У НАС БЫ-ЛА ВЕ-ЛИ-КАЯ ЛИ-ТЕ-РА-ТУ-РА
Сколь-ко уже лет по-ка-зы-ва-ют по на-ше-му те-ле-ви-де-нию фильм "Три то-по-ля на Плю-щи-хе". Ис-то-рия люб-ви в ис-пол-не-нии Оле-га Еф-ре-мо-ва и Та-ть-я-ны До-ро-ни-ной по-преж-не-му вол-ну-ет мил-ли-о-ны лю-дей. И ма-ло кто зна-ет, что эту тро-га-тель-ную кар-ти-ну Та-ть-я-на Ли-оз-но-ва сня-ла в 1968 го-ду по рас-ска-зу Алек-сан-д-ра Бор-ща-гов-ско-го "Три то-по-ля на Ша-бо-лов-ке".
Алек-сандр Ми-хай-ло-вич Бор-ща-гов-ский ро-дил-ся 1 (по но-во-му сти-лю 14) ок-тя-б-ря 1913 го-да на Ук-ра-и-не в го-ро-де Бе-лая Цер-ковь. Его отец был ад-во-ка-том, мать - аку-шер-кой. Окон-чив не-пол-ную сред-нюю шко-лу, Бор-ща-гов-ский уе-хал в За-по-ро-жье, где по-сту-пил в ФЗУ Алек-сан-д-ров-ско-го па-ро-во-зо-ре-монт-но-го за-во-да. Но за-вод его по-том так и не дож-дал-ся. Па-ре-нёк по уши влю-бил-ся в те-атр. Ему уда-лось экс-тер-ном сдать эк-за-ме-ны в Ки-ев-ском те-а-т-раль-ном ин-сти-ту-те и стать ас-пи-ран-том. Свою дис-сер-та-цию он по-свя-тил дра-ма-тур-гии Ива-на То-би-ле-ви-ча.
Ког-да на-ча-лась вой-на, Бор-ща-гов-ский ушёл на фронт. Во-ин-ское зва-ние у не-го бы-ло не са-мое боль-шое - все-го лишь сер-жант. Но во-е-вал он че-ст-но, за что его по-том на-гра-ди-ли ме-да-лью "За обо-ро-ну Ста-лин-гра-да".
Сра-зу по-сле По-бе-ды Бор-ща-гов-ский вы-пу-с-тил од-ну за дру-гой три кни-ги на ук-ра-ин-ском язы-ке: "Дра-ма-ти-че-с-кие про-из-ве-де-ния Ива-на Фран-ко", "А.М. Бу-ч-ма" и "Дра-ма-тур-гия То-би-ле-ви-ча".
Ещё в 1946 го-ду Бор-ща-гов-ский ре-шил-ся на пе-ре-езд в Моск-ву. Кон-стан-тин Си-мо-нов пред-ло-жил ему вой-ти в ред-кол-ле-гию жур-на-ла "Но-вый мир". Кро-ме тог-о, ге-не-ра-ли-тет со-гла-сил-ся с тем, что-бы он воз-гла-вил лит-часть в Цен-т-раль-ном те-а-т-ре Крас-ной Ар-мии.
