Кумир нескольких поколений, легендарный герой "Мимино" Вахтанг Кикабидзе после многих лет затишья снова заявил о себе - он снимает кино, записывает песни Булата Окуджавы и выступает в концертах. Как и два десятилетия назад, несмотря на все политические перипетии между Грузией и Россией, сегодня он делит свой мир между Тбилиси и Москвой. Своими взглядами на то, как меняются со временем отношения между нашими народами, Вахтанг КИКАБИДЗЕ поделился с "Новыми Известиями".
- Вахтанг Константинович, скоро исполнится два года "розовой революции" в Грузии. На ваш взгляд, люди не успели разочароваться в переменах?
- Нет. Лучше стало. Самое главное, что есть свет и горячая вода. Было время, когда не было света и еду приходилось готовить на керосинке. У вас в Москве тоже недавно не было света, и, как мне рассказывали, москвичи поняли, какая это трагедия. У нас в Грузии к этому привыкли. Человек ко многому может привыкнуть.
Что до политики... Какие-то нюансы, наверное, есть, но в принципе эта власть очень отличается от прежней. Грузия перестала быть провинциальной страной, какой она была еще недавно. Сейчас люди подняли голову. Я помню времена, когда ребята шли по улице и не смотрели на девушек - так много было проблем! Сейчас в этом плане все изменилось. Но для того чтобы понять, какой политик на самом деле - плохой или хороший, - порой нужны годы. Правда, хороших политиков всегда мало. Это вообще очень необычная профессия.
- Как вы отнеслись к тому, что ваш президент не приехал 9 мая в Москву на парад Победы?
- Думаю, он прав. Если я теперь еду в Москву, то должен получить визу. Если я получаю визу, значит, я иностранец. Но если в Грузии есть российские войска, тогда кто они? Я не знаю, как это все называется, но их там не должно быть. Саакашвили ведь и не приехал из-за того, что не был подписан договор о выводе российских войск.
- По-вашему, там должны быть американские базы?
- Если будет обоюдное согласие, то почему бы и нет? Но мне лично не нравятся ни американские базы, ни российские. Мне нравится общаться с друзьями. Я встречал таких сценаристов, которые мне говорили: "Если бы у меня была еще возможность написать сценарий по-новому, я бы написал его лучше". Так и тут - есть плохой сценарий для наших отношений. Он еще тот, эсэсэсэровский, серпомолотовский, и переделать его теперь трудно. В любом случае это сценарий неправильный. Да, мы вместе воевали против немцев. Мой отец погиб в 1942 году в Керчи. И Саакашвили правильно говорит, что мы - православные нации, и вокруг нас огромный мусульманский мир. Воспитывая своих внуков, говорю им, чтобы они читали не только Шота Руставели, но и Толстого, Тургенева, Пушкина.
- А вам не обидно, что у грузинского руководства поменялись приоритеты и теперь американского президента принимают в Тбилиси так же, как в свое время генерального секретаря ЦК КПСС?
- Я и тех не знал, и Буша не знаю. Я не политик, я - народ. Мне важно, чтобы люди жили хорошо, чтобы дети могли ходить в школу и росли нормальными людьми, чтобы мужчины дарили женщинам цветы. Вот что мне нужно. Зачем мне думать про политиков, ведь они без нас играют в свои игры.
- Но ведь политика так или иначе сказывается на народе?
- Сказывается, сказывается... Но, думаю, в моем возрасте к таким вещам надо относиться философски.
- Даже к тому, что говорит грузинский президент о России?
- У вас его неправильно переводят, и, мне кажется, делают это умышленно. Вся Грузия считает Россию своим ближайшим другом. Это я точно могу сказать.
- По-моему, вы немного лукавите, говоря, что не знакомы с политикой. Вы ведь знали почти всех грузинских президентов, а Гамсахурдиа даже был вашим родственником.
- Мой дед крестил его маму.
- Скажите, есть ли разница между предыдущими руководителями Грузии и нынешними в любви к своему карману?
- У нас такая система была изначально. Нас учили так жить. Всю жизнь мы просыпались и думали: где купить масла, где достать колбасу или как добыть билеты на концерт? Так мы жили. Поэтому я нисколько не удивляюсь, когда показывают олигарха, который украл деньги у государства, потому что все это старая школа. Но это все временно - когда подрастут наши внуки и пойдут в политику, то, думаю, они не будут красть деньги. Я считаю, что любой преступник должен быть наказан. Особенно тот, кто совершил преступление против государства. Но он должен быть наказан по справедливому обвинению. Я вот, например, до сих пор так и не понял - виновен у вас Ходорковский или нет? И никто мне этого объяснить не может.
