«Ржавчина» - «программа против жуликов и воров, о тех, кто не достоин жить рядом с нами» http://www.kp.ru/radio/26574/3590250/
Версия с небольшими реакционными изменениями для конкретизации позиции сторон, где коррупция в школе рассматривает как конкретный пример проявления коррупции в России.
Владимир Ворсобин: У микрофона обозреватель «Комсомолки» Владимир Ворсобин. Скоро 1-е сентября. Мне это вообще волнительно. Я сильно волновался перед эфиром, потому что я сейчас один в двух ролях одновременно. Я - отец троих детей. При этом у меня есть педагогический стаж. 2 года я работал учителем в сельской школе. Поэтому этот праздник для меня вдвойне ценен. Но так как передача не такая уж и веселая, не такая уж и чувствительная к этим делам. Наоборот. Мы сейчас будем считать деньги. И будем считать, действительно ли в школах у нас много коррупции. Программа обязывает. Поэтому сегодня мы подумаем над такой темой, по которой у меня пока нет ответа. Как бороться с поборами в школах? И вообще надо ли бороться с этими поборами. Я так понимаю, что все мы родители. Послезавтра мы придем с детьми в школу. И уже через пару дней мы обнаружим, что нам нужно платить зато, за это: за ремонт, за новые занавески, Бог знает еще за что. Что это – необходимость ситуации в школе, нам нужно всем скидываться? Мы попробуем ответить на этот вопрос с президентом Центра экономической политики и бизнеса, доктором экономических наук, профессором Еленой Евгеньевной Румянцевой. Здравствуйте, Елена Евгеньевна.
Владимир Ворсобин: Вы, кроме всего прочего, еще и сделали доклад на эту тему. У Вас работы, именно связанные с коррупцией в школах. Наши телефоны: 8-800-200-97-02. Я и предлагаю, даже прошу поделиться дорогих родителей со своими рецептами. Что делать, если за ребенка требуют заплатить. И стоит ли бороться или наоборот просто платить. Звоните. И первый вопрос: у нас в школе есть коррупция вообще?
Елена Румянцева: У нас в школе есть коррупция. Она присутствует как факт, во-первых, в трудах ЮНЕСКО с 2001 года. И ЮНЕСКО об этом говорит. Никто эту информацию не опротестовывает. Она присутствует в курсах по противодействию коррупции во многих ВУЗах России. Но она политически не признается. И школы эту тему отторгают. В то же время, если мы посмотрим, – сейчас каждая школа имеет сайт. То некоторые школы тоже возбуждают эту тему. И они говорят: вот у нас в школе есть не антикоррупционный комитет, но применяются такие-то меры противодействия коррупции, приходите к нам – вот к такому-то лицу обращайтесь. А некоторые противодействуют противодействию коррупции и отторгают все, что связано с этим словом. И этого надо бояться. Это тоже – непротиводействие коррупции, или коррупция.
Владимир Ворсобин: А давайте все-таки определимся с этим словом. Что означает коррупция в школе? Я приведу небольшую справочку. Только в Москве каждая семья, у которой ребенок ходит в школу, в среднем неофициально платит школе от 20 до 30 тысяч рублей в год. Всего в Москве набирается таким образом 20-30 миллиардов рублей. Это при всем при том, что из бюджета города (мы сейчас только о Москве говорим, я предупреждаю) выделяется 180 тысяч рублей на одного - на каждого ученика. То есть собственно в школы стекаются громадные деньги. И от родителей и от казны. Так что такое коррупция? Если учительница говорит, что надо отремонтировать класс, то это - коррупция?
Елена Румянцева: Учительница должна опираться в правовом государстве (и это мы учим в курсе обществознания в школе и сдаем ЕГЭ на основе именно этой информации) на нормы права. Она должна представить приказ директора, предположим, или нормы закона, постановления органа управления, правительства. Но если это все звучит только в устном порядке, то это – прямое нарушение. Можно сказать даже, мошенничество.
Владимир Ворсобин: Почему? Эти деньги могут уйти не по закону?
Елена Румянцева: Школы их этого вышли. Мы не можем покрасить все школы в черный цвет. Были разные периоды. Были периоды, когда платили очень маленькие зарплаты и было недофинансирование. Сейчас ситуация изменилась.
