Все, к чему он прикасается - будь то аналитическая телепрограмма или аукцион по продаже трюфелей, - мгновенно приобретает рейтинг.
Владимир Соловьев не из тех, к кому высокой девушке стоит являться на каблуках, - он, что называется, среднего роста. Тем не менее достижения телеведущего в области усовершенствования собственной физиологии впечатляют ничуть не меньше профессиональных. Сидящий передо мной вальяжный человек в хорошем костюме мало чем напоминает нервного усатого толстячка - неприметного соведущего блистательного Александра Гордона в давней программе Первого канала "Процесс". С тех пор отечественное телевидение претерпело изменения ничуть не менее глобальные, чем стати моего собеседника. Блистательный Гордон отметился в провальном проекте НТВ "Стресс". С другими блистательными дело обстоит еще печальнее. Принципиальный Леонид Парфенов теперь появляется на ТВ лишь в рекламных блоках, где нахваливает свой журнал. Савик Шустер работает советником у П.П. Бородина. Татьяна Миткова делает новости, превратившиеся в бесконечный сериал "Приключения президента Путина и лабрадора Кони", а умница Михаил Осокин всерьез выдает эту мыльную оперу в эфир. Меня такое телевидение удручает. Владимир Соловьев полагает, что телевидение у нас какое надо, а у меня затянулся юношеский максимализм.
GQ: Владимир Рудольфович, как вы думаете, почему многие ваши коллеги покинули канал, а вы остались? Какими качествами надо обладать, чтобы быть звездой современного российского ТВ?
В.С.: Это еще вопрос, насколько остался. У нас ведь никогда не знаешь... Я, например, сменил огромное количество каналов. И все - не по своей воле. С Первого канала меня уволили.
GQ: За что?
В.С.: Не был нужен. Гордон, уйдя из "Процесса", перешел на НТВ. А меня лично Константин Львович Эрнст воспринимал не как ведущего, а скорее как придаток. Киселев меня вообще терпеть не мог. Но есть такая упрямая вещь, как цифры. Мне удается придумывать форматы, обеспечивающие их прибыльность и рейтинг. Я всегда каналу зарабатывал деньги. Телевидение - это не благотворительность. Я вообще к работе, как и к жизни, отношусь как к бизнес-проекту. Следовательно, не нарушаю договоренностей. Если мне что-то не нравится, я все выскажу начальству, как регулярно и делаю. Я вообще очень жесткий человек.
GQ: А с виду такой... мягкий.
В.С.: Нет, я жесткий. Тефлоновый. Я обо всем договариваюсь на берегу. Может быть, поэтому ко мне всегда ходили политики, независимо от того, на каком канале я работал. Я помню, как на первую передачу "Завтрак с Соловьевым" на НТВ пришел Евгений Максимович Примаков, который терпеть не мог канал Березовского. А у меня с Примаковым отличные отношения.
GQ: Вашу программу "Воскресный вечер с Соловьевым" критики сравнивают с "Намедни". Вам самому нравится то, что у вас получается?
В.С.: Да! Все больше и больше. А вам что, не нравится?
GQ: Нет.
В.С.: Это правильно! Потому что это новая форма, она не могла понравиться. Это как в архитектуре, если делаешь что-то новое и это всем нравится - считай, получилась чушь. А наши критики просто своих собственных статей не читают. Когда вышел Леонид Геннадьевич с "Намедни", не было ни одной известной персоны, которая не кинула бы в него камень: "Как он смел! Это же вместо Киселева!" Потом стали обожать. А если посмотреть на циферки, то первые полгода у Парфенова циферки были совсем не оптимистичные. А у меня пока, тьфу-тьфу, с цифрами все в порядке. То есть выше, чем у Парфенова. Начальная реклама "Воскресного вечера" с ножами шла специально для критиков. Не было никакого сомнения, что программа будет воспринята в штыки. Когда хозяин бьет собаку, она ненавидит палку, а не хозяина.
GQ: А вы "палка хозяина"?
