское видение: "Бог дал, Бог взял", Л.К. стала говорить и том, что получала и большую зарплату, и большие командировочные, кстати, сказал, что и муж ее не последний человек, а работает судьей в Мособлсуде. Там, конечно, таких подарков нет или они по-другому называются? Теперь обещанное: "И все-таки пропажа таких серьезных материальных ценностей является событием весьма тревожным. Наводящим, кстати, на определенные размышления. Естественно, взяли депутатские ценности воры, а не Бог. Но, как выяснилось из комментариев Слизки, не от Бога эти ценности получены. Драгоценности ей, по собственному признанию, дарили Касьянов, Лужков, Кучма, Шаймиев, Зурабов, Чубайс, Ресин, некоторые богатые, но не названные по именам бизнесмены, другие видные российские и зарубежные чиновники и политики.
Если бы Слизка, продолжает газета, была частным лицом, то и подарки такие были бы делом абсолютно частным. Ну мало ли какие отношения связывают всех этих занимающих видное положение мужчин и цветущую женщину. Но Слизк является высокопоставленным государственным служащим, так что волей не волей щедрость дарителей связывается с ее возможностью оказывать определенное влияние на те или иные решения. Характерны и сами подарки - это не цветы, не книги, а, главным образом, ювелирные изделия (пусть по меркам Любови Слизки, и скромные, с "мелкими бриллиантами" и "плохим жемчугом").
Почти сразу же, как приехал утром сел за компьютер. Что-то сочинял в дневник, переносил тексты с места на место, потом стал стругать последнюю главу. По моим подсчетам, мне оставалось написать 5-6 страниц. Героиня защищает диплом, на помощь ей приходят классики, потом некий шум, все должно быть высказано и что по поводу института и преподавателя думает он, и что думаю я сам и - баста, все. Но в какой-то момент я понял, что от лица Саши, второго героя, т.е. объективно, от лица стороннего наблюдателя я всего этого сделать не смогу, моя злость окажется немотивированной, а мои претензии неопределенны. И тут я понял, что я напишу еще одну главу, опять от лица героини. Я поставлю ее в тоже "летящее" положение, с которого и начался мой роман. Теперь надо от всего отойти, перестать думать об институт, собраться и - вперед...
Но ведь нельзя закончить одну главу и тут же начинать другую. Весь оставшиеся вечер читал книжечку Вити Матизена, "Жизнь шкрабов". Самое интересное - это рассказы из времен, когда Виктор Эдуардович работал школьным учителем. Вот этот учитель, его отношения с учениками, приключения, даже сексуальные: учитель и ученицы - все это очень и нетрадиционно и очень свежо, мне это нравится. Это при том, что Матизен не считает себя писателем.
7 ноября, вторник. Рано утром В.С. отвезли на операцию, прошлый раз фистулу ей заглушить так и не смогли, будут делать это завтра. Это уже, кажется, десятое или одиннадцатое у нее хирургическое вмешательство. По обыкновению, сразу же после ее отъезда долго убирался в ее комнате. Выбрасывал обрывки бинтов, разные коробочки из-под лекарств и пр., перестелил ей постель.
Сегодня на семинаре обсуждали два рассказика Ксении Фрикауцан. Я перенес это обсуждение с прошлого раза, потому что эти материалы не могли конкурировать с блестящим материалом Оксаны Гордеевой. Но последнее и старше и опытней, Ксении лишь 17 и свои рассказы она написала, с ее слов, в 16 лет. Один рассказ, как сестра соблазнила своего брата, второй о том, как подружка, влюбленная в чужого мужа, подсыпала сопернице зелье, чтобы вызвать выкидыш. Все нормально, и язык и вся обстановка вокруг, но какая-то настоящая густая жизни отсутствует. Маленький профессионал. Я долго раскапывал, чего же здесь не хватает, заставляя высказаться всех семинаристов. Их у меня сегодня 38. А грубо выражаясь не хватает трагизма, совестливого отношения человека к тому, что предлагает ему жизнь.
Перед семинаром рассказал о 7-м ноябре, т.е. о параде на Красной площади, многие ничего об этом почти не знают.
Обедал вместе с Тарасовым, Стояновским и Ужанковым. Тарасов только что вернулся из Италии и теперь в конце ноября уезжает в Кельн и Лейпциг. Я к шестидесяти годам уже объехал полмира, поэтому по-хорошему понимаю слабость к перемене мест и интеллектуальную жадность. Во время обеда выяснил, что молчаливый и таинственный Миша не успел рассказать начальнику ни о "приятном" - инструкции о переводе студентов с семинара на семинар, которую создала наша кафедра, ни о "неприятном", о чем я его, в отсутствии ректора тоже проинформировал. Это о звонке Андрея Григорьевича Румянцева из Иркутска. Кстати, его уволили, даже не предупредив. Теперь он, закономерно, говорит, а зачем я буду добиваться у губернатора денег для иркутян. Их у нас пока 21 и они, если не принять меры может оказаться меньше. По большому счету мне станет легче, хотя ребят жалко, жалко до слез, но ведь в Москве вести их приходится мне, а числятся они за Румянцевым. БНТ быстро смекнул, что это означает, но теперь это его дело. Наше начальство удивительно живые люди, не теряющие ни одной минуты времени. Уже успели попросить квартиру и Москва им, естественно, отказала. Зато сами, без постороннего совета, втихаря.
Утром позвонил Леня Павлючие. Не буду ли я смотреть "Тихий Дон". Речь шла о том фильме, который Бондарчук снял в начале перестройки на итальянские деньги, и материалы к которому недавно вернулись в России. Фильму идет жуткая, отторгающая и настораживающая реклама. Я уже заранее смотреть отказался. Леня хотел отзыва для газеты, я сказал, что ради этого времени тратить не стану. А вот после ужина совершенно внезапно посмотрел, накатили какие-то мысли.
8 ноября, среда. Не знаю почему, но после вчерашнего телевизионного "сеанса" встав с постели сразу же решил написать заметочку для "Труда". Что-то меня все же зацепило. Тут же продиктовал все Лене, который оказался с утра же на работе. Перепечатываю черновик, посмотрим, что останется в газете.
"Это первые впечатления, они могут быть еще скорректированы. Но сразу чувствуется мощная "львиная лапа" покойного Сергея Бондарчука. Народные сцены такой густоты и подлинности характера мог в нашем кино создавать только он. С первых же кадров что-то настоящее и родное, как для русского человека - звук гармошки. Иногда даже не верится, что люди с хорошо знакомыми лицами все же актеры. И только не напоминайте, что нас ждут еще массовые военные сцены. Мы часто говорим о Бондарчуке, как о баталисте, как о Дорониной, что она великая актриса, будто желая принизить их в других видах их деятельности. Гениальный человек или невероятно успешен во всем. Тем не менее, эти первые кадры огромной эпопеи - здесь Бондарчук бесспорный мастер - наводят на некоторые размышления.
И первое, как смог он такое поднять, сохранить в себе величие духа и незамутненный народный взгляд на жизнь, в атмосфере той невероятной и несправедливой травли, которая была поднята именно почти в то время его коллегами по кинематографу. Где нынче эти злобные гении? А Бондарчук достает нас и из своего бессмертного далека.
По первым кадров можно сделать вывод, какой бы получился шедевр, абсолютно разведенный с знаменитым фильмом Герасимова и по взглядам и по концепции и решению, если бы фильм создавался в тех же достаточных условиях, что и "Война и мир". Очевидно, что диктат продюсера сильнее, чем тирания былого Госкино.
Я не уверен, что покойный Петр Глебов был сильнее и выразительнее, чем английский аристократ Руперт Эверетт. Но Эллина Быстрицкая в нашем сознании перестал быть только актрисой, блестяще исполнившей роль, она превратилась в постоянный персонаж нашей духовной жизни. Что-то подобное по мысли писал Пастернк, сравнивая игру Тарасовой и Степановой в "Марии Стюарт". Если бы Дельфин Форест не придумывали прическу, как у Клаудио Кардинале в "Леопарде" Висконти...Это все - не все для русского глаза.
Думаю, опытнейший Бондарчук-старший не стал бы в телевизионной версии фильма пользоваться уже ставшими привычными образными символами. Небо - это метафора вечности и духовного прозрения князя Андрея из фильма "Война и мир". Да коршун из песни тоже слишком привычен.
Я полагаю, что характерный и любимый дикторский голос Никиты Михалкова, только что на нашем телевидении отыгравшего в "Жмурках", это скорее дань благодарности сына за единственного защитника отца на знаменитом пятом съезде Союза кинематографистов. Но в "Войне и мире" дикторский текст, прочитанный самим Бондарчуком, нес другой, не иллюстративный характер.
Что теперь будет дальше?"
Утром же ездил в ВАК, подарил Загузову книжку. Я знаю всю трагичность с его здоровьем, но выглядит Н.И. прекрасно. Я очень за него радуюсь и восхищаюсь его волей к жизни и стойкостью. Не могу сказать, что Н.И. принимал во мне участие, но был лоялен. Для чиновника таких возможностей это больше, чем достаточно. Поездка на Сухаревку знаменательна для меня еще и тем, что в метро я наконец-то прочитал стихи Павла Лукьянова в "Знамени". Я обязательно эту подборку еще раз перечитаю: "Мои стихи о Советской родине". Здесь совершенно иная, во много раз мощнее, энергетика, своя поэтика, мощь и умение видеть. Надо бы цитату, но трудно выбрать. Это совершенно по-другому, чем у Максима и в чем-то даже может быть сильнее. Дай Бог ему продолжения.

"Теплый лежит на постели, бегает мягкая кошка,
теплый смотрит и слышит: на кухне его родные:
жена постаревшая тоже, дочь и чужой молодой.
Голоса - то один, то трое - поскорей бы уже поделили.
телевизор цветной убийца показывает только счастье,
становится кем-то четвертым, кто лишний всегда и нужный.


Сегодня посмотрел вторую серию "Тихого Дона". Вторая серия просто ужасна. Стал заметен не пережеванный материал, торопливая и неталантливая работа Бондарчука-сына. Я думаю, что мою вчерашнюю заметку, Леня, после увиденного нами, просто напечатать не сможет..
9 ноября, четверг. Утром дочитывал дипломную работу Володи Никитина, который тоже меня удивил. Это рассказы в его манере, вязкой, эдакой прустско- манновской, умной и местами точной. Он все же меня взял измором и поступил правильно. Сколько я ни пытался перевести его в обычный реалистический ряд, но, тем не менее, остался таким, каким хотел. И, слава Богу. Это конечно не рассказы, на полный рассказ, пожалуй, у Володи пока пораха а не хватает, здесь нужен, просто, другой талант. Он, как и большинство моих учеников, не беллетрист, для этого он слишком умен и начитан. Многие мои ребята, очень начитанная публика, остаются в плену прочитанной западной литературы. Володя из их числа. Практически он написал некие притчи, причем, маленькие, на несколько страниц, у него получаются лучше. Главная тема Володи это детский страх и бесстрашие смерти, детство, первозданный мир, увиденный наивными глазами. В общем, справился. Теперь буду думать, кого ему взять в оппоненты.
К трем часа ездил в "Российскую газету" на дискуссию, связанную с фильмом Юрия Кары по "Мастеру и Маргарите". Позвали меня туда Ядвига Юферова и Павел Басинский. Кстати, сын Паши Антон все же ушел в армию, Павел к этому хорошо и здраво относится. Из давно знакомых видел уже всего седого Валеру Кичина.
