Знаменитому хирургу Святославу Федорову сегодня бы исполнилось 80 лет
Сегодня исполнилось бы 80 лет знаменитому доктору российского XX века, офтальмологу-новатору, основателю знаменитой фабрики глазных операций МНТК "Микрохирургия глаза" Святославу Федорову.
Погибший 7 лет назад в авиакатастрофе - вертолет, на котором Федоров возвращался из филиала МНТК в Тамбове, упал в Тушине - Святослав Федоров оставил по себе больше, чем профессиональную память. Герой трех очерков классика советской журналистики Анатолия Аграновского, Федоров запомнился нам человеком, живущим поперек заскорузлой и неэффективной медицинской практики, старых представлений об организации медицины. Но в отличие от множества иных героев, не совпадающих с законами неэффективного и некачественного профессионального порядка, ему удалось сломать старую систему и завести абсолютно новые порядки. Сначала в одной отдельно взятой офтальмологической больнице. Потом в сети таких больниц, целой фабрики быстрой и масштабной врачебной помощи. Однако его амбиции распространялись не на одну офтальмологию. В 90-х, хоть и вчерне, но ему предлагали быть премьером... Он выдвигал свою кандидатуру в президенты. Поскольку происходило сие в эпоху больших авантюр и детей лейтенанта Шмидта, то его программы и заявления потонули в общенародном скепсисе. Запомнилось другое: что он был настощий мужик - рискующий, выпрыгивающий из времени, из скучной жизни. И на вертолете летал - без ноги. И на лошадях скакал. И делал, делал, делал.
Публицистический итог его делу в начале 90-х, обезумевших на бухгалтерии, стала подводить зависть: мол, вон какой центр создал Федоров, так кто бы не создал, получи он от правительства такие большие деньги.
Однажды в 90-х в том самом Тамбове, из которого Федоров вылетел на злополучном вертолете, за недостатком гостиниц меня поселили в федоровском центре. Я была поражена космической отлаженностью дела среди девятого вала причитаний о гибели страны, медицины и всего вокруг: чистота, кнопки для вызова сестер, профессиональные врачи, любезный персонал, отличные завтраки, маленькие детки и старенькие деревенские бабушки, далеко отстоящие по возможностям от плотоядного "среднего класса", бесплатно прооперированные, счастливо фланируют по коридорам. И это во времена, которые нам наглядно демонстрировали, как самые большие казенные деньги можно оприходовать на офшорах, даже не изображая попытки употребить их на то, на что брал. А Федоров все большие деньги от государства направил на постановку большого дела, и оно оказалось непотопляемым ни в советское, ни в рыночное время. Но на это в карусели политических катаклизмов мы даже не обратили особого внимания.
Как и на то, что через два месяца после его гибели его ученики из Нальчика, Лариса Карданова и ее муж Наиф Джабер Ахмед, в своей частной клинике устроили в память о нем первый бесплатный операционный день. Вскоре к Нальчику присоединились Москва, Санкт-Петербург, Курск, Смоленск, Рязань, Чебоксары, Ярославль, Ростов-на-Дону, Калуга, Орел, Тамбов, Махачкала, Брянск, Пятигорск, Кагалма, Хабаровск, Иркутск, Новосибирск, Оренбург, Краснодар. А также клиники в других странах - Латвии, Казахстане, Узбекистане, Грузии, Армении, Украине, Молдавии, Киргизии, Белоруссии, США, Венгрии, Греции, Италии, Израиле, Венесуэле, Сирии, Румынии. В рамках акции "Прекрасные глаза- каждому" связанные с именем Федорова клиники и центры за 7 лет после его гибели провели 12 тысяч 606 бесплатных консультаций. И сделали 391 дорогостоящую операцию. Включая лазерные стоимостью по 5-7 тысяч долларов. И это все - малоимущим людям.
Ирэн Федорова, жена Святослава Николаевича, рассказывает, что в одной из парикмахерских в конце 80-х видела в прейскуранте запись - стрижка "а-ля Федоров": "Мастера повторяли этот его необычный ежик на голове".