Но вско-ре в стра-не на-ча-лась борь-ба с ко-с-мо-по-ли-та-ми. 28 ян-ва-ря 1949 го-да в "Прав-де" по-яви-лась ре-дак-ци-он-ная ста-тья "Об од-ной ан-ти-пар-тий-ной груп-пе те-а-т-раль-ных кри-ти-ков". Глав-ная га-зе-та стра-ны об-ви-ни-ла в не-бла-го-на-дёж-но-с-ти сра-зу семь че-ло-век. Спи-сок не-угод-ных от-кры-вал Бор-ща-гов-ский. Как ут-верж-да-ли "прав-ди-с-ты", он, "умал-чи-вая о про-из-ве-де-ни-ях, из-вра-ща-ю-щих со-вет-скую дей-ст-ви-тель-ность и об-ра-зы со-вет-ских лю-дей, весь пыл сво-ей ан-ти-па-т-ри-о-ти-че-с-кой кри-ти-ки на-пра-вил на пье-су А.Со-фро-но-ва "Мос-ков-ский те-атр" и на Ма-лый те-атр, по-ста-вив-ший эту пье-су. Тот же А.Бор-ща-гов-ский, ко-то-рый в своё вре-мя пы-тал-ся опо-ро-чить пье-су "В сте-пях Ук-ра-и-ны" А.Кор-ней-чу-ка, воз-на-ме-рил-ся и ны-не ошель-мо-вать та-кие про-из-ве-де-ния, как "Хлеб наш на-сущ-ный" Н.Вир-ты, "Боль-шая судь-ба" А.Су-ро-ва и др.". Кро-ме Бор-ща-гов-ско-го, в "прав-дин-ский" спи-сок не-угод-ных те-а-т-раль-ных кри-ти-ков по-па-ли так-же Яков Вар-шав-ский, Аб-рам Гу-ре-вич, Ефим Хо-ло-дов, Ио-сиф Юзов-ский, Гри-го-рий Бо-я-д-жи-ев и Ле-о-нид Ма-лю-гин.
Пе-ре-до-ви-ца в "Прав-де" ста-ла сиг-на-лом к трав-ле. "Дву-руш-ник Бор-ща-гов-ский, - пи-са-ла "Ли-те-ра-тур-ная га-зе-та", - по-ста-вил сво-ей це-лью за-го-ро-дить до-ро-гу все-му но-во-му, все-му пар-тий-но-му в со-вет-ской дра-ма-тур-гии". Но бо-лее всех не-ис-тов-ст-во-вал Ана-то-лий Со-фро-нов, ко-то-рый не мог про-стить кри-ти-ку рез-ко от-ри-ца-тель-ной оцен-ки его пье-сы "Мос-ков-ский те-атр". "Ди-вер-сант от те-а-т-раль-ной кри-ти-ки, ли-те-ра-тур-ный по-до-нок Бор-ща-гов-ский, - кри-чал он на пи-са-тель-ском со-бра-нии в Цен-т-раль-ном до-ме ли-те-ра-то-ров 18 фе-в-ра-ля 1949 го-да, - дол-гое вре-мя на-но-сил вред со-вет-ско-му ис-кус-ст-ву и дра-ма-тур-гии. Раз-бой-ник пе-ра, под-ви-зав-ший-ся во мно-гих ли-те-ра-тур-ных, те-а-т-раль-ных ор-га-ни-за-ци-ях, был чле-ном ред-кол-ле-гии жур-на-ла "Но-вый мир", за-ве-до-вал ли-те-ра-тур-ной ча-с-тью Цен-т-раль-но-го те-а-т-ра Крас-ной Ар-мии".
Трав-ля вско-ре при-ве-ла к вы-се-ле-нию пи-са-те-ля из слу-жеб-но-го жи-лья на ули-це Ду-ро-ва. Со-хра-нил-ся до-ку-мент, в ко-то-ром на-чаль-ст-во "санк-ци-о-ни-ро-ва-ло вы-се-ле-ние в ад-ми-ни-с-т-ра-тив-ном по-ряд-ке гр-на Бор-ща-гов-ско-го А.М. с про-жи-ва-ю-щи-ми с ним ли-ца-ми из квар-ти-ры N 13". Про-жи-ва-ю-щи-ми ли-ца-ми бы-ла ста-рень-кая ма-ма, же-на и двое ма-лень-ких до-чу-рок. Спа-си-бо ав-то-ру пес-ни "Моск-ва - Пе-кин" Ми-ха-и-лу Вер-ши-ни-ну, он пред-ло-жил го-ни-мой се-мье труд-ное вре-мя пе-ре-ждать у не-го в по-лу-под-ва-ле.
