6 мая народному артисту СССР, худруку Щукинского училища, педагогу Владимиру Этушу исполнится 85 лет. В Театре им. Вахтангова он работает более полувека, в "Щуке" - с момента окончания училища. О проблемах сегодняшнего российского театра размышляет прославленный актер, лауреат премии "НИ" "Человек-эпоха" накануне своего юбилея.
- Очень часто приходится слышать, что много артистов недоученных, а ведь был запрет на съемки до второго курса. Что сейчас происходит с театральным обучением и с маркой "Щуки"?
- А что происходит со страной? То же самое и с обучением. Насколько возможно, мы держимся, но
- Конкурс у вас такой же?
- Да. Конкурс большой.
- То есть у вас есть возможность выбирать людей, выбирать талантливых?
- Да, есть возможность, и выбираем. Но вопрос - из кого выбирать! Мне надоело, но я часто рассказываю этот факт. Когда парень сдал все экзамены по мастерству, и на коллоквиуме я его спросил - какие пьесы написал Чехов, возникла долгая мучительная пауза. И дрожащий неуверенный голос: "Мать" Это было. Ну как же - парень, который поступает в театральное учебное заведение, такого не знает.
- Ну не любит он Чехова!..
- Да пусть не любит, но хоть бы знал!..
- А то, что происходит вообще в театре, вам нравится? Вы говорили, что на "Голую пионерку" не пойдете!
- И не пошел! Потому что я этого не понимаю категорически!
- А нет ли в этом "непонимании" извечной проблемы отцов и детей?
- Наверное, наверное есть. И это я понимаю, но преступить через себя не могу. Да и не пытаюсь, в общем.
- По крайней мере, на территории "Щуки" у вас есть возможность воздействовать на процесс?
- Вы знаете, в какой-то момент мы разрешили платное обучение. Я сколько мог сопротивлялся, будучи ректором, а потом подумал, что нам тоже надо зарабатывать деньги. И решили так: проходной балл, к примеру, 15, а тому, кто не добрал балл, мы предлагали поступить на платное отделение. При 13 уже сомневались, а при 12 не брали категорически. Мы, таким образом, удерживали какой-то уровень. Сейчас это понизилось, и мы имеем неприятности.
- Перейдем от художественных вопросов к административным. Как вы относитесь к театральной реформе?
- Надо искать выход. Мы так привыкли, что театр дотируется, что без этих субсидий он жить не может.
- Но ведь академические театры останутся
- Останутся те, которые будут каким-то образом дотироваться. Но это исключения. Я про театральное дело в стране говорю, и не надо ограничиваться только Москвой. Театр так не выживет, либо превратится черт знает во что.
- Вы играете в антрепризном спектакле "Неаполитанские страсти". Относитесь к нему как к бизнесу или как к искусству?
- Я вам скажу, что артист не может относиться к своему труду только как к бизнесу. Артисту обязательно нужно, чтоб его похвалили, ему обязательно нужны эти вот глаза, ему нужны аплодисменты. Непременно нужна зрительская оценка, а иначе - для чего он играет? Только тогда артист получает окончательное удовлетворение. Результат окончательно определяет только зрительский успех.
- Вы много ездите с гастролями. Зрители Москвы и регионов оценивают антрепризы по-разному?
- Неверно думать, что Москва, избалованная, реагирует на качество, а регионы реагируют на лица. Как играть - это важно. Сейчас в антрепризе "Неаполитанские страсти", в которой играю и я, еще заняты Вележева, Купченко, Панин, Баринов, Стеклов, это все известные и очень профессиональные артисты, давно заслужившие успех у зрителя.
- Как обстоит дело с Центром Владимира Этуша, который вы создаете?
- Я его создаю до сих пор, вот уже лет семь. И здание под снос, которое нам предоставили на участке в районе Таганки, как стояло, так и стоит. До сих пор в состоянии бумаг, есть много резолюций, но здание как стояло, так и стоит.
- Вы же коренной москвич, щукинец, вахтанговец. Вам нравится, как меняется город, его центр?