Владимир Ворсобин: А привычка осталась. Сейчас ситуация изменилась, деньги пришли. А привычки прежние.
Елена Румянцева: Да. Но не по всем школам одинаковая ситуация. Мы знаем, что по регионам у нас высочайшая дифференциация. По школам тоже дифференциация. Но и мы знаем также о мерах, которые применял один из директоров московских школ – господин Петров, который среднюю заработную плату по документам выплачивал 119 тысяч, а фактически платил, в руках оставлял 40 тысяч. Остальное клал себе в карман.
Владимир Ворсобин: То есть он учителей поставил на уровень дворников из африканских стран.
Елена Румянцева: И получается, что коррупция ничтожит сам труд учителей. И это – произвол администрации. Петрова поймали «за руку», но он не понес какое-то существенное наказание.
Владимир Ворсобин: Виктор, слушаем Вас. Здравствуйте.
Виктор: Здравствуйте. Я хотел бы сказать, что коррупция в школе – это отражение всех процессов, которые происходят в обществе. В общем и целом (я сам учился 50 лет назад примерно), тогда практически ее не было. По моим понятиям. Коррупция в школе – потом она стала развиваться каким образом? Начиналась с учителей иностранного языка (почему-то они первыми были). Они предлагали свои репетиторские услуги. И постепенно это развивалось. Родители, которые раньше, грубо говоря, могли «послать» учителей, сейчас настолько смотрят учителям в рот: всякие эти контурные карты, тетради именно по этому предмету… Раньше была общая тетрадь…
Владимир Ворсобин: Понятно: если ты не заплатишь за репетиторство, то твой ребенок очень легко может получить тройку или неудовлетворительную оценку. Продолжаем тему коррупции в школе. Действительно, это коррупция или выход из положения. Елена Румянцева – редкий специалист, я бы даже сказал, по этому тонкому вопросу. Продолжаем наш разговор по поводу гипотетической ситуации, когда учитель просит у родителей отремонтировать класс. По новому 273-му закону, который был принят 1 сентября 2013 г., администрации школ не могут брать дополнительную плату с родителей на нужды учебного учреждения. Школы не имеют права, сейчас цитирую, «брать деньги на ремонт, учебники, покупку мебели, замену окон, дверей, благоустройство территории, приобретение музыкальных инструментов и спортинвентаря, покупку компьютеров, других наглядных пособий, включая игры и игрушки, на оплату труда уборщицы, а также на занятия, которые предусмотрены федеральными стандартами…». Елена Евгеньевна, но все-таки, если класс не отремонтирован и у школы не хватает на это денег, это, действительно, какая-то коррупционная история, что кто-то недоплачивает деньги и берет их в карман, при этом вынуждая платить родителей, или это – объективный порядок вещей. Ну, так вот получилось у нас с финансированием образования.
Елена Румянцева: Здесь два аспекта могут быть – либо недофинансирование, поскольку все школы тоже неравномерно финансируются, либо администрация упустила этот момент. Могли, например, покрасить масляной краской стены, сделать какие-то недорогие ремонтные работы на 1-м этаже для закрытия вопроса. А на остальное махнуть рукой. Элемент халатности. Но я хотела бы подчеркнуть еще и позицию, которая не обсуждается почти никак в России, пропагандируется Всемирным банком с 2010 года. Это – о неприметной «тихой коррупции», когда учреждение, в т.ч. бюджетное учреждение, проедает финансирование, а эффекта нет.
Владимир Ворсобин: Это просто неэффективное управление…
Елена Румянцева: Это – неэффективное управление, но это – «тихая коррупция» называется. У нас этот аспект вообще никак не поднимается и не обсуждается.
Владимир Ворсобин: А куда деньги уходят?
Елена Румянцева: Это вот, например, бюджеты муниципалитетов. Какой эффект от муниципалитетов? То же самое – мы не обсуждаем, сколько идет финансирования на ученика? Получает ли он адекватную образовательную услугу или нет? Он подготовлен к ЕГЭ или нет? Вообще, последние заявления, идеологически поддерживающие коррупцию, что ученики вне школы должны заниматься подготовкой ЕГЭ за свой счет. А зачем тогда они будут ходить в школу? В армию 11 лет? Я к этому пожестче отношусь, хотя это - многофакторный процесс. У меня тоже двое детей. И я 11 лет сопровождала своего сына в обучении в школе.
