Всякая цель должна быть строго согласована с имеющимися для достижения средствами[1]
А.А. Свечин
Стратегия и СП в современной России опираются на огромное историческое, духовно-нравственное и военно-теоретическое наследие, составляющее фундамент, который позволяет проектировать самые оригинальные и эффективные идеи, концепции и доктрины, и без которого стратегическая мысль и стратегическое планирование в нашей стране были бы намного слабее западных теорий. Проблема, как всегда, в своевременном и полном использовании этого огромного наследия. Именно этого недоставало в последние десятилетия в подготовке государственных и военных специалистов России.
К сожалению, последние десятилетия не лучшим образом сказались как на использовании этого наследия, так и на развитии научных школ в России, которые с большим трудом пережили мощный организационно-финансовый удар. Поэтому к февралю 2022 года наша теоретическая мысль и стратегия, надо откровенно признать, могли бы быть подготовлены лучше. Окончательный военно-политический анализ состояния ВПО-СО и готовности ВС РФ в ходе проведения СВО на Украине, безусловно, еще впереди, но уже сегодня можно заметить некоторые особенности, которые отразились на национальной стратегии и оперативном планировании.
Прежде всего, ВС России и вся страна смогли перенести самое массированное и беспринципное политико-идеологическое наступление Запада на наши национальные и государственные институты, сохранив систему ценностей, национальные интересы и приоритеты развития, а также основы экономики и финансовой системы. Вернуть Россию в 90-е годы, лишенную суверенитета и способности к развитию, как хотели западные и отечественные либералы, не удалось.
Мы смогли выдержать и огромное давление – финансовое и технологическое – на нашу промышленность и ОПК[2]. Наши ВВСТ, прежде всего, в области ВКС, особенно ПВО-ПРО, оказались по своему качеству в основном выше аналогичных западных систем. Так, не смотря на критику и активную роль и огромные возможности США и их союзников в области связи, разведки и управления, разведывательно-ударные и разведывательно-огневые контуры ВС РФ показали свою высокую эффективность, а скорость прохождения команд внутри этих контуров соответствовала режиму, близкому к реальному[3]. Другими словами, в целом ВС России оказались готовы к сетецентрической войне на отдельном ТВД.
Наибольшие преимущества России оказались в ствольной артиллерии, РСЗО и средствах ВКН, прежде всего, фронтовой авиации, которые оценивались как соотношение 1:10 и даже 1:20, «перемалывая» ВВСТ и личный состав ВСУ. Это означает, что как запасы вооружений и боеприпасов, так подготовка личного состава ВС РФ оказались, как минимум, достаточно высоки.
Сам факт мучительной неспособности ВСУ осуществить даже небольшую контратаку, переходящую в операцию, свидетельствует о дезорганизации и распаде ВСУ Украины летом 2022 года и преимуществах ВС РФ. Это же свидетельствует о способности военно-политического руководства нашей страны найти наиболее эффективные способы военного противоборства, т.е. военно-теоретическая школа России - СССР обеспечивала поиск наиболее правильных решений.
Но СВО на Украине – только часть ВПО, сформированной, прежде всего, усилиями западной военно-политической коалиции. Другая часть - политико-дипломатическая, экономическая и финансовая коалиционная война против России. Надо признать, что в этой области ведения военно-силового противоборства у России значительно меньше опыта и знаний, чем у Запада, особенно англосаксов, которые всегда стремились избежать прямой вооруженной борьбы прибегнув к многочисленным способам «непрямых» действий, прекрасно описанных их идеологом Бэзило Лиддл Гартом еще в 50-е годы прошлого века[4].