- Нет. Я очень люблю старую Москву, теперешнее Замоскворечье, люблю старые арбатские переулки, чудом сохранившиеся. Очень мне нравилась Собачья Площадка на месте Нового Арбата. А вырос я в старом доме у Яузских ворот.
- Владимир Абрамович, а как ветеран, вы какую пенсию получаете?
- Я не знаю, правда. Она приходит в сберкассу, на книжку, туда же приходят и другие поступления. И я не отличаю, просто снимаю и все.
- Как относитесь к тому, что в этом году в Параде Победы примет участие военная техника?
- Правильно, что будет техника, повышает патриотизм. И прием в Кремле для ветеранов - тоже правильно.
- Вам очень надоел товарищ Саахов?
- Нет, пускай будет. Саахов - это уже легенда, все разговаривают со мной моим же текстом: "Шляпу сними, садись". Сначала меня даже предупреждали, что опасно делать акцент, могут восточные народы обидеться, а потом оказалось, что это даже прибыльно.
- В "Иван Васильевич меняет профессию" у вас тоже знаковая роль, которая вам накаркала печальную историю с ограблением
- Это смешно: я был в Геленджике, и звонят мне из милиции: "Вас обокрали, Владимир Абрамович". Я спрашиваю: "А что украли?!" Пауза, и голос милиционера: "Два магнитофона" Он не смог удержаться.
- Любимые партнеры в театре у вас есть?
- Я играю с Ароновой в "Дядюшкином сне" - замечательная партнерша!
- Но ваша любовь к Ароновой не мешает вам подшучивать над ней.
- Ну а почему бы и нет?
- А вам отвечают такими же шутками?
- У нас демократия.
- Вы в Вахтанговском театре больше 60 лет. Вахтанговский дух - сохранился сегодня? И как перспективу развития театра оцениваете с приходом нового главного режиссера?
- Сейчас оценить перспективу невозможно: судить Туминаса рано пока - времени прошло мало, еще первый его сезон не закончился, да и вообще тех людей, которые составляли атмосферу театра Вахтангова, уже нет.
- А есть ли сегодня проблема занятости у возрастных актеров?
- Да, есть. А потом, режиссерам неохота возиться с "возрастными" артистами. Может, и спокойней работать с молодыми, чем с маститыми и опытными. Я везде говорю, что я голодный артист!
- А если вам принесут пьесу - новую драму, но роль будет хорошей - согласитесь?
- Конечно!
- А если Серебренников ставить будет?
- Вот тогда я подумаю, не поставит ли он меня вверх ногами. Он хороший парень, но испорченный.
- А Мирзоев у вас много ставил - тоже непростой режиссер.
- И не надо было, чтоб он ставил.
- Но почему? Мир же хорош разнообразием?
- Простите, пожалуйста, вы за время нашей беседы видели, чтоб я встал вот так вот? (высоко поднимает ногу). Это нонсенс! А они именно так и ставят, чтоб все было вверх ногами! Если говорить о Вахтангове, то два его основополагающих спектакля - это "Принцесса Турандот" и "Гадибук". Это все спектакли острой формы, но ни в одном не нарушалась органика взаимоотношения артистов. Я с большим удовольствием прочел у Товстоногова, что он считал своим учителем Немировича, до тех пор, пока не приехал в Москву и не посмотрел "Принцессу Турандот" - тогда он написал, что у него два учителя. В "Турандот" были маски, но не была нарушена правда взаимоотношения людей. Гриценко играл мальчика, но он долго над ним работал, это были манеры и пластика, выращенные изнутри. Яковлев, играющий старика, был абсолютно органичным, а не глупцом с прицепленной бородой.
В искусстве многое очень сильно изменилось, к моему глубокому сожалению. Станиславский ценой больших усилий все-таки создал свою систему, и по ней работали все театры. В этом была некоторая унификация, но была и настоящая творческая работа, были определенные нормы, которые не позволяли артисту халтурить. Культура поменялась. В том числе и культура взаимоотношений.
"Театральные "НИ"
