МАЙСКИМ вечером 1947 года в Театре имени Ленинского комсомола давали `Сирано де Бержерака`. Народу, как обычно, - полный зал. И, как всегда, успех. Восторженные лица зрителей, цветы, аплодисменты. Исполнители главных ролей - Иван Берсенев и Татьяна Окуневская - с благодарностью раскланиваются. Вдруг зрительный зал на мгновение замер: к ногам Окуневской двое рослых мужчин вынесли корзину c 200 черных роз. Такого не видел даже суперпопулярный `Ленком`...
Встреча 1. Маршал Тито
В ГРИМЕРКЕ актриса отыcкала среди роз записку: `Они срезаны не моими руками, но с тех же кустов несколько часов назад... Я беспрерывно думаю о вас, и не сможете вы совсем выбросить меня из сердца`. `Ну конечно же, - улыбнулась про себя Окуневская, - это от Тито. `Не сможете выбросить из сердца`. Да разве это вообще возможно - не то что забыть, а хотя бы несколько минут не помнить о таком мужчине?`
Маршал ТитоС правителем Югославии Татьяна Кирилловна познакомилась в 1946 году во время ее гастрольной поездки по стране, югославы с восторгом принимали ее фильм `Ночь над Белградом`. Через несколько дней в свою загородную резиденцию Окуневскую пригласил и сам маршал Тито. Машина доставила ее прямо к дворцу короля, который теперь занимал Тито. Актриса вспоминала: `Калитка, за ней шагает мне навстречу маршал в штатском, с садовыми ножницами и только что срезанными черными розами. У ноги - красавица-овчарка, впившаяся в меня глазами.
- А вот мы сейчас проверим, как вы ко мне относитесь. Если плохо, Рекс разорвет вас на части у меня на глазах.
Маршал очень интересный, приветливый, веселый. Рекс ласково урчит, и мы оба смеемся.
- А Рекс не может продемонстрировать, как вы относитесь ко мне?
- Может! Видите, как он не сводит с вас глаз...`
Следующая встреча советской кинозвезды и знаменитого маршала состоялась в Москве во время официального визита Тито в СССР. На устроенном в `Метрополе` банкете маршал пригласил Окуневскую на танец. `Наконец-то я держу вас в своих объятиях! - шептал он во время вальса. - Я думал, что никогда не дождусь вас, даже моя разведка не могла выяснить, где вы. Прошу вас, продолжайте улыбаться и выслушайте меня, другой возможности поговорить с вами у меня нет... Вы мне непреодолимо нужны, я ни жить, ни существовать без вас не могу, это уже давно, когда я увидел вас в войну в `Ночи над Белградом`. Я приглашаю вас в Хорватию, мы построим для вас в Загребе, который вам так понравился, студию, вы будете сниматься, с кем вы хотите, язык преодолеете, а на первых порах вас будут озвучивать. Я все продумал...`
Но сказка, впрочем, как и все в этой жизни, имеет обыкновение заканчиваться. Маршал уехал в Югославию. И хоть и продолжал регулярно присылать Окуневской огромнейшие корзины роз на каждый ее спектакль, дальнейшие отношения были вряд ли возможны. Причин этому была масса. И замужество Окуневской, которая на момент встречи с Тито уже несколько лет как являлась супругой известного в те годы писателя Бориса Горбатова, было последней из них. Горбатов, кажется, наоборот, был счастлив видеть у своей супруги таких выдающихся ухажеров. На официальных приемах, на которые знаменитая супружеская чета приглашалась все чаще и чаще, Горбатов нарочно пропускал жену вперед и с удовлетворением наблюдал за произведенным эффектом.
Актриса все понимала, прекрасно знала цену своему браку, но изменить ничего не могла. Во время одного из банкетов Окуневская услышала в свой адрес злобное: `Продажная сука продала свою красоту и талант цековским холуям`. Услышала и... стерпела. Потому что по сравнению с тем, что произошло с ней в таинственном особняке в Вспольном переулке, подобные высказывания были цветочками...
Встреча 2. Берия
БерияОДНАЖДЫ актрису пригласили принять участие в кремлевском концерте. Заехать за ней должен был народный комиссар внутренних дел Берия. Точно в назначенное время возле дома актрисы остановился черный лимузин. `Из машины вышел полковник и усадил меня на заднее сиденье рядом с Берия, - вспоминала Окуневская. - Он был весел, игрив, достаточно некрасив, дрябло ожиревший, противный серо-белый цвет кожи. Оказалось, мы не сразу едем в Кремль, а должны подождать в особняке, когда кончится заседание. Входим. Полковник исчез. Накрытый стол, на котором есть все, что только может прийти в голову.