Владимир Ворсобин: Сколько платите?
Елена Румянцева: Вот мою дочь – медалистку после 9 класса – ее подготовила к ГИА по всем правилам школа. И я в восторге.
Владимир Ворсобин: Что такое ГИА – мы договаривались, что Вы будете расшифровывать.
Елена Румянцева: Это государственный экзамен после 9-го класса, когда ребенок потом определяется: либо он идет в колледж, либо он планирует идти в институт, и поэтому он пишет заявление, что будет готовиться к ЕГЭ, поступать в 10-й класс. Я счастлива, что такое случилось. Потому что по сыну неопределенность была огромная. Было шараханье моих мозгов, что сын не получит аттестат, потому что у нас ослабленное здоровье и в этом обучении постоянно меняются механизмы, любой негативный внешний фактор может сыграть для нас серьезную негативную роль. Например, кардинальная смена типов заданий, как это было при сдаче ГИА для как бы щадящей формы сдачи (на самом деле, оказалось более сложной, но это был эксперимент) – не зависящий от нашей систематизированной, усердной подготовки в школе фактор. И не то, что игра без правил. Но мы учились на дому и сдавали ЕГЭ на дому в этом году. Со следующего года эта система отменена, будет другой замещаться. И все нюансы я уточняла путем направления в Рособрнадзор, Минобрнауки РФ семи писем. Мне это стоило не здоровья, но переживаний, существенных психологических стрессов.
Владимир Ворсобин: Вы подозреваете, что здесь тоже есть какие-то злоупотребления?
Елена Румянцева: Я подозреваю, что есть неурядицы, где-то и коррупционные нарушения. Просто хочу упредить неверные комментарии. Моя позиция по ситуациям с коррупцией довольно жесткая в сравнении с другими более незрелыми в правовом плане вариантами поведения, например, словесными выражениями своего недовольства. Но эта позиция - обычная для европейского и американского менталитета. Я считаю, что надо обращаться и прокуратуру и в другие инстанции, как в случае с Петровым, когда захлестывает. Но в то же время хотелось бы не уронить школы, где учились мои дети. С ними у меня как у родителя – плодотворная работа. Мы совместно искали решение многих проблем, включая конфликты сторон.
Владимир Ворсобин: Да, Петров – это как раз директор школы № 1317, который недоплачивал учителям. Владимир, слушаю Вас. Здравствуйте.
Владимир: Здравствуйте. Извините, пожалуйста. Все это происходит из-за существующего бардака в России. Комментарии Бархатова, что верховенство власти в Российской Федерации принадлежит церкви…
Владимир Ворсобин: Прошу прощения, давайте не уходить от темы.
Владимир: Откуда идет коррупция?
Владимир Ворсобин: Откуда?
Владимир: Все грехи «Единой России» будут списаны на церковь.
Владимир Ворсобин: Спасибо. Давайте не уходить на «Единую Россию» и церковь. Давайте все же говорить о конкретных школьных проблемах.
Елена Румянцева: Можно мне тоже, не роняя школьников и учителей, подчеркнуть вопрос об уровнях коррупции. Слушатели правы, что надо находить главное звено. И различать идеологический фронт работы с популяризацией каких-то идей – иногда отсталых и мелких. А главная, по Всемирному банку, это – политическая коррупция. Она родоначальник. Вот Петров – он имел ресурс (политический). Он один управлял всеми этими звеньями для личного обогащения. И страдали все уровни – и исполнительский, и школьники.
Владимир Ворсобин: А у нас же учителя очень чинопочитаемые люди. Они всегда «берут под козырек». Это как раз вертикаль власти, которая в школах действует.
Елена Румянцева: Плюс – огромное конкурентное поле. Потому что у нас больше 100 ВУЗов (треть всех выпускников ) готовит педагогов, которых потом не берут в школу, потому что каждый год не могут обновлять кадры.
Владимир Ворсобин: А там держатся за свои места. Юлиана, слушаю Вас. Здравствуйте.