В.С.: Ну... просто в этой ситуации принято ненавидеть меня. А не причину, по которой с канала исчез Парфенов. Это безобиднее и проще. А я и при Парфенове давал высокий рейтинг. И до него. И без него. Телевидение не должно быть скучным. Так же как политика. Вы же на политика смотрите - вы доверяете ему глазами и ушами, когда он вас "забирает". Скучный вас не заберет.
GQ: Ну да... Вот Гитлер был нескучный человек. Черчилль гораздо скучнее. Не говоря уже о Рузвельте в инвалидном кресле.
В.С.: Гитлер, Черчилль и Рузвельт прошли избирательную кампанию - все они были блестящими ораторами. Хотя по яркости Гитлер, наверное, действительно был первый. Но для успеха нужно кое-что кроме яркости. Ты должен быть адекватен своему народу. Ведь если ты начинаешь выбиваться за рамки ожидания, тебя теряют.
GQ: Вот Парфенова потеряли...
В.С.: Когда после всего, что произошло, мне преподносят Парфенова как флагман свободы слова, мне делается смешно. Леонид Геннадьевич, конечно, телевизионный гений. Но вспомните, как он появился на НТВ. Парфенов все договоренности с Кремлем нарушил. Ему сказали: Леня, не надо выдавать сюжет с вдовой Яндарбиева - это может повредить нашим ребятам в Катаре. Но Леониду Геннадьевичу хотелось Герасимова убрать, а получилось - сам себя убрал. Лично я никогда к начальству не ходил. И убеждений не менял. Поэтому люди мне верят. Когда я сказал, что деньги нужны на Беслан, люди тупо пошли и принесли нал. Знаете почему? Потому что я никогда не вру. То, что я говорю, люди понимают. Вы вот "Соловьиные трели", наверное, по радио не слушаете - вы так рано не встаете...
GQ: Не встаю...
В.С.: А вот люди меня слушают! И по ТВ, и по радио. Я - жесткий, я - неудобный! Я - не член "Единой России". Мне многое не нравится из того, что делает Путин. Вот я недавно на учредительный съезд "Наших" ходил.
GQ: Зачем?
В.С.: Потому что у них написано: "Демократическое антифашистское движение". Пришел и сказал им: "Если вы - недобитые комсомольцы, которые собрались пилить бюджеты, то вы - подонки и нам с вами не по пути".
GQ: И что "Наши"?
В.С.: Аплодировали стоя! Мне верят. Я могу подонку и сволочи в лицо сказать, что он сволочь. Я, например, в Куршевель никогда не поеду.
GQ: Почему?
В.С.: Боюсь руку кому-нибудь не тому подать. Я, правда, и на горных лыжах не умею кататься... И вообще олигархов ненавижу.
GQ: За что?
В.С.: Слишком хорошо их знаю. Я в середине 90-х занимался малым и средним бизнесом, маленькими заводами. Мы делали оборудование и экспортировали его в США. И меня мучали проверками каждый день, когда у власти были, казалось бы, классово близкие мне Хакамада, Немцов, тот же Касьянов. Приходили бандиты, наезжала СЭС, налоговая полиция. Тем временем жирели олигархи, которые всех строили и отстреливали тех, кто не нравится. Сейчас все изменилось. Стало можно работать "в белую". Другое дело, что те, кому заносили деньги, теперь выросли и простраивают систему так, что в любой момент к тебе может прийти налоговая.
GQ: По-моему, получается то же самое, вид сбоку.
В.С.: Нет, не то же самое. Ситуация постоянно улучшается! В макроэкономике, например, такого роста, как за последние пять лет, не было никогда. Люди стали больше получать, брать кредиты, машины покупать. Я постоянно по стране езжу. На местах явные изменения к лучшему - в Краснодарском крае, Нижнем Новгороде. Даже в Чечне люди стали лучше жить!
GQ: Это вы чеченцам расскажите.
В.С.: А я в Чечне был. Там люди на выборы шли как на праздник. Но они хитрые. Иной чеченец из нескольких фондов деньги получает, компенсацию за дом, а все нищий. А вы съездите, например, в Шали. Там особняки стоят покруче, чем в Куршевеле.
