- Энергетический фактор действительно является главным на сегодняшний день. В силу того, что существует длительное, по всей видимости, неравновесие между спросом и предложением на мировом энергетическом рынке. И в этой связи Россия получает неожиданно большие преимущества и имеет сильное влияние не только в политике, как это было всегда, но и в энергетике, то есть, в экономике.
Другое дело в том, как пользоваться этим преимуществом. Вот это очень серьезный момент. Если пытаться загонять своих партнеров в угол и шантажировать их, то этим мы ничего не добьемся. А если выставлять им оправданные требования, в том числе, обусловленные тем, что мы нуждаемся в едином экономическом пространстве, то это будет совсем другое дело. И если вас этот клуб устраивает, а объективно он всех устраивает, то тогда мы будем практиковать льготные цены на энергоресурсы. А если не устраивает, то вы становитесь обычными для нас странами, и мы будем заинтересованы в дружеских отношениях, но, тем не менее, вы должны считаться с тем, что цена на энергоресурсы резко повышается. И вам предстоит прибегнуть к разным, очень тяжелым мерам, в том числе, разработке программ энергосбережения и экономии энергии. Но это, так сказать, цена вашего решения не участвовать в едином экономическом пространстве.
- А если рассмотреть все перипетии последнего месяца и исход газового конфликта между Россией и Украиной, в том числе, соглашение, условия которого непрозрачны и непонятны, как и роль посредников в этом процессе - насколько грамотен и профессионален, на ваш взгляд, был этот переговорный процесс?
Если бы это на самом деле был переговорный процесс, то он бы не вылился в информационные войны. А все это вылилось в информационные войны, что само по себе плохо. Когда два дружественных и почти одинаковых больших народа, объединенные традициями общежития, общей историей и культурой, начинают враждовать друг с другом - это нелепо и в любом случае контрпродуктивно.
Но экономически все это было выгодно России, а политически проиграли мы все. Во-первых, это удар по единому экономическому пространству, даже по его идее. И, во-вторых, наши западные партнеры оказались в незавидном положении, потому что перестали быть уверенными в том, что контракты с ними не будут нарушены. Из всего этого надо извлекать уроки и переходить на тихую дипломатию и тихие переговоры, но, в то же время, переговоры настойчивые, которые являются не односторонними уступками, а поиском компромисса, на который должны идти обе стороны. Такая политика была бы более продуманной и выигрышной.
- А реальную перспективу создания Единого экономического пространства, куда должны войти страны с совершенно разными политическими режимами, Вы усматриваете?
Единое экономическое пространство как система партнерства - это настолько всеобъемлющее понятие, что вполне можно смириться и с тем, что режимы разные, и что официальные позиции лидеров этих стран по отношению к внешнему миру могут быть разные. Но если мы добьемся положения, при котором единое экономическое пространство заработает, а я имею в виду обеспечение максимальной свободы четырех факторов - продвижения товаров, людей, капиталов и услуг, то российский бизнес сразу же получает очень большие преимущества. Потому что разработки ученых и данные практики показывают, что если иметь порядка 300 млн. человек, объединенных в таком пространстве, то это приносит неоспоримые преимущества.
И ради этого можно идти даже на издержки, особенно с учетом того, что наш бюджет сейчас очень устойчивый, что сформирован достаточный Стабилизационный фонд и т.д. И здесь нельзя останавливаться, а надо добиваться своей цели. Причем это не игра с нулевой суммой! Просто сильный выигрывает больше, хотя слабый тоже выигрывает. Но сильный выигрывает больше! А сильная здесь - Россия, причем она лидирует с большим отрывом.
Руслан Гринберг, директор Института международных экономических и политических исследований РАН РФ
17 января 2006
http://www.iamik.ru/