Владимир Хотиненко - молодой человек очень даже определенного возраста. Его фильмы ни на что не похожи. В конъюнктуре никогда замечен не был, хотя многие его именно в этом и обвиняют. Некоторое время назад стал телеисториком: сначала выпустил "Гибель империи", теперь снимает сериал про Смутное время. Сегодня ему исполняется 55 лет.
- Владимир Иванович, вы успешный режиссер?
- Ха! Хороший вопрос. Мне гневить Бога ни в коем случае нельзя. Я не разочарован в том выборе - и своем, и, скорее, судьбы, - который со мной произошел 30 лет назад: я стал режиссером. В этом смысле я, конечно, успешен, вопросов нет.
- Если вы успешны, у вас есть атрибуты сытой и красивой жизни?
- Слава богу, их не так много. Я живу достаточно скромно, до сих пор езжу в метро, иногда даю автографы. Я еще не развращен. Но я не нуждаюсь и могу себе позволить, к примеру, поехать куда захочу, чем мы с женой и пользуемся.
- Владимир Иванович, будем отдавать должное Михалкову как человеку, ставшему очень важным в вашей жизни?
- Обязательно. Для меня Никита Михалков - крестный отец.
- Звучит двусмысленно.
- Но это в прямом смысле - человек, который присутствует при обряде крещения. У меня было кинематографическое крещение. И без Никиты Сергеевича оно скорее всего не случилось бы.
- Вы такой же патриот, как Никита Сергеевич?
- Во всяком случае я не шарахаюсь от слова "патриотизм". Для меня это важная составляющая моей жизни. По-моему, у меня это генетическое. Как у животных: кому-то свойственно есть мясо, кому-то - траву, кому-то - друг друга. А мне свойствен патриотизм.
- Вы сделали очень хороший сериал - "Гибель империи". Считаете, что Российская империя погибла из-за большевиков?
- Я так никогда не считал, хотя кто-то это и увидел. Мне говорили, что я впал в конъюнктуру, в вульгарность. Мол, раньше были хорошие большевики и плохие белые, а у меня теперь все наоборот. Я отвечал, что есть тысяча картин, снятых во славу большевиков, - ну так, может, появится хотя бы одна во славу белых? Хотя там все немного сложнее. Речь-то идет об одном народе, о Гражданской войне. Для меня очень важным был эпизод, который я взял из дневников Бунина, где герой Саши Балуева избивает солдатиков. Тогда и с той, и с другой стороны все озверели. И винить тут некого. Это у России судьба такая.
- Но я знаю, вы говорили, и президента Путина нам предложила судьба? Звучит как-то коленопреклоненно.
- Но я так считаю. И к Путину на сегодняшний день отношусь позитивно.
- То есть и здесь вы следуете за Михалковым, который говорит, что если мы - подданные России, то должны служить своему царю и быть ему преданными.
- Так это же везде так. И Америка идет за Бушем, хотя он совершает невесть какие поступки. Вот мне говорят: вы никогда не ругаете власть. У нас почему-то если ты ругаешь власть - то, значит, прогрессивный. А если не ругаешь - то в лучшем случае консерватор. Но я считаю, что когда власть ругать безобидно, как сейчас, то это довольно легко.
- Вы религиозный человек?
- Смотря что под этим подразумевать. Я крещеный и православный, регулярно хожу в храм. Но пока что я мелко плаваю в этом смысле - во всяком случае, мельче, чем мне бы хотелось. Завидую бабуськам: у них все прямее, искреннее. А я пока что на пути.
- Но вершина - 10 заповедей. Вот вы бы смогли подставить вторую щеку?
- Мог бы. И я это делал в своей жизни. Как-то мы с приятелем повздорили и назначили дуэль на удары. Все было всерьез. По жребию первым выпало бить ему. Он меня ударил, а я в ответ - нет.
- А если унижают ваших близких, вы что, будете молитву читать?
- Это вечный вопрос. Конечно, если на моих глазах будут обижать мою жену, я не стану щеку подставлять, а буду ее защищать. Но это уже другая сфера, не совсем духовная.
- Вы снимаете фильм про Смутное время, а изгнание поляков из Кремля стало нашим национальным праздником. Наверное, многие вас опять обвиняют в конъюнктуре?
- Да, многие. Но вот я закончу картину, и если в ней кто-то найдет следы конъюнктурщины, заказа, я буду готов выслушать любые оскорбления. Но, знаете, чаще всего было, что не я откликался на события, а совсем наоборот. В свое время я снял фильм "Рой", где речь шла о распаде семьи. Там были такие приметы разложения социума, которые буквально через год, в 91-м, привели к распаду страны. Я снял "Патриотическую комедию" - и произошел первый путч. Снял "Макарова" - сразу же второй путч. Снял "Мусульманина" - и Чечня началась. Меня даже стали спрашивать: а что я буду снимать дальше - мол, чего ждать-то?
- Но "72 метра" появились после гибели "Курска".
- Да. И я не сразу согласился, потому как еще висела тень "Курска". Если бы мне предложили снимать только про "Курск", я бы не стал. Но здесь была собирательная история о флоте, которым я болел с детства.
- Хотите так же ответить своим "доброжелателям"?
- Есть такое итальянское выражение: "Говорите хорошо, говорите плохо - только говорите про меня". Это не совсем про меня, но все-таки.
Московский Комсомолец
от 20.01.2007
Александр МЕЛЬМАН
