Он родился в год Свиньи. Испытывает удовольствие, что Набоков и Достоевский - тоже: "Кому свинья, а нам семья", - улыбается Ерофеев и подбрасывает для увеселения читателей старинное поверье: "Есть мнение, что свинья - замаскированный черт". Было бы большим свинством, если бы известный беллетрист скрыл от нас что-нибудь из своих проделок за последние годы.
Лирика после пожара
К нему я пришла на следующий день после пожара в подвале его дома. Из обгорелого окна тянуло вонючей смесью. Слава Ерофееву, что он до четырех часов утра читал после победы над Никитой Михалковым на ринге у Соловьева. И успел вовремя вызвать МЧС.
- Виктор, потряс тебя ночной пожарный переполох?
- Можно было в одно мгновение стать погорельцами. Когда, закутав спящую дочку с голыми пятками в теплое одеяло, я тащил ее вниз, к выходу, то растерянно думал: станем погорельцами - куда дальше деваться? Очень часто мы себя считаем хозяевами жизни, но наваливаются несчастье, катастрофа, семейная драма, и понимаешь, что ты действительно гость на этой планете, что все мы ходим под Богом. И потому не стоит нам зазнаваться, делать из себя полубогов. Жить надо скромнее.
- В твоей жизни произошли ошеломительные перемены. Царственная роскошь - влюбиться и влюбить в себя молоденькую девчонку. Роскошь соблазна предосудительна в глазах пуритан. Но она естественна - по веянию времени. Какими чувствами ты обновился?
- Женя в моей жизни - подарок. Я не думаю, что ее можно было бы соблазнить. Позволю себе думать, что наше с ней соединение - взаимный подарок. Через шесть лет нашего романа стало понятно: нас роднит общность интересов. Мы совпадаем по существенным нравственным вопросам. У нас одинаковые представления о природе творчества. Мы, конечно, спорим, схватываемся по каким-то частностям. Для меня ее красота - в ее уме. Умная женщина красива сама по себе. А когда умная да еще привлекательная - это самое интересное.
- Тебе пришлось от чего-то отказаться, когда вы с Женей поженились?
- Очень тонкий вопрос. Действительно, Женя смоделировала наш новый стиль поведения. В моих поступках стало больше позитива. Стараюсь ценить в людях доброе начало, разглядеть в них прежде всего хорошее. Мне пришлось отказаться от своей внутренней достоевщины - от вечных сомнений и от тайных терзаний по отношению к жизни, по отношению к себе. Не скажу, что во мне этого внутреннего света не было, но он должен был пробиваться, как солнышко сквозь туман.
Эротический рай отчаяния
- Слышу трезвую философию человека, очень непохожую на голос автора книги "Бог Х". Там Ерофеев озорно, с изумлением и азартом рассказал о своей новой пассии по имени Женька, еще не жене: все в ней - сплошной вызов и эпатажная естественность. Создавалось впечатление полной околдованности автора.
- Наташа, когда я познакомился с Женей, ей было 18. Пора девичьей экстравагантности, когда юная особа утверждает себя своей внешностью. Это те самые щупальца, которыми они входят в контакт с миром.
- Но у твоей героини Женьки контакт с миром опробовался через гиперсексуальное познание. Сидя у тебя на коленях, она по пальцам пересчитала свои "победы".
- Конечно, секс, чувственность нашего времени далеко ушли от комплексов века двадцатого. Они стали заурядным явлением жизни. Мне кажется, наш век становится веком искренности и прямоты. Если это игра, пусть и очень опасная, то она рассчитана на победу. Будешь допускать ложные, тягомотные ходы - только проиграешь.
- Твоя героиня откуда-то из южной провинции. И ты понял ее: "Женька взялась за "игровой" захват Москвы".
- Эти провинциальные девочки знают, чего они хотят: жить лучше, ярче. Приветствую такой порыв. Это нормальное явление бытовой европейской культуры: жить достойно и комфортно, жить красиво.
- За чей счет? Кто им обеспечит вожделенный уровень?
- Да хотя бы за счет удачного замужества! Укрепиться в Москве, найти работу. Купить машину.
- Всепобеждающий прагматизм?
- Во многом - да. Мне далеко не симпатична вялая инерция тех девиц и женщин, у которых что-то есть в собственности от родителей или близких. Они скучно живут. Провинциалки иногда живут и поступают достойнее.
