В последнее время принимаются решения, которые могут катастрофически повлиять на некоторые области фундаментальных исследований, по крайней мере, на область, которую представляю я, - физику высоких энергий. Прикладные исследования не есть что-то второстепенное. Просто они отличаются от фундаментальных тем, что используют уже открытые законы.
Часто бывает, что люди, сделавшие крупные открытия, не думают об их практическом применении. Например, Генрих Герц, обнаружив радиоволны, не надеялся на их применение, хотя через пару лет Попов изобрел радио и первые слова, которые он передал в эфир, были, как известно, слова "Генрих Герц". Точно так же Резерфорд, открывший атомное ядро, не верил в использование ядерной энергии. Однако люди более широкого плана, вроде Владимира Ивановича Вернадского, уже в начале XX века предсказывали будущее ядерной энергетики, основываясь только на том, что в ядре содержатся колоссальные запасы энергии.
Ввиду такой специфики фундаментальных исследований, многим кажется, что люди занимаются просто "удовлетворением собственного любопытства за государственный счет", как пошутил в свое время академик Арцимович. Многие чиновники, не поняв этой шутки, часто используют ее как серьезное мнение. Действительно, в 1930-е годы в Ленинградском физико-техническом институте закрывали лабораторию Курчатова и Алиханова, считая, что их исследования не только бесполезны для практики социалистического строительства, но даже вредны, потому что отвлекают от нее. Хороши бы мы были, когда началось использование атомной энергии в военных целях...
Поскольку в фундаментальных исследованиях ищутся законы в новых областях - температур, расстояний, давления и прочих, - люди вынуждены изобретать новые методы исследования, новые технологии. Это относится и к разработкам военной техники. Здесь работают наиболее квалифицированные ученые, поэтому побочный результат фундаментальных исследований как раз и имеет колоссальное значение. Я хочу напомнить, что первая ЭВМ была создана для расчетов атомной бомбы. Но затем развитие вычислительной техники стимулировалось физикой высоких энергий, где надо было обрабатывать большие массивы информации и быстрые процессы. И современное развитие ЭВМ получило толчок именно от физики высоких энергий.
Вот яркий пример "побочных результатов". Другими словами, без полновесной фундаментальной науки не может быть и науки прикладной.
Особенностью фундаментальных исследований является и то, что они сосредотачивают крупнейший интеллектуальный потенциал. Именно этот потенциал помог в свое время решить задачи и в атомном проекте, и в радиолокации, и в других областях. Фундаментальные исследования определяют интеллектуальный климат в стране, образование и международное сотрудничество, которое дает возможность работать на уникальных установках, иметь доступ к мировым технологиям и сохранять эти технологии у себя.
Должен сказать, что эра крупнейших фундаментальных открытий отнюдь не закончилась. Мы думали, как и в конце XIX века, что довольно хорошо знаем природу. Но вот на рубеже XXI века сделано крупнейшее открытие - в космологических исследованиях по изучению сверхновых звезд, находящихся в миллиардах световых лет от нас, выяснилось, что наша Вселенная не просто расширяется, а расширяется с ускорением. Следовательно, должна существовать энергия, типа вакуумной, которая вызывает отрицательное давление. Было обнаружено, что эта темная энергия рассредоточена по всей Вселенной, а вблизи галактик сосредоточена темная масса. Темная - потому что она не светится. Наконец, выяснилось, что известная нам материя составляет лишь 4-5 процентов относительно темной массы и темной материи. Что сулит эта темная энергия - вот загадка XXI века. И для ее разрешения должны проводиться фундаментальные исследования, в том числе в области физики высоких энергий.
Думаю, мы нуждаемся в создании национальных научных проектов. Между тем, два наших крупнейших института - Институт физики высоких энергий и Институт теоретической экспериментальной физики - находятся сейчас в подвешенном состоянии, поскольку Росатому запрещено заниматься фундаментальными исследованиями, которыми он всегда занимался, и Роснауке тоже запрещено. Знаете, если уж брать пример с развитых стран, то в США имеются национальные лаборатории, которые поддерживает Министерство энергетики. Необходимо, чтобы и наши институты не остались беспризорными. А те программы, в которых они были задействованы, должны быть восстановлены.
Семен ГЕРШТЕЙН
Научный сотрудник отдела теоретической физики
Института физики высоких энергий (Протвино),
академик РАН
http://www.fondedin.ru/