Февраль 2022 года стал новым этапом в развитии военно-силового сценария ВПО[5]. Этот период стал самым предпоследним этапом в ухудшении отношений с «коллективным Западом», за которым уже нет пути назад ни России, ни главному противнику Запада – Китаю. Развитие МО неизбежно ведет к осложнению ВПО-СО до предела, когда сохранить контроль над эскалацией становится невозможно[6]. И у России нет большого опыта, научных школ и традиций, каким образом использовать невоенные силовые инструменты политики. Современный опыт – результат колониальной и неоколониальной политики, которого у России нет. Может быть, поэтому её отношения с бывшими советскими республиками выглядят однозначно невыгодными и даже ущербными, когда, например, широкое военно-техническое сотрудничество в рамках ОДКБ (фактически, помощь России) сопровождается помощью некоторых стран ВС Украине.
Последний этап военно-силового противоборства с Западом – прямой военный и глобальный конфликт – отделяет от нынешнего этапа очень условная граница, с которой до поры до времени соглашается Россия: пока что США и страны НАТО самостоятельно и непосредственно, «под своим флагом», не участвуют в войне против России[7]. Но эта граница неуклонно размывается, а силы, которые этим занимаются, очевидно, продвигаются в направлении прямой военной эскалации. Так, проведенные (десятки) мониторинги несколькими американскими центрами[8] в отношении вероятного конфликта в 2022 году США – Тайваня доказывают, что такие же примеры не раз предпринимались и в отношении России.
С точки зрения глобального противоборства, успех (либо неуспех) специальной военной операции, а также способность (либо неспособность) России выстоять под напором санкций и других разновидностей прокси-войны со стороны коллективного Запада будет означать, что сейчас мощным военно-силовым ударом можно (либо всё-таки, будет нельзя) изменить геополитическую реальность[9].
Спор – не теоретический, а сугубо практический, подкрепленный многочисленными испытаниями на прочность психики. Так, в августе 2022 года, например, провокации против Запорожской атомной станции вплотную поставили не только Европу, но и мир перед проблемой преодоления сознательной политики Украины провоцирования глобальной войны[10].
У России мало такого опыта и – надо честно признать – недостаточно научных знаний и теоретической подготовки специалистов. Последние 5–7 лет не только Совет Безопасности, МИД и Минобороны, но и другие ведомства пытались организовать различного рода исследования о возможностях силовой не военной политики, роли не военных инструментов в обеспечении безопасности. Но сочетание военных и не военных силовых инструментов в политике и противоборство такому комплексу мер и средств не стало еще привычным в научных исследованиях нашей страны. Вплоть до настоящего времени сохраняется противопоставление «жесткой» и «мягкой силы» и бесконечные дискуссии вокруг этой темы российских политологов, начатые еще во времена М. Горбачева, когда пытались доказать, что «военная сила потеряла свое значение» и поэтому разоружение (желательно одностороннее), сокращение и уничтожение ВС и ОПК являются важнейшими политическими задачами. Последствия такой «научной школы» в реальной политике известны, но мы и сегодня не спешим от них избавиться.
Этот опыт комплексного применения силы, испытание на прочность, которое прежде выдерживали КНДР и Вьетнам, а в современных условиях – Афганистан и Сирия – будет исключительно важен для стран, претендующих на международную субъектность, и стремящихся защитить свои интересы безопасности на региональном или глобальном уровне в новых условиях формирования миропорядка. Уже после начала СВО на Украине стало видно как сильно может быть давление США на другие государства: не только в ООН, но и практически во всех международных институтах – от МВФ до ОБСЕ - беспрецедентное влияние США превратилось в откровенное силовое давление, которому смогли противостоять немногие государства.
У России, как оказалось, практически не сохранилось инструментов международного влияния «благодаря» либеральному внешнеполитическому курсу по ограничению «вовлеченности» страны в мировую политику и свертывания внеполитической активности, но те немногие возможности, которые сохранились, удалось использовать В.Путину, С. Лаврову, Н. Патрушеву и некоторым другим руководителям для того, чтобы Россия не оказалась изолированной в мире. Более того, в итоге оказалось, что абсолютное большинство стран, не входящих в ОЭСР, сохранили отношения с Россией и не оказались втянутыми в русофобскую политику.