Я сжалась, сказала, что перед концертом не ем. Он начал есть некрасиво, жадно, руками. Пьет вино, пьянеет, говорит пошлые комплименты, какой-то Коба меня еще не видел живьем. Спрашиваю, кто такой Коба. `Ха! Вы что, не знаете, кто такой Коба? Ха! Это же Иосиф Виссарионович`. Наконец, в три часа ночи он объявил, что заседание `у них` кончилось, но Иосиф так устал, что концерт отложили. Я встала, чтобы ехать домой. Он сказал, что теперь можно выпить и что, если я не выпью этот бокал, он меня никуда не отпустит. Я стоя выпила. Он обнял меня за талию и стал подталкивать к двери и, противно сопя в ухо, тихо сказал, что поздно, что надо немного отдохнуть, что потом он меня отвезет домой. И все, провал`.
Встреча 3. Мужья: Борис Горбатов и Митя
КОГДА о произошедшем узнал Борис Горбатов, то, по словам Окуневской, заволновался, забегал мелкими шажками, затылок налился кровью, что-то залепетал. И в результате не он, а она вынуждена была его успокаивать.
С мужем Борисом Горбатовым на фронте. Представить себе двух более непохожих людей, чем Окуневская и Горбатов, сложно. Да и с первым мужем, студентом режиссерского факультета ВГИКа, любимым учеником Эйзенштейна, оставшимся для всех всего лишь `Митей`, Татьяну связывала скорее не любовь, а юношеская страсть. Незадолго до смерти, несколько лет назад принимая в своей уютной однокомнатной квартирке на улице Нижняя Масловка автора этих строк, Окуневская сказала, что главной ее ошибкой было нарушение заповеди, которую ей преподал отец: `Выходить замуж за людей своего круга`. С Митей она познакомилась `благодаря` Гоге - странному молодому человеку, ассистенту режиссера, заприметившему молодую девушку, студентку чертежных курсов, на улице и пригласившему ее на съемки. В том фильме Окуневскую так и не сняли (оператор хотел, чтобы роль досталась его супруге, и на пробах даже не стал включать кинокамеру, дабы не тратить понапрасну пленку). Но Гога сумел добиться расположения отца будущей актрисы и пригласил ее в гости к себе в Тбилиси, где едва не изнасиловал, представив своим родителям Татьяну как жену. Единственным человеком, кто пришел на помощь неопытной девушке, и стал тот самый Митя, от которого несколькими годами позже она родит дочь.
Отец был категорически против их свадьбы. Но Татьяна настояла на своем. `На свадьбе я сломала каблук, - напишет потом Татьяна Кирилловна в своей книге `Татьянин день`. - И кто-то сказал, что это плохая примета. Первая брачная ночь. Митя и терпелив, и мягок, и нежен. Когда мой страх прошел и это все случилось, Митя, вытащив из-под меня простыню, куда-то исчез. Он появился только к вечеру, сильно выпивший, и сказал, что они с братом `обмывали мою невинность`.
Тот брак распался сам собой. У Окуневской почти одновременно арестовали отца, бабушку, двоюродного брата. В этот момент на ее пути и возник тогда подающий надежды, а впоследствии известный писатель, секретарь Союза писателей СССР Борис Горбатов.
`Мужа я никогда не любила, - скажет потом Окуневская. - Сначала не поняла этого. Горбатов был из чуждой мне среды - другие привычки, взгляды, чувства. Почему не ушла, когда поняла это? А как содержать семью? Продавалась? Да, продавалась. Ради мамы, дочери. Пусть в меня бросит камень, кто без греха. Когда стала зарабатывать, хотела уйти, он божился, что изменится, вставал на колени, клялся в вечной любви. Не хватило мужества оставить его. Я думаю, что любовь надо принимать как высочайший подарок от Бога. Друзья, знакомые, богатство, бриллианты, собаки, лошади - все это меркнет перед любовью. Любовь только от Бога!
