За бездействие, утверждал дипломат, могут пожурить, а за ошибку голову снести. Именно предельная осторожность, немногословность позволили ему умело лавировать в кремлевской кухне, отстаивая свою позицию. Наш земляк был настоящим профессионалом своего дела, что позволило ему работать при Сталине, Хрущеве, Брежневе, Горбачеве, старательно избегая необдуманных шагов. Даже на резолюциях он не оставлял лишних слов: ограничивался двумя буквами АГ, означавшими одобрение. "Громыко агакнул", - шутили подчиненные.
Обычный парень из белорусской глубинки сделал блистательную карьеру, 28 лет он успешно руководил внешней политикой Советского Союза. Даже на Западе вынуждены были признать выходца из чуждой среды "дипломатом номер один"...
Ни для кого не секрет, что малая родина известного советского деятеля на Гомельщине. Потому в день его рождения, 18 июля, в наш областной центр приедут дипломаты России и Беларуси, а также представители общественных организаций и близкие родственники политика. Сегодня в Гомеле намечено возложение цветов к бюсту Громыко, концертная программа. 19 июля гости посетят Ветковский музей, где открывается выставка в честь Андрея Андреевича.
Как сообщила главный хранитель фондов музея Дворцово-паркового ансамбля Татьяна Шода, больше года тому назад фонды двух музеев Гомельщины пополнились новыми экспонатами: Национальный художественный музей передал Добрушскому краеведческому музею картину Ильи Глазунова "Портрет Андрея Громыко с женой". Еще одну работу российского художника - "Портрет Андрея Громыко" - принял в дар Гомельский дворцово-парковый ансамбль, в котором уже несколько лет имеется экспозиция, посвященная бывшему министру. Сын Анатолий подарил музею диван с подмосковной дачи, стол, настольные часы и другие личные вещи знаменитого отца. А свой двухтомник "Памятное" с дарственной надписью подарил нашему музею еще при жизни сам дипломат.
Торжественно отметили столетие "мистера Нет" и в штаб-квартире Организации Объединенных Наций. Это обусловлено тем, что Громыко стоял у истоков создания ООН. 26 июня 1945 года он стал первым постоянным представителем СССР во всемирной Организации, поставив свою подпись от имени большой державы в Уставе ООН. В эти дни в здании штаб-квартиры ООН проходит выставка в честь нашего земляка, на которой представлены фотографии и документы из архива МИД России и семьи бывшего советского министра. К слову, аналогичная фотовыставка открылась и в Минске.
Не хотелось бы в день рождения известнейшего дипломата Громыко в хронологическом порядке перечислять его заслуги перед Отечеством: во-первых, их так много, что газетной площади не хватит, во-вторых, эта информация есть в энциклопедиях, ну и в-третьих, учитывая, что Андрей Андреевич был человеком семейным, хочется увидеть его глазами близких ему людей.
Андрей Андреевич женился в 1931 году на белоруске Лидии Дмитриевне Гриневич. У них родились сын Анатолий, который стал известным ученым, и дочь Эмилия, впоследствии кандидат исторических наук.
Очень трогательно пишет о своем отце Эмилия Громыко-Пирадова в книге "Хочу рассказать". Предлагаем вашему вниманию отрывки из нее (текст приводится в сокращенном варианте).
"Мой папа, Андрей Андреевич Громыко, родился в 1909 году в деревне Старые Громыки, что недалеко от Гомеля, в семье крестьянина. Семья жила бедно. Чтобы прокормиться, мужчины занимались и отхожим промыслом. Работать папа начал с 13 лет.
<...>Дома папа вел себя чрезвычайно тактично. Его никогда не было слышно. Уходил на работу рано, возвращался поздно. Иногда к нам приходили гости, но это не было частым явлением. Помню с детства, что папа, как правило, носил серые костюмы, был у него и темно-коричневый костюм (он ему очень шел), и светло-бежевый летний костюм с бордовой искоркой - единственный светлый костюм. Остальные были в темных тонах. Папа в принципе был аккуратистом. Он следил за своей одеждой. У него каждая вещь лежала на своем месте. Он носил рубашки американской фирмы Arrow. Он так к ним привык, что рубашки других фирм его раздражали. Папа всегда носил рубашки с галстуком. Я не помню, чтобы он был когда-нибудь в майке, в рубашке без галстука, чтобы у него был расстегнут воротничок или засучены рукава. Только когда он был уже пожилым человеком, иногда по воскресеньям надевал спортивную рубашку темно-синего или темно-серого цвета. Необходимой принадлежностью его одежды была шляпа. Папа любил хорошие шляпы, их у него было несколько. Покупал он их за рубежом. Представить папу без шляпы было просто невозможно. Она как бы сливалась с его образом. Редко кто так умел носить шляпу, как папа.
В выходные дни и праздники он в 8.30 или 9.00 утра уже сидел за обеденным столом и завтракал. Он не залеживался в кровати, как бы поздно ни лег.
В домашней обстановке папа за столом никогда не сидел на месте хозяина (в торце) и не вел себя как хозяин. Хозяйкой стола была мама. Папа так просто и тактично вел себя, что гости, когда они у нас бывали, чувствовали себя раскованно, свободно. Главным предметом внимания за столом был разговор, обмен мнениями. Иногда за столом даже стоял гвалт, все друг с другом разговаривали, спорили. Единственный человек, который вел себя тише других и говорил меньше других, был мой папа. Но это не означало, что он не принимал участия в разговоре. Нет. Просто ему нравилось слушать других людей, да он и умел, и хотел слушать других людей. А когда ему было что сказать, он говорил, отнюдь не считая, что все сидящие за столом должны его слушать и соглашаться с ним. Мне лично очень нравилось слушать папу. Я слушала его, открыв рот.