GQ: То есть благосостояние растет?
В.С.: И не только. Меняются люди у власти. Появились замечательные пацаны-губернаторы молодые. В администрации президента сейчас отличные ребята. В министерствах. Они "на гражданке" денег заработали, а потом в правительство пошли. Потому что нельзя страну больше отдавать подонкам! Вот Слава Сурков, например. Абсолютно реальный парень. Я его еще по институту помню - учились вместе.
GQ: Только репутация у Славы не очень. И стихи так себе.
В.С.: Стихи - это субъективное. А в гадости, которые про Суркова рассказывают, я не верю. Это следствие демонизации Кремля вообще и президента в частности. Вечная проблема России - рабская ментальность. Меня огорчает феноменальное количество людей, которые радостно выстраиваются в шеренги, пытаются создать культ личности, кричат: "О, обожаемый президент!" А президент их даже не просит, он просит этого не делать, а людям выгодно любить президента. А другим так же выгодно его не любить. А я считаю, что власть вообще не надо ни любить, ни ненавидеть. Власть надо либо уважать, либо не уважать, судя по делам. Я не понимаю, когда взасос уважают, и не понимаю, когда точно так же ненавидят. "Вот ненавижу, и все! Путин сказал, дважды два - четыре? Вранье!" Почему?
GQ: Наверное, по делам его...
В.С.: А что он мог сделать? В стране, где никогда не было основ демократии, уважения к частной собственности, протестантского отношения к жизни.
GQ: Вы считаете, что "вертикаль" - это изящный метод внедрения протестантизма в России?
В.С.: А вы, вместо того чтобы издеваться, лучше бы вспомнили, кто был у власти 10 лет назад. Это же сплошной мрак был: наезды, бандиты, тусы какие-то непонятные. Вот, говорят, была свобода слова. А возьмите прессу. Разве она была тогда свободной? Ха! Да после 1996 года она никогда не была свободной. Она была антикоммунистической. Я не люблю коммунистов, но что мы получили, избавившись от них? Море ксенофобов, поднимает голову русский фашизм, сталинизм. Посмотрите, например, результаты голосования по Макашову в программе "К барьеру"...
GQ: А Макашова обязательно в эфир приглашать?
В.С.: А почему я не должен его приглашать?
GQ: Потому что существуют вещи, которые приличные люди не обсуждают - например, надо или не надо бить жидов.
В.С.: Я еврей и знаю, что делаю. Замалчивание проблемы стоило моему народу шесть миллионов жизней. Трагедия состоит не в том, что я Макашову слово дал, а в том, что он находится в легитимном поле. Он - депутат Государственной думы, за которого проголосовало много людей, поэтому я предоставил ему слово. Самое страшное, что Макашов в эфире не сказал про евреев ни одного плохого слова. Он задал вопрос, на который ни у меня, ни у вас нет ответа. Он спросил: "Почему у представителей одной диаспоры сосредоточен весь капитал России?"
GQ: Может быть, не стоит показывать по ТВ людей, которые так ставят вопросы?
В.С.: Стоит! Потому что это не вопрос к евреям. Это вопрос к олигархам. Олигарх - это не национальность, это хуже. Вы посмотрите, что творится на Украине - олигархи опять захватили и делят власть! Не дай бог нам такой революции.
GQ: Кстати, о революции. Интересно, что единственную за последнее время массовую акцию недовольства властью - я имею в виду "белые ленточки" - организовали вы, человек, которого считают символом конформизма...
В.С.: Кто это символ конформизма? Я?! Да я десяток каналов сменил из-за разногласий с начальством. У меня со всеми оппозиционерами замечательные отношения. В передаче "К барьеру" члены партии "Единая Россия" постоянно проигрывают! Я Путина критикую. А на встрече президента с правозащитниками только я сказал, что Ходорковского неправильно арестовали, что не надо человека в тюрьме держать по тем статьям, которые ему инкриминируются.
GQ: А что, надо по другим?
В.С.: Не знаю. Судебная система у нас несовершенна. Что бы я ни сделал - меня критикуют. Вот недавно диск записал, так обозвали "кремлевским соловьем".