Юлиана: Здравствуйте. Я звоню из Калининграда. Моя дочь учится в 19-й школе. Почему с нас берут деньги на нужды класса. Мы платим каждый месяц за охрану и прочее. Постоянно. И ремонт в том числе. Это – бешеные деньги. Вот мне интересно – за что все это берется и на каком основании?
Владимир Ворсобин: Попробуем еще раз ответить.
Елена Румянцева: Это – вопросы правового поля. И незрелость родителей и определенная позиция самой школы. Я уже говорила, что какие-то школы борются сами с обманами учеников школ и их семей, с нарушениями норм права. И то, что может быть, в случае разбирательств, отставка администрации, конкретного учителя, не спасет от ущерба – собранные деньги-то родителей уже потратят. Поэтому надо реагировать мгновенно – в каждой такой конкретной ситуации. Вы не следите за заявлениями министров. Министр Дмитрий Ливанов в 2014 г. с целью ориентирования массового сознания в нужное русло сказал: «смотрите внимательно, ПОБОРЫ ЗАПРЕЩЕНЫ. Организована горячая линия Минобранауки. Пожалуйста, обращайтесь».
Владимир Ворсобин: С другой стороны, наш премьер Медведев на вопрос дагестанского учителя сказал о заработке вне школы. То есть о репетиторстве? Давайте и обсудим, что такое репетиторство. Имеют ли право на репетиторство наши учителя, предоставляя бесплатно пакет услуг, предоставлять еще и платный? Мне как бывшему педагогу было бы совестно так поступать, понимая, что мне сейчас легко, т.к. я в школе не работаю. Если учитель предоставляет платные услуги – за деньги вне школы преподает ученикам, а за тем ставит отметки – хорошие тем ,кто платит, плохие тем кто не заплатит, ученикам из бедных семей. Может, так действует на подсознательном уровне. Явный конфликт интересов. Что это, как не коррупция, или же это переход в нормальную частную школу, когда понятно, что у нас образование все равно небесплатное, и, может быть, мы переходим на те самые цивилизованные рельсы, которые сейчас есть в Европе, и просто мы платим за качественно оказанную услугу.
Елена Румянцева: Вы сказали очень точно – это мы не связываем в данном случае с политической коррупцией. Мы говорим о конкретном ненормативном поведении, которое было распространено несколько лет. Сейчас к этому добавляется много дополнительных тем, связанных с подготовками к ЕГЭ и вариативностью программ обучения. То есть каждый учитель сам определяет свою программу обучения учеников, – может быть, вместе со школой, а, может, быть индивидуально и, по сути, при плохом качестве работы, реально может навязать свою нежизнеспособную программу подготовки к ЕГЭ детям, которая будет, например, только на 20% отвечать требованиям ЕГЭ. У нас проблемы сейчас гораздо шире и круче, что ТРЕБОВАНИЯ ЕГЭ и для сельских школ, и для Дагестана, и для Москвы, всех российских регионов единые для всех школьников, без учета их ресурса здоровья, а каждый учитель по сегодняшней системе государственного обучения подбирает под себя учебные программы, и он может использовать экономный режим и фактически обманывать родителей и учеников.
Владимир Ворсобин: То есть другими словами, он может использовать достаточно простую программу
Елена Румянцева: щадящую для себя
Владимир Ворсобин: щадящую, консервативную, можно много слов найти
Елена Румянцева: и это будет соответствовать пока нормам права
Владимир Ворсобин: да, а более сложную, творческую, более эффективную он предложит только за деньги.
Елена Румянцева: Поэтому мы сейчас намечаем шаги всем обществом, потому что мы пока к противодействию коррупции не подготовлены. И это тоже проблема. Но в том, что Вы сказали, я полагаю, что надо давать такие оценки. Этот учитель отступает. Он не выполняет как следует (при современных требованиях, диктуемых не только ученикам, но и учителям государственными итоговыми аттестациями, где нам всем публично разъяснено, что тут нет никаких скрытых угроз для учащихся, чьими интересами должны в соответствии с международными и российскими нормами права руководствоваться органы управления и учреждения образования – спрашивают то, чему учат в школе 11 лет, а не за рамками, нет вседозволенности при формулировке заданий) свою основную работу, получая зарплату, но и не освобождает свое место для ежегодно поступающих на рынок труда педагогов, возможно, обученных уже по новым требованиям. Он – недобросовестный. И он обманывает и родителей, и учеников. И администрацию. Поэтому в данном конкретном случае он должен освобождать это место. Или родитель, если круговой порукой связаны такие учителя с администрацией школы, должен перейти к другому педагогу.