Вот я встретила в лагере человека. В лагере! Где ни взглянуть, ни дотронуться нельзя. Ничего! И в первый же момент между нами что-то прошло, как ток от высокого напряжения. Мне тогда поручили организовать в лагере театральную группу, этот человек был в ней. Упаси боже, чтобы кто-нибудь что-нибудь заметил: его бы немедленно убрали и послали бы на лесоповал. Он тайком передавал мне свои стихи. И только однажды... Нас вели на концерт. Зима. И вдруг повалил снег. Такой крупный, хлопьями, какой увидишь только в Большом театре. Как в сказке. И сразу конвой:
- Стой! Стрелять будем!
Первый в жизни спектакль - `Аристократы` Николая Погодина.Мы встали. Перед глазами снежная пелена. Руки своей не видно. Я стою. Он рядом. И вдруг так спокойно его мягкие губы слышу. Слышу. Такое нежное объятие. Это длилось, по-моему, несколько лет, не меньше. Мы застыли. Все исчезло, если бы мы даже голые на снегу стояли, мы бы этого не заметили. И конечно, попали бы в карцер. Но вот моя приятельница, увидев, что снег начинает редеть, так тихо взяла и просунула между нашими лицами руку в варежке. И все. На этом все закончилось.
В нашей любви был один-единственный поцелуй, который я, если бы прожила триста лет, никогда не смогла бы забыть. Он остался в моей душе, сердце, теле. Один-единственный поцелуй`.
Во время нашей встречи Окуневская сделала признание, в тот момент поразившее меня своей жесткостью: `Когда я узнала, что моя лагерная любовь - Алеша - умерла, я обрадовалась. Потому что я познала любовь и не успела в ней разочароваться. Ведь если мужчина начинает помогать женщине готовить, стирать, ходить по магазинам, он перестает быть Мужчиной`.
--------------------------------------------------------------------------------
P.S. В марте актрисе Татьяне Окуневской исполнилось бы 90 лет. Татьяна Кирилловна `примеривалась` к этой дате задолго. Во время встречи с корреспондентом `Суперзвезд`, состоявшейся незадолго до ее кончины, она повторяла: `Вы задаете такие вопросы, а мне ведь почти девяносто`.
Жила Татьяна Кирилловна в однокомнатной квартире неподалеку от станции метро `Динамо`. Из мебели в ее квартире были лишь шкаф, письменный стол, софа и небольшое кресло. `Татьяна Кирилловна, что это у вас за бюст на шкафу стоит? Александр Блок?`- спросил я тогда.
- Все так думают. А это философ Марк Аврелий. У меня в квартире всего две ценные вещи - этот деревянный бюст и мой портрет. Узнаете? Это я в молодости. Вы же видели фото моей дочери? Мы с ней совсем не похожи - ни внешне, ни внутренне.
Татьяна с дочерью незадолго до ареста. Меня ведь многие считают сумасшедшей. У меня был поклонник - молодой профессор, который ждал, когда я вернусь из лагеря, не женился. Сейчас он уже академик. Дочь говорила мне: `Ты с ума сошла. У него дача, две машины, квартира. Выходи за него и будешь жить беззаботно`. А у меня тогда не было ни кола ни двора. Но я на него посмотрела, и меня чуть не вырвало. Как же я могла бы жить с таким человеком?
Вы ведь знаете, моим мужем был писатель Борис Горбатов. А Валя Серова, с которой я служила в `Ленкоме`, была замужем за Константином Симоновым. И наблюдения за нашей жизнью, которая то и дело переплеталась, хватило, чтобы многое понять. Хотя я вообще человек абсолютно безграмотный. Даже не знаю, что творится в моей башке. Никогда не могла читать философские книги, меня от них просто мутило. Беру толстенную книжку Ницше - и не могу, даже храпеть начинаю. Недавно мне друзья подарили две книги русских пословиц. Прочитала и обомлела просто. Оказывается, вся мировая мудрость может поместиться в две книги. Ну например, пословица `Не кидай камень в стеклянную крышу соседа, если у тебя самого такая же крыша`. Если бы все это знали, разве вели бы себя так безобразно?
- А каким был Симонов?