Но при всей значимости факта возвращения к «hard power» в XXI веке более существенным окажется запуск Западом процессов временной хаотизации и последующей перестройки геоэкономического порядка. И Россия, похоже, уже в той стадии борьбы с доминированием Запада, когда думать о последствиях поздно, а приближение шокового момента геоэкономической трансформации становится желанной перспективой.
В разработке современной стратегии России приходится считаться с тем, что с определённым опозданием, но большинство граждан России начинает ещё только осознавать, что на кону стоит само существование страны как единого, целостного, самостоятельного и независимого государства. Приходит понимание (пока что медленно), что предстоит длительная борьба, для успеха которой пожертвовать придётся многим. Но такие же периоды прежде были в истории России. Поиск её эффективной стратегии должен учитывать в полной мере и это наследие, помять нации о тяжелых кризисных временах, когда внешние угрозы монгольского, польcко-немецкого, французского, гитлеровско-европейского нашествия ставили нашу страну на самую грань выживания.
И Россия, как нация и государство, превозмогала эти опасности и трудности в самых тяжелых условиях. В этом смысле расчёты внешних сил на внутреннюю дестабилизацию России пока выглядят иллюзорными[11]. Историческая традиция России такова, что ей не раз и не два приходилось отбиваться от коллективных (коалиционных) нашествий с Запада, каждое из которых могло бы не просто привести к военному поражению, но и уничтожить нашу страну.
Известных примеров много. Еще больше – малоизвестных. Так, в 1663 году «общеевропейская» армия, в которую входили поляки, литовцы, французы, немцы, казаки и татары пыталась оккупировать Россию и «выгнать царя в Сибирь». Польский король Ян Казимир, при поддержке католической церкви сумел предать планируемому походу чуть ли не «крестоносный характер». На призыв поляков откликнулись не только представители соседних с Речью Посполитой народов, но и многие представители Западно-европейской аристократии. В частности в походе участвовал герцог Грамон - маршал Франции (Он оставил довольно подробный отчет о происходившем).
Поляки собрали очень значительное войско. Оно состояло из 70 тысяч поляков и литовцев, 10 тысяч немцев, 20 тысяч татар и 20 тысяч казаков (роль украинцев в истории России часто бывала откровенно предательской). Ему противостояли две армии "московитов", примерно в 50 тысяч человек каждая. Первой командовали князь Ромадановский и Левобережный гетман Брюховецкий, а вторая, князя Черкасского шла к ним на соединение. Поход поляков закончился полным разгромом, как и последующие походы шведов, французов, немцев.
Важнейший аспект народной традиции в формировании политики власти в условиях кризиса – учет народных требований. В нашем случае, в 2022 году, власть должна понимать, что и к ней требования начнут возрастать. Едва ли запрос «глубинного народа» будет направлен на установление плюралистической демократии и либерализацию политического режима. За то социальная справедливость, негативное отношение к дискредитировавшим себя элитам, требования разблокировать социальные лифты для тех, кто способен быть полезным в условиях острейшего противоборства с Западом и, напротив, очистить систему управления от множества бездарных и коррумпированных функционеров – та основа чрезвычайного социального контракта, который в той иной форме потребуется заключить для сохранения России на стадии перехода к миропорядку Z»[12].
Новая стратегия и СП должны учитывать, что как и прогнозировалось ранее[13], в развитии МО и ВПО произошел переход «точки бифуркации» от «просто» силового варианта к его откровенно вооруженному варианту противостояния как части силового коалиционного давления, откровенно цивилизационного характера широкой проамериканской коалиции[14]. Очень точную характеристику этого периода дал начальник СВР России С.Е. Нарышкин: «В настоящий момент прямо на наших глазах разворачивается принципиально новый этап европейской и мировой истории. Его суть – в крахе однополярного мира и системы международных отношений, основанной на праве самого сильного, то есть США, разрушать другие государства, чтобы предотвратить малейшую возможность их превращения в альтернативные центры силы. Именно эти цели преследовались в Югославии, Афганистане, Ираке, Ливии, Сирии. Именно на это были направлены усилия Запада по втягиванию в орбиту своего влияния Украины. Россия сегодня бросает этой системе открытый вызов – создает по-настоящему многополярный мир, которого еще никогда не было и от которого в перспективе выиграют все, даже наши нынешние противники»[15], - писал он в апреле 2022 года.