- Знаю множество молодых особ с иными идеалами. И живут они вовсе не скучно, и в своей неброской одежде полны жизненной энергии и собственного достоинства. Вряд ли они променяют свою гордую независимость на сомнительное сверхблагополучие подвернувшегося мужчины.
- Можно найти состоятельного мужа и попасть с ним в золотую клетку. Но я думаю, что каждая девчонка мечтает найти мужа, который будет интересным и сильным человеком. Тут ничего плохого нет.
- При любом строе девушки и женщины хотели бы выйти за того, кого любят беззаветно.
- Я-то думаю, что Советский Союз очень сильно поломал всю нашу нравственную жизнь.
- Не надо на этот Союз наговаривать лишнее. Да у тебя была прекрасная семья - и у твоих родителей, и ваша с Веславой и Олегом. Я очень любила видеть вас вместе. Разве власть вмешивалась в твою личную жизнь?
- Ничего себе! А "МетрОполь"?
- Это литературные дела. А мы говорим об искренности любви.
- Советская власть не давала мне ездить к моей жене в Польшу после "МетрОполя". Когда мы останавливались с ней в советских гостиницах, я платил за койку 2 рубля, а Веслава - 25. Иностранка! Все-таки тот советский яд распространялся на всех! Мне кажется, мы все сейчас переживаем крупный моральный кризис, из которого выходим по-разному. Тогда всё и все были заморожены.
- Не очень ты был заморожен. Писал с редким озорством и даже наглым психологическим откровением. Такое позволял себе в своих книгах! В "Боге Х" ты пишешь о "Наташе Ростовой XXI века" - и видишь этот типаж в своей Женьке.
- Наташа Ростова была культовым образом XIX века. Сейчас другие образцы.
- О таких ты спокойно говоришь: "Новые бренды ей "до п...". Или: "Она не боится мата".
- Мат - факт языка. Но есть слова потяжелее мата. Сказать человеку "ты козел" куда оскорбительнее, чем покрыть его матом.
- Твоя книжка меня убеждает: к нам приближается, говоря твоими словами, "эротический рай отчаяния" и он порождает особую женскую породу, эдакую "самодельную, самоходную установку". И я чувствую в тексте книги авторскую радость от обладания вчерашней нимфеткой. Ты сам признаешь, что твоя героиня - преображенная русская Лолита, которая сейчас становится "чувственной осью истории".
- Надо признать этот факт.
Виктор Ерофеев - человек запредельной откровенности. В своих книжках он столько про себя наговорил, что можно разделить все его эротические мифы и приключения на шестерку молодых "ходоков" - и всем достанется.
Майя
- Виктор, сильнее всяких словесных аргументов убеждает меня в твоей победе ваша с Женей дочка Майя. Ты присутствовал при ее рождении?
- Присутствовал. Роды были короткие - всего 20 минут. Как только появилась головка, доктор сказала: "Вылитый отец". Майя - самостоятельная, очень наблюдательная, смышленая. И очень решительная. Хорошо знает, что она хочет. Только ничего не может пока сказать.
- И это нежное существо день за днем будет вписываться в тот образ современной женщины нового века, который ты нарисовал в своей книге.
- У каждого есть свое назначение. Высшие силы присутствуют в этом выборе безусловно. Мы Майю крестили, когда ей было 11 месяцев. Во время обряда она смотрела на всех с улыбкой.
- Когда выбирали имя, думали о Майе Плисецкой?
- У Жени бабушка - Майя. Мы думали и о греческой богине Майе. Жена рожала ее в Париже - для младенца взята высокая планка... Мы полтора месяца жили в гостинице "Жорж Пятый" - лучшей гостинице в мире. Ее директор мсье Дидье, мой друг, предоставил нам номер люкс. Он был у меня в Москве, в этой же комнате. Увидел беременную мою жену и широким жестом пригласил: "Приезжай в Париж рожать". Мы и прилетели в Париж. Теперь, если Майя в 18 лет захочет получить гражданство во Франции, то у нее проблем не будет.
- Почти парижанка обнаруживает какие-то склонности?