- Суд решил, что виновен.
- Наши суды много чего могут нарешать.
- Вы не верите правосудию?
- Я верю своим близким, вам смогу поверить, суду... тоже хочется верить.
- А в Грузии, на ваш взгляд, возможны такие процессы?
- Наверное, да.
- Когда в Аджарии свергали Абашидзе, грузинская пресса писала, что он жулик...
- Я был с ним знаком. Не знаю, какой он был жулик, но как мужик был очень сильный. Очень. Только вот зря он всем рассказывал, что его род с XVI века правил Аджарией. Это никакой роли не играет. Моя мама из рода Багратиони, он с IX века идет, но не в этом дело. Талантливый, умный человек всегда может увлечь за собой народ. Я не знаю, плохой или хороший президент Саакашвили, так же как и не знаю, какой Путин. Но у меня есть право иметь симпатию. Поэтому имею право сказать: хочу, чтобы они оба были хорошими.
- В сознании многих людей укрепилось мнение, что если артист - звезда, то у него непременно есть вилла за границей, белый роллс-ройс, роскошная квартира...
- У меня никогда не было дачи. Да и не могло ее быть, потому что на нее у меня не хватает денег. У меня есть много друзей, которых я должен кормить, которым я должен помогать, потому что в свое время они помогали мне. В России это, кажется, не очень понимают. Если у тебя есть друг, который помогает тебе в жизни, в том числе материально, то потом, когда у тебя все будет хорошо, ты должен помочь ему. Конечно, я мог купить хорошую дачу, но у меня были дела поважнее.
- В России вас помнят и любят - на Площади Звезд около концертного зала "Россия" есть и ваша звезда...
- С тех пор как ее заложили, так и не был около нее. Но хорошо запомнил, как после ее открытия приехал в Тбилиси. Приехал весь такой довольный - я ведь был первый иностранец, которому сделали звезду около "России". Вхожу в дом и говорю жене: "Вот теперь я знаю, что я - звезда", и в это время погас свет, стало темно, а в темноте слышу ее голос: "Если ты звезда, то свети..."
Недавно мы похоронили нашего замечательного артиста Гомиашвили. Я стоял в храме, смотрел на него, лежавшего в гробу, и почему-то вспомнил русское слово "фигня". Знаешь, вся жизнь - фигня. Сколько бы человек ни зарабатывал, ничего он с собой туда не возьмет. Надо, чтобы он что-то сделал - построил дом, посадил дерево, воспитал внуков, любил людей. Все это очень важно. Но в один прекрасный день ты уходишь, и не имеет значения, сколько ты прожил - три года или сто лет, - все, что тебя окружало, пропадает. Поэтому я думаю, что правильно жить очень сложно и очень дорого.
- Вы поете "мои года - мое богатство". Вам ведь уже под семьдесят. По-вашему, возраст - помеха на эстраде?
- Думаю, что нельзя поддаваться возрасту. Когда-нибудь он сам напомнит о себе, когда ты не сможешь подняться и будешь сидеть дома. Возраст начинаешь чувствовать, когда, например, лифт не работает и приходится подниматься пешком. Вот тогда уже замечаешь разницу в годах.
- К слову - об эстраде... Как вы думаете, в чем принципиальная разница между советской эстрадой и нынешней?
- В чем принципиальная? Правда не знаю. Вот вчера я позвонил Кобзону, у него недавно была очень серьезная операция. Он так обрадовался моему звонку. Я тогда подумал: ничего ведь не стоит сделать человеку приятное! Неважно, один цветок или букет вы подарите женщине, но ей все равно будет приятно. Наверное, в этом и есть принцип: ты должен любить, и тебя тогда тоже будут любить.
- Нынешнее поколение исполнителей больше внимания придает тому, чтобы на сцене было шоу. Певцы вашего поколения привыкли удерживать внимание зала в одиночку - без подтанцовки девочек и спецэффектов...