«Эта система», – а именно коллективный Запад, его широкая военно-политическая коалиция сформулировали совершено определенную задачу, которая прямо уже не связана с ситуацией на Украине. Её озвучил откровенно министр обороны США – «нанести поражение России», причем настолько мощное, чтобы его последствия ощущались долго и сводились к невозможности проведения Россией активной внешней и внутренней политики[16].
Таким образом, объективные изменения в мире встречают со стороны Запада организованный и резкий отпор, который выражен в целой серии агрессивных действий против Югославии, Ирана, Ирака, Сирии, Афганистана и многих других стран. В настоящее время, прежде всего, против России. Эта неадекватная реакция, которая пытается компенсировать те глобальные перемены, происходящие в мире, с которыми сегодня столкнулось человечество. Она свидетельствует о том, что Запад не только не понимает сути происходящего, но и пытается силовым способом противодействовать происходящим процессам. Это неизбежно приведет такую политику к провалу. С.Е. Нарышкин достаточно категорично прокомментировал эту тенденцию: «Если же Европе и США не хватит зрелости и мужества для того, чтобы двигаться в указанном направлении, остальным центрам силы придется проектировать глобальное будущее без них.
На смену изжившему себя либеральному универсализму должен прийти новый миропорядок – справедливый и устойчивый. Его необходимо создавать на тех условиях и в тех формах, которые обеспечат совместное существование государств и региональных объединений с сохранением за каждым из них права на самобытное развитие. Уверен, к этому процессу будут все активнее подтягиваться и те здравые силы в западных странах, которые осознают стоящие перед мировым сообществом риски и элементарно заинтересованы в самосохранении»[17].
Еще в начале второго десятилетия в серии своих работ мы предупреждали о неизбежности подобного развития событий.[18] В частности, о возможности, даже неизбежности формирования широкой цивилизационной антироссийской коалиции, в которой НАТО играл бы важную, но только частичную роль, отдавая контроль США и Великобритании.
К сожалению, эти прогнозы в свое время не были услышаны: превалировал в целом традиционный подход[19], в котором, кроме того, сильными оставались надежды на некие «межимпериалистические противоречия», что, безусловно, негативно отразилось на политике противоборства России, хотя бы потому, что в числе её противников на стороне США оказались не только Австрия, Швейцария и Швеция, но и Финляндия и целый ряд других государств[20]. Интеллектуальная и духовно-нравственная подготовка нации к «переходному периоду» должна была начаться раньше, еще в 90-е годы, в «разгул наивной политологии».
Что еще хуже, не только в 90-е годы, но и позже, не удалось исправить научно-техническую и промышленную политику, которую разрушили либералы. Не удалось в полной мер–за 2014-2021 годы и подготовиться к импортозамещению даже в крупных отраслях промышленности. Так, в качестве примера можно привести состояние авиационной промышленности России после введения эмбарго на использование зарубежных самолетов в феврале 2022 года. В документах стратегического планирования, например, в Стратегии развития авиационной промышленности Российской Федерации на период до 2030 года, отмечалось, что с учетом сложной международной обстановки и антироссийских санкций, зависимость отечественной гражданской авиационной промышленности от импорта создает потенциальные риски для всей экономики страны. А такая зависимость была не просто велика, катастрофична[21]. Так, по состоянию на 2016 год, доля импортных комплектующих в «Сухой Суперджет 100» составляла 72%, в МС-21 – около 40%, если оборудовать его разрабатываемым ОДК двигателем ПД-141[22].