Планировали и ставили фильм давно, еще до 1993-го года, говорят, фильм получился, но с наследником авторских прав - С.С. Шиловским не договорились. Дело еще в том, что во время создания фильма закон о сроках авторских прав изменился, время его действия расширилось. Фильм лежит, естественно, производители хотели бы не платить вовсе или платить минимум. Но вокруг этого производители накрутили массу демагогии. Все по советским временам знают, что скандал в пресс может многое повернуть, но сейчас это не так. Когда-то, как я понимаю, для понта, С.С. Шиловский запросил миллион. Сейчас этим высказывание размахивают, но вести переговоры, разумно торговаться не хотят, вдруг выкрутится и так, под влиянием общественности. Я думаю, в ситуацию газету втравил Валера Кичин, не очень разбираясь во всех тонкостях, зная доводы только одной стороны. Сейчас складывается ситуация так, что фильм можно и прокатать и продать, т.е. получить значительную прибыть, но прибылью делится ни с кем, даже с законными наследниками, не хочется. Так я все это понял. Все время пытались говорить о Шиловском и Елене Сергеевне, о том, что не было завещания, о том, что Шиловский не был усыновленным ребенком Булгакова и прочую чушь. Но судится, доказывать "ничтожность" чужого права не хотят и не решаются. Я говорил о авторских правах в России, о том, что Общество всегда будет защищать закон и правообладателя. По возможности я старался убрать из разговоров всю демагогию. Очень понравилось, как все это держала Ядвига Юферова, толково и умно, да и сама хорошо выглядит.
Все последнее время езжу в метро, на машине быстро и не проедешь. Все по-прежнему, несмотря на телевизионную борьбу: предлагают регистрацию, аттестаты, дипломы, медицинские книжки, предлагают написать курсовые работы и рефераты. Метро пестрит объявлениями. На улицах много объявлений о сдачи в наем квартир и комнат. Во многих объявлениях есть условие: сдаем только славянам. Дожили с борьбой с ксенофобией, при советской власти ничего подобного не было.
10 ноября, пятница. Вынул газету из почтового ящика, когда уходил на работу. Опять: "Труд" говорит о нашем вице-спикере. Есть также большая подборка о "Тихом Доне". Леня Павлючик почти без правки напечатал мою заметку. "Вынули" только пассаж про Доронину и раскавыченную цитату Пастернака.
В этой новой статье - комментарий к событиям, и с комментарии коллег по палате. Газеты четко отвечают на молчание по этому поводу и государственного и общественного телевидения. Само случившееся можно трактовать, как явное загнивание лживость нашей парламентской системы. Совершенно очевидно, что все эти подарки с несколько гнилым бочком. Что касается обнаружившихся в процессе акций, когда оказалось, что наша Слизка еще и одна из собственниц большого завода "Трансмаш", владелица 19 % его акций, что по рыночной цене составляет 60 миллионов долларов. Это противоречит статуса депутата, который на это, на занятие бизнесом, не имеет право. Но самое интересное в другом - система нашу Слиску защищает. Председатель думской комиссии по этике Геннадий Райков неожиданное видит только в том, что Слиска с подарков не платила налогов. Высказывание главного этика парламента так занимательны, что утерпеть, не поцитировав, никак невозможно. "Нигде закон не запрещает чиновнику принимать подарки, но обязывает включать подаренное в декларацию о доходах, чтобы взыскать с него налогиключать ывает подаренное иновнику принимать подарки. но не поцитировав никак невозможновидения.ется.й стороны. Мне самому на 55-летие одна фирма подарила серебряный "Ролекс" стоимостью в три тысячи долларов. (Кстати, подскажите адресок, где часы "Ролекс" так дешево стоят. - ред.) Дальше что-либо цитировать казалось бы совершенно бессмысленно. Но все же есть и в парламенте женщины, которые коня на скаку остановят. Моя старая знакомая Елена Григорьевна Драпеко публично откоммен
тировала: "Слышала объяснение, про пакеты акций предприятий, переданные ей в обмен на покравительство...Но если, как она говорит, все похищенное - подарки...По моему, презенты на десятки и сотни тысяч долларов иначе как взятки не назовешь".
Когда я прочел это в газете, моя рука тут же потянулась к мобильному телефону, чтобы позвонить Любови Григорьевне, но тут же я наткнулся на следующий абзац.
"В депутатской среде ведь как по всей стране - расслоение. Есть верхушка и ее смежники, сидящие в "хлебных" комитетах на дележке бюджета. А есть те, кто занимается беспереспективным (в смысле прибыли) направлениями - культурой, социалкой. Приходится все это теперь растолковывать населению, отвечая на расспросы о ювелирном складе в депутатском доме".
На работе меня ждала телевизионная группа НТВ. Они делают передачу о неком Евгении Титаренко, окончившем институт в 1964-м году по семинару Льва Кассиля. Оказалось, что это родной брат Раисы Максимовны Горбачевой. В нашей библиотеке была одна книга этого автора, изданная где-то году в 75-м. Я посмотрел, редактором ее была Зоя Коновалова, значит, книжка по крайней мере неплохая. Старт состоялся, в Союз молодого человека приняли, но похоже по всему этот наш выпускник пил здорово. Для меня это привычный тип литераторов, особенно в то время, когда на фоне жизни "не пропадешь" выпивка считалась и протестом и неким богемным избранничеством, свидетельством на артистическую подлинность. Мне показали очерк в "Московском комсомольце", который. видимо, ложится в основу передачи. Дескать, как пасли неудобного родственника, как оберегали. И квартиру давали, и от бомжей берегли, и в конце-концов поставили возле подъезда милиционера. Все очень тенденциозно, с каким-то заданием об особой касте родни правительства. Сведений в институте никаких не было, никто этого Титаренко кроме Е.Я. не помнил. Но Е.Я., которую я и сосватал для беседы, мне обойтись не удалось, пришлось становиться под объективы самому. Вот тут-то я им и сказал, что ищут они иногда не то. Например, когда не обнаружилось, а скорее всего, не нашлось личное дело Титарнко у нас в архиве, или его уже взяли в ЦГАЛи корреспондент некий Михаил Попов, как и почти все выпускники Зсурского мыслящий плоско и стереотипами, начал меня даже расспрашивать: а не КГБ ли это.
На работе написал письмо В.М.Зайцеву и проект рецензии на Володю Никитина. Также вместе с Н.В.Барановой доделали инструкцию по переводу студентов из одного семинара в другой. Звонил Парватов: готовится новый состав жюри Московской Премии. Просили меня подумать о смене составов. Этому я рад, все подустали, попривыкли, подзавязли в интересах друзей и знакомых. За обедом вместе с Тарасовым и Стояновским сообщил свою версию, почему в документе-доносе нет упоминания главного Счетовода. Я полагаю, что это связано с тесной работой по освоению денег Московского правительства, которые нам давали на Студенческий фестиваль. Я эти деньги с трудом выбивал для Ан. Вл. и его театра, и еще тогда удивился, как легко Дьяченко со Счетоводом и минуя меня отчитались. Что касается моих личных наблюдений, то тогда возникло ощущение слишком легкой отдачей этих денег Москвой. Правда, сейчас отчетность в Москве очень сильно ожесточилось.
Вечером уехал в Обнинск.
11- 12 ноября, суббота, воскресенье. Вписал в дневник какие-то упущенные фрагменты, и в воскресенье наконец-то начал последнюю пятую главу романа. Написал три страницы, пока идет легко и весело. Пока "сделал" три персонажа - А.Платонова, Ал.Островского и Горького. Посмотрим, как полетит все дальше. Скорее бы закончить и взяться за другую работу. Почти ничего не читаю.
Вечером после бани смотрел телевизор и вдруг внезапно наткнулся на сюжет о брате Раисе Максимовне. Тут же я понял, что я очень хороший журналист. Если бы не я этот взрослый со своеобразными мозгами мальчик Миша Попов не сумел бы сделать такого материала. Именно я послал его в библиотеку, я надоумил его посмотреть в архиве. Получилось, конечно, не так как ему хотелось, потому что никто прямо не желал сказать, то чего не было: "личное дело взяло КГБ". Все просто констатировали, что личного дела выпускника 1964 года в архиве нет, что единственную, находящуюся в библиотеке книгу этого выпускника брали на руки с полок только два раза. Этим вторым читателем был именно я.
13 ноября, понедельник. С утра был в РАО. Дела не так хороши, как нам бы хотелось, здание все же видимо ставят на аукцион. Переезжать? Сдаваться? Очень лакомый кусок, очень лакомое место. Пока аукцион откладывают раз за разом, но кому-то нужно "строительное пятно", где можно построить здание. Деньги сейчас некоторых чиновников просто не волнуют, нужно место. По мере того как я слушаю рассказы о администрации президента, имею в виду, конечно, не только сегодняшний разговор, у меня складывается впечатление, что на Старой площади собралась бесстрашная стая пираний. Но существует видимость между публичными заявлениями власти и сутью происходящего. Неужели так во всем мире, неужели также все было и раньше? Куда же тогда катится мир?
Вместе с Верой Владимировной и молчаливым, как БНТ, С.С., попили чаю, выработали некоторую концепцию ближайших действий. Суть ее то письмо, которое я подготовил пока не посылать, а пока отослать письмо президенту, не в "открытой" форме. Долго объяснял, что "много подписей" не следует ставить. Но, кажется, здесь огромные амбиции. Я-то полагаю, что никаких имен членов Авторского совета в письме ставить не следует, кроме Пахмутовой, Эшпая и Жореса Алферова. "А ваша, вас же президент знает?" И мою, тоже не ставить, таких знакомых даже у нашего памятного президента тьма. Расстались. Меня, конечно, смущает, что С.С. письмо без меня "доработал", по крайней мере оно разрослось до 1,5 страниц. Мне его пока не показали. Каждый чиновник более или менее грамотный считает, что любые письма он может писать. Писать может, но искусство все в особых поворотах, которые позволят получить просимый ответ. Искусство письма - это искусство психологии, понимание ее законов.
В институте просидел немного на кафедре, посмотрел все текущие дела, поговорили с Вл.Ал. об общих недугах. Сегодня у нас экзамены в аспирантуру, несмотря на всю парадную суету, несмотря на нового зав. аспирантуры, мест пока только три и на экзаменах по философии тоже было всего несколько человек, конкурса нет.
14 ноября, вторник. Семинар пришлось переносить и начинать его в двенадцать. В три часа должен был начаться Экспертный совет по Премии правительства России. Практически я пишу это в четверг, потому что так был расстроен происходящим, что даже не смог сесть за компьютер. Понимаю, что сейчас все будет написано несколько не так, как я чувствую. Ах, интеллигенция, такого даже я от тебя не ожидал.
Обсуждали рассказы Вани Броновца. Я хорошо помню его рассказы еще с лета, когда я прочел их во время приемных экзаменов, но вот теперь какой-то у меня остался от них осадок недостаточности. Но интересно, что такое же чувство у меня осталось еще и после двух рассказиков Ксении Фрикуцан. Оба - одни из лучших ребят, у обоих легкое перо, у Вани еще и чуть пристебненное. Но у обоих мне не хватает какого-то чисто русского духовного начала, менее гладкого письма. Я обязательно переговорю с ними дополнительно с обоими. Что у Вани? Это прелестный рассказ о бомже, который разговаривает с героем и об читают друг другу стихи, это рассказ о человеке, который фейерверочно избавляется от своего имущества.
