Отмечать юбилеи Ростислав Плятт не любил. А если и отмечал, то просил обойтись без подношений и пафоса. С легкой руки Плятта в Центральном Доме актера появился новый жанр актерских капустников - "Антиюбилей". На пригласительных билетах красовалась фотография: народный артист СССР Ростислав Плятт почти "лицом в салате" - зависший над тарелкой с оливье...
"Я не люблю штампы"
За кулисами Плятт часто шутил, обожал остроумные розыгрыши. А незадолго до смерти написал в своих мемуарах:
"Никто не может лишить меня права существовать в оптимистическом ключе. Но если вы ощутите некоторую горечь, поймите ее правильно: я страстно не люблю штампы".
В самом деле, Плятт никогда не повторялся. В каждой новой роли он был другим. Казалось, он может сыграть все - от трагедии до фарса. От Скалозуба в "Горе от ума" до завхоза Бубенцова в фильме "Весна". Впрочем, этот успех не всегда давался ему легко: артист очень зависел от мнения своих коллег.
- В 1975 году я ставил спектакль по пьесе Азерникова "Возможны варианты", - говорит художественный руководитель Театра Моссовета Павел Хомский, - где Ростислав Плятт играл роль Постоянно Действующего Персонажа (ПДП). Начинался спектакль с небольшой кинозарисовки: на экране демонстрируются районы Москвы, Плятт едет в метро, ему оборвали пуговицы, он идет через сад "Аквариум", подходит к театру... На этом эпизоде кино останавливалось, и на сцене появлялся Плятт. И вот когда мы репетировали, мне ужасно нравилось, как он играет. Большого опыта общения у меня с ним еще не было. Но я удивлялся, что на каждую репетицию Ростислав Янович приходит подготовленным, играет своего героя с особой иронией. И вдруг я замечаю, что настроение у Плятта портится. Несколько дней спустя ко мне подошла актриса Сошальская и говорит: "Паша, вы видите, что Слава нервничает?" Я говорю: "Вижу, но не понимаю, в чем причина: то ли ему пьеса разонравилась, то ли жена болеет". - "Нет, он нервничает, потому что вы ему не делаете замечаний". И с этими словами я ушел домой, не спал полночи - долго искал повод "придраться" к любимому артисту. На следующий день Плятт снова репетировал блестяще, но я осмелел и сказал: "Ростислав Янович, мне кажется, вот в этом месте у нас с мизансценой нехорошо, надо как-то иначе". Он сразу же оживился и говорит: "Давайте, попробуем". Я ответил, что сегодня пробовать не будем, но завтра что-нибудь решим. И вот дома я изобретал какие-то варианты, чтобы не ударить перед Пляттом в грязь лицом. Хотя особенной надобности в смене мизансцены не было, Но Сошальская оказалась права: у Плятта и правда поднялось настроение, в тот же день он стал вспоминать байки и анекдоты.
"Он эстет, а я хулиган"
Артист Евгений Стеблов в 1969 году поступил в труппу Театра Моссовета именно потому, что здесь в ту пору играл Плятт, а компанию Плятту составляли Фаина Раневская, Вера Марецкая, Любовь Орлова, Георгий Жженов и многие другие.
- Когда я только пришел в театр, Плятт стал обращаться ко мне (относительно молодому человеку) за советом, - говорит Евгений Стеблов. - Он не мог иначе, он отовсюду советов ждал. Очень часто он был моим сценическим отцом, как, например, в "Братьях Карамазовых". Иногда мы с ним были приятелями по ролевым функциям, как, например, в спектакле "Миллион за улыбку" Софронова. Ростислав Янович, конечно, был уникальный артист, уникальная личность. Очень интеллигентный человек, с одной стороны. Очень позитивный человек по своему внутреннему содержанию. В Алма-Ате во время гастролей мы гуляли с ним по городу и чего-то вдруг заговорили о Завадском. Ростислав Янович мне сказал: "Понимаете, Женя, я ученик Завадского, хотя он ненамного меня старше. Но честно сказать, ничего общего между нами нет. Потому что он эстет, а я хулиган".
Плятт и в самом деле обожал похулиганить, что подтверждает и Павел Хомский:
- Ростислав Янович рассказывал мне, как в конце 1930-х годов он на спор голый купался под стенами Кремля. Вы можете себе представить, как это было опасно в ту пору?! Его, конечно же, арестовала милиция, было заведено дело. Но поскольку в это время фильм "Подкидыш" уже вышел на экраны и Плятт стал популярным артистом, то его из милиции выпустили, но исключили из профсоюза. Как ни странно, это не отбило у него желания хулиганить в дальнейшем. Например, в 1974 году во время гастролей мы собрались на читку пьесы у Плятта в номере. Было очень жарко, поэтому он встречал нас, завернувшись в белую простыню, но почему-то с пыжиковой шапкой на голове, которую ему подарили на концерте. А еще он часто соревновался с Никулиным, поскольку жил с ним в одном доме на Малой Бронной. Я знаю, что однажды Плятт, возвращаясь со спектакля, увидел, что машина Никулина очень грязная. И он пальцем на ней написал: "Помой машину, дурак". В 2 часа ночи в квартире Плятта раздался телефонный звонок. Плятт взял трубку, в ней - голос Никулина: "Машину помыл, сам дурак".