Владимир Ворсобин: Ой, как мне не терпится спросить. Что же получается, что наш премьер-министр нашей страны предложил учителям заниматься мошенничеством? Он говорит – идите в репетиторы, что Вы, зарабатывайте деньги.
Елена Румянцева: Официальные. Никто не мешает заниматься платными образовательными услугами без нажимов, без скандалов с использованием своего служебного положения. Мы, поступая в ту или иную школу, как трудоустройство, мы знакомимся уже на сайте с открытыми правилами.
Владимир Ворсобин: Какая разница, все равно надо платить?
Елена Румянцева: Нет, мы заранее будем знать, что в данной конкретной школе надо рассчитывать на такой-то бюджет, чтобы вступать с ней в правоотношения. У нас есть выбор школы пока. Если в школе Петрова ежемесячные взносы составляли 7,5 тыс.руб., и он по лицу родителя определял кому-то дополнительный взнос миллион, кому-то еще сколько-то… Это – негласные правила .
Владимир Ворсобин: А, в этом смысле. Но все равно, как мне кажется, неэтично, если я, предположим, преподаватель русского языка и литературы, пусть на сайте школы написано, что я имею право вести платные занятия. Но стран – я даю какой-то минимум знаний на бесплатных уроках и веду тот же самый предмет и платно. И всегда у таких учителей будет желание привлечь учеников на платной основе.
Елена Румянцева: И это нелегально. Это – теневая экономика.
Владимир Ворсобин: Даже если она формально прописана хорошо, формально разрешена.
Елена Румянцева: Здесь вот есть пограничные зоны, которые требуют обсуждения и, я думаю, обсуждения с прокуратурой.
Владимир Ворсобин: Петр Сергеевич, здравствуйте. Вы в эфире
Петр Сергеевич: Добрый день. Я вот считал до сегодняшнего дня, что у нас учебники бесплатные. Сегодня приехал к дочери (школа № 18 в г. Химки). Родительский комитет срочно собирает по 3 тыс.руб. для пятиклассника на учебники.
Елена Румянцева: Было официальное разъяснение прокуратуры, что все школы обеспечены государственным финансированием на учебники, они отчитываются за покупку учебников. Полностью учебниками укомплектованы все школы в России, поэтому любая школа должна выдавать эти комплекты учебников бесплатно. И даже ВУЗы сейчас выдают бесплатные учебники для обучения.
Владимир Ворсобин: А что это значит. В Химках что происходит? Почему учебники платные?
Елена Румянцева: Здесь есть нюанс. Опять-таки я думаю, что этот сбор денег граничит с нарушениями норм права. Ситуация требует уточнения. Вы можете попросить разъяснение Минобрнауки по горячей линии для родителей. В принципе, есть и другой нюанс. То, что у нас проблема в России - учебники из школьных библиотек не готовят к ЕГЭ. По ним нельзя подготовить к ЕГЭ (по многим предметам) – выйти на соблюдение государственных требований качества образовательной деятельности как совместной работы учеников школ с учителями.
Владимир Ворсобин: Да уж.
Елена Румянцева: В этой ситуации – для учеников выпускных классов – можно только ценить дорогостоящего по его ценности педагога, который в школе в рамках выполнения своих основных должностных обязанностей готовит к ЕГЭ, за то, что он рекомендует точный подбор учебных материалов, которые удовлетворяют требованиям государственного контроля качества знаний школьников и систем передачи их через школы. В этих случаях мы только рады этим подсказкам, если 100,200, 300 рублей будут полезны детям.
Владимир Ворсобин: Вообще-то, это тоже незаконно. Но есть речь касается подготовки к ЕГЭ, то ..
Елена Румянцева: Это Россия такая – ЕГЭ требует больше, чем дают многие учебники из школьных библиотек.
