Известная английская пословица гласит: "Грядущие события часто отбрасывают тени задолго до их свершения". Курсирование в тенях и сумерках грядущего – занятие, стало быть, вполне обыденное. Причём, не только для нас, но и для наших «партнёров». И стоит лишь провести детальную ретроспективу прошлым верованиям, их ярким озарениям и самым тёмным заблуждениям, чтобы найти движущую силу тем страстям и скорбям, кои обуревают нас сейчас.
На сегодня главная из них, проникнувшая внутрь до самых до отеческих глубин - упрямое противостояние с Западом. По какому поводу противостояние - уже неважно. Существенно, что там, где они всегда "за", мы наверняка "против". И наоборот. Причём, по всем вопросам без исключения: не только сугубо земным вопросам, меркантильным и склочным, но и - глобальным вопросам, неземным, вплоть до вселенских даже...
Например - в толковании самых великих и громких научных открытий, каковым, например, является знаменитая формула Эйнштейна, по ёмкости и красоте на голову превосходящая все прочие формулы мира: Е=mc2. Что в переводе с физико-математического означает: энергия (Е) эквивалентна массе (m), помноженной на квадрат скорости света (c).
Ровно 70 лет назад, в середине 1952 года, эта красивая математическая закономерность стала ареной ожесточённых идейно-классовых столкновений советской системы с империализмом. Поводом послужило подозрение советской официальной науки в измене материализму со стороны западной физики (в лице её крупнейших светил Эйнштейна, Бора, Гейзенберга и др.), истолковавшей формулу Эйнштейна в «идеалистически извращённом» виде. А именно: как узаконивание перехода материи в энергию и наоборот. То есть – провозглашение нестойкости материальных основ мироздания. Следовательно – зыбкости учения материализма в принципе. Что для пропитанной воинственным материализмом державы, коей являлся в то время СССР, было равнозначно объявлению войны.
Впрочем, войны вполне выдуманной, о которой не помышляли ни Эйнштейн, ни Бор, ни другие великие физики, толковавшие законы природы, исходя исключительно из объективных естественно-научных реалий, не загоняя их в рамки партийно-идеологических клише, изобилующие, скажем, в то время в нашей отечественной науке.
«Хорошо известно, - доносила до народных масс в середине 1952 года редакционная статья советского журнала «Успехи физических наук», - что подавляющее большинство зарубежных физиков связывает с законом Е=mc2 ложные, лишённые научного основания, утверждения о том, что якобы не только масса, являющаяся свойством материи, но вещество и вообще материя способны превращаться в энергию…» Нет нужды, продолжает журнал, приводить соответствующие цитаты, достаточно посмотреть относящиеся к данному вопросу работы Эйнштейна, Бора, Гейзенберга и других.
В качестве оппонентов «идейно-враждебной» западной физике с нашей стороны привлекались авторитеты масштаба Ломоносова, Энгельса, Ленина, Менделеева, Лебедева, Вавилова – словом, тоже весьма солидные фигуры, правда, не все в равной степени имеющие адекватные суждения о самых тонких и замысловатых физических сущностях. Зато, видимо, максимально энергично, по мысли советской научной бюрократии, отстаивающие материалистическое учение, как единственно верное.
Сражение за сохранность материи и запрет её обращения по «западному сценарию» в энергию, или во что-либо другое (сегодня, например, тем же Уилером серьёзно поставлен вопрос об информации, как первооснове всего – в том числе материи и энергии) приняло в ту пору в СССР довольно радикальные и жёсткие формы, пропитавшись достаточно воинственной и вполне непримиримой риторикой. Казалось, чиркни спичкой – и третья мировая из-за разности взглядов на прочтение всего лишь одной формулы из школьного учебника физики полыхнёт на планете Земля…