Произошло, кроме того, радикальное обострение не только военно-политической обстановки, о котором мы предупреждали не раз вплоть до последнего времени[23], но и одновременно обнажилась отчетливо существо комплексного силового цивилазационного давления на Россию, которое какое-то время маскировалось Западом «параллельным сотрудничеством», в систему силовых откровенно русофобских мер в отношении России – от запрета на участие параолимпийцев и даже кошек из России на международных выставках до откровенной русофобской истерии[24].
Надо признать, что подобная традиция в политике Запада существовала не одно столетие, но именно в период «любви к западной демократии» эта традиция, существовавшая еще со средних веков, полностью игнорировалась.
Русофобия – исключительно эффективная политика, превратившая не только часть народа, населяющего Украину, но и многих европейцев, во врагов России. Что еще хуже – часть российского народа в русофобов. Цель – откровенная внутриполитическая дестабилизация России, смена правящего режима и изменения в политике суверенитета с последующей дезинтеграцией России.
Надо признать, что определенных результатов добиться удалось. Как известно, одной из главных целей антироссийских санкций является усиление протестных настроений, призванных содействовать смене режима и изменению политического курса. В 2014 году, например, отмечалось увеличение числа участников протестных акций – почти в 1,5 раза (с 4,9 млн человек до 6,9 млн человек). Наибольшее число массовых акций проведено в Центральном (8,9 тыс. акций), Приволжском (6,5 тыс. акций) и Северо-Западном (6,5 тыс. акций) федеральных округах. В 2019 году повысился уровень протестной активности в Красноярском крае, Оренбургской, Владимирской и Ивановской областях, Бурятии.
В 2020 году количество протестных акций в России уменьшилось, говорится в докладе «Протест на фоне пандемии: факторы спада активности» Агентства политических и экономических коммуникаций. Основной причиной этого стали ограничения, связанные с пандемией коронавируса. По оценке авторов доклада, число политических протестов сократилось за этот год на 20–30%, социально-экономических — на 15–25%, экологических — на 30–40% (общее число состоявшихся акций протеста не приводится). При этом сокращение количества акций не говорит об отсутствии протестных настроений у населения, считают эксперты. Остается высоким уровень экстремистских проявлений, особенно в молодежной среде, создающих предпосылки для социальной напряженности. По данным МВД России, в 2020 году в России число зарегистрированных преступлений экстремистской направленности выросло на 42,4% и достигло 8335.
Не исключена активизация деятельности организаций в среде украинских беженцев в целях мобилизации протестного потенциала в регионах, в которых находится их значительное число. Возрастают риски активизации деятельности, направленной на «привязку» отдельных приграничных регионов России к сопредельным странам. Особое внимание уделяется Калининградской и Псковской областям, Республике Карелия, субъектам Российской Федерации, входящим в Дальневосточный федеральный округ.
Проведенный выше краткий анализ основных вызовов и угроз, игнорирующих во многом традиционный опыт России, – справедливо считает В.П. Назаров, показывает, что для повышения эффективности реализации государственной политики в сфере обеспечения национальной безопасности необходимы специальные инструменты стратегического планирования, позволяющие вести объективную многофакторную оценку состояния национальной безопасности, своевременно выявлять негативные тенденции в развитии ситуации в России в целом и ее регионах, по каждому из стратегических национальных приоритетов. Таким механизмом является стратегический анализ состояния национальной безопасности, который можно рассматривать как важнейший компонент государственной политики Российской Федерации по защите национальных интересов[25].
Надо признать, что ни традиций, ни подобного опыта в России не существует. Его надо создавать и терпеливо воспитывать. В том числе в научной и образовательной среде.
