Валентина Бодрова: Люди и лед

В `РОССИЙСКУЮ ГАЗЕТУ` снова обратилась Валентина Бодрова, мать погибшего в Кармадоне актера и режиссера Сергея Бодрова. Валентина Николаевна стала по сути символом надежды и сопротивления в этой трагедии. Какой бы вердикт ни выносили экспертные комиссии, согласитесь, матери всегда хочется, чтобы поиски продолжились. Об этом и о людях на леднике - разговор корреспондента `Российской газеты` с ней.
- Что сейчас происходит в Кармадоне?

- 30 мая МЧС России приостановило поисковые работы из-за их якобы нецелесообразности. На самом деле работы продолжаются, поскольку правительство Северной Осетии прекрасно знает, что заключение МЧС недостоверно.

- То есть?

- Там было три тоннеля, два из которых совершенно очевидно прошиты селем. Но один стоял таким образом, что его лед накрыл сверху. У местных жителей возникло предположение, что тоннель селем не прошит и там могли быть люди. Я хочу особенно подчеркнуть, что это необязательно должна была быть группа Сережи Бодрова. Для нас не принципиально, кто именно. Когда мы приезжали туда с отцом Сережи, Сергеем Владимировичем Бодровым, нам показали приблизительное место, где могла бы быть группа, и сказали, что группа оказалась подо льдом толщиной 150 метров. Действительно, в Кармадонском ущелье живых людей найти было невозможно. И единственным местом мог быть этот тоннель. Туда пришли осетины и начали лопатами копать, искать этот тоннель. После чего к ним присоединились москвичи, ленинградцы. Сход лавины произошел 20 сентября, а на третий, день было дано заключение, что все тоннели обследованы и все забиты селем. По нашим предположениям, тот, третий тоннель мог быть не забит селем. И мы стали его искать. Искали вслепую. Потому что не было никаких чертежей. На это ушло около 6 месяцев. Это была адская работа, потому что на руках переносили по горам взрывчатку, бревна, аппаратуру. Мы благодарны за посильную помощь Президенту и правительству Северной Осетии, республиканскому МЧС, частным организациям.

- Вы обращались за помощью к МЧС России?

- Конечно. Но когда мы обращались за помощью к МЧС, работа затягивалась. То, что можно было сделать за один день, делалось неделю, две, три. Если бы за это сразу взялись профессионалы, с необходимым техническим оснащением, я думаю, работа пошла бы быстрее. В итоге мы нашли тоннель. Впоследствии МЧС заявляло, что это они его нашли. Еще раз заявляю - тоннель был найден нами `методом тыка`. Это может быть смешно, но получилось так, что 19-летняя девочка показала нам место, где бурить скважину. От отчаяния мы решили попробовать. И попали. Но попали не прямо в тоннель, а немножко сбоку. После мы были на приеме в МЧС и просили, чтобы они прислали водолазов, которые могли бы туда спуститься. Заместитель министра нам даже предложил пригласить независимых водолазов.
Приехали водолазы МЧС. При наших мужчинах в 4 часа ночи спустились в скважину. Весь спуск с приготовлениями занял полчаса. Водолаз был под водой несколько минут, покрутился там, походил. После этого не говоря ни слова заместитель министра Короткин и министр МЧС Северной Осетии ушли совещаться. Никакого официального заключения нам не давали. В тот же день, переезжая через перевал, мы встретили машину МЧС, в которой ехали министры. Короткин нам сказал, что тоннель забит селем и там ничего нет.
Мы попросили, чтобы с водолазом МЧС спустился наш собственный. `Если наш водолаз скажет вместе с вашим, что все забито, мы уйдем с Кармадона`. Короткин согласился, но предположил, что водолазы МЧС уже улетели. Мы поехали дальше. По дороге увидели около ресторана машину МЧС. Пытались поговорить с сидящими в ресторане водолазами, но оказалось, что с родственниками им запрещено разговаривать. На следующий день мы пригласили водолаза с местной станции, который не был экипирован, как водолазы МЧС.
Он спустился в скважину, и сказал - проход есть. Долго находиться он там не мог - на нем был легкий водолазный костюм. На следующий день к нам приехал белорусский водолаз Игорь Матюк, который занимается подъемом военной техники из болот, и подтвердил - пройти можно. Мы сделали взрыв, и он вошел в тоннель. Сели не было. Там оказалась вода и чистый речной песок. В тот день, когда мы встретили на дороге компанию из министров, по телевидению на всю страну Короткин докладывал Шойгу о том, что водолаз зашел в тоннель, тоннель забит селем, работать дальше нецелесообразно. И правительству Северной Осетии они дали рекомендации прекратить работы. Мы же предполагаем, что песок и вода только внизу тоннеля, что дальше вверху все-таки могло быть пустое пространство. Речь не идет о том, что там где-то должна быть группа Бодрова, там могли быть другие люди. Для осетин считается проклятием не найти тело погибшего. Но дело даже не в этом. Мы не ищем кости. Но люди должны знать, что произошло. Раз мы уже туда попали, раз мы столько работали, работали тяжело, то мы настаиваем на том, чтобы МЧС помогло нам пройти эти 200 метров.

