Вы когда-нибудь видели, как женское общество отдельно взятого села, по чём свет, ругают мужиков?
А ведь эти мужики войну прошли. Интересное зрелище! Стоит понаблюдать за особенностями пьяной победы села Погорельцы, Семёновского района, Черниговской области.
Весь год, в том числе и этот 1972, мужики умеренно пили исключительно самогон, в магазине водку никто не покупал, а тут, накануне Дня Победы, магазинные полки с водкой вмиг становились пустыми.
И так каждый год!
Все фронтовики вспоминали про наркомовские сто грамм, на самом деле пили стаканами.
За то, что остались живы!
Тема интересная детскому взору, да и собеседник тогда у мальчика десяти лет особый, полицай, состоявший на службе вермахта в годы их оккупации.
Что поделать, хромой, электриком был перед войной, сорвался с высокого столба, кошки подвели. В Красную Армию не взяли, женился рано, шестеро детей поровну, пришлось идти в полицаи. После освобождения села не арестовали и не посадили, свозили на допрос в райцентр, и, на этом все забыли.
Односельчане стали за него горой!
Иван Дюбка жил на одной улице Гучковка через два двора от бабушек Пети Клёнова, сразу за бабой Гапой.
После войны к электричеству колхоза «Авангард» не допустили, и, со слов бабушек Ули и Марфы, дед был хороший человек.
У германца-коменданта на хорошем счету, так как у самого гера Пауля Зегерса в Лейпциге также были жена и шестеро детей, и по профессии был обычным инженером-электриком.
Полицай Дюбка до сентября 1943 года, прихода Красной Армии, так ни разу и не выстрелил, ходил без оружия, с кошками или с пилой. Работал, лес валил для дела. В некоторых местах его электрические столбы стоят до сих пор.
В том, что дед Иван был хорошим человеком, Петка и сам убедился. Из детей только их младшая дочка Марина, 1941 года рождения, жила в деревне, с отцом и матерью, без устали работает в колхозе дояркой, трое детей, муж комбайнёр. А вот остальные пятеро уехали в разные города, кто врачом, кто учителем, кто инженером, кто библиотекарем, кто водителем автобуса. Военных и милиционеров среди них не было. Нельзя!
Первый раз с дедом Иваном пути мальчика пересеклись очень близко, когда пацанами залезли в его сад за яблоками. Только там был сладкий сорт апорт! И больше ни у кого на этой улице. Так, как Петка в банде уличных малолетних был самым младшим, то его, как всегда, и отправили первым, типа в разведку. Под яблоней попал в капкан. Больно. Жалко сандалии.
Почти через год после того казуса, в аккурат 9 мая, была очередь бабушек гнать уличных коров на пастбище. Бабушки первый раз пастухом решили отправить десятилетнего внука, попало вместе с шестидесятилетним дедом Иваном Дюбкой.
Рано утром, часов около пяти разбудили, на столе лежали яблоки апорт. Тут новоявленный пастух понял, что напарник зла не таит. Разница в возрасте ровно полвека!
На тот момент все дворы держали коров. Приняв в конце улицы сорок восьмую рогатую скотину, через лес коровье стадо двинулось на пастбище, которое за лесом ограничивалось местной речкой Ревна.
Лес прошли спокойно, двигались коровьим строем, впереди шёл, хромая, дед Иван, довольно быстро, Петка позади стада, насвистывая песню “Три танкиста” и радовался, что никого подгонять не надо. Для коров это была привычная ежедневная процедура. По ходу дела успевал посмотреть по сторонам, грибов и ягод ещё не было, кое-где под кронами больших сосен, начинал зеленеть мох, с северной стороны видны были остатки небольших залежей льда.
Прошли лес, коровы не стали разбредаться по сторонам, а двинулись прямо к речке на водопой. И пастухи оказались позади коровьего стада.
- Так ты и есть Гренков внук? В какой класс ходишь?- дед Иван начал разговор.
- Трэтий закинчую, видминнык,- ответил ему молодой пастух, отличник в учёбе, с достоинством, по-взрослому.