- Думаю, это большой плюс нам. То, что теперь делают на сцене - все придумано и срежиссировано по сценарию. У нас же - импровизация. Сейчас на моих концертах стали появляться молодые люди, иногда они приходят за кулисы и говорят: "Вахтанг Константинович, мы такого еще не видели!" Поверьте, это я говорю не как комплимент себе. Просто, как мы живем, так и поем. Я думаю, что артист не имеет права выходить на сцену, не неся что-то важное людям. Ты можешь петь про цветочки, ромашки, но если Бог дал тебе право петь, то ты должен петь о том, что люди обязательно не забудут после концерта. Моя мама была певицей, и она говорила мне: "Как тебе не стыдно, Буба, выходить на сцену? У тебя же хриплый голос". Я объяснял ей, что это такая мода, а она отвечала: "Голос у певца должен быть чистый". Поэтому я всегда нервничал, когда знал, что она меня слушает.
- Не испытываете дискомфорта, выступая на одной сцене с молодежью?
- Нет. Они меня уважают. К тому же меня так воспитали, что я могу найти общий язык с любым человеком, и возраст для меня не имеет значения.
- Раньше говорили, что мастера культуры должны передавать свое мастерство молодым. Вы где-нибудь преподаете?
- Кому и что, по-вашему, я должен преподавать? Я ведь сам ничего не знаю. Я так и не научился правильно жить.
- Но ведь вы не сидите на месте и, насколько я знаю, собираетесь обновлять свой репертуар.
- Я, кажется, наконец осмелился и хочу записать диск с песнями Булата Окуджавы. Понимаете, я всегда, прежде чем что-то делать, должен быть уверен в себе. К Окуджаве я шел очень долго. Давно понимал, что его песни очень близки мне. Недавно записал его "Виноградную косточку" и "Молитву Франсуа Виньона". Только после этого понял, что имею право петь его песни.
- Вы были с ним знакомы?
- Нет, но один раз мы были вместе на каком-то приеме. Вдруг он полез в карман, достал оттуда маленький золотой ключик и протянул его мне: "Вахтанг, это вам. Это ключи от моего сердца".
У меня еще была мечта познакомиться с Утесовым. Я же вырос на песнях Бернеса, Шульженко, Утесова. С Бернесом и Шульженко я был знаком, а вот с Утесовым никак не было повода. Думал, что мне так и не удастся пообщаться со своим кумиром. И вот на каких-то актерских посиделках в ЦДРИ я стоял с группой московских артистов, и в холл вошел Утесов. Вдруг он поворачивается и идет в нашу сторону. "Наверное, к кому-нибудь из тех, с кем я стою", - подумал я. А он подходит ко мне, берет за руку и говорит мне: "Вахтанг, ты больше не Кикабидзе. Ты Вахтанг Бернес". Только после этого я стал понимать, что что-то делаю правильно. Это была самая высокая похвала в моей жизни, и я горжусь этим.
- Вахтанг Константинович, почему бы вам не описать эти встречи подробно в мемуарах?
- Я уже пишу что-то похожее, давал почитать своим друзьям - им понравилось. Наверное, назову эту книгу воспоминаний "Я и они".
У меня и раньше получалось писать сценарии, по ним снимали фильмы и даже главные призы получали. Единственное, чему я так и не научился, - рисовать. У меня много друзей среди художников, и когда есть время, я прихожу в мастерские, смотрю на их картины и завидую: "Какие вы счастливые - умеете рисовать!" А они, оказывается, завидуют мне: "Лучше бы мы пели, а ты рисовал".
- Вы прожили такую большую жизнь на сцене. Скажите, вы можете дать определение: что же такое талант?
- Это удивительно необъяснимая вещь. В нем действительно есть что-то от Бога.
СПРАВКА
Вахтанг КИКАБИДЗЕ родился 19 июля 1938 года в Тбилиси. В 1956-59 годах учился в Тбилисском университете, в 1961-63 годах - в институте иностранных языков. В 1959 году стал артистом Тбилисской филармонии, где выступал в составе джазового квартета "Диэло" и вокально-инструментального ансамбля "Орэра". В 1967 году дебютировал в кино в фильме "Встреча в горах". В 1973 году стал актером на киностудии "Грузия-фильм". Среди лучших работ актера в кино - роли в фильмах "Не горюй!", "Мимино", "ТАСС уполномочен заявить...". Фильм "Будь здоров, дорогой", где Кикабидзе был одновременно и автором сценария, и режиссером, получил высшую награду на фестивале комедийного кино в Габрово. Народный артист Грузии (1980). Лауреат трех Государственных премий СССР.
10 июня 2005 г.
АНДРЕЙ МОРОЗОВ, "Новые Известия"