Что сегодня, спустя семь лет после его гибели, мы делаем "а-ля Федоров"? Кто в этом наиболее заметен? Где сохранились его подходы и его настрой в отношении к делу? Ирэн Федорова, которую мы выбрали экспертом в этом вопросе, попросила нас посмотреть не на достижения когда-то созданного им и доставившего ему много переживаний МНТК, а на опыт небольших частных клиник лучших его учеников.
Дух и дело Федорова, по ее мнению, лучше всего держится в клиниках Михаила Коновалова, Надежды Коршуновой, Арсения Кожухова, Игоря Азнауряна. К последнему мы заглянули в гости.
- Федоров - это эпоха, - говорит мне молодой врач, по стенам кабинета которого развешаны фотографии любимых учителей, и одна - Святослава Николаевича. - Целая эпоха в офтальмологии и организации здравоохранения конца ХХ века.
И неожиданно пессимистично итожит: "С его уходом время новаторства и интенсивного развития нашей медицинской отрасли закончилось".
К Федорову все молодые неординарные доктора слетались как бабочки на огонь. Игорь Азнаурян получил благословение от своего первого учителя-профессора: "Это можно сделать лишь у Федорова". "Лишь у Федорова" можно было эффективно организовать детскую офтальмологическую помощь, которая интересовала Азнауряна.
- Это было единственное место интенсивной медпомощи в море экстенсивной организации дела.
У Азнауряна была идея проводить особую коррекцию зрения для детей, аналогов которой в мире существовали единицы, а в России не было вообще. Харизматичный, быстро схватывающий идеи Федоров ("Это большая редкость у нас, доктора, как правило, консервативны") сказал ему "да" и выпустил на полигон эксперимента. Эксперимент удался.
Интересно, что как только Федоров погиб, Азнаурян вскоре покинул МНТК. Атмосфера показалась ему не той.
Сегодня у себя в клинике он верен интенсивным принципам Федорова - огромное количество пациентов каждый месяц у него обслуживают всего лишь 3 врача и 7 медсестер. Задумаемся: 3 врача лечат и консультируют от 2 до 3 тысяч больных.
Пока мы разговариваем, за стеной капризничает Сева, не хочет закапывать капли в глазки.
Доктор Азнаурян открывает свой компьютер и подключается к врачебному воспитанию Севы. На экране виден кабинет ведущего прием доктора, слышен его голос и хныкающие возражения Севы. Кабинет находится через три стены, но при желании можно связаться и с кабинетом, находящимся в другом конце города. У Азнауряна, как и у Федорова, сеть клиник, соединенная между собой в электронном формате.
Доктор по ходу приема Севы заполняет данные о пациенте и исследованиях его болезни. Игорь Эрикович обсуждает с ним перспективы лечения ребенка. И сетует, что частным клиникам запрещено оказывать помощь по полюсам ОМС (обязательного медицинского страхования). При том, что деньги ОМС по происхождению принадлежат пациенту, последнему не так легко распорядиться их ходом. Между тем в клинике Азнауряна готовы лечить по полюсам ОМС по самым низким тарифам, обеспеченным как раз отлаженным механизмом интенсивного лечения.
- Если бы этот узел удалось развязать, Россия бы распрощалась с черным рынком медицинских услуг, - в реформаторском стиле своего учителя рассуждает Игорь Азнаурян.
Национальный проект в здравоохранении, по его мнению, пока сводится к вкачиванию денег в покупку нового оборудования, это хорошо, но только через 15 лет оно морально устаревает. Фатальность убегающего времени можно остановить только реформой системы.
- Думаете, врач хочет получать деньги в конверте? - в федоровском духе спрашивает меня Азнаурян.
За окном, подтверждая риторичность вопроса, кивают клены и липы над бюстом доктора Гааза.
Елена Яковлева
8 августа 2007 г.
www.rg.ru