- Знавал я твоего деда Филиппа, Гренок Филипп Кириллович, вместе росли, бухгалтер грамотный, много языков знал, по-немецки шпрэхал так, что от немца не отличишь. Мог и под поляка закосить, и француза изобразить. Особенно смешно у него получались итальяшки. Артист! В оккупации при немцах были вместе, только он в полицаи не пошёл, и в партизаны не пошёл. Так и остался бухгалтером, для него было всё равно, что немцы, что Советы, главное работа во благо людей независимо от власти. За это и ценил его не только председатель колхоза, но и комендант гер Пауль Зегерс. Когда освободили село, то нас вместе увозили в райцентр, меня на допрос, а твоего деда в военкомат. Больше я его и не видел,- продолжая говорить, дед достал свежую пачку папирос “Беломор-канал”, мастерски откупорил, достал папироску, продул, прикусил, чиркнул спичкой о коробок, сделал первую затяжку табачного дыма. Задумался. Продолжил, - по сути, интересный факт получается. Когда началась война, мы и знать ничего не знали, одним словом «глушь да благодать». Из нашего села на войну Новозыбковский районный военкомат, тогда мы были в России, Брянская область, не призвал ни единого человека. Напрочь забыли! Всё село было занято уборкой урожая, до единого зёрнышка в колхозные закрома, а про гречку, так вообще молчу, не дай Бог, кто смеет положить жменю себе в карман. Твой дед Филипп, хоть и считался «артистом», но касаемо работы строже его никого в колхозе не было. Председатель колхоза стоял в сторонке, знал, что Филипп всё сделает правильно. Однажды был такой случай. Уже при немцах, на второй день их прибытия. Да, комендант всё видел. Так вот, зашли они в амбар смотреть зерно, я как раз проводку менял. И тут, комендант на своём немецком как заорёт! И показывает на большую крысу возле зерна. Не поверишь! Филипп спокойно достаёт из голенища свой знаменитый свиной нож и мастерски бросает в крысу. От удивления у меня глаза на лоб полезли! Нож воткнулся в крысу и разрубил её пополам. Улыбка коменданта растянулась до ушей, он всё радостно говорил «гут, гут, гут!» и дружески похлопывал Филиппа по плечам. С этого дня твой дед Филипп и комендант гер Пауль Зегерс на всё время германской оккупации стали лучшими друзьями. Комендант не влезал ни в какие хозяйственные дела, всё делал Филипп, ему в помощники определили председателя колхоза, тот и отвечал за доставку продовольствия на станцию Щорс для отправки на фронт, ещё был надсмотрщиком за полицаями, те занимались охраной села и присматривали, чтобы никто ничего не воровал. Ещё сопровождали обозы с продовольствием, по дороге четверть урожая забирали партизаны, а точнее, то командир партизанских разведчиков брат Филиппа и твоей бабы Ули, Гренок Ерофей Кириллович. Это дед твоей одноклассницы Щёкиной Ларисы. Главная задача у коменданта, это телефонный провод от Корюковки до Стародуба должен быть в целости и сохранности и боеготовом состоянии. Договор с партизанами был простой «ты мне, я тебе». Естественно, провод охраняли партизаны, заодно и прослушивали. В партизанском отряде был такой специально присланный специалист. До войны в село электричества поступало мало, только в колхозную управу, элеватор, коровники, люди в своих домах сидели при свечах. А вот когда немцы пришли, при них электричества добавилось, даже автономную станцию, дизель-генератор называется, притащили, она до сих пор у нас в подстанции стоит, в исправном состоянии, работает. Самое интересное, про нож. Комендант определил Филиппа обучать пятьдесят его архаровцев также искусно бросать в цель нож. Не у всех, но получалось. Комендант с трудом освоил такое ремесло. В нашем селе мастер делать ножи кузнец Гаврила Петрович, закадычный друг твоего деда Филиппа. По молодости, сколько деревьев они проткнули, особенно в лесу сосен, пока научились хорошо бросать ножи, чтобы те втыкались в нужную точку. Это просто ужас! Зайди в лес и, не найдёшь ни единой сосенки, куда бы они не воткнули свои ножи. Гаврила с фронта вернулся, а Филипп нет. И, Гаврила ничего и никому не рассказывает, где и как воевал. Молчит, как партизан! Твоя баба Уля как только не уговаривала рассказать, а он молчит, мол, ничего не знает. Моё мнение, знает! А с комендантом я оказался «одного поля ягода» по электричеству. Много интересных и полезных знаний от него почерпнул. Только вот, жаль, после войны запретили мне работать с электричеством. Зато подготовил себе смену, Володю Ворону. Хорошо работает, молодец.