Будущая кинодива. - Костя? Мы с ним познакомились и подружились, когда нам было по 20 лет. Нам тогда нечего было делить. Он вообще-то не был ужасным человеком. Он был коммунист. И этим все сказано. Жесткий, карьерист железный. Никогда не делал то, что могло как-то помешать его карьере. Не могу сказать, что талантливый. Скорее способный. Хотя стихи писал очень плохие. `Жди меня` - пожалуй, одно из худших. Проза у Симонова гораздо лучше. Он знал и понимал войну. В отличие от Горбатова. Этот был тупицей. Его `Непокоренные`- банальная книга, как дважды два четыре. Я, конечно, читала его книги. Но знаете как? Как в анекдоте. Здоровый дебил изнасиловал пятилетнюю девочку, и на суде его спрашивают, как он мог такое совершить. А дебил отвечает: `Как-как. Насилую и плачу, насилую и плачу`. То же самое и я.
Костин брак с Серовой тоже не был идеальным. Он изменял ей, она - ему. Самой красивой парой были Александров и Орлова. Интеллигентной какой-то. Мне кто-то рассказывал, как попал на прелестную дачу Орловой. Она там все так оформляла, какие-то цветочки, занавесочки. В то время, когда мы были нищими, это все казалось раем. А после ее смерти и смерти Григория Васильевича их родственник все сдал в аренду, свалив вещи Орловой в кладовку. Так страшно... Я с Любовью Петровной общалась только по работе. Хорошо помню ее. Изящная, мягкая, очень способная. Она была отличной опереточной актрисой.
Вятлаг. До освобождения остался год. Я вообще была знакома со многими талантливыми людьми. С Раневской познакомилась, когда снималась в `Пышке`. Фаина была очень интересным существом. Не гений, как ее пытаются сейчас выдавать, но довольно талантлива. В последние годы жизни у нее была какая-то сволочь-домработница, которая забирала у нее все деньги за то, чтобы два раза в день вывести на прогулку ее песика. Такая наглая! У Раневской помимо актерства было особое мышление, с которым, что бы она ни играла, все было интересно. Сегодня все торгуют ее высказываниями, пишут о том, что она была лесбиянкой.
- Врут?
- Я помню, как в перерывах между съемками `Пышки` я переодевалась и вдруг в гримерку вошла Раневская. Я инстинктивно, словно появился мужчина, попыталась прикрыться. Хотя тогда о лесбиянстве ничего не знала. Но это мои ощущения шестидесятилетней давности. Что теперь об этом говорить? Вот напишу продолжение своей книги, обо всем узнаете. (Книгу Окуневская так и не закончит. - Прим. ред.)
- Вторую часть назовете `Татьянин век`?
- Это как получится. Мне скоро девяносто, а там - посмотрим. Кстати, после выхода моей книги многие на меня обиделись. Некоторые до сих пор не разговаривают. Вокруг меня всегда были интриги. Даже сегодня и то плетут бесконечные сплетни. Но я ведь старуха, кому я нужна?
- Может, не могут простить откровенности?
С Николаем Симоновым в фильме `Горячие денечки`.- Я всегда говорила только то, что думала. Из-за этого и страдала. Когда ко мне приходят мои оставшиеся `окуневки` (так звали появившихся еще до войны поклонников актрисы. - Авт.) и спрашивают, почему я не держала язык за зубами, отвечаю, что тогда я была бы не я. И разве лучше бы стало от того, что мы с ними встречались бы не в этой комнате, а в огромных хоромах депутата Верховного Совета, пятижды народной артистки СССР, девятижды лаурета всех премий? И они не задают больше таких глупых вопросов.
Я прожила жизнь так, как считала нужным. И довольна ею. Тяжелая ли это штука - жизнь? Очень. Кто-то из умных сказал, что характер человека - это его судьба. Я-то до этого доперла своим деревенским умом. А по жизни так оно и есть. Существуют десять библейских заповедей. Вот их и надо соблюдать. И все`.
--------------------------------------------------------------------------------
Тогда, провожая меня до лифта, Окуневская неожиданно попросила: `Если вы будете писать обо мне, ни в коем случае не называйте меня `великой` и `гениальной`. Можете написать все, что угодно. Даже то, что я на старости лет стала проституткой. Только не пишите, что я гениальная актриса. Кто я? Просто счастливая женщина, прожившая свою жизнь так, как считала нужным. И ни о чем не жалеющая`.
Игорь ИЗГАРШЕВ
Фото Сергея Иванова и из книги Т. Окуневской `Татьянин день`
1997-2004 ЗАО `Аргументы и Факты`
http://nvolgatrade.ru/