- Именно это заставило написать письмо Президенту?

- Да, МЧС избрало роль пассивного наблюдателя за нашими мытарствами, исключая тех немногих спасателей, которые по-человечески хотели нам помочь. Президент России справедливо сказал, что у него нет оснований не доверять этим людям. Но у Владимира Владимировича нет оснований не доверять и нам. К сожалению, мы не можем свою информацию донести до Президента. Да, мы отправили письмо, но оно было переправлено Шойгу. Нам бы хотелось сказать свою правду. Мы не придумываем, пожалуйста, приезжайте, посмотрите. Вот в чем суть проблемы.

- Как думаете, отчего выбрана роль пассивного наблюдателя?

- Наверное, сработала чиновничья машина. На третий день было дано заключение, и чиновникам не хотелось давать обратный ход. Конечно, картина случившегося была страшная. Апокалипсис. Но тонне-ль-то есть. Мало того. Несколько дней назад был обнаружен кассетник от видеокамеры, который не поврежден абсолютно! В общем, нам совершенно ясно, что информация, которая дошла до Президента, неверная. С этим что-то надо делать. Работа продолжается сейчас. Наши ребята купили себе водолазные костюмы и продолжают работать. Там нет никакой истерики, как пишут в газетах. Наша цель, об этом я говорила в мартовском интервью `РГ`, - как можно скорее уйти с ледника. И достичь ее можно, помогая нам.

- А на самом леднике был кто-то из чиновников?

- Шойгу облетел на вертолете, туда он не спускался. Вполне вероятно, что он просто не знает этой ситуации. Сам он ничего не видел. На леднике был его заместитель Короткин.

- Валентина Николаевна, такое ощущение, что после того, как пропал Сережа, вы живете только Осетией...

- Да, я живу именно этим. Я там. Мне это надо закончить. Но, понимаете, я не хочу, чтобы был крен в сторону Сережи. Сергей Владимирович Бодров, отец Сережи, тоже возражает, чтобы речь шла только о нашем сыне.

- Как вы без него?

- Я бы не хотела отвечать на этот вопрос.

- Вам пишут письма?

- Да, письма приходят в Кармадон, сотни писем. Посылки приходят.

- Вы обижены отношением МЧС?

- Я не обижаюсь, я просто удивлена. Меня это поражает. Я не знаю, с чем это связано. Просто не слышат человека, не хотят его понять. Говорят, что отмываются какие-то деньги, заказные статьи пишутся. По-человечески я этого понять не могу. Я ни на кого не обижаюсь, нам бы только не мешали, вот и все.

- Люди работают там месяцами. Как они живут, о чем говорят?

- Мы постоянно говорим о делах, как их решить. А по-человечески там жизнь идет нормально, естественная жизнь. Бывает, не все получается, но они дальше идут. Это труд адский. Все делается руками. Тонны льда... Там никто не плачет. И никогда не плакал. Никто ни на что не жалуется. Передать, как это тяжело, - невозможно. И знаете... С нами ведь никто не встретился, не поговорил. Если и были встречи, то только по нашей просьбе. А по-человечески объясниться - никто. Произошло и произошло. Да, недавно наши женщины получили по 15 тысяч рублей компенсации.



`Российская газета` 26.06.2003http://nvolgatrade.ru/