- Дед Иван, а почему так ругаются тётки? Вот сегодня утром тётя Валя с кочергой бегала за дядькой Гришей. Я у них корову из хлева выводил сам, им не до коровы было,- Петка решил перевести разговор на другую тему, так как про своего деда, не вернувшегося с войны, он и так всё знал, пропал без вести, похоронку баба Марфа и его сестра баба Уля так и не получали. Жили на одну пенсию бабы Ули, 12 рублей 50 копеек, да на трудодни. Бабе Марфе пенсию не платили.
Дед задумался. На некоторое время наступила тишина. Слышно было, как только что проснувшиеся оводы в поисках подходящей потной коровы своим гудением выдавали себя. В пойме реки утренние игрища затеяла плотва, выпрыгивая из воды, показывая свою блестящую на солнце серебристую чешую, беспрерывно хлюпая по водной глади, не давая спать окунцам и ракам, на свою погибель будя щуку.
Ещё раз чиркнув спичкой, дед прикурил погасшую папиросу, и, прихрамывая на левую ногу, задумчиво посмотрел вверх, как будто считая птиц, затянулся табачным дымом и сделал выдох. Шапку окутал голубовато-серо-лиловый рисунок с появившимися только что солнечными бликами. Со стороны реки слегка задувал дружеский и тихий ветерок.
-Так какой праздник сегодня?
- Известно, Дэнь Пэрэмогы!
- Правильно. Понимаешь внук, тут дело такое, всё зависит от природы. Если весна тёплая, то и посевная проходит до Дня Победы, как ты говоришь «пэрэмогы», слово какое-то странное, не русское, как в прошлом году. Ведь всё было, напились, подрались, но огороды люди посадить успели вовремя, по теплу, до Дня Победы. Пей водку, не хочу, сколько душе угодно. А в этом году весна холодная, поэтому и посевная пройдёт после Дня Победы. В деревню с войны вернулись хоть и не все, но 207 человек из 250, которых осенью сорок третьего забирали в Красную Армию, ещё есть те, кто был в партизанах,- поглядывая на коров, которые уже подходили к реке, дед вёл свой рассказ, одновременно поглядывая по сторонам, нет ли где поблизости соседских коровьих стад.
- Ну и что из этого?- напарник решил вставить умный вопрос.
- Сам видишь, весна в этом году холодная, поздняя. Пьяная победа получается. Ещё не посадив огороды, начали отмечать День Победы. Ладно, пили бы самогон, как-то привычно, а то ж водку из магазина. Наркомовские! Стаканами! Лично я не против, страх надо как-то давить. Сны ведь снятся, от этого никуда не деться. Только получается как в первые годы после оккупации, сорок четвёртом и сорок пятом, когда в поле были одни женщины и дети. Мужиков то в армию забрали, на войну! Прошло четверть века после Победы, а ничего не меняется. Разница в том, что мужики не на войне, а пьяные лежат дома. И так почти каждый год, по погоде, разумеется. Потому Валя с кочергой и бегала. Огород надо садить. Что посеешь, то и пожнёшь. И эта традиция с наркомовскими в День Победы, и не только, передалась их сыновьям. Действительно, пьяная победа,- дед опять смачно затянулся беломориной.
- М-да.