Ког-да пе-ред Бор-ща-гов-ским за-кры-лись две-ри всех те-а-т-ров и из-да-тельств, пи-са-тель в от-ча-я-нии об-ра-тил-ся в ЦК пар-тии, по-про-сив, что-бы ему раз-ре-ши-ли ус-т-ро-ить-ся хо-тя бы учи-те-лем ис-то-рии в лю-бую сель-скую шко-лу. Но пар-тий-ные функ-ци-о-не-ры бы-ли не-умо-ли-мы. Ин-ст-рук-тор ЦК Го-ло-вчен-ко, со-став-ляя от-каз-ное пись-мо, воз-му-щал-ся: "Этот Бор-ща-гов-ский хо-чет, что-бы мы ему до-ве-ри-ли вос-пи-та-ние со-вет-ской де-тво-ры! Да у нас скот па-сут Ге-рои Со-ци-а-ли-с-ти-че-с-ко-го Тру-да!" От де-прес-сии Бор-ща-гов-ско-го спас-ла Ле-нин-ка, где ему уда-лось най-ти ред-кие ис-точ-ни-ки об ис-то-рии Крым-ской вой-ны. Он об-ра-тил-ся к фи-гу-ре по-лу-за-бы-то-го ад-ми-ра-ла За-вой-ко, за один-над-цать ме-ся-цев на-пи-сав о нём ро-ман "Рус-ский флаг". Ру-ко-пись очень по-нра-ви-лась ака-де-ми-ку Тар-ле, а так-же Си-мо-но-ву и Твар-дов-ско-му. Но на-чаль-ст-во ро-ман раз-ре-ши-ло опуб-ли-ко-вать лишь по-сле смер-ти Ста-ли-на.
Поз-же не-до-б-ро-же-ла-те-ли ча-с-то об-ви-ня-ли Бор-ща-гов-ско-го в хо-ро-шо про-ду-ман-ном рас-чё-те: мол, пи-са-тель знал, что в ли-те-ра-ту-ру ес-ли ему и доз-во-лят вер-нуть-ся, то толь-ко с ка-кой-ни-будь ура-па-т-ри-о-ти-че-с-кой ве-щью. Но Бор-ща-гов-ский эти уп-рё-ки ни-ког-да не при-ни-мал. "Сов-сем не рас-чё-том, - пи-сал он в ян-ва-ре 1988 го-да, - не уси-ли-ем во-ли вы-брал я се-бе судь-бу от-кры-ва-те-ля (зву-чит не-скром-но, тут ва-жен смысл) мно-гих рус-ских су-деб, су-деб мо-их пред-ков - ад-ми-ра-ла За-вой-ко и ка-пи-та-на Изыл-ме-ть-е-ва, Аги-на и По-ле-жа-е-ва, Тур-ча-ни-но-ва и дру-гих. Мас-штаб да-ро-ва-ния, та-лан-та - сиё де-ло слож-ное, та-ин-ст-вен-ное, не от же-ла-ний на-ших за-ви-сит. Но при ма-ло-сти да-ро-ва-ния мой взгляд со-хра-ня-ет ту чи-с-то-ту и стрем-ле-ние к прав-де, ко-то-рые не поз-во-ля-ют втис-нуть меж-ду мной и рус-ско-с-тью да-же и тон-чай-ший ли-с-ток па-пи-рос-ной бу-ма-ги".
В 1956 го-ду Бор-ща-гов-ский на-пи-сал по-весть "Тре-вож-ные об-ла-ка", рас-ска-зав о фут-бо-ле в ок-ку-пи-ро-ван-ном Ки-е-ве. По ней по-том бы-ло сня-то три филь-ма. Од-ну кар-ти-ну сде-ла-ли вен-г-ры. За-тем на-ши вы-пу-с-ти-ли лен-ту "Тре-тий тайм". И уже в кон-це 1970-х го-дов по-весть по-про-бо-ва-ли эк-ра-ни-зи-ро-вать аме-ри-кан-цы, на-звав свою ра-бо-ту "По-бег в сво-бо-ду". Од-на-ко спу-с-тя чет-верть ве-ка Бор-ща-гов-ский, ког-да по-про-бо-вал пе-ре-чи-тать свою по-весть, впал в глу-бо-кое уны-ние. "Пер-вое ду-шев-ное дви-же-ние бы-ло, - пи-сал он в 1982 го-ду Ва-лен-ти-ну Кур-ба-то-ву, - от-ка-зать-ся [от пред-ло-же-ния из-да-тель-ст-ва "Физ-куль-ту-ра и спорт" кни-гу пе-ре-из-дать. - В.О.], за-быть, по-хо-ро-нить. При-бли-зи-тель-ность сло-ва, сте-рео-ти-пы, уп-ро-ще-ние пси-хо-ло-ги-че-с-кое - ка-кой толь-ко па-ко-с-ти не на-хо-дил я в каж-дом аб-за-це. Но всё же втя-нул-ся в ре-дак-ту-ру, при-нял-ся за каж-дую стро-ку так ре-ши-тель-но, как ни один ли-хой со-чи-ни-тель ли-те-ра-тур-но-го пе-ре-во-да не по-сту-пит да-же и с са-мым при-ми-тив-ным под-ст-роч-ни-ком".