- Очень любит музыку. Башмет отметил, что она необычная девочка, и полюбил ее. Имя Майя для него родное - так зовут его мать. В конце февраля мы всей семьей сели в нашу машину "БМВ" и отправились в большое путешествие. С семимесячной девочкой ехали через Киев, Львов, Будапешт, Мюнхен и, наконец, добрались до Флоренции, где жили месяц. Назад вернулись через Париж, Варшаву, Минск. Машину вел я сам. Приехали в Москву уже весеннюю.
Де Сад и философия наслаждения
- Путешествие дало материал для книжки?
- Сдаю в издательство книгу путешествий. Вышла книга "Русский апокалипсис". И начинаю писать настоящий роман с сюжетом и выдуманными героями. Да и вообще творчество мешает обыденной жизни. То, что замечают люди вокруг, ты не замечаешь, одеяла жизни в этот момент не видишь. Становишься странным. Всеобщее праздничное веселье тебе вдруг покажется тошным, совсем ненужным.
- Ты называешь маркиза де Сада другом. Очевидно, всегда чувствовал, что твоя собственная философия наслаждения, хотя и выраженная уличными забубенными словами, все-таки несколько сродни фантазиям сластолюбивого Донасьена.
- Меня привлекает в нем то, что он пронзительно определил слабости и пороки человека. Он видел: если человек творит зло безнаказанно, в нем прорастает садизм. Это мы видим и в характере власти, и в поведении бюрократии. Можно точно сформулировать: когда власть безнаказанна, в ней прорастает садизм. В русской культуре мы считаем, что изначально, в глубине своей, человек добр, а зло как бы облипает его со стороны. И если человека поставить в такие условия, что он получает безграничную власть и непресекаемую возможность делать зло, он и начинает его делать. Значит, зло сидит в человеке. И эти порочные уголки человека гораздо мрачнее, чем об этом нам рассказывает русская культура.
- Но французский либертен был жестоко наказан за свой садомазохизм. "Ладомир" выпустил потрясающую книгу Мориса Левера "Маркиз де Сад" в прекрасном переводе Е.В.Морозовой. Вот поистине "Большая книга" - прекрасная по языку, парадоксальная по наполнению биографическим материалом. Де Сад предстал впервые на русском языке со всеми его причудами, страстями. В нем бушует ярость наслаждения, не смиренная даже в неволе.
- Обязательно прочту. А письма я изначально не любил писать. Писал только маме с папой, когда они жили то в Африке, то в Париже.
- В молодости приходилось прибегать к "искренней лжи", к обольстительным признаниям?
- В этом не было необходимости. Женщины ко мне всегда были благосклонны. Если мне женщина интересна, то в вихре взаимного любопытства я не встречаю в женщине сопротивления. Чем глупее женщина, тем больше в ней сопротивления.
С небес на землю
- Иосиф Бродский, раздаривая знакомым книжку со своими рождественскими стихами, подписывал: "От христианина-заочника". Испытываешь ли ты какие-то особенные чувства к Христу?
- У каждой религии - свои символы. Христос до сих пор остается нашей дверью в Божественный мир. Он связал вечную жизнь с нашей повседневностью, показал человеку его духовный путь.
- Испытываешь ли ты какое-либо внутреннее духовное беспокойство?
- Безусловно. Наверное, я весь состою из этого духовного беспокойства. Мне кажется, что и страна порой идет не туда, и жизнь всячески запутывается, и мне хочется понять причину почти неуправляемого общего кавардака. А если ты сам утратишь это беспокойство - ты останешься или абсолютно равнодушным, или циником.
- К какой философии обращаешься, когда хочется разобраться в самом себе?
- К философии своих книг. Ведь когда пишешь, то не понимаешь, какая сила выводит тебя за рамки твоего "я". Ты смотришь на себя со стороны, винишь во всех слабостях и постепенно обретаешь силу. Я научился одному - терпению.
- Какая у вас с женой разница в возрасте?
- 34 года. Женя работает на телевидении фотографом. Там приличные деньги. Я работаю на радио. По каналу "Культура" веду "Апокриф". Передаче уже пятый год. Эта программа о наших духовных ценностях, которые были разрушены.
- А как у нас в России со счастьем?
- Как в Петербурге с погодой: пока выглянет солнце - полжизни пройдет.
Московский Комсомолец
от 20.01.2007
Наталья ДАРДЫКИНА