- Я на войне не был, не воевал, всё под немцами, да и партизан здесь не было, тихо, они всё ближе к железной дороге. Даже за продуктами не приходили. Договор был с гер комендантом, про связной провод, он здесь проходил. Но когда послушаешь фронтовые рассказы наших героев, на войне действительно было страшно. Самому страшно! Но ещё страшнее от тех рассказов, кто пришёл из тюрьмы, отсидели своё за то, что полицаями были в нашем селе.
- А много таких?
- В полицаи пошли десять человек, я был десятый, двое сбежали с немцами, это те, кто на расстрелы венгерских евреев ездили, в Карповичи. Остальных поймали, точнее, сами пришли сдаваться. В Семёновке был суд. Дали по 3 года тюрьмы, через год вернулись пять человек, на фронт отправлять не стали. Двое померли там, в тюрьме, - подытожил старший пастух.
После своих слов дед Дюбка остановился, снял шапку, глядя в чистое голубое небо перекрестился, и, потихоньку, вытирая слёзы кроличьей шапкой, пошёл в направлении возвышенной над речкой небольшой поляны с тремя пеньками от поваленных ив.
Петка понял, что лучше с дедом не разговаривать, надо дать прийти в себя. Видно, что эта тема с полицаями для него была тяжёлой. Так и шли молча до самой речки, а когда подошли, то, увидев, что с коровами всё в порядке, дед достал ещё одну папиросу и закурил.
Петка пошёл считать коров, их оказалось 48 голов.
Через полчаса водопой закончился и после трёхкилометрового похода коровы по давно заученному сценарию решили отдохнуть недалеко от берега реки на зелёной лужайке. Травы на торфяно-болотистой местности было много, значит, и молоко будет вкусное.
Пастухи достали свои котомки с едой. Для Петки бабушки положили пяток варёных вкрутую яиц, кусок нарезанного сала, полбуханки чёрного хлеба и две пол-литровые бутылки молока, заткнутые самодельными бумажными пробками. Брать воду с собой надобности не было, пили из реки.
Придя в себя после воспоминаний о погибших в тюрьме друзьях детства, дед Иван открыл пляшку с самогоном, налил полстакана, выпил за упокой их грешных душ и начал закусывать салом с чёрным хлебом и чесноком.
- Понимаешь, тут дело такое, с этой победой. Оно, вроде всё и правильно, свою землю защитили. Столько людей погибло! Только вот здесь победа как медаль, а у медали две стороны. Плохо то, что молодёжь подхватила такое вот наркомовское дело. Пить водку! Если посмотреть вокруг, то у кого сегодня сыновьям от двадцати лет и старше, все пьют. Поголовно! Придумали сообразить на троих, тем самым осквернили Святую Троицу. Хорошо, что в большей мере самогон. Продукт домашний. Для здоровья особого вреда нет. Например, у меня на пшенице, у других на буряках, меду и так далее. Водка, хоть и государственная, вещь непонятная. Вот немцы были здесь, так они предпочитали наш самогон, - дед Иван опять достал папироску и закурил. Налил в гранёный стакан ещё немного домашнего самогона, и, слеза воспоминаний опять накатила на серо-голубые дедовы глаза.
- Родной брат твоей бабы Марфы дед Иван Черпак пришёл с войны живым, сапёр, в Кракове войну закончил, польский город спасал, разминированием занимался. Было лето 1945 года. Пошли мы вон туда, за облучину, ближе к мосту рыбу ловить. Поймали окуньков, щук, сварили уху, выпили, закусили. Потом нашли мину. Иван и предложил рыбу глушить этой миной. Пока её устанавливал, подорвался. Вот тебе и сказ. Пухом ему земля,- выпил, посмотрел на небо, - на всё воля Божья. Аминь.
- И что будет? Я про победу вашу, пьяную.
- Народ так и сопьётся. Семьи рушатся. Пьяная победа получается.
Шестидесятилетний дед Дюбка расстелил фуфайку и лёг подремать. Десятилетний Петя Клёнов достал книгу “Как закалялась сталь” и стал читать.
05 апреля 2025 года.