В три часа начался Совет. На этот раз я пожалел, что у меня нет полного списка членов, но много тех же людей, которые заседают и на другом совете: Паша Слободкин, знаменитый саксофонист Гаронян, директор хореографического училища, художники. Всего нас кажется 29 человек. Совет начался с информации: что пять отсутствующих членов уже проголосовали, среди них я отчетливо помню двоих - художник Оссовский и Смелянский. Я сразу же задал вопрос ведущему Совет Назирову (?). Правомочно ли это. Мне казалось, что не совсем, потому что процедура предусматривала и некоторый обмен мнениями. Начали обсуждать по разделам. Но перед этим председательствующий очень осторожно и деликатно, предупредив, что это даже не рекомендация, попросил внимательно рассмотреть предложения связанные с государственной политикой. Их не много: памятник в Беслане, еще несколько подобных, в том числе что-то связанное с Бурятией. У меня ощущение солидарности и понимания всеми общей ситуации. Я собственно пасу литературу и театр, там главные мои интересы. Все что связано с кино, мне видится несущественным. Но тем не менее был один пункт - это фестиваль "Литература и кино", но выдвинута одна Ягибекоква. Именно по поводу этого пункта Масленников сказал, что это наиболее существенное в киносписке. Тут же сказал, что надо бы в этот список было включить и С.Н. Есин, который является и учредителем фестиваля и 13 раз был председателем жюри. Когда дошло дело до литературы, я жестко сказал, что исключительно за Кострова, даже позволил себе сравнить его с Дементьевым. Я сказал, что Костров не только много лет тащит Всероссийский Пушкинский комитет, но и в самое трагическое для страны время - это в сторону Дементьева - я не люблю людей, которые хотели бы схватить все - он был со своей страной и никуда не уезжал из страны. Забегая вперед я должен сказать, что Костров получил необходимые 14 голоса ( минимум был 13), а Т.В. Доронина их не получила. Вот это и является самым главным моим огорчением. Я абсолютно был уверен, что необходимый кворум она получит. Я говорил о ней также хорошо и страстно. Я сравнил ее работу с работой легендарной Пашенной.
На обратном пути пришлось зайти еще и в Комитет по культуре Москвы. Здесь две проблемы: первая, как я уже писал, Комитет хотел бы обновить состав Комиссии и меня просили предложение по разделам кино, театра и литературы. Я предложил Масленникова, Варламова, Басинского и Колпакова, у Андрея Парватова, знающего театр, были свои предложения по театру. Со своей стороны я предложил Валю Федорову, единственный недостаток которой это то, что она продолжает оставаться чиновницей Минкульта.
15 ноября, среда. Почти весь день был дома, занимался романом и статьей о Григоровиче. И то и другое подвигается медленно, а под вечер вместе с Ю.И.Бундиным ездили к Красным воротам к Марии Александровны Веденяпиной руководителю Некоммерческий фонд "Пушкинская библиотека". Фонд, кажется, возникал, как финансируемый Соросом. При всей неприязни к Соросу патриотической части интеллигенции не следует забывать, что в самое суровое послеперестроечное время Сорос достаточно много сделал для спасения нашей наук, в том числе и гуманитарной. На его частично деньги, похоже, "Пушкинская библиотека" и образовалась. Занималась эта организация формированием платным и бесплатным сельских библиотек. Сейчас Фонд в известной мере занимается еще и формированием библиотек университетских. Они готовят каталоги и потом пересылают заказанные книги.
Пока стоял и ожидал Ю.И. возле здания Счетной палаты, с удовольствием наблюдал за сытыми и довольными чиновниками входящими и выходящими из здания. Это напоминает бессмертные картины, написанные Гоголем. Уловил также моду ездить больших начальников в теплых машинах, без пальто. В этом есть какая-то вызывающая сановность, когда выскакивая, как из кареты, чиновник, эдаким аристократом жизни, стучит каблуками, торопясь в теплое здание. Вспомнил про Гоголевское "жужжание". Возле Платы масса машин, и как я понял, любимая марка здесь "Форд". Получил представление о стороне жизни, которую я плохо или по старому себе представляю, это особый служивый класс, никогда не забывающий о себе. Это при этом, на Степашина и его Палату сейчас чуть ли не последняя надежда.
С Мариной Александровной хорошо переговорили и попили чаю с тортом. Женщина она волевая, к прекрасному и дорогому торту, который мы купили по дороге в "Седьмом континенте" - кулинарная школа Гаргантюа -, она так и не притронулась. Сами принесли - сами и по два куска и съели, "Седьмой континент" это тоже не мой гастроном, не мой уровень и не мой класс. Это мир достаточно богатых и, главное, не заботящихся за свое будущее людей, здесь другие продукты, другое качество и другие цены. Мы лакомимся шпротами и размышляем купить или не купить копченые сосиски или какое-нибудь мясо. Пишу потому, что поразило, потому что обзор эти гастрономических горизонтов поставил меня "на место".
16 ноября, четверг. Еще и лег спать с ощущением некого "затора" романа. Я многое "заявил", а теперь надо все разрешать, а оно не разрешается. Накануне что-то рисовал по четверной главе, но "затор-то" в пятой. Плохо идет сцена защиты, потому что хотел, было, участие старых "препов", но знаю я здесь не много. Можно только догадываться, сколько здесь было предательств, заявлений в партбюро, отголоском былого, к тому времени, когда я пришел в институт, был конфликт на кафедре у Миши Синельникова, там тоже были заявления в партбюро и прочее. Сидел над текстом, в голове пролетали варианты, понимал, что вот так сходят с ума. С отчаяния пошел в баню, и, как обычно, по дороге придумал "раздвоение" публики на мертвую и живую часть и набросал в записной книжке некоторые переходы. Теперь у меня остались разговоры в "невидимой части", появление бронзовых классиков и сам финал, возвращение памятников по своим местам уже написано и мне кажется, даже неплохо, есть мысль.
17 ноября, пятниц. Утро у меня теперь начинается с получасового хождения по школьному стадиону. За те полгода, что я оставил должность ректора, мне кажется, что-то изменилось у меня и со здоровьем, по крайней мере, ноги я почти, как я говорю, "разносил". Перестал давить и гнет ответственности. Так приятно теперь участвовать в общественной жизни на правах институтского простого обывателя. Народ у нас не дремлет, все замечает. Я не без удовлетворения выслушаю различные новости, которые не всегда меня радуют. Я знаю, что та "приливная" волна слухов и неприязни, которая всегда возникает при смене власти, отхлынет и "свою правду" я получу. И я бы сказал, получаю. Пока интересно рассказали о разговоре М.Ю. со Смирновым и смирновская характеристика административной линии БНТ.
В четыре у меня семинар. Обсудили работу Володи Никитина, в которой не все в порядке, но которую вряд ли можно причислить к рядовым. Ребята повторили практически тоже, о чем все время думал и я. Хорошо о визуализации говорил Игорь Каверин. Да и вообще все говори ли хорошо. Я дал Володе ряд советов, которые скорее требования. Рецензия у меня уже была, и я с удовольствием ее зачитал. В первую очередь потому, что там ест не самые приятные вещи в конце. Самолюбивый Володя должен был это выслушать. Рецензию.
До семинара надиктовал Е.Я. страниц пять текста в книгу о преподавании. Я начал с такой специфической вещи, как "творческий этюд". Книг о методике постепенно прояснятся. Но количество того, что я должен в ближайшее время сделать, меня убивает. Закончить роман, каждый день писать дневник, написать юбилейную статью о Григоровиче, написать юбилейную статью о Покровском, написать, хотя, наверное, не смогу, "Рождественскую сказку" для газеты на Рублевке ( звонил Дорожкин), два раза в неделю заниматься со студентами.
Продиктовал также письмо Т.В.Дорониной.
Пожалуй, в свои дневники я включу обязательную рубрику "События дня". Страна наша не обходится без ежедневного скандала. Скорее не сам по телевидению, а через моего "связного по масс-медиа", через В.С., я узнал о скандале в ведомстве непотопляемого Зурабова. Открылись невероятные злоупотребления в Фонде Обязательного медицинского страхования. Я обязательно все это разузнаю, потому что все время чего-то подобного ждал. Ну, как не ограбить еще раз пенсионеров! И тут же я опять вспомнил Путина. Без его ведома вряд ли кого-нибудь тронули, а здесь, кажется, уже сажают, посадили чуть ли не руководителя агентства. Значит, копает крот!
18-19 ноября, суббота и воскресенье. Наслаждаюсь жизнь в Сопово. Уехал туда утром, но ехал через строительную ярмарку на 42-м километре. Я раб своего хобби - покупал детали для отопления. У меня две страсти: литература и строительство. Весь день что-то делал по хозяйству, Витя крутил гайки на отоплении, С.П. стоял на кухне и кормил. Вечером ребята смотрели с разных диванов фильмы. Я начинаю думать, что киноистории - это вид сегодняшней литературы, который иногда вызывают такую же реакцию, что и литература. Я все же мало смотрю кино и отбираю, что смотреть. На этот раз был филь "Скандальная Беки Пейдж". Это о довольно наивной и легкой молодой девушке, которая снимается для эротических фото где-то в 30-е или 40-е годы. Это наивное время, когда современная порнография только зарождалась. Кончилось это тем, что бывшая модель стала проповеднице Библии. Заснул я где-то часов в 11-ть. Проснулся около трех, немножко посражался с печкой, пытаясь засунуть в нее полено, но оказалось много непрогоревших углей и золы. Потом сходил в холодную кухню, принес электрообогреватель и лег читать. Сначала "научную часть бакалаврской работы Димы Лебедева. Это его курсовая работа по А.Островскому. Здесь же положительная рецензия Ю.Минералова. Неужели наше литературоведение на таком ничтожном уровне. Мне даже показалось, что это просто работа отца Димы, который тоже заканчивал наш институт, здесь устаревшая и плоская терминология. Может быть, это опять плагиат? Зачем Дима у нас учится? На все это надо будет писать рецензию. Потом стал читать рассказы Семена Травникова. Определенно я учусь у своих же ребят. Это фантастические рассказы, написанные в виде постоянных диалогов. Здесь какая-то новая простая философия, как к ней подходить и что говорить, не знаю. Пропадает человек, перестает чувствовать себя, Или сцена из жизни древних русичей. Парень вербуется в варяги.
Тут же утром открыл "Труд". Уезжая из Москвы, я достал газету из почтового ящика с единственной мыслью: "Ну, "Труд" вряд ли пропустит новости о герое наших дней Зурабове. Так она и оказалось. Мимо этого пройти никак невозможно.
Все утро и до обеда сидел над статьей о Юрии Григоровиче, почти всю написал и закончил ее поздно вечером, когда приехали в Москву. Ну, наконец-то первые сведения из ведомства Зурабова. Я знал, что рано или поздно он попадется. Взяли Директора фонда обязательного медицинского страхования - это директор федерального агентства. Этот директор был не только другом Зурабова, но и вместе они были учредителями какой-то фирмы. По всей стране идут обыски. Взяли еще и четырех заместителей. У одного из них было взято 1 мл. долларов. Всегда подобные события происходят во время отъездов Путна.

Вечером позвонили от "Букера" - 6-го состоится обычный букеровский обед, на котором я бываю каждый год. В этом году я, как никогда, на себе понял, лживость и групповой характер этой премии. Когда я был ректором, я принимал участи в этой игре по должности. Но как писатель я стою больше, чем ректор. Больше украшать этот зал и этот обед чужих мне людей я не стану. Приблизительно также я ответил и "Большой книге", которую в этом году я тоже прочувствовал.