Надо, кроме того, обратить внимание на изучение фундаментальных различий – геополитических и цивилизационных – между Россией и Западом. Но не для того, чтобы их усиливать, но для более полного учета в политике. Так, например, в этом случае не стало бы для нас неприятной неожиданностью та русофобия, которая «вдруг» появилась в Европе. Никакого «вдруг», на самом деле, не было. Не только у поляков, но и у французов, немцев, да и других народов существовали определенные негативные настроения против русских, под которыми они понимали всеи народы России.
В основе этих изменений в политике Запада по отношению к России лежит комплекс фундаментальных причин, которые означают, что эти изменения носят долгосрочный характер, а силовое противоборство с Западом, к сожалению, – та реальность, которой нам, во-первых, не избежать, а, во-вторых, приобрела долгосрочный характер. Существует в целом понимание того, что эти изменения связаны с процессами глобального мироустройства, где России выделяется роль «наиболее острого раздражителя».
Эта мысль – традиционна для Запада и не является слишком новой, хотя её нередко относят к идеям Хэлфорда Маккиндера, которые выдвигались в середине прошлого века[26]. Позже, в 80- и 90-е годы прошлого века эти идеи стали рассматриваться в рамках концепции противоборства цивилизаций и аналогичных построений, которые, к сожалению, на мой взгляд, не получили должной оценки, хотя тот же З. Бжезинский в 90-е годы настойчиво продвигал идею лидерства американской цивилизации и бесполезность надежд правящей российской элиты на равноправное сотрудничество, откровенно заявляя, что «такой подход лишен внешнеполитического и внутриполитического реализма»[27].
Новый этап в развитии человечества требует нового осмысления, но не отрицания прежнего опыта, истории и традиций.
_______________________________________
[1] Свечин А.А. Стратегия.- М.- СПб.: Кучково поле, 2003, с.98.:
[2] В частности, количество использованных средств ВТО ВС РФ каждый месяц превышало все использованные системы ВТО США в Ираке, Афганистане и Сирии.
[3] Вооруженные Силы РФ подтвердили свои сетецентрические возможности в ходе боевых действий на Украине // Национальная оборона, 2022, №5, с. 16.
[4] Напомню, что к стратегии непрямых действий прибегали и в Древнем Китае, и в античной Греции, и в Риме.
[5] См., например: Подберёзкин А.И. Третья мировая война против России: введение к исследованию. М.: МГИМО-Университет, 2015. 169 с.
[6] См.: Подберезкин А.И. Состояние международной обстановки и её влияние на формирование военно-политический и стратегической обстановки. Сайт ЦВПИ, 10 августа 2022 / http://eurasian-defence.ru/?q=eksklyuziv/sostoyanie-mezhdunarodnoy
[7] Подберёзкин А. Государственная Стратегия безопасности России после февраля 2022 года // Обозреватель–Observer, 2022, май-июнь, № 5-6, СС.5-22.
[8] См. подробнее: Кац Дж., Инсинна В. «Кровавое месиво» с «ужасными человеческими жертвами»: как может разразиться китайско-американский конфликт. Срочные новости, 11 августа 2022 / https://breakingdefense.com/2022/08/a-bloody-mess-with-terrible-loss-of-life-how-a-china-us-conflict-over-taiwan-could-play.
[9] См. подробнее, например: Вопросы противления угрозам подрыва государственности России на современном этапе: монография / Р.Н. Байгузин, О.В.Боброва, А.И. Подберёзкин. М. 2022. 144 с.
[10] Постпред РФ в ООН обвинил Киев в попытке спровоцировать ядерную катастрофу. НСН, 2022, 12 августа / https://nsn.fm/in-the-world/nebenzya-zayavil-chto-udary-ukrainy-po-zaes-vedut-mir-k-yadernoi-katastrofe?utm_source=yxnews&utm_medium=desktop
[11] Боброва О.В., Байрузин Р.Н., Подберёзкин А.И., Новикова К.Я. Роль институтов развития человеческого капитала в качестве средств силовой политики в современной стратегии национальной безопасности: правовые и политологические аспекты: монография.- М., 2022.- 336 с.