Ещё слож-нее ока-за-лось с те-а-т-ром. По-сле той трав-ли, ко-то-рую власть ус-т-ро-и-ла ему в 1949 го-ду, дру-зья счи-та-ли, что Бор-ща-гов-ский дол-жен был о те-а-т-ре за-быть раз и на-всег-да. Но для не-го это оз-на-ча-ло бы пре-да-тель-ст-во пер-вой люб-ви. Сов-сем от-ка-зать-ся от те-а-т-ра он не мог. Хо-тя и по-ни-мал, что на вза-им-ность на-де-ять-ся прак-ти-че-с-ки нель-зя. Тем не ме-нее в 1980 го-ду Бор-ща-гов-ский на-пи-сал о тра-ге-дии Ба-бь-е-го Яра пье-су "Дам-ский порт-ной". Как он и пред-по-ла-гал, чи-нов-ни-ки от куль-ту-ры на по-ста-нов-ку этой ве-щи сра-зу же по-ло-жи-ли за-прет. Тог-да за спек-такль взя-лись аме-ри-кан-цы. Пре-мье-ра со-сто-я-лась в 1985 го-ду в Нью-Йор-ке. У нас же де-ло сдви-ну-лось на-мно-го поз-же. За-то по-том, в 1991 го-ду на-ши сня-ли по пье-се "Дам-ский порт-ной" фильм, до-ве-рив роль ста-ро-го ев-рея Ин-но-кен-тию Смок-ту-нов-ско-му.
В на-ча-ле гор-ба-чёв-ской пе-ре-ст-рой-ки Бор-ща-гов-ский, на-ко-нец, за-кон-чил ро-ман о По-ле-жа-е-ве. Но в ре-дак-ции жур-на-ла "Ок-тябрь" от не-го по-тре-бо-ва-ли рез-ких со-кра-ще-ний. По-ка пи-са-тель вы-щи-пы-вал на каж-дой стра-ни-це по пять-шесть строк, си-ту-а-ция в стра-не рез-ко из-ме-ни-лась. В об-ще-ст-ве на-зрел но-вый рас-кол, толь-ко те-перь не на крас-ных и бе-лых, а на ле-вых и пра-вых. И ро-ма-нист вдруг осо-знал, что в гря-ду-щей бит-ве кон-сер-ва-то-ров с ли-бе-ра-ла-ми его ге-рой вряд ли ко-го за-ин-те-ре-су-ет. "Ко-му он [По-ле-жа-ев. - В.О.] ну-жен се-го-дня, ча-хо-точ-ный, гнев-ный, уда-лой, не-сча-ст-ный?" - во-про-шал Бор-ща-гов-ский.
Пи-са-те-лю по-ка-за-лось, что бо-лее вос-тре-бо-ван-ным в но-вой си-ту-а-ции бу-дет его рас-сказ о тра-ги-че-с-ких со-бы-ти-ях 1949 го-да. Что-то он тог-да ис-пы-тал на соб-ст-вен-ной шку-ре. О чём-то ус-пел ему по-ве-дать Кон-стан-тин Си-мо-нов. Глав-ное, счи-тал ро-ма-нист, не ска-тить-ся к ме-с-ти. В пись-ме Кур-ба-то-ву Бор-ща-гов-ский в ап-ре-ле 1987 го-да со-об-щал: "Пи-шу без оз-лоб-ле-ния, мсти-тель-но-с-ти - это ис-клю-чи-ло бы воз-мож-ность ра-бо-ты, - а с го-ре-чью, раз-мы-ш-ле-ни-я-ми о судь-бах и му-ках Мыс-ли в ав-то-ри-тар-ной ат-мо-сфе-ре о нрав-ст-вен-ном рас-па-де лич-но-с-тей и о - Вы по-сме-ё-тесь на-до мной - че-ло-ве-че-с-кой до-б-ро-те, ко-то-рой несть кон-ца".