20 ноября, понедельник. Еще в пятницу взял в "Российском колоколе" очередную верстку и тут же к часу ночи ее прочел. К сожалению, обнаружил, что в тексте нет трех довольно крупных и существенных для меня кусков текста. Это примечание к моей статье в Литгазете, из-за которого я и поссорился с Огрызко, и нет двух писем, что я уже искал и не нашел в нашем компьютере. Это оскорбившее меня наглое письмо сенатора из Совета Федерации и мой крепкий ему ответ. Я уже давно предпринимал попытки найти эти письма, но все не получалось. А тут в Сопово взялся распаковывать последнюю коробку со своими архивами и буквально сразу же, даже ничего не разыскивая, наткнулся на запакованный файл с "армянской перепиской". Народ это порадует. Примечание к статье в "Литгазете" тоже довольно быстро нашлось в Интернете.
Итак, отвозил верстку, побывал в Институте, поговорил о моей командировке в Ленинград и Германию с БНТом, отдиктовал часть статьи о "Творческом этюде". Добавил в письмо к Дорониной фрагмент, вернее мое воспоминание о Вьетнамском конкурсе во время Фестиваля в Софии. Почему я это вспомнил, видимо, вследствие того, что очень сильна обида и на мое глупое участие в "Буккере" и в "Большой книге". Я же ведь знал, что это за люди!
По московскому телевизору показали репортаж: в Звенигороде строят культурный центр им. Любовь Орловой. Она здесь родилась, здесь было имение ее родителей. "Люди из телевизора" сказали, что в революцию будто бы молодая Любовь Орлова возила в Москву на продажу молоко в бидонах и вот тогда-то у нее огрубели руки. Дальше сказали, что недаром она ходила всю жизнь в перчатках, а Григорий Алексадров никогда не снимал ее руки крупно. Открытию музея, я обрадовался, как ребенок. Но не затухает ли мой дневник? Не выходи ли из него какая-то ранее неизменно присутствующая сила, не устал ли я?
Весь вечер читал "Литературную Россию".
21 ноября, вторник. Лег вчера около трех ночи. Это только положение обязывает, дописывать роман вечером. Но к одиннадцати часам возбужден, начинаешь смотреть телевизор, засыпаешь, просыпаешься почти мгновенно и уже в 3 ночи пьешь снотворное. Около восьми разбудила В.С. по телефону из больницы. Надо купить капли для глаз, позвонить ей можно было бы и попозже, это означало бы минут сорок у меня сна, но я знаю эту привычку - сразу с себя скинуть. Около часа читал новую книжку "Мифы империи. Литература и власть в эпоху Екатерины П" Веры Проскуриной. Купил для Ю.И.Бундина, но пока прорабатываю сам. Мне-то интересно, хотя еще только вчера Катя Ючик на кафедре мне говорила, что скучновато. Для меня - это поразительная страсть откликаться на желания власти наших классиков. Боже мой, как кадили и Державин, и Херасков, и Петров. И после этого мы еще пишем о Пастернаке, написавшем первое стихотворение о Сталине. О Михалкове, опубликовавшем в "Правде" стихотворение о некой Светлане. А чья Светлана дочка? Выдающиеся поэты эпохи. Один Сумароков, русский сумрачный гений, был в оппозиции. А все изъяснялись символами, через Астрей и Фелиц. Второе - это насколько сильнее именно литература оставляет подлинные следы в истории, нежели сама переменчивая историческая наука. Стихи Державина уже не переделаешь и не подделаешь. Образную систему и интерпретировать тоже труднее.
Читал до девяти, потом пошел в аптеку. Машин полон двор, кажется, благодаря московской политике, автовладельцы перестали ездить на своих машинах. Я тоже перешел на метро, и дешевле и много быстрее. Правда по ТВ сказали об огромном количестве бактерий на поручнях вагонов и эскалаторов. На завтрак съел яичницу с колбасой, и то и другое мне лучше бы не есть. Потом прилип к "Труду". Я ожидал там статью-интервью Димы Быкова, о котором я думаю, как о писателе все больше и больше, а получил еще подарок: почти на целую полосу портрет Зурабова и аншлаг: "Вчера в Госдуме решили перенести разговор с министром Зуабовым аж до весны". Это решение президиума - 16 человек единороссов, - и в комментариях "Труд" крепок по этому поводу язвит. Труд намекает, как бы в критической ситуации Зурабов чего-нибудь не сболтнул. Приблизительно такая же ситуация уже была с министром Адамовым. Его не оставили американской Фемиде, еще, спасая свою душу, заложил бы кого-нибудь.
"Арест руководителей Фонда обязательного медицинского страхования, напрямую связанного с министром Зурабовым, публикации в ряде изданий, где члена кабинета министров впрямую называют вором и предрекают ему командировку в места не столь отдаленные, - это, видимо, все такие пустяки...О Зурабове можно написать тома: экономист-кибернетик из Питера, среди авторских изобретений которого - российская пенсионная реформа, обернувшаяся фарсом, и монетизация льгот... К этому можно присовокупить еще кое-какие забавные мелочи, например, странную (с точки зрения закона) деятельность фирмы "Октопус", специализирующуюся на импорте в Россию медоборудования и лекарств и до недавнего времени возглавляемую его супругой Юлией, скандал с их подмосковным дачным поместьем на Истринском водохранилище. Арест Генпрокуратурой всего руководства Фонда обязательного медицинского страхования по обвинению в коррупции в конце прошлой недели лишь добавил загадочности в образ этого крупного чиновника".
Мы русские такие люди, мы больше беспокоимся о деньгах, нежели о справедливости. Но деньги в этой истории не только большие, но и просто огромные. Кстати, в предыдущей публикации труд промелькнули две фамилии фармацевтических магнатов - тестя Николая Баскова Шпигеля и знаменитого Брынцалова. Но возвращаемся к "Труду". Статья заканчивается такой кодой.
"Как теперь народу верить обещаниям руководства страны о материнском капитале, учитывая, что осуществлять всю эту затею поручено все тому же Михаилу Зурабову? А главное, как вяжется вся эта грязная история с пропажей миллионов, выделенных из госбюджета на лекарства для льготников, с признанием России страной с рыночной экономикой?"
Довольно удачно провел семинар, а потом поехал на Пушечную к книголюбам. Разговор о выборной конференции, которая состоится 20 декабря. У нас изменение уставал: теперь не будет два "Председателя2. Председатель правления и Председатель совета. Я теперь буду Президент. Со статьей Быкова просто не знаю, что делать, хоть заносить ее в Девник целиком. Уже заголовок блестящий: "Умею сочинять и не умею жить". Это про нас всех, по крайней мере, многих. "Я пишу гораздо меньше, чем надо и чем хочется.... "Писание - просто моя форма думания. Бывает артикуляционное мышление , когда человек думает в процессе речи. Кто-то лучше соображает во время еды, кто-то во время любви. Я думаю, когда пишу".Выделяю в статье в первую очередь фрагменты относящиеся не к личности, а к литературе.
"Литератор вообще обладает набором качеств, с которыми хорошо сочинять, но трудно жить. Мнительность, памятливость, привычка замечать свои и чужие слабости, буйная фантазия, склонность к рефлексии..." Дальше пассаж остроумный, но достаточно опасный.
"я думаю, что Бог завел людей, как пасечник заводит пчел. Личная жизнь пчел никого не интересует. Даже от сот нету большого прока. Интересен только мед, то есть стихи поэта, проза прозаика, теоремы математика, догадки философа, мечты ребенка... Только этому меду я и придаю значение, хотя мой коллега Андрей Волос, употребивший однажды такое же сравнение, сказал, что для пчелы мед вовсе не главное. Но кого волнует мнение пчелы? ....Валерий Попов замечательно сказал, что писатель профессионально занимается только литературой, а во всем остальном дилетант, даже в алкоголизме).
22 ноября, среда. Утром опять читал книгу Проскуриной. Здесь, пожалуй, узнаешь о истории литературы ХУШ века больше, чем из учебников. Время встает не в главных, а в существенных подробностях. Вот одна из них. Опять мой любимый "Труд" (22 ноября)
"Вчера руководители Федерального фонда обязательного медицинского страхования (ФФОМС) во главе с директором Андреем Тарановым общались со следователями и отвечали на неприятные вопросы
Как сообщают наши источники, бытовые условия в камерах, где они находятся, нормальные, но у арестантов бессонница. Причина понятна: обвинения в их адрес звучат очень серьезные. Следователи инкриминируют чиновникам получение взяток в крупном размере от руководителей территориальных фондов и коммерческих структур и злоупотребление служебным положением. Причем счет эпизодов по каждому задержанному уже идет на десятки.
По словам представителей Генпрокуратуры, в результате обысков в служебных кабинетах и на квартирах арестованных в руки следователей попали любопытные финансовые документы. Кроме того, изъято более сотни печатей различных фирм и организаций. Что привело сыщиков к выводу: здесь в ходу были фирмы-однодневки. Ну и, конечно, из сейфов подозреваемых изъяты миллионы долларов. Как говорят специалисты, это всего лишь маленькая верхушка большого айсберга. Потому что сегодня "откаты" предпочитают брать не наличными, а в виде счетов в каком-нибудь далеком банке".
23 ноября, четверг. Сегодня сложный денек. Я переживаю его части, как нечто целое. В 15 часов, не в привычный день - традиционно Совет бывает у нас в последний четверг месяца, - потому что БНТ, только что приехавший сначала из Италии, где проходили какие-т события связанные с русским языком, а потом из Ленинграда с учебы, теперь едет в Кельн в Институт Славистики. Как ни странно самое, что случается на наших Ученых советах, скучное - это юбилейные рассказы о писателях и ученых оказалось на этот раз самым жгучим и востребованным. Ученик Д.С.Лихачева А.С. Демин поразительно рассказывал о своем учителе. Вот что значит точно найденная форма! Это оказалось далеко не апологетика. Из вполне конкретных эпизодов запомнилось, как из окружения уже ставшего величиной Лихачева всегда исчезали люди, которые могли составить ему конкуренцию или занимались сходной тематикой. Потом очень остро выступил М.П.Лобанов, у которого своя точка на Лихачева, по крайней мере, он не забыл ему знаменитого письма 42-х.
По поводу интеллигентности, как главного духовного качества человека, у Михаила Петровича много иронических пассажей. Я тоже к такой постановке вопроса отношусь иронически. А за душой кроме интеллигентности разве больше ничего нет?
Дома я покопался в последней книге Михаила Петровича. За покойным академиком М.П. наблюдал уже давно.
"Академик пытается играть роль эдакого древнерусского летописца ("добру и злу внимающего равнодушно"). Но как совместить с этим свою подпись под коллективным письмом "демократов"-экстремистов Ельцину, одобрявших расстрел 4 октября 1993 года? И теперь эта невинно пролитая кровь как бы дымится между строчками всего того "доброго", о чем разглагольствует Лихачев. В тех же "Письмах о добре" до жути переиначивается значение благородных слов, понятий, когда читатель знает, что за ними стоит сообщник палачей. Вот этот набор поучений: "Самая большая ценность в мире - жизнь: чужая, своя"; "Надо прожить жизнь с достоинством, чтобы не стыдно было вспоминать"; "Нравственности в высшей степени свойственно чувство сострадания"; "В сострадании есть сознание своего единства с человечеством и миром... Именно поэтому забытое понятие сострадания требует своего полного возрождения и развития"; "В Библии сказано: "Чти отца своего и матерь свою, и долголетен будешь на земле". Это относится и к целому народу, и к отдельному человеку"; "В своих "письмах" я тоже рекомендую несомненные правила "ездить на велосипеде" - жить честно, по правде"; "В жизни ценнее всего доброта"; "Счастья достигает тот, кто стремится сделать счастливыми других"; "Человек должен быть интеллигентен!.. Ибо интеллигентность равна нравственному здоровью" и т. д. и т. п."