Владимир Ворсобин: Здравствуйте, Андрей. Слушаю Вас.
Андрей: Здравствуйте. Я хотел коснуться нескольких вопросов. В коррупции надо четко разделять учитель и администратор. Если хотите, я Вам расскажу, откуда идет эта коррупция. Поверьте, я знаю это из первых рук.
Владимир Ворсобин: Давайте. Только 30 секунд. У нас мало времени.
Андрей: Я постараюсь уложиться. Есть такое понятие «бюджетная экономия» на школах, за которую администрация получает премиальные. Это очень серьезные деньги. За счет чего – за счет ремонта и т.д. и т.д. Но учитель, у кого в классе обшарпанные стены, он за это получит выговор, а не администрация. И по поводу занятий частных за деньги. Понимаете, в классе общеобразовательном сидят там 25 детей, которые выберут абсолютно разные предметы для сдачи ЕГЭ. И учитель готовит их сегодня только до уровня ЕГЭ. А тот, кто хочет получить более глубокие знания, если он определился со своим дальнейшим выбором, то если это нормальный учитель, я сразу подчеркиваю, нормальный, он дает каждому для того, чтобы сдали ЕГЭ. Но поверьте мне, придя в институт, поступив даже с Вашим ЕГЭ, Вы вылетите с первого курса, если у Вас будут знания исключительно в рамках ЕГЭ, а не более глубокие.
Владимир Ворсобин: Спасибо. Вы согласны с этим?
Елена Румянцева: Я хотела бы дополнить, что вот эта культура противодействия коррупции в России очень низкая. Поэтому у нас размазаны все эти нормы противодействия коррупции на деле. Школа никого не увольняет за коррупцию, кроме таких кричащих скандалов, как дома стоимостью 20 миллионов долларов , построенные на теневые доходы. И то вопрос с отбыванием наказаний провис. А вот эта книга «Коррумпированные школы, коррумпированные университеты» давно размещена в открытом доступе.
Владимир Ворсобин: Это Ваша книга?
Елена Румянцева: Нет, это книга представителей ЮНЕСКО, которые перевели ее на русский язык, с 2006 г. выступают по университетам, по ВУЗам и пропагандирую международную культуру успешной борьбы с коррупцией – стран-победителей коррупции. Они призывают не щадить эту тему неэффективной и убыточной для всего общества работы коррупционеров и в детальном виде представляют все нарушения. Когда ясно, где нарушения, ясно, как им противодействовать.
Владимир Ворсобин: Не будем щадить. Последнюю часть нашей передачи мы посвятим итогам и, главное, конечно, советам, что делать родителю, если просят заплатить за ремонт и прочее, не хочется называть это грубым словом «вымогают». Рекомендуют, чтобы ребенок пошел вот на такие платные занятия у того же учителя русского или математики. Вот я такой родитель. Что мне делать?
Елена Румянцева: Здесь нужно не забывать о нашей ментальной установке. То есть коррупционное поведение нарушает нормы права, ненормативное поведение, в котором ребенок – объект либо соблюдения этических норм по отношению к нему, либо в дальнейшем насилия над ним, нарушений, влияющих на его здоровье и психику. Это – злободневная тема. Здесь первое – не надо забывать, опираясь на разъяснения международных организаций для всех стран мира, включая Россию, что любая коррупция в любой области ведет к ОБНИЩАНИЮ ВЗАИМОДЕЙСТВУЮЩИХ С НЕЙ ГРАЖДАН.
Владимир Ворсобин: Все понимаю. Что делать мне?
Елена Румянцева: Если человек на своем ментальном уровне это понимает, то у него вымогают, просят денег из кармана, то его ребенок недополучит других благ – будет хуже питаться, одеваться, отдыхать, а другой уедет за счет этих теневых денег уже не на «Жигулях», положит себе миллион в карман или миллиард.
Владимир Ворсобин: И?