[12] Ефременко Д. Миропорядок Z. Необходимость изменений и перспектива выживания // Россия в глобальной политике, 2022,№ 3(115), май-июнь, сс. 12–30, с. 30.
[13] См., например: Подберёзкин А.И. Современное мироустройство, силовая политика и идеологическая борьба. М.: ИД «Международные отношения», 2021. 790 с.
[14] Подберёзкин А.И. НАТО – основа проамериканской военно-политической коалиции Запада // Обозреватель, 2022, №3–4, с. 6.
[15] Нарышкин С.Е. Современная международная военно-политическая ситуация и тенденции её развития / Эл. ресурс: «Официальный сайт СВР», 2022, апрель / http://www.svr.gov.ru/smi/2022/04/sovremennaya-mezhdunarodnaya-voenno-politicheskaya-situatsiya-i-tendentsii-ee-razvitiya.htm
[16] Заявления главы Пентагона о России показывают сдвиг в целях США на Украине. «Гардиан», 25 апреля 2022 г. / https://www.theguardian.com/world/2022/apr/25/russia-weakedend-lloyd-austin-ukraine
[17] Нарышкин С.Е. Современная международная военно-политическая ситуация и тенденции её развития / Эл. ресурс: «Официальный сайт СВР», 2022, апрель / http://www.svr.gov.ru/smi/2022/04/sovremennaya-mezhdunarodnaya-voenno-politicheskaya-situatsiya-i-tendentsii-ee-razvitiya.htm.
[18] См., например: Нарышкин С.Е. Вступительное слово. Военно-политические аспекты прогнозирования мирового развития: аналитич. доклад / А.И. Подберёзкин, Р.Ш. Султанов, М.В. Харкевич (и др.). М.: МГИМО-Университет, 2014, с. 3.
[19] Надо признать, что у разработчиков СНБ России существовали в то время разные точки зрения, но они очень медленно пересиливали доминировавшую либеральную традицию в правящей элите. См.: Назаров В.П. Развитие теоретических и методологических основ стратегического планирования: монография / В.П.Назаров, под общ. ред. Т.А. Алексеевой. М.: КНОРУС, 2022.-332 с.
[20] Афиногенов Д.АП., Грибин Н.П., Назаров В.П., Плетнев В.Я, Смульский С.В. Основы стратегического планирования в Российской Федерации: Учебное пособие / под общ. ред. В.П. Назарова.- М.: Проспект, 2015, сс. 73–74.
[21] Застряли за границей: Почему «Суперджет» и МС-21 никогда не станут полностью российскими? / URL: https://lenta.ru/articlКes/2016/11/21/avia_problems/
[22] Цит. по: Назаров В.П. Развитие теоретических и методологических основ стратегического планирования: монография /В.П. Назаров; под общ. ред. Т.А. Алексеевой. М.: КНОРУС, 2022, с. 132.
[23] Прогнозируемые вызовы и угрозы национальной безопасности Российской Федерации и направления их нейтрализации / Под общ. ред. А.С. Коржевского; редкол. В.В.Толстых, И.А.Копылов. М.: РГГУ, 2021. 604 с.
[24] Эта тенденция всегда существовала в том или ином виде, но принципиально важно признать, что на определенном этапе отношений между Россией и Западом, может быть с начала 2000-х, она стала доминирующей. Подберезкин А. И. Состояние и долгосрочные военно-политические перспективы развития России в XXI веке. М.: ИД «Международные отношения», 2018. 1496 с.
[25] Назаров В.П. Развитие теоретических и методологических основ стратегического планирования: монография / В.П. Назаров; под общ. ред. Т.А. Алексеевой. М.: КНОРУС, 2022, с. 132.
[26] См., например: Маккиндер Хэлфорд. Географическая ось истории. М.: АСТ, 2021. 288 с.
[27] Бжезинский З. Великая шахматная доска, Господство Америки и его геостратегические императивы. М.: Международные отношения, 2010. 256 с.