Из института сразу же поехал на клуб Н.И. Рыжкова. Заседание состоялось в Даниловском монастыре. Как ни странно, но даже не опоздал. Решил, что только прослушаю докладчика и сразу же домой. Вечером надо уезжать в Ленинград на открытие книжного салона. Это приглашение Книжного союза - еду и из-за собственного интереса и из-за того, что новые наблюдения, надо писать дневник. На клубе же сегодня выступление, которое невозможно пропустить - Тезисно записал выступление ...
"Ни разу наши с Китаем национальные отношения не пересекались. Единственная в мире цивилизация, которая не пресекалась в течение 5 тысяч лет, история Китая это около 9 тысяч лет. О музее непрерывной истории Китая ( замечание для себя: посмотреть, когда буду в Пекине. Находится музей на центральной улице в Пекине.) Китайцы как бы идут вперед спиной. Все события в Китае переплетены с его историей. "Мы, социалистическая страна - повесили нам европейцы и русские эту бирку, снимать неудобно". Это из высказываний китайских современных мыслителей. Культура, позволяющая взаимоисключающие вещи. Культура (в социальном смысле) среднего достатка. Многоукладная экономика, только собственности 5 видов. Отсюда и политическая многоукладность. Жители: 85 % крестьян. В обществе сейчас насчитывается 12 социальных слоев. В падении Союза виноват косвенно и Китай: туда были брошены огромные силы и средства. Общество малого достатка. Цель: довести доход на 1 человека до 1.000 долларов ( в год, в месяц?). Официально население Китая - 1 млрд. 300 млн. Расчет шел по количеству потребляемой соли. На самом деле 1,5 млрд. Прожиточный уровень половины населения у черты. Это какая же бездна народа! У нас, у русских у черты бедности - 100 млн. По мнению докладчика Китай колониальная империя, где приморские города (Пекин, Шанхай) безжалостно все высасывают. Сейчас страна совершает великий эксперимент: соединить социалистическую идеологию с капиталистической практикой. По показателям валового продукта Китай на 2-м месте в мире. По объему торговли на 3-м месте в мире с огромным внутренним рынком. Валютные запасы Китая на 2 месте после Японии (1 триллион). Китайцы скупили на 1 трлн. 800 млн. американских ценных бумаг. 1 млрд. 300 млн. - Гипотетически: если они их изымут, то валютная система Америки рухнет. 60 % товаров, продаваемых в Америке, - китайские. Но в отличие от нас это высококачественные товары.
То, что наш Дальний Восток не остался во время перестройки в Китае, то, что там не было голода, этому мы обязаны Китаю. Качество китайских товаров, продаваемых у нас, определялось нашими челноками. Китай держит первое место в мире по производству зерна, металла, компьютеров, телефонов, всех видов престижных автомобилей. В мире 500 трансляционных корпораций, каждая из которых имеет свое представительство в Китае. Сегодняшний китайский лидер говорит: "Не очень удачная у нас экономика, слишком быстрая". Экономика эта находится впереди планеты всей в производстве фруктов, одежды, обуви. Раньше в Китае выпускалось в год на человека по 3 метра ткани. Сейчас по выпуску тканей на человека Китай лидирует в мире. Развитие экономики идет не пропорционально. Поляризация общества. Пять разрывов: город и деревня (уровень жизни отличается 3-5 раз); строительство- с земли согнали крестьян.
Сейчас в стане 200 мл. обезземеленных людей, отсюда давление на рабочую силу: на твое место немедленно найдется работник. Ежегодно приращивается 12 мл. безработных. 5% так называемого рабочего класса не имеет работу. В селе 10% жителей безработные.
В городах, связанных с русской историей, в Дальнем и в Харбине, русские районы - восстановлены. Около 20% богатых и зажиточных китайцев владеют 80% средствами всей страны. У нас эта цифра выглядит так - 15%.
Разрыв между внутренними и приморскими районами по уровню жизни. 95% населения - хань, 5% - нацменьшинство - опять разрыв в уровне жизни. 70 тысяч выступлений за год крестьян против местных властей. В коррупции мы можем с ними сравняться. Китайцы же говорят, что они впереди. Арестован 1 из 12 членов ЦК.
Китайцы поняли: США душит их в объятьях. Объем торговли США-Китай - 211 миллиардов долларов. У нас с Китаем - 30 миллиардов. . 90% продукции, идущей под маркой Китая - не Китай. Китай - это мировая сборочная мастерская. 250 тысяч предприятий с капиталом от транснациональных компаний. "Фольксваген" в Китае выпускает 1,5 миллиона машин в Шанхае. Китайцы думали, что благодаря их открытости получат доступ к мировым технологиям - не получили. Китайцы хотят получить новейшие технологии в обмен на рынок. Не получили. В ответ Китай запретил скупку иностранным предпринимателям своих предприятий (51% капитала должно быть китайским). Китайцы сказали, что социальной политике в СССР они так и не научились. Зато социальная система на Тайване - это советская система. Сейчас в Китае пытаются перенять опыт Тайваня. В Китае всего 72 мл. членов партии. 2 мл. парторганизаций в селе, эти сельские парторганизации практически не работают. "Передовой авангард" - рабочий класс, - в партии на 7-ом месте. Крестьяне - на 8-ом.
Планы Китая, как они видятся. Все виды собственности должны быть уравнены. Крестьяне: их восстания всегда меняли все правящие династии. 2,5 тысячи лет в Китае тяжелый крестьянский налог. Впервые он отменен. Впервые на развитие сельского хозяйства выделено 45 млрд. 200 мл. Крестьянам разрешено пользоваться больницами и детскими садами. Система здравоохранения и образования. Из 800 мл. крестьян ни один не мог поступить в городской вуз. Повышение уровня образования в селе. Проблема идеологической чистоты кадров. Хунтао(?)делает ставку на социалистический путь. Уже говорят, что при Мао было не так плохо. Задача: социалистической гармонизированное общество. Лишь бы, как у нас, это не ушло в песок. Возникла идея плюрализма, фракций в партии. Новые левые, новомарксисты. Справедливое распределение, исключающее поляризацию. Американцы вырастили мощную лоббирующую среду из обучавшихся у них китайцев. Но китаец есть китаец, Сейчас практикуется обучение в разных странах. Привлекли из Тайваня, например, 400 тысяч квалифицированных специалистов. Кладбища, где захоронены предки, приведены в полный порядок. Приезжайте, пожалуйста! Возвращайтесь! Мы не хотим втягиваться в гонку вооружений, говорят китайцы. Между прочим, во время Екатерины Китай был самой могучей страной мира.
Сотрудничество и развитие - с Россией - китайский путь. Сотрудничество и конкуренция - с Америкой. До 37-го года - 30% населения было китайское во Владивостоке. Ну и что? Мы пугаем Китаем и его опасностью самих себя".

24 ноября, пятница. Очень порадовался, что не стал связываться с гостиницей, решив, что переночую у матери Васи Калинина. Можно было бы поехать и к Саше Иванову, но он по телефону сказал, что у него приехал брат, а может быть не желает испытывать лишние хлопоты. Тем не менее, утро оказалось свободным и с таким наслаждением я прошел по отряхивающемуся ото сна невскому. Когда почти еще нет народа, то обнажается сам Невский, его красота, архитектура, виднее становятся картины прошлого. Как обычно, от Московского вокзала, шел по левой стороны проспекта. Уже я хожу здесь пятьдесят лет, пол века, и мой глаз уже видит, как постарел даже гранит на Аничковом мосту, а может быть постарели и кони Клодта? Наше, сегодняшнее время, конечно ближе по наполнению и жизни, к классическому времени Гоголя и Некрасова. Какой бы ни был Невский, но любой его вид "перебивается" словами Гоголя. Так литература в истории всегда побеждает жизнь.
Замечательно отремонтировали Гостиный двор, замостили гранитной брусчаткой проезд по Перинной линии за зданием Гаупвахты. Всю дорогу я медленно и с интересом разглядывал витрины, здесь Невский опять и больше приспособлен к диалогу с прохожим и покупателем и больше к этому диалогу готов. Такое ощущение, что Москва уже заранее презирает любого покупателя, зашедшего в магазин, который не купит и с пиететом относится только к богатым. Это я заметил уже позже, когда вечером перед театром - об этом чуть дальше - прошелся по магазинам, это же возникло у меня в голове и на следующий день, когда опять же "приплывши" из Гавани в центр я в Гостином дворе купил себе без спешки и нервов сапоги на зиму.
Эти заметки я делаю уже в Москве, вспоминая прошедшее, и здесь конечно нарушаю жанр, но это же позволяет как-то группировать свои наблюдения. В конце концов, не чистота жанра и буквальное следование ему определяет произведение, а что-то другое. По поводу дневником внезапно вспомнил И.А.Бунина, так замечательно написавшем об этом жанре.
Двадцать третьего февраля 1916 года Бунин записал: "... дневник одна из самых прекрасных литературных форм. Я думаю, что в недалеком будущем эта форма вытеснит все прочие ". Цитирую по книге Михайлова О.Н.,М., 2001, с.286.
Итак, утром я медленно, тратя время на себя, на удовольствия, шел по Невскому. Посмотрел до боли знакомых коней, посмотрел на Мойку, зашел во двор Аничкова дворца и как бы "схватил" его строй и архитектуру, обошел со всех сторон Александрийский театр, в который мне посчастливиться сходить завтра, вышел уже откуда-то сбоку на улицу возле Гостиного двора. До этого постоял возле дворца Белосельских-Белозерских, где раньше был райком КПСС, а теперь куча каких-то учреждений в том числе и отделение какой-то организации, связанной с администрацией президента. Наша возрождающаяся по испытанным образцам Советской и Царской бюрократия маркирует разные места. Не забывайте, хоть и не внимательно, мы бдим! Здесь же над одним из входов во дворец табличка "Музей возрождающейся демократии в России имени Анатолия Собчака". Ничего так по человечески, да и политически не характеризует, на мой взгляд, В.В. Путина со стороны, которая мне не близка, как его внутренняя связь с Собчаком. Хотя, понять можно: был его начальником. Но что там на душе?
Здесь же отыскался дом Крылова. Жил баснописец неподалеку от места работы - Библиотеки. И тут же вспомнил своей старой, молодой памятью что где-то здесь есть, по крайней мере была, замечательная Пирожковая. Она сохранилась, как и прежде она работала от какого-то центрального ресторана, а значит, все будет вкусно, потому что здесь важны качество поставок и объемы. Выбрал мясную солянку и Боже, какой это замечательный забытый с юности вкус. Может быть, Санкт-Петербург это единственное место где сохранилась даже подлинность кухни. Бульонная чашка солянки - 40 рублей. На следующий день под вечер я снова приду сюда и кроме такой же чашки солянки съем еще и бутерброд с рубленной селедкой. И опять подлинность вкуса и нормальная цена 13 рублей. Сейчас билет в метров стоит 12 рублей, раньше стоил 5 копеек. Бутерброд за 5 копеек. Но какой бутерброд!
Я, наверное, несколько раз буду повторять, что Санкт-Петербургский книжный салон получился, на мой взгляд, значительно лучше, чем все выставки в Москве. И здесь не только сама четкая и дисциплинированная ленинградская организация, но и в первую очередь сам посетитель, ленинградец, обратная связь, между выставкой и посетителем. Здесь другая, как мне показалось, с первого взгляда атмосфера. В Москве посетители, большинство, приходят для того, чтобы потусоваться, посмотреть на знаменитостей, здесь - чувствуется - другие интересы.