Елена Румянцева: Далее – бороться абстрактно с коррупцией – бессмысленно, нужно разговаривать по конкретным ситуациям. Я называю коррупционеров бандитами, как генеральный прокурор Юрий Чайка говорит, что они – «беловоротничковая преступность», по которой должен проводиться основной удар, той, которая работает с документами и устно требует денег на свои личные нужды. Если совсем непроходимая зона бедствия, где школа опирается на родителей, которые поддерживают все, что скажет власть, и происходит из-за непонимания как бы борьба между родителями, при этом нарушений в школе очень много, надо переводить в другую школу, где мир в ее деятельности. И у меня много знакомых, очень подготовленных по многим вопросам, кто не платил и не хотел разбирать нарушения, а шел именно таким путем.
Владимир Ворсобин: Уходили в школы, где нет поборов.
Елена Румянцева: Именно, т.к. школы разнятся. Второе – задавать вопросы по горячей линии Минобрнауки, раз уж сейчас в стране происходит так много перемен в сфере образовательной деятельности. Горячая линия для родителей.
Владимир Ворсобин: В Яндексе или любой другой поисковой системе можно легко найти адрес этой горячей линии.
Елена Румянцева: Она на сайте Минобрнауки. Не надо жаловаться. Жалобщиков преследуют, не любят. Задайте вопрос – можно нам помогать школе? Это правильно, этично?
Владимир Ворсобин: Евгений, слушаю Вас. Здравствуйте.
Евгений: У меня ребенок во второй класс пойдет. С коррупцией также мы сталкиваем. Я считаю, что коррупцию не искоренить, как и бандитизм. Найдутся все равно другие, которые будут брать. Но с ней должны бороться. Бороться как бы своим ребенком я не хочу. Но нужно мне это делать, потому что если я не буду этого делать, мне сядут на шею. Правильно Вы сказали: тут много рычагов, которые можно использовать. Где-то уступить. Но чтоб тебе не сели на шею. И власть должна бороться. Все должны бороться.
Владимир Ворсобин: Понятно. Владимир, слушаю Вас.
Владимир: Здравствуйте. Вы где видели пенсионера, бывшего учителя богатого. Учителя – святые люди. Они учатся, а потом работают забесплатно. Учителя не виноваты ни в чем в школах. Если виноватые есть, то это – директор, завуч, скорее всего, которые заставляют учителей что-то сделать для школы. Может, и неправильно. Не знаю. Но учителя не могут быть коррупционерами вообще. Они бесплатно работают.
Елена Румянцева: И мы, родители, с огромным уважением относимся к учительскому труду, когда есть результат, когда солидарная ответственность школы и семьи по ЕГЭ, например. Но в образовательной сфере привлекаются в денежную сферу случайные люди, которые пришли даже без педагогического образования сюда работать. И они гнетут эту сферу денег. Исправлять таких испорченных этически бессмысленно. Их надо увольнять. Россия пока к этому не пришла.
Владимир Ворсобин: Вопрос по СМС-порталу. В Московской области нарушено право выбора школы для ребенка. Узаконенный беспредел. Что нам делать? Пишет Ольга.
Елена Румянцева: Чтобы понять, что происходит в той или иной ситуации, главное – вести себя разумно и подготовлено к негативным решениям, не возмущаться, а разбираться. В Южной Корее государственные чиновники называют людей, жалующихся на коррупцию, выявляющих ее, «лающими собачками». В данном случае надо получить сначала разъяснение, почему ребенка в школу не берут – мотивированный отказ и желательно письменный. Но если в школе нет мест, то тоже такое может быть.
Владимир Ворсобин: Нелли Петровна, слушаем Вас. Здравствуйте.
Нелли Петровна: Я была на собрании у своей внучки, не буду говорить школу, мне даже стыдно об этом говорить. Учительница четко и ясно сказала: «Если мы не соберем деньги и не отправим в Департамент образования, нам ничего не дадут на ремонт школы». И мы сбросились на эти цели. При этом моя дочь работает учителем.
Елена Румянцева: Интересно, что виртуозы-коррупионеры все время разные схемы разрабатывают и применяют на устных заявлениях. Во-первых, надо записывать эти ненормативные и запущенные ситуации или на видео, или на диктофон, чтобы оставались какие-то подтверждения просьб.
Владимир Ворсобин: У моего ребенка тоже требуют и тоже на ремонт класса.