За две не-де-ли Бор-ща-гов-ский на-пи-сал бо-лее двух-сот стра-ниц о том, как в 1949 го-ду гро-ми-ли те-а-т-раль-ных кри-ти-ков. Ког-да он на-шёл нуж-ную то-наль-ность, то по-нял: не на-до на-гне-тать стра-с-ти, ведь в 1949 го-ду лю-ди, не-смо-т-ря на страх, про-дол-жа-ли лю-бить и меч-тать. И тут же в его моз-гу про-нес-лось един-ст-вен-но вер-ное на-зва-ние для бу-ду-щей кни-ги: "За-пи-с-ки сча-ст-ли-во-го че-ло-ве-ка", ко-то-рое по-том транс-фор-ми-ро-ва-лось в "За-пи-с-ки ба-лов-ня судь-бы".
Уже в 1989 го-ду Бор-ща-гов-ско-го до-пу-с-ти-ли в ар-хи-вы Лу-бян-ки к де-лу Мар-те-мь-я-на Рю-ти-на. Пи-са-тель счи-тал, что он на-шёл но-во-го ге-роя. Но тут та-кое в стра-не на-ча-лось, что ни-ка-кой ро-ман в го-ло-ву не лез. И Бор-ща-гов-ский вновь вер-нул-ся к до-ку-мен-та-ли-с-ти-ке. Он взял-ся пи-сать свою са-мую страш-ную кни-гу - "Об-ви-ня-ет-ся кровь", по-свя-щён-ную раз-гро-му и ги-бе-ли Ев-рей-ско-го ан-ти-фа-шист-ско-го ко-ми-те-та. В мар-те 1996 го-да пи-са-тель при-знал-ся Кур-ба-то-ву: "Вы пра-вы, пи-сать, а до то-го ра-бо-тать с ма-те-ри-а-лом кни-ги "Об-ви-ня-ет-ся кровь" бы-ло тя-же-ло до слёз, до от-ча-я-ния. Толь-ко мысль о том, что не-воз-мож-но до-пу-с-тить вы-па-де-ния в "ста-ти-с-ти-ку", в ка-зён-ное пе-ре-чис-ле-ние имён лю-дей, ко-то-рые бы-ли пре-крас-ны, та-лант-ли-вы, - бы-ли, но ухо-дят в пу-с-то-ту, в без-раз-ли-чье, - толь-ко эта мысль за-го-ня-ла ме-ня вновь и вновь в под-валь-ные ком-на-ты Лу-бян-ки, к ста-рым ар-хив-ным то-мам, к кро-ви и стра-да-нию. Пер-вый ме-сяц был ис-тре-би-тель-но стра-шен. По-ра, ког-да чи-та-лись лжи-вые то-ма со сло-ва-ми вы-би-тых у рас-тер-зан-ных лю-дей "при-зна-ний", не-из-беж-ные вза-им-ные до-но-сы, весь этот ужас, - дол-го я до-би-рал-ся до тех то-мов, где не-сча-ст-ные сбро-си-ли с се-бя страх, ко-ле-ба-ния, са-мо-об-ма-ны. Те-перь я сча-ст-лив, что сде-лал эту ра-бо-ту, не ду-маю о ней, как о чём-то при-над-ле-жа-щем ли-те-ра-ту-ре ху-до-же-ст-вен-ной, - но ос-та-вить прав-ди-вые по-ка-за-ния бы-ло не-об-хо-ди-мо".