Я практически пропускаю открытие, на котором присутствовал весь местный и московский книжный авторитет: С.В.Степашин, В.В. Матвиенко, И.И.Клебанов, даже наш московский Платонов, был также глава местного парламента Тюльпанов. В основном все говорили складно, но незапоминающе, это особая манера общественных лиц. Я по своему обыкновению кое-что записывал. Степашин: "книга - это как первая любовь, это больше, чем Интернет и пиар. Степашин недаром глава Книжного союза. Я не уверен, что из-за занятости из-за образа жизни он сам читает то, что нужно, но в проблеме разбирается и формулирует все откровенно и жестко. Сегодня в 7% семей детям читают книги, но в советское время в 90 %. Как человек, безусловно обладающий информацией, он также констатировал, что до 2003 года приходилось лоббировать, чтобы книга не стало безумно и неподъемно дорогой. Опять очень жесткая и не к славе времени информация: "Мы чуть-чуть не потеряли дом Зингера". Я-то понимаю, что Степашин имеет в виду "Дом книги" на невском. Какой лакомый кусок, сколько, представляю, народа точило на него зубы. Дальше С.В. говорит о ряде мер, которые пришлось принять, чтобы рынок не задавил книгу. Вот его фраза, которая, конечно, не всем пришлась бы по вкусу. "Если государство участвует в разделе нефти и газа, то почему государство не должно лоббировать чтение его гражданами". О разрыве в понимании проблемы между Москвой и Ленинградом. В книжных магазинах часто оказывались казино.
О личном. В толпе меня С.В. увидел, не позволил оттереть меня охране, спросил, как живу, пригласил в гости. Я вспомнил, как в Париже, Д.А. Гранин, когда его приобнял Путин, нашел точное слово - отметил. Но Д.А я вспомнил не даром. Естественно на центральном и табельном книжном мероприятии города он не мог не присутствовать. Теперь и с ним встретились. Он сказал о безрадостных впечатлениях от Большой книги. Вернулся из Москвы только вчера. Сказал, без моих элоквенций, что в "Новом мире" прочел "Марбург" и сказал, что это очень значительное сочинение. Отдельно видел и поздоровался с Александром Кушниром. Как и любой значительный поэт, он полностью беззлобен.
Кроме открытия Салона - назвали на парижский манер - состоялось еще одно важнейшее мероприятие, которое похоже станет не только мероприятием, но и неким важным делом. Пожалуй, впервые что-то получилось в союзе Общественной организации и исполнительной власти. Ведомство Сеславинского и Книжный союз сделали проект Национальной программы поддержки и развития чтения в Российской федерации. Я собственно и присутствовал на презентации этой программы. Это происходило уже в другом павильоне и опять на первых местах здесь держались и Степашин и Сеславинский. Забегая вперед, скажу, что представляли Программу два человека. Евгений Иванович Кузьмин и Александр Александрович Аванесов. Кузьмин - заканчивал Лит и свою установочную, констатирующую часть он сделал лучше. Здесь, я имею в виду саму действенную часть в первую очередь дело в экономике, в чудовищном отчуждении современным российским капитализмом свободного времени у основной массы работающих граждан. Какое здесь чтение, какие привычки ребенку! Это все исчезло. Но сама попытка хоть как-то констатировать положение и попытаться его преодолеть благородна. Понятно, почему за это пытается взять государство - нужен грамотный работник, понятно, почему за это взялся книжный союз - продавцы и издатели - нужен читатель, а значит покупатель. Сеславинский. Опять выписываю ключевые фразы. Надо привлечь два слоя общества: элиту и активный слой читателей. Системный кризис читающей культуры - через это проходят и проходили многие страны, и ни одна страна просто с этим не справилась. Мы не потеряли базис: сквозная система образования и система библиотек. Но здесь г-ну Сеславинскому пришлось говорить об уровне оплаты библиотекарей. Тем не менее через библиотеки проходит до 1 мл-да в год. Боюсь, что реальная цифра завышена, потому что в нее включены и студенты, для которых библиотека строго функциональна. О литературе для книжных магазинов. О специальной литературе и пр.
Зачем я все это записываю, зачем теряю время?
Отдельного описания заслуживает парадный обед, который давал книжный союз. Отчетливо сознаю, что бывал разной среди, обедал с людьми облеченными большой властью, здесь в силу специфики присутствовали только люди в основном богатые. Такие как я и Люда Шустрова - это вкрапление в торт, цукаты. Немножко теряюсь перед описанием меню, что я делаю всегда, здесь я не дождался конца обеда, после блюда с жареными морепродуктами: креветки, кальмары, морской гребешок и пр. подавали еще - уже по сведениям - мясо и, наверное, десерт. А перед этим салат цезарь, закуска: пармская ветчина и сыр, роскошная рыбная солянка... Руководил этим пиром обаятельный и по молодому стремительный О.П.Ткач, заместитель Степашина по Книжному союзу. Когда я уже доедал замечательные морпродукты, у меня за спиной раздался голос толи Ткача, толи Лени Палько, с которым мы рядом сидим в коллегии минкульта: "С.Н. вы здесь единственный писатель. Скажете несколько слов? Вы готовы". На всякий случай я сказал, что готов. Ни одной мысли, пока не встал. Но все получилось. Вспомнил Стейнбека, потом вспомнил Пушкина с его разговором поэта и книгопродавца, все довернул к вечному бесправию писателя в этом мире. Среди этих очень небедных людей, которые сотавили свои состояния в первую очередь на грабеже писателя и монопольной системе книготорговли моя речь не была очень приятной. Но книгопродавец жив, пока жив и работает писатель. Вот так, и кажется удачно.
Торопился встретиться с Васей и в театр. Андрей Лучин из Минкульта составил мне программу. Я хотел на фокинский "Ревизор", который сегодня в Александринке, но Андрей, добрая душа, предложил так: "Мария Стюарт" в БДТ и "Царь Эдип" завтра в Александринке. В Александринском театре я никогда прежде не был. Потопал по улице Росси , а потом по набережной в БДТ
25 ноября, суббота. В час дня я уже снова был в Гаване. Как же здорово в Ленинграде расположили свою ВДНХ, назвал ЛенЭКСПО. Рядом с портом, с морем. Свежий ветер, красивые просторные павильоны. Народа еще больше, чем было вчера, т.е. не протолкаешься. На большом стенде Лихачева открывали небольшую выставку его экслибрисов, что-то несколько планшетов. Мне пришлось говорить, я остановился на экслибрисе, которые надо бы показать детям, показать им, как и в несчастьях можно было сложить свою судьбу, старался быть сдержанным и, несмотря на праздничное настроение не сказать лишнего. При этом я еще успел посмотреть витрины и стенды с книгами покойного академика. Все это, как мне показалось, гуманитарные проблемы вокруг, наука возле интеллигентного умения слагать слова в предложения, сады, парки, общегумманитарные въезды, предисловия. На стенде Международного союза книголюбов с радостью и грустью увидел книгу "Слово о полку Игореве", которую в дни нашей юности всю сделал Володя Семенов, "квадратный". Эта книга с его автографом у меня есть. Там предисловие Лихачева. Но где Володя, неужели, как и Володя Кейдан уже умер?
Последний раз прошелся по выставке - народа с каждой минутой пребывало, и я заметил, что у большинства не академический, а истинный интерес. Ленинградцы в этом смысле сильно отличаются от торговой Москвы. Для них еще интерес к культуре органичен и не связан прагматическими мыслями о возможной выгоде. Буду начитанней и умнее произведу впечатление на начальство, продвинусь. Все ради себя и удовлетворения внутренней потребностей и своего духовного интереса. Ленинградцы, что уже не только мной замечено, другие люди. Во-первых, они люди качества. В отличии москвичей, которые довольствуются тем, что есть, эти предпочитают все сортовое. Такие у них и дома, где виден образ жизни и индивидуальные интересы хозяина. Во-вторых, каждый из них - это уже крепость, не требующая признания со стороны. Достаточно и собственного.
Теперь о театре. Значит, нарушаю свой собственный закон, закон дневниковой точности. Да, конечно иногда чуть шельмую, "вчера" пишу только сегодня утром. Соединяю два прошедших дня, где одна тема - невероятные впечатления о театре. Иногда я себе кажусь большой кружкой, в которую налито сколько уже молока, что того и гяди, перельется черен край. Сколько же эмоций может вместить в себя человеческая жизнь! Почему одним так много достаётся - может быть, они умеют переживать чужую жизнь как собственную, и этих чужих я ношу и ношу в себе...
Хорошо, что опять вспомнил Андрея Лучина, он настоял, в отличие от моей, своей собственной ленинградской программе. Я сказал, что в первую очередь хочу посмотреть "Ревизора" у Фокина. Может быть, в этом сказался какой-то дальний знак моей недоброжелательности - я уже столько писал о своем конфликте с Валерием, что здесь нет смысла ни уточнять, ни вспоминать его. Всё забыто, и тем не менее, почему "Ревизор"? Ну, потому что на слуху, об этом много говорят. Однако B.C. мне уже сказала: "Я видела этот спектакль по телевизору. Совсем не так хорошо, как ты думаешь". А может быть и правда? Так вот, Андрей порекомендовал мне такое расписание: 24-го - "Мария Стюарт" в БДТ, 25-го - "Царь Эдип" в Александринке. А Александринки-то я никогда в жизни не видал.
Усадили меня очень хорошо, в бель-этаже, почти над сценой: поворот головы направо - и видно закулисъе, налево - видна царская ложа. Сидя на этом месте, можно было бы встретиться взглядом и подробно разглядеть царя. Верховная власть в ложе - царь , как пастух, наблюдающий за своими овцами в партере. Сидя в своей ложе, Николай I когда-то хлопнул в ладоши во время немой сцены в "Ревизоре". В тот же день он послал сочинителю перстень с бриллиантом? Говорят, именно из этой ложи царь, обладавший редким слухом, услышал, как в антракте балуется великий Каратыгин. Каратыги был не только великим актером, но и превосходным имитатором. Имитировал чужую речь ну почти как наш Галкин или как Женя Хорошевцев, который мог, когда я работал на радио, вписать в документальную пленку пару слов якобы Ираклия Андронникова или даже Хрущева. При Жене было нестрашно потерять несколько что-то при монтаже. Итак, Каратыгин за кулисами сказал голосом Николая I: "Пора прибавить Каратыгину актеру жалованье". И, встретившись потом, Николай прибавил артисту жалованье. Всегда ли надо всем прибавлять?
Копаясь без меня в газетах, B.C. нашла интересный материальчик в "Труде", в "Деловом вторнике", о заработке ну не артистов, а министров, руководящих артистами. С некоторыми раздумьями вставляю цитату. Это из статьи Николай ПЕТРАКОВ,
академика РАН.
"Доходы для основной массы населения не только смешные, но и дико дифференцированы. Средняя зарплата работников нефтегазовой промышленности в 5,3 раза выше, чем средняя зарплата учителей и врачей. Но ровно во столько же раз она ниже, чем заработки менеджеров и среднего звена крупных банков и корпораций. Парадокс? Его создало наше государство. Зарплата выше у того, кто ближе к деньгам, а не у тех, кто ближе к людям.