Елена Румянцева: А, во-вторых, департамент образования может об этом факте коррупции как незаконного сбора денег, получается, для подкупа чиновников и не знать. В первый раз о такой работе с родителями, поводе собрать деньги узнала. Скандалы на том, что люди – алчные. И они любой ценой хотят обирать часть населения. Извините за настойчивое употребление лексики, относящейся к характеристикам преступной деятельности. Для четкости отделения черного от белого, а не видения всего в многочисленных оттенках серого.
Владимир Ворсобин: Владимир, слушаем Вас. Здравствуйте.
Владимир: Коррупцию в школе победить легко. Расстреляйте 10 директоров школ, уличенных во взятках. И я Вас уверяю, что больше ни один директор не захочет брать взятку.
Владимир Ворсобин: Понятно. Спасибо. В моей программе слово «расстрел» очень популярно в устах наших слушателей. Они видят в этом панацею.
Елена Румянцева: Расстрел как наказание за доказанное преступление в ряду других менее жестоких наказаний возможен там, где он законодательно предусмотрен. В России он невозможен. Сейчас выходит мой учебник по противодействию коррупции, и в нем есть как раз меры по противодействию коррупции в разных странах. Расстреливают за коррупционные преступления в Китае, который характеризуется высокими показателями утечек именно коррупционного капитала. Т.е. главные коррупционеры выживают, избегая такого страшного наказания, и пользуется своими капиталами, нажитыми незаконным путем. Наверно, можно так посмотреть более внимательно на эти два факта – расстрел и незаконный вывоз теневого капитала. Смертная казнь не сыграла чистящей роли в Китае.
Владимир Ворсобин: Елена Евгеньевна, вот я так полагаю. Денег у государства не хватает, поэтому государство предлагает перейти учителям на подножный корм. Поэтому бороться с коррупцией в школах для государства неинтересно. Перекрывать последний кислород учителю государство не хочет. Мы находимся в тупике. Это замкнутый круг. Как Вы думаете, борьба с коррупцией не может ли в этом случае подорвать последние силы нашего образования и не стоит ли просто оставить все как есть?
Елена Румянцева: А мне наоборот кажется, что эту тему надо обсуждать, потому что ситуация с материальным обеспечением заработной платой учителей постоянно меняется. И в Москве она настолько благополучной определенный период была, что учителя зарабатывали больше, чем средняя заработная плата по Москве, больше, чем профессора в ВУЗах.
Владимир Ворсобин: Но в Москве вообще бешеные зарплаты по сравнению с Дагестаном, допустим.
Елена Румянцева: Мы что пресмыкаться должны перед учителями, которые как боги по своему обеспечению. И здесь нелегитимны все разговоры о том, что беднеющая во время обучения детей в школах что-то еще доплачивала.
Владимир Ворсобин: Подождите, ну какие боги. Мы же сейчас говорим не только о Москве. В регионах, я Вас уверяю, учителя получают очень немного.
Елена Румянцева: А в регионах, говорят, люди чутче. Поэтому их берут в Москву.
Владимир Ворсобин: Да-да, учителя бегут в Москву за деньгами, и здесь происходят коррупционные деяния. Но все же наша программа выходит на всю страну. Мы не можем говорить только о ситуации в Москве.
Елена Румянцева: Мы не хотим ориентировать население, слушателей на то, что коррупция непобедима, ориентируем на то, что это - безнравие, что это – бандитизм. Школы дифференцированы по передаче знаний школьникам, управление ими зависит от людей. Называется конкретный учитель – с ним давайте и разбираться, с прецедентом.
Владимир Ворсобин: То есть в Москве есть школы, где коррупции нет.
Елена Румянцева: Да, учите детей английскому языку у другого учителя, формирующего навыки самообразования, преподающего по более эффективным методикам, более жизнеспособного для взаимодействия с семьей. В Москве есть школы, где нет коррупции, и я лично знаю честных педагогов, соблюдающих нормы права и этики. И директоров школ, соблюдающих нормы права. К ним нет претензий ни у одной из сторон образовательного многостороннего процесса. А коррупционеры – «беловоротничковая мафия» - очень любезны и все вежливы, только закрыты для проверки легитимности их деятельности и аудитов нарушений.
Владимир Ворсобин: Спасибо, Елена Евгеньевна, за участие в нашей передаче.