До-бав-лю, что к то-му вре-ме-ни, к вес-не 1996 го-да Бор-ща-гов-ский за-кон-чил ещё од-ну кни-гу - "Пу-с-то-те-лый мо-но-лит" о та-кой ду-той ли-те-ра-тур-ной фи-гу-ре, как Ана-то-лий Су-ров. Вме-с-те с "За-пи-с-ка-ми ба-лов-ня судь-бы" и "Об-ви-не-ни-ем кро-ви" эта вещь долж-на бы-ла со-ста-вить не-кую три-ло-гию, точ-нее - ис-по-ведь. Но как же пи-са-те-лю бы-ло обид-но, что "Пу-с-то-те-лый мо-но-лит" очень дол-го ни-кто не брал-ся пе-ча-тать. Взял эту кни-гу в 2001 го-ду толь-ко "Но-вый мир", да и там ре-дак-ция по-тре-бо-ва-ла весь-ма су-ще-ст-вен-ных со-кра-ще-ний.
Во-об-ще с пуб-ли-ка-ци-я-ми и по-ста-нов-ка-ми Бор-ща-гов-ско-му в пост-со-вет-ское вре-мя ка-та-ст-ро-фи-че-с-ки не вез-ло. В го-ду 1994-м он за-кон-чил пье-су "Ко-роль и шут", но её дол-го ста-вить ни-кто не брал-ся. То ли ре-жис-сё-ры по-преж-не-му опа-са-лись при-ка-сать-ся к об-ра-зу Ми-хо-эл-са, то ли они при-шли к вы-во-ду, что по-сле всех по-тря-се-ний Ми-хо-элс уже ус-та-рел. "Мы дав-но за-бы-ли, - со-кру-шал-ся уже в 1999 го-ду по-сле про-чте-ния пье-сы Кур-ба-тов, - что на-ше ис-кус-ст-во долж-но бы, как Ваш Ми-хо-элс, вы-хо-дить не на го-ло-са лжи и про-кля-тий, а на зов люб-ви и рас-ка-я-ния".
В те ли-хие 1990-е Бор-ща-гов-ский не раз пы-тал-ся вер-нуть-ся к ра-бо-те над ро-ма-ном о Рю-ти-не "Еди-нож-ды со-лгав". На-сколь-ко я знаю, в 1992 го-ду ру-ко-пись со-став-ля-ла уже 35 ли-с-тов. Но пи-са-тель не стал её да-же пе-ре-пе-ча-ты-вать. "Для кни-ги об этом ге-нии из При-ан-гар-ска, об этом по-ра-зи-тель-ном че-ло-ве-ке и тяж-ком вре-ме-ни сей-час нет ни из-да-те-лей, ни да-же - ду-ма-ет-ся мне - нет и чи-та-те-лей. По-до-жду сколь-ко смо-гу. По-тя-ну. Спу-с-тя год лег-че бу-дет бе-зо вся-кой по-ща-ды кром-сать и со-кра-щать, пе-ре-пи-сы-вать, до-во-дить до ума".
Уже в ап-ре-ле 1998 го-да Бор-ща-гов-ский пи-сал: "Я по-слал к чёр-ту ре-ши-тель-но всё, кро-ме ро-ма-на о Рю-ти-не. Тру-жусь, пе-ре-пе-ча-ты-ваю, со-кра-щаю, ки-да-юсь от на-деж-ды к пол-ней-ше-му не-ве-рию, но, ка-жет-ся, пе-ре-упрям-лю се-бя и всё до-ве-ду до кон-ца".
По-след-ней кни-гой пи-са-те-ля стал том его пе-ре-пи-с-ки с Ва-лен-ти-ном Кур-ба-то-вым. Под на-зва-ни-ем "Ухо-дя-щие ос-т-ро-ва" он вы-шел в 2005 го-ду в Ир-кут-ске.
Умер Бор-ща-гов-ский 5 мая 2006 го-да в Моск-ве. Не-за-дол-го до смер-ти он на-пи-сал: "Я с опу-с-то-ша-ю-щей си-лой чув-ст-вую и на-блю-даю своё вы-па-де-нье из вре-ме-ни (не из ве-ка ли?), ес-ли угод-но - ис-чер-пан-ность, по са-мо-му хо-ду жиз-ни, по её, так ска-зать, са-мо-дви-же-нию".
Вячеслав ОГРЫЗКО
www.litrossia.ru
31.07.2009