Рукотворно для себя и избранного круга создаются анклавы с особыми видами финансирования. Вот характерный пример. Руководитель федерального агентства по культуре и кинематографии М.Швыдкой обнародовал декларацию о доходах на 2005 год. Как глава федерального агентства он заработал 650 тыс. 155 рублей, за чтение лекций в Российской академии театрального искусства - 19 тыс. 370 рублей, в Государственном институте искусствознания - 13 тыс. 236 рублей. Таким образом, за свою административно-чиновничью и научно-педагогическую деятельность г-н Швыдкой заработал 672 тыс. 761 рубль, что, в общем, совсем неплохо. Но его доходы на этом не кончаются, и он объявляет в одной из газет: в программе "Культурная революция" я получил 930 тыс. 450 рублей, на канале СТС в программе "Жизнь прекрасна" - 2 млн. 490 тыс. 455 рублей, на телеканале "Россия" в программе "Театр плюс ТВ" - 700 тыс. рублей. Итого: 4 млн. 120 тыс. 905 рублей. Все эти деньги (естественно, с юридической точки зрения) получены совершенно честно, и Швыдкой приводится в данном случае исключительно в качестве хрестоматийного примера.
Итак, чиновник, получающий совсем неплохую зарплату по основной и педагогической работе, за участие в не Бог весть каких программах телевидения, зарабатывает более 4 млн. рублей. Как образовались эти деньги для него и для других шоуменов типа "Поле чудес" , "Кто хочет стать миллионером" и т.д.? От рекламы? Но почему деньги от рекламы зубной пасты и увлажняющих кремов рассовываются по личным карманам ведущих телепрограмм, а не идут на развитие телеиндустрии? А фанерная телепопса, аншлаги... С рекламодателя по нитке - и все телешоу в шоколаде и золоте".
М.Е. Швыдкому я скорее симпатизирую, мне нравится его ум, быстрота реакции, знание бюрократических законов и просто законов. Может быть он так и чувствует и до безумия любит Улицкую, считая, что Распутин и Белов это и отживший век и бесперспективно, но хорошо бы, если бы он обращал внимание не только на "своих". Однако, пор снова возвращаться в роскошный бархатный зал Александринки.
Итак, роскошный театр после ремонта. Наверху, на 5 этаже, музей, который я внимательно посмотрел. Материалы, в основном костюмы, кое-что из реквизита и этюды сгруппированный очень своеобразно; зал Островского, зал Тургенева, советский зал, в котором представлены лишь два автора: Вишневский ( "Оптимистическая трагедия" и Тренев ( "Любовь Яровая"). Я еще раз понял: театр начинается не с вешалки, а с авторов, и все эти милые скетчи, которые выдаются за современную литературу, все акробатические этюды, которые выдаются за театр - это не театра.
Что же написать о "Царе Эдипе" Софокла? Так трудно говорить о хорошем спектакле, потому что здесь с чужими словами перемешиваются собственные эмоции. Если говорить о внешней стороне действия, пьесу-то все знают, здесь все предельно лаконично. Постановка, хореография и свет принадлежат одному человеку: Теодоросу Терзопулосу. Греки - композитор, ассистент режиссера, специалист по актерскому тренингу, литературный консультант. Эдип, Креонт, Иокаста и прочие - это все настоящие наши актеры. Эдип - Александр Мохов, Креонт - Игорь Волков, это всё здорово. Похуже Иокаста - Юлия Марченко. Смотрел с невероятным интересом. Но для меня знаменательно другое. Этот огромный зал, где я молча, без единого звука провели два часа, рядом, может быть, с непонятными страстями, непонятными идеями, непонятной мыслью о богах и судьбах, сопротивляться которым невозможно сотни людей. Спускаясь, после окончания спектакля по лестнице вниз, в гардероб, обнаружил, что довольно много на спектакле школьников. "Ребята, как попали?" "Да учительница где-то схватила 20 билетов". А билет, хоть и "наверху", на четвертом ярусе, но стоит где-то рублей двести. Благотворительность или целевая затрата? Ребята, может быть, не все поняли, но какое стремление понять? Что же это - тенденция жизни, разобраться в сложном? Тенденция, которая подступает к нам? Или это особенная ленинградская публика, - об этом я уже писал. До сих пор живу под впечатлением спектакля. Вообще, какое огромное значение в моей жизни играют спектакли ленинградские, как много всего забыто другого! Но отлично помню "Горе от ума" с Царевым и молодым Соломиным В Малом театре, всегда помню Доронину, помню "Мудреца..." у Товстоногова, помню "Историю лошади".
Собственно, в БДТ все повторилось. Не повторилось, а скорее произошло, потому что в пятницу я смотрел "Марию Стюарт", а в субботу "Эдипа". Тот же знакомый с юности, хотя чуть обветшалый театр, бюст Блока в фойе и скульптура Горький. Здесь я сижу уже в партере, в 3-ем ряду, и опять пугают эти огромные ряды по 40 с лишним кресел. Сколько же народа! Здесь опять чувствуется какой-то протестантский аскетизм, декорации в плоскости. Это спектакль Т.Н.Чхеидзе, перевод пьесы Шиллера - Бориса Пастернака. И опять - удивительное волнение, сумрачная сдержанность, с которой зрительный зал слушает этот шиллеровский кроссворд об ответственности власти, о непростых моральных решениях, которые должен принимать человек, о преданности ума и преданности сердца. Ну, естественно, две невероятные работы уже постаревшего В.М.Ивченко, которого я помню еще в роли Глумова (лорд Беркли), и А.Ю.Толубеев (Джордж Тальбот). К сожалению, чего-то не случилось в конце спектакля, мне показалось, что не случилась Марии Стюарт, с ее вечным правом на корону и вечную женственность, а вот Елизавета Тюдор (М.О.Игнатова) - это сильно, мощно и современно, и вызывает сострадание к трудностям власти.
Вышел из театра, и знаю: ночь буду плохо спать. Если так сильно грузить себя чужими судьбами и жизнями - что же останется себе самому?
26 ноября, воскресенье. Приехал в шесть утра и прекрасно на метро доехал до дома. Давно я рано утром не шел от метро в субботу. Картины совершенно другие, ни один киоск не открыт, людей тоже нет, все обнажено. Видно, как торговля, грязь и деревня близко подступает к городу. Все окрики и попытки наведения порядка оканчиваются полным крахом, живем все мутнее и мутнее. В "Труде" была статья, как шаурма, с которой боролись летом, опять возвратилась на улицы. Здесь же предостережение: наше быстрое питание под руководством азербайджанцев почти всегда опасно для жизни. Молодой восточного вида человек снимает с палатки с этой самой шаурмой щит, сейчас закипит работа.
По дороге в метро дочитывал дипломную работу Саши Юргеневой. Текст все время прогибается, но уж чего-чего писать и думать исходя из себя, из своей глубины мы девочку научили. Это прогибание твердого и прочного материала. Это одна из лучших дипломных работ. Какое-то неискоренимое, трагическое детство внутри работы.
Дома разбирался с газетами. Политика теперь меня интересует лишь в конкретных образах и живых героях. В каком-то смысле за полюбившимися политиками я начинаю следить и фиксировать их поведение. Именно поэтому моему Дневнику интересно то, что "Скандал вокруг Слиски набирает силу". Один из Саратовских депутатов- единоросс Иван Лобанов написал письмо президенту и копию послал председателю Думы. Письмо об особенностях деятельности и ведения Любови Константиновны. Ей, естественно, это не понравилось, и она подала в суд. Как мы помним, муж у нее судья, значит помощник рядом. Вот что пишет моя любимая газета, цитируя письмо: "Каждое появление Л.К.Слиски в городе (кстати, в Госдуму она избиралась не от Саратовской области) знаменуется "бабскими"скандалами, конфликтами, интригами и полным хаосом". Дальее следуют еще более жесткие обвинения: "По нашему мнению в регионе Любовь Константиновна должна решать не только свои проблемы и проблемы своей семьи, которые сводятся к тому, что все правительство области строит особняк для матери Л.К.Слиски, то за счет бюджетных средств тянут дорогу к этому особняку". Неплохо, как сюжет для небольшого рассказа!
Вечером ходил в Большой зал Консерватории на концертное исполнение "Отелло" Дж.Верди. Здесь оркестр, два хора, великолепные солисты. Боже мой, как пел Яго Евгений Поликанов Яго. О Пьявко - особо. Мне показалось, что все это грандиозно. Вечером написал письмо В.И. Пьявко.

Дорогой Вячеслав Иванович!

Будем считать, что ты выиграл Олимпийские игры. Я понимаю, что у великих теноров возраста нет, но то, что ты пел Отелло, эту самую сложную оперу Верди, - грандиозно, причем здесь был установлен некий определенный и, я бы сказал, новый регистр. Здесь возникла такая степень концентрации, такой высокий уровень эмоций, такая невероятная энергетика, что это стало событием в жизни людей, собравшихся в тот вечер в Консерватории. Возможно - я не очень хороший музыкальный наблюдатель, но тут говорит уже моя интуиция - это самый значительный за прошедший музыкальный год вечер. Я уж не говорю о самом замысле - возникновение и реализация замысла для меня как человека культуры и искусства всегда имеют огромное значение. Мне кажется всё это неким волшебством, ниспосланным нам сверху - грандиозен проект и грандиозно его решение. Я не знаю, к чему можно придраться, но если бы и были недостатки, то всё покрылось бы высочайшим накалом страстности - адреналин, его наличие это всегда вернейший показатель: искусство перед нами или факт культуры и просвещения. Безукоризненно почти все: и оркестр, и хор... И втайне я радуюсь, что первая певческая нота в этой опере принадлежит - кому? Правильно, Монтано. И меня радует то, что эту роль исполнил не только твой ученик, но и мой - Павел Быков. Это был очень точный выбор: подать первый, страстный и звонкий сигнал. Слава тебе, победитель и олимпиец! Мой низкий поклон также Ирина Константиновне, которая, как мне кажется, из зала управляла всем. Богини умеют это делать. К новым олимпийским победам! Жизнь ведь не заканчивается, а просто начинается под другим знаком новых страстей.
Сергей Есин
27 ноября, понедельник. Минкульт - коллегия, совет по журналистике.

Возможно, этот вопрос - самый для меня интересный из всех, рассматриваемых до этого на Коллегии Министерства. Я сам не могу понять - что заставляет меня думать об этом: социальная справедливость или все-таки генетика моего полу-крестъянского происхождения? На Коллегию были приглашены много разного и важного народа - от советника Президента и директора Департамента правительства России до персон поменьше. Последней в списке из трех страниц числился... редактор журнала "Клуб". Я полагаю, вторая часть списка, в основном, присутствовала, в первой - зияли лакуны. Но было очень приятно, что приехал министр сельского хозяйства Алексей Васильевич Гордеев, которого я знаю по Клубу. Докладчиком был определен Андрей Евгеньевич Бусыгин, сравнительно новым заместитель министра, человек, судя по шевелюре, немолодом. Я ожидал некоей демагогической мутоты, но он сделал краткий доклад, убийственный по общим результатам.
Началось всё со статистики. Крестьян сейчас в Федерации - 27%, причем старше 60 лет их 8,1 млн. И почти столько же - 10,7 млн, - до 19 лет. Всё обмельчало - среднее село сейчас составляет 72% от общего количества жителей, это до 200 человек, в среднем в таких селах живут по 63, а среднем округе - 52 человека. Цифра убийственная: 13 тысяч российских сел без постоянного проживания населения. Если перевести это на нормальный язык - брошенные сёла. Далее Бусыгин говорил о том, чего не хватает, а не хватает, собственно говоря, всего, смысл его доклада и состоял в обнажении этих цифр.