GQ: Еще какие-то мерзавцы пишут, что вы ребенка Брунгильдой назвали...
В.С.: Вранье! Мою дочь зовут София-Беттина. Видите - все врут! А когда моя книга "Евангелие от Соловьева" выйдет, вообще ужас что начнется.
GQ: Ну, тут уж, что называется, сами напросились...
В.С.: Вы книгу читали?
GQ: Нет.
В.С.: "Евангелие от Соловьева" - это приключенческий роман. Вторая книга будет называться "Апокалипсис от Владимира". Я несколько лет серьезно занимался проблемой апокалипсиса и выяснил, что Антихрист должен появиться неестественным способом, на севере, в стране Гога и Магога - а это и есть Россия. Вы знаете, что, согласно каббале, мы приближаемся к концу времен?
GQ: Знаю. Беседовала с вашим учителем господином Слуцкером.
В.С.: Про меня не рассказывал?
GQ: Нет.
В.С.: Странно. Так вот, герой "Евангелия" - Владимир Соловьев, это совсем не обязательно я...
GQ: А кто?
В.С.: Был в России такой мыслитель - Владимир Соловьев. Он много писал о втором пришествии. Мой роман имеет несколько уровней. На первом - это сатирическое произведение, где действуют реальные персонажи - папа римский, Тед Тернер, Путин, Сурков, Волошин. Но есть и глубинные уровни.
GQ: Как в "Божественной комедии" Данте?
В.С.: Типа того. Но критики все равно не поймут. Хотя я на рецензии внимания не обращаю. Я же знаю, что вся пресса продажная. Она продажна в трех ипостасях: либо по факту принадлежности, либо по факту рекламного бюджета, либо по факту конкретного занесения нала журналисту в карман.
GQ: А на телевидении денег не берут?
В.С.: Я никогда не брал! Нет человека, который мог бы сказать, что я взял у него деньги. Я вообще пришел на ТВ довольно богатым человеком и получаю большую зарплату.
GQ: Если наше ТВ столь выгодно от продажной прессы отличается, чего же оно у нас такое бездарное?
В.С.: Почему бездарное? Вот "Золотой граммофон" - совершенно сумасшедшая передача. Масляков, "Умники и умницы" Вяземского. Просто вам хочется телевидения, которое было семь лет назад.
GQ: Масляков и Путин на дойке действительно немного поднадоели...
В.С.: Это сказывается традиционная для России рабская психология.
GQ: Правда?
В.С.: Знаете, чем отличается освобожденный раб? Тем, что он хамит! Наше телевидение делится на две категории: оно либо рабское, либо хамское.
GQ: По-моему, хамского уже совсем не осталось.
В.С.: Ну почему? Я вот недавно довольно жестко Путина саданул за приезд в горящее "Останкино".
GQ: Знаете, Владимир Рудольфович, есть такой психологический тест на проверку силы воли у детей. Взрослые на полном серьезе доказывают ребенку, что небо не голубое, а, допустим, зеленое. Так вот, я себя с вами чувствую, как этот ребенок.
В.С.: Вы действительно, честное слово, как маленькая! Ну зачем все отрицать? Что за дух противоречия? Вот вам не нравится, а жизнь-то вокруг становится лучше, несмотря ни на что! Вы посмотрите в окно... Кстати, небо-то не голубое, а серое! А? То-то!
Владимир Соловьев не соврал - небо над "Останкино" цветом действительно напоминало мышь. Это было столь же очевидно, как и то, что всероссийский рейтинг телепередач на прошлой неделе возглавил "Веселый вечер Аншлага". Если мои сограждане будут и дальше так смотреть телевизор, то воззрениями на судьбы цивилизаций в еженедельной аналитической программе с ними будет делиться Евгений Ваганович Петросян. И это будет именно то телевидение, которого заслуживает "страна хорошо одетых рабов". Так однажды назвал современную Россию телеведущий Соловьев. Как ни странно, я с ним полностью согласна.
Текст Ксения Соколова. Журнал GQ No 6, Июнь 2005
www.GQ.ru