Я не помню, чтобы папа на меня когда-либо повысил голос, накричал или сказал что-либо резкое - такого не было. Разговаривал он всегда ровным голосом. На ночь часто рассказывал сказки. Он их сочинял сам: про Красную свитку, которая летала то там то сям, про Барбасола, сердитого дядьку с бородой, который ходил и пугал непослушных детей. (Потом, лет через 40, папа сказал мне, что имя Барбасол он взял из названия американского крема для бритья.) Сказки были интересные и поучительные.
Когда мама на меня сердилась и хотела отшлепать, папа всегда меня защищал, прятал за своей спиной. Папа меня никогда не наказывал, ни разу не шлепнул. И я слушалась его всегда. А маму не слушалась, хотя мне от нее частенько попадало.
Помню папу на пляже. Он никогда не раздевался. Так и сидел в брюках, рубашке с галстуком и шляпе. Снимал только пиджак. Он не считал удобным для советского посла ходить в трусах перед иностранцами. Журналисты могли изловчиться, сделать любую фотографию и представить папу в смешном или неловком виде.
Папа никогда не курил и не употреблял алкоголя. Пару раз он держал сигарету в руках на приемах, в основном для приличия, чтобы поддержать компанию курящих гостей. Напитки в бокалах только пригублял. Если взять выпитое папой за всю его жизнь, я сомневаюсь, что удалось бы заполнить хотя бы один бокал. И дома, и на приемах не было культа вина или других алкогольных напитков. Да и появлялось вино только тогда, когда приходили гости. Только один праздник встречали с вином. Это был Новый год. И то помню, что один Новый год мы встречали со сладкой водой, кажется, клюквенным морсом, так как все мы просто забыли купить вино или шампанское.
КОГДА ПАПА ушел в отставку, его распорядок дня несколько изменился. Утром он завтракал в 8.30 - 9.00 часов. Потом читал газеты, журналы, гулял с мамой, проходя минимум по пять, а то и восемь километров за один раз. Потом обед, опять чтение или работа над рукописью, интервью, статьей. Когда работы было много, он садился за журнальный стол с самого утра и работал до вечера.
Папа с годами становился мягче, внимательнее как к детям, так и внукам. В годы моей юности он был намного суровей и суше.
ПАПА ОЧЕНЬ ЛЮБИЛ печатное слово. Если он не гулял и не работал, то, значит, он сидел или внизу, или наверху в холле и читал. Перед сном он всегда хоть немного, но тоже почитывал. У него на столе обычно лежало несколько стопок книг разного направления. И по тому, какой у него был в данный момент настрой, он брал читать ту или иную книгу. Больше всего он любил мемуарную литературу, интересовался эпистолярным творчеством выдающихся русских (А. А. Блок, Л. Н. Толстой, Ф. М. Достоевский и т. д.) и западноевропейских писателей и поэтов (И. В. Гёте и т. д.), зачитывался также исторической литературой, особенно по русской истории.
Папа с удовольствием читал также философские труды великих интеллектуалов, принадлежащих разным эпохам. Критический философский, экономический, политический анализ прошлого, настоящего и будущего чрезвычайно привлекал его.
Он был настоящим книголюбом. Он брал в руки книгу с настроением, любопытством, я бы даже сказала с любовью. Он любил подержать ее в руках, полистать, ознакомиться с предисловием, если оно было, почитать выборочно разные места. Потом, когда появлялось свободное время, он брал эту книгу и основательно штудировал.
"Я знаю несколько таких вещей, что, если бы мир узнал о них, он просто бы ахнул". - "Папа, ну ты можешь об этом написать?" - спросила я. "Нет", - ответил папа. "Почему?" - "Я остался единственным свидетелем из тех, кто это знает. Остальные уже умерли. Никто не может подтвердить этого сейчас. Нет, я не могу этого сделать. Вообще я много что знаю. Но это уйдет со мной в могилу".
Он любил живопись, высоко ценил художников итальянского Возрождения. Он также высоко ценил русскую классическую живописную школу, особенно передвижников. Еще папа любил собирать картины. Раньше картины русских художников можно было купить в комиссионном антикварном магазине, который находился на Арбате. Потом этот магазин закрыли. Иногда удавалось купить картину из распродававшегося собрания какого-нибудь коллекционера или в художественных салонах. С годами картины дорожали. Папа покупал их все реже и реже.
А потом покупки и вовсе прекратились. Картины, собранные папой, свидетельствуют о его вкусе, о потребности приобщиться к прекрасному. Он лично был знаком с некоторыми художниками, скульпторами, искусствоведами, много раз встречался с ними. В беседах с ними папа отдыхал".
До своего 80-летия Андрей Андреевич Громыко не дожил всего 17 дней. В одном из документальных фильмов его дочь Эмилия рассказывала, что ее мать в день похорон положила в карман пиджака покойного белый платочек. "Мама, - удивилась Эмилия, - зачем ты это делаешь? Папа ведь никогда не носил платочков в кармане, тем более белых!" - "Это неважно, - ответила Лидия Дмитриевна, - он был джентльменом".
21.07.2009
Наталья Пригодич
www.peoples.ru