Затем выступал министр Гордеев. Собственно говоря, слушаю я его не впервые. Мысль его выступления такова: сто тысяч наших сел не имеют библиотеки. Уровень жизни в селе в 2,6 ниже чем в городе, средств ни на жизнь села, ни на культуру села не выделяется. В советский период все-таки хотя бы была попытка уравнять среду культурного обитания города и деревни. Муниципальная реформа создала новые трудности. Но есть социология: сельчане выше ценят нравственные качества, чем горожане, именно в селе сохраняются устои нравственные? Важная мысль: селу нужен лидер. Востребованность в сельских библиотеках книг на 18^ выше, чем в городе.
Пожалуй, стоит еще коснуться выступления Швыдкого, как всегда аргументированного и точного.
Вторым вопросом был вопрос о поддержке государственных телеканалов, канала "Культура", спортивного, радиостанции "Орфей". Я торопился уйти, поэтому не дослушал до конца. Интересовала меня, в основном, культура. Выступала Татьяна Олеговна Паухова, выступала довольно бойко, да и канал, конечно, хорош, но у меня осталось от нее довольно вертлявое ощущение. Внутренне я все время тоже хотел выступить, но времени на это не оставалось. Главным моим тезисом была мысль: для постоянного зрителя канал представляет собой кухню 60-х годов: те же лица, те же интонации, те же пристрастия. Из выступления Дондурея я запомнил своеобразную статистику: каждый четвертый наш зритель хочет, чтобы его дети не смотрели телевидение. В неделю у нас идет 64 передачи, связанные с криминалом, это 1000 или 1200 преступлений по всей России. Практически, канал "Культура" - единственный социально ответственный канал, (неожиданная, удручающая новость) по Москве смотрят лишь 5%. Два основных канала эксплуатируют низшие стороны жизни, и в этом смысле российское телевидение несравнимо со всеми другими цивилизованными странами. Опять знаменательная фраза: "Телевизионное сообщество дурачит и всех и себя", уверяя, что этого хочет публика, но мы все знаем, что не только спрос рождает предложение, но и предложение формирует спрос. На всех каналах качественное кино бывает лишь после 20-ти часов. Еще мысль: Культура делается и сегодня, и не только людьми с такими именами, как Гергиев - это призыв заниматься культурой современной тематики.

28 ноября, вторник. В двенадцать часов дня состоялся президиум Авторского совета РАО. Распределяли ежегодные премии. К ежегодным соображениям, кто из авторов дает больше денег и кто достоин по-существу, кому надо помочь и кого поддержать, в этом году примешивается еще и соображение, кто из авторов помогал в отстаивании интересов общества по сохранению нашего дома на Бронной. награды, спи сок. Постепенно выясняется, что ни только ничего не изменилось со дня исчезновения аппарата ЦК и интересов этих людей, но все и усугубилось. Сделать ничего невозможно, если нет нужных людей в аппарате Президента, в правительстве, в соответствующих комитетах. Может быть, я всего этого раньше не касался, но ощущение, что все действуют не по государственной логики, а по логики интересов капитала, кланов и сообществ.
Ожидаемый семинар с первым курсом не состоялся. За неделю не смогли распечатать нового, разбираемого текста. Видимо, учебные дела у нас в институте стали не основными. Еще весной я написал докладную записку о необходимости покупки мощного ксерокса, который обслуживал бы творческие кафедры. В институте сейчас как минимум вдове больше, чем раньше, а это значит, что мы с платных студентов собрали большие деньги. Я не буду здесь писать, кому в два или в три раза увеличили зарплаты и сколько денег мы проездили на командировки за рубеж, но на ксерокс денег нет. Уже больше месяца назад рухнул ксерокс в ректорате и тесты пошли такие, что их стало невозможно читать. Но я и студенты, ожидая чего-то, их все-таки читали. А вот последний текст размножить не смогли.
Я пришел в аудиторию, спросил кто прочел, а кто нет, смогла прочесть только треть студентов. Я предложил ребятам одеться и пойти погулять по литературной Москве. Маршрут был короткий, но для меня очень знакомый: Патриаршьи пруды, дом Булгакова на Садовой. Удивительно, но я помню и турникет, и ход трамвая и даже загорающийся аншлаг. Прошлись хорошо, я говорил ребятам, что для литературы настоящему писателю нужно не многое, если, конечно, не считать воображения и владения словом. В четыре часа дня начал семинар с пятикурсниками. Все это прошло быстро, четко и конструктивно. Надеюсь, что у Саши Юргеневой диплом будет один из лучших.
В Москве как всегда и как мы привыкли, дорожные пробки. Здесь единственное преимущество - во время езды со скоростью черепашьего шага слушаю радио. В Минске проходит саммит СНГ, Лукашенко не пустил журналистов "Коммерсанта" и "Московского комсомольца". В знак протеста все русские журналисты покинули Минск. Что делается по этому подводу в средствах массовой информации! Они же сетуют по непонятной для них любви русского народа к Лукашенко. Ему, дескать, все прощают! В Ницце на Английской набережной на Феррари разбился еще один наш олигарх Сулейман Керимов. Он же депутат Госдумы он же миллиардер. Людей жалко, олигархов нет. Ни дня без скандала или происшествия!
29 ноября, среда. В "Литгазете" за традиционной подписью "Литератор" напечатали большую статью о состоявшемся конкурсе "Большая книга". Идет безжалостный разбор лауреатов - Быков, Кабаков и Шишкин. Об этом уже много писали. Потом мысль, что с появлением "Большой книги" возникла надежда на некоторое единство, но опять все та же тусовка, которая тщательно следит, чтобы были только свои. Сопредседателями жюри были Радзинский и Гранин. Это при том, что Гранин еще в Ленинграде, только что вернувшись из Москвы, говорил мне, как все было ужасно и, как я понял, какой ужасный был выбор. Тогда же он мне сказал, что читал мой "Марбург" и это было значительно. В газете мне очень понравилась еще мысль, что при большом, разросшемся жюри легче пробивать искомый результат. Я столкнулся с этим во время голосования на премию правительства России, когда забаллотировал бесспорную Доронину, и дали премию совершенно бездарному и утлому журналу "Балет".
В Коммерсанте вчера я прочел следующее: "...в кулуарах ЦДЛ, где проходила первая премиальная церемония, звучали и скептические голоса, премии предрекали скорый закат. Однако, "Большая книга" устами руководителя Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям Михаила Сеславинского и председателя Центра поддержки отечественной словесности Владимира Григорьева сказала свое "Не дождетесь!". Уже дождались. Особенно занятно, когда это говорят о бывшем преподавателе марксизма-ленинизма Сеславинском и специалисте по словесности Григорьеве. Все при этом матерные слова я проговорил про себя и все, что я об обеих думаю.
Вечером по мобильному телефону позвонил Сережа Небольсин, который был у меня оппонентом на защите. Он случайно встретил одного парня-студента, может быть это даже его студент, который рассказал ему, что он участвовал в так называемом "студенческом жюри Буккера" и вот вроде бы хотел или проголосовать или выдвинуть "Марбурге" для голосования, но потом какие-то по совету "взрослых" акценты были смещены. Как же жить дальше! Сегодня звонил в издательство - случай беспрецедентный, мою книга лежит уже год. Людмила Бурякова, морочит мне голову, думаю, что выполняет чей-то заказ. Хотели выпустить к сентябрьской выставке, потом к декабрьской "нонфикшен", потом подвергли книгу сталинской цензуре, потом стали меня уговаривать выпускать книгу без словника. Меня уже не интересует книга, меня сейчас больше интересует скандал! И после этого я должен что-то хорошее сказать о председателе Центра поддержки чтения, который поддерживает только людей близких ему по либеральной крови.
30 ноября, четверг. Вчера вечером очень продвинул роман, написав еще одну сцену связную с историей Кузмина. Кто бы мог подумать, что я окажусь и почти специалистом по Пастрнаку, и почти специалистом по Кузмину. Кстати, по мере знакомства с его творчеством, я начиню понимать какая крупная и новаторская это фигура.
Точек соприкосновение с "новой жизнью" у меня все меньше и меньше. Я уже писал, что вдруг столкнулся с открыто иным взглядом на жизнь и на ее проживание в Ленинграде на книжном салоне. Сидя за обеденным столом с директорами крупнейших в стране книжных магазинов и слушая их разговоры, я понял, что здесь совершенно другой счет и другая порода людей. Я испытал также некоторое смущение при непривычной еде, которая для них привычна и обыденна. А потом, когда я выступал с мелкими проблемами жизни писателей, когда я окинул эти лица неплохих, умеющих работать людей, их уверенные фигуры и вполне достаточные лица, я окончательно понял: я сам живу в мире других измерений, они иначе на все смотрят и совсем не так оценивают и обстоятельства и людей. Так вот это потрясшее меня обстоятельство сегодня получило свое продолжение.
Моя старая ученица Марина Шиповалова, доставшаяся мне от внезапно умершего Славы Шугаева, которая тогда еще, кажется, жила в Днепропетровске, а теперь уже стала коренной и уверенной в себе москвичкой пригласила меня выступить в школе, где учится ее сын. По ее рассказам школа эта где-то совсем неподалеку от моего дома, а потом оказалась буквально в двух шагах. Сама Марина прелестная молодая женщина заканчивая институт - это было у нее второе образование - написала прелестную повесть, о трудной, провинциальной послевоенной жизни. Почему-то у меня в памяти осталось, что это была какая-то интеллигентная трудовая еврейская семья. Отказать было невозможно, Марининого сынишку Кирилла я тоже знал, 9-й класс. Мой репертуар был наработан - рассказ в виде свободной беседы о жизни и литературе.
Все прошло нормально ребята пытливые, непростые, девочки более в себе, их уже интересуют другие, внешние вопросы, а не литература, они торопятся взрослеть. Школу я тоже, оказывается, знал. Она расположена на улице Панферов, я помню, что здесь был детский сад, потом его нарастили еще на два этажа и превратили в элитную частную школу с американским уклоном и, естественно, с хорошей языковой подготовкой. Хорошо это или плохо для ребят, социально отделенных от своих сверстников из других слоев общества, не знаю. Как школа организовывалась, как приватизировался или выкупался детский сад мне в общих чертах ясно, кто спонсировал и кто помогал тоже в общих чертах понятно. Здесь даже кажется празднуют День Благодарения. Для меня это первое знакомство с подобным учреждением. Это все равно, как оказаться в частной элитной школе где-нибудь в Англии. Школа, естественно, охраняется, когда мы проходили через вахту, я спросил у Марины, сколько это удовольствие стоит - 800 долларов в месяц. Каждый мальчик и девочка, уходя из школы и приходя в школу, отмечают это на электронном табеле. Как я понимаю это и дисциплина и безопасность. Марина ежедневно с Остоженки утром на машине - сама за рулем - возит своего сына к нам на Ленинский. и Ежедневно же , в пять вечера мальчик забирает домой. Детство ли это или нет, не знаю. Я на подобной каторге не был. Возможно, очень занятые родители просто ссылают своих детей на целый день, чтобы был развязаны руки. Здесь полу пансион: днем кормят и наверное есть еще какой-то полдник, но восемь уроков, до пяти вечера. Как бы мне хотелось посмотреть в будущем на кого-нибудь из этих ребят. Получатся ли из них граждане, которыми станет гордиться Россия.
Что поразило: за очень многими детьми приезжают машины или родители или шофера. Что же вырастет из этих отделенных от жизни детей. Когда я заходил к ним в библиотеку, то поразился ее скудности: все только функционально, учебники, пособия, если литература, то только по программе. Но как я любил в школьной библиотеке вытащить что-нибудь неожиданное и по возможности взрослое. В беседе, которая состоялась в зале, они все мне понравились.



http://lit.lib.ru