В дверь позвонили артисты МХАТа
Ростислав Плятт родился в Ростове-на-Дону в семье юриста. Правда, прожил там всего лишь год. Вскоре его отец по совету врачей перевез семью в Кисловодск, поскольку мама Ростислава Плятта страдала болезнью легких. А когда она умерла, Ростислав с отцом переехали в Москву. Будущий артист был еще совсем юным, ему едва исполнилось 9 лет, однако он крепко запомнил Шаляпина в роли Мефистофеля.
К 16 годам он окончательно заболел театром, собирал рецензии и программки, ежедневно пытался протиснуться без билета во МХАТ. Однажды в своей квартире юный Плятт открыл дверь и не поверил глазам: на пороге стояли артисты его любимого театра.
Оказывается, они пришли к отцу просить о юридической помощи. А дело вот в чем: автор юмористических рассказов по фамилии Угрюмов написал рецензию, в которой оскорбительно отозвался об актрисе Пыжовой. Актриса, равно как и ее коллеги, обиделась. Артист Ключарев встретился с Угрюмовым и влепил ему пощечину. Угрюмов подал в суд, а защищать мхатовца пригласили отца Ростислава Плятта. Дело завершилось успехом: Угрюмов был наказан, а Ростислав получил возможность ходить во МХАТ через служебный ход. Правда, в труппу его не взяли, но посоветовали поступать в студию Юрия Завадского. А вскоре о нем заговорила Москва: спектакли с участием Плятта пользовались особенной популярностью в Театре-студии Завадского. В 1938 году их судьбы разошлись, правда, ненадолго. В 1943 году, когда Завадский возглавлял Театр Моссовета, Ростислав Плятт вернулся к нему в коллектив. С тех пор, вплоть до 1980-х годов, он выходил на эту сцену. Правда, в последние годы жизни в спектаклях не играл, поскольку получил травму и стал хромать.
- Я предлагал ему спектакль, где главную роль можно сыграть сидя, - вспоминает Павел Хомский, - Но Плятт мне ответил: "А как же я на поклоны выйду?" Он ужасно не хотел огорчать зрителей своим нынешним видом, перестал выходить из дому, что, мне кажется, ускорило его уход из жизни.
"Славик, ты уже решил?.."
К театру Ростислав Плятт относился предельно строго. Ему не раз предлагали взять студенческий курс в ГИТИСе или поставить спектакль. Но он отвечал: "Это не для меня, я в театре - солдат".
- Я помню, как однажды мы должны были встретиться с Пляттом, но он приболел, - вспоминает Павел Хомский, - поэтому пригласил меня к себе домой. А так получилось, что во время моего визита к Плятту пришел в квартиру некий инструктор из ЦК. Он просил Ростислава Яновича подписать письмо с требованием, чтобы Солженицын выехал из СССР. И я думал: "Как же Плятт сейчас поступит? Ведь если откажет, его пригласят куда следует, начнется политический скандал". Но Плятт и бровью не повел, а сказал этому чекисту: "Пожалуйста, привезите мне "Архипелаг ГУЛАГ", "Раковый корпус", "Один день Ивана Денисовича". Я почитаю и, если они действительно окажутся мерзкими, - тогда подпишу". Инструктор исчез и больше не появлялся.
Пожалуй, в Театре Моссовета не было человека, который не любил бы Плятта. Но особенная дружба связывала его с Верой Марецкой.
- Я вспоминаю, например, день, когда хоронили Любовь Петровну Орлову, - говорит Евгений Стеблов. - Мы стоим в почетном карауле у гроба. Я, Плятт, Ия Саввина. А Вера Петровна Марецкая сидела там у гроба, где обычно родственники сидят и где сидел Григорий Александров в совершенно ужасном состоянии. Он ничего не видел. Потом, уже на поминках, Ростислав Янович произнес какую-то речь. Марецкая подошла к нему и очень тихо спросила: "Славик, ну ты уже решил, что будешь обо мне на похоронах говорить?" Он говорит: "Верочка, ну что ты такое говоришь?!" Она продолжает: "Нет, ну ты приди ко мне, и мы с тобой вместе порепетируем, а то будешь какую-нибудь ерунду нести". Плятт испытывал к Марецкой некое рыцарское чувство, преклонялся перед ней. И я помню, когда Веры Петровны не стало, мы пришли в театр играть спектакль, а в антракте Плятт позвал меня в свою гримерку. Он присел на стул и спросил: "Вы смотрели вчера по телевизору "Член правительства" с Марецкой?" Я говорю: "Конечно, смотрел". Он говорит: "Правда, здорово?" И на глазах его были слезы.
www.teatr.newizv.